Иди сюда, я тебя поцелую.

Поэтому запиши себе: дом – здесь, лето – будет, этого человека – люблю. (c) Хотите я задам Вам один единственный вопрос, который пробудит в душе яркие и прекрасные воспоминания? Я знаю, что хотите. Ну тогда… За что Вы любите лето? Настоящее лето с жаркими днями, теплыми шумными ночами и потрясающими рассветами, которые навсегда отражаются в наших глазах, и память будто выжигает их на обратной стороне наших век? Может быть, за легкий ласковый ветерок, который залетает утром в комнату через открытое окно и шевелит воздушные шторы? И никуда не нужно спешить, никаких дел и проблем — хочется только перевернуться на спину и раскинуть руки в стороны, наслаждаясь этой легкостью? Или за огненное солнце, которое отражается во всех стёклах и поверхностях воды, разбрасывая лучи в разные стороны? И о приключениях маленьких солнечных зайчиков, которых пускаешь с друзьями при помощи маминого зеркальца, можно писать захватывающие книги? Возможно, за невероятные грозы с оглушающим громом и такими яркими молниями, что на мгновение становится светло словно днём? И можно прятаться с другом под столом, закрывшись скатертью и представлять, что это самый настоящий шторм, а корабль ваш упрямо плывет вперёд к острову с сокровищами. Или же за самые светлые ночи, когда песни не замолкают до самого утра, а гитару настраивать приходится уже в четвёртый раз, и в какой-то момент становится все-таки прохладно и вы с друзьями жмётесь друг к другу тёплыми боками, чтобы согреться? И на траве, на которой вы сидите, в какой-то момент появляются прозрачные капли росы, и снова не удалось поймать этот момент, эх. И наверное пора расходиться, потому что через несколько часов проснутся родители, и нужно забраться обратно к себе в комнату, пока никто не заметил… Море блестело на солнце, словно тысячи тысяч стеклянных осколков, рассыпанных чьим-то неосторожным движением. Шум волн завораживал и манил, как пение хитрых нерид. Бентли стояла под самодельным навесом, спрятанная от беспощадного светила. Из укрытия выглядывал только самый кончик носа, игриво поблескивая на свету, дразня солнце. Оно злилось и жарило сильнее, но никак не могло добраться до наглой машины. Ее двери были распахнуты настежь, ветер носился от одной к другой, пытаясь ухватить самого себя за хвост. Из приемника лилась музыка — тихо и ненавязчиво. На берегу не было людей, не тянуло сегодня туристов и жителей ближайших городов к морю — серьезно, три ангела, три демона и один Всадник на отдыхе. Попробуй, поборись за пляж. Без шансов. Прямо в песок был воткнут большой синий зонт, отбрасывающий широкую тень. Под ним расстелили небольшое полотенце. Азирафаэль сидел на нем, подтянув под себя ноги и смотрел блестящими глазами то в книгу, то на воду. На нем были только белые широкие шорты и солнечные очки, которые постоянно цеплялись за кудрявые пряди. Демон расположился точно за его спиной, плавно втирая в нежную кожу какой-то купленный в спешке крем от загара. Или для загара. В общем, чтобы непривыкшее к высоким температурам тело не облезло через несколько минут. Узкие ладони обводили и округлые плечи, и натянувшие кожу лопатки, и выступающие позвонки. Ангел улыбался себе под нос, читал тихо вслух, и подставлялся под заботливые прикосновения, прогибаясь в пояснице. Кроули бурчал что-то, выдавливая на пальцы ещё крема. Неожиданно Азирафаэль обернулся на него и с самой озорной улыбкой, обмакнув палец в белую вязкую горку, мазнул по острому носу. Демон отшатнулся с тихим шипением и сморщился от резкого запаха. — Ты мешаешь, — недовольно сказал он, глядя в счастливое лицо любовника. — Я знаю, — послушно согласился ангел и опрокинул его на спину, устраиваясь сверху. Они переплели ноги, так привычно, что у Кроули под сердцем приятно заныло. Азирафаэль положил подбородок на сложенные руки и наблюдал за ним с ласковой улыбкой. Кожа у демона была почти бархатная, очень горячая. Песок прилипал к телу, на котором выступили маленькие капельки пота. Кроули положил ладонь на затылок ангела, чуть сжимая пушистые пряди, и притянул его к себе, чтобы поцеловать. Тот одобрительно хмыкнул, упираясь на руки, чтобы было удобнее. От этого чудесного занятия их отвлек Хастур, который подкрался сбоку и, выждав пару секунд — дал шанс, чтобы его заметили — выстрелил в них. Струя ледяной воды обрушилась прямо на беззащитную спину ангела, туда, откуда росли подрагивающие кремовые крылья. Азирафаэль коротко вскрикнул и скатился вправо, зябко вжимая голову в плечи. Кроули, лишившись приятного веса на себе, рывком вскочил и содрал с себя чёрные очки. Страшные глаза опасно сверкнули — яростью, жаждой мести и крови. — Руки вверх, — суровым голосом — он подсмотрел это в каком-то фильме из коллекции Кроули — приказал Хастур. — Тебе крышка, беззубый, — прошипел демон, обнажая зубы. — Почему? — искренне обиделся напавший, машинально касаясь пальцами рта. — Потому что я их тебе сейчас выбью, — оповестил Кроули, вытянув руку в сторону. Азирафаэль, который лежал на песке и медленно приходил в себя от ледяного душа, невесомо провел ладонью, и в руках его любовника оказался водяной пистолет вдвое больше. — Нечестно! — возмутился Хастур, ныряя куда-то под защиту кустов рядом с зонтом, но змей с победным кличем метнулся следом — не шевельнулся ни один листок, ни одна травинка. Самоубийц нет. — Мне будет его не хватать… — равнодушно сказала Вельзевул, глядя в сторону зонта через большие солнечные очки в красной оправе, после чего указала пальцем. — О! Ещё ракушка! — Я вижу, — пропыхтел Габриэль, нагибаясь и откапывая в песке очередную находку. Карманы его шорт уже топорщились от самых разнообразных ракушек: маленьких, больших, белых, серых, чёрных, самых разных форм. Они пропитывали ткань серых шорт, утяжеляя их. — Баал, зачем они тебе? — Я украшу ими трон, — серьезно сказала демон, потирая ладони. — Может, сделаю из них свой монумент. — Может, для разнообразия, пособираешь сама? — устало вздохнул архангел, вытирая обратной стороной ладони лоб, и получил ощутимый тычок пяткой куда-то в ребра. — Не отлынивай! — прикрикнула на него Вельзевул, хватая за уши — она сидела у него на плечах, свесив свои прекрасные ноги. Широкая чёрная шляпа защищала ее от хищного солнца, чёрные модельные шорты подчеркивали ягодицы, сверху была часть какого-то купальника, который отрыл у себя в шкафу — под страхом смерти запретив спрашивать о чем-либо — Кроули. На запястьях у неё блестели и звенели, словно у цыганки, браслеты. — Это нам даже на половину боковины не хватит! — Ну тогда, пойдём туда, где их больше, — хрипло сказал ангел, ухватив ее за лодыжки. — Что?! Габри… Нет! — закричала Баал, цепляясь за его волосы и шею, оставляя на коже мелкие царапинки, когда мужчина развернулся и побежал прямиком в воду. — Нет, нет, нет, стой! Он ворвался в волны, упрямо не позволяя демону спрыгнуть вниз. Когда вода почти доставала ему до живота, ангел развернулся и упал на бок, увлекая, под громкий крик, Баал с собой. Они вынырнули через несколько секунд. Габриэль ловко поймал уплывающую шляпу, пока демон отплевывалась и пыталась отлепить от лица свои волосы. — Ты потерял все мои ракушки! — Баал ткнула его пальцем в грудь, больно и обидно. Габриэль привлёк ее к себе, приподнимая над водой. Вельзевул машинально обхватила его ногами, усаживаясь удобнее. Архангел мягко толкнул ее носом в щеку, заставляя повернуть к себе лицо. В глубоких завораживающих глазах отразилось небо. — Я достану тебе со дна самые большие и красивые, — пообещал он, после чего подкинул ее слегка и, не дав возразить, поцеловал. Баал посопротивлялась для профилактики, но обняла его за шею, забыла и про уплывшие очки и про мокрые шорты. Война с ироничной улыбкой наблюдала за ними с берега. Она сидела прямо на песке, распустив свои огненные волосы. Мелкие веснушки горели на скулах и щеках, как отпечатки пальцев — ну, если бы у солнца были руки и пальцы. Она была частично обнажена, проигнорировав купальники или майки, но ее внимание привлекли красные спортивные шорты, которые заставляли Михаила практически захлебываться слюной, глядя на ее бёдра и ноги. Сам архангел лежал на ее коленях, закрыв сгибом локтя глаза. Он дремал мирно, согретый солнцем и уютными поглаживаниями по волосам. Война иногда брала из пластикового стакана вишню и, отломав ножку, подносила к его губам. Тогда Михаил касался языком сначала чужих пальцев, потом осторожно брал зубами ягоду. — Не хочешь искупаться? — спросила Война лениво, вглядываясь куда-то в горизонт. Михаил отрицательно покачал головой и открыл глаза. Протянув руку, он провел мягко по ее щеке, соединяя пальцами каждую веснушку с соседней. — Мне прекрасно просто вот так, — тихо ответил он, облизывая сок со своих губ. — Хотя, может быть немного позже? Его рука соскользнула по изящной шее, пальцы обвели выступающие ключицы и опустились на прекрасную, сводящую с ума грудь с темными сосками. Второй рукой он наощупь вытащил из пакета вишенку и проделал тот же самый путь, надавливая сильнее, чтобы остался кровавый след. Глаза Войны одобрительно блеснули, когда она склонилась к архангелу. — Меня очень радует ход твоих мыслей, — прошептала она с предвкушением, целуя его. ~~ Солнце, уставшее гоняться за ними по всем закоулкам пляжа, тихо катилось к горизонту. Небеса окрасились в потрясающие цвета: малиновый, розовый, фиолетовый и где-то уже почти чёрный. Первые звёзды выглядывали, любопытно подсматривая за тремя ангелами, тремя демонами и одним Всадником на отдыхе. Они разложили большой костёр, пламя устремилось в самый верх, раскидывая в стороны мелкие искры. Ангелы предусмотрительно, на всякий случай, держались на шаг дальше. Демоны же почти касались огня руками, заворожённые и довольные. Хастур касался языком нескольких дырок в зубах, через которые теперь было так удобно свистеть, и упрямо собирал в большое ведро ракушки, откапывая их в песке. Вельзевул озадачила его страшно тайным заданием, а он хотел порадовать начальство. Кроули повздыхал где-то в стороне, «страшно завидуя» ему, и ушёл к своему пернатому. Азирафаэль плавал на большом розовом матрасе, лежа на животе и перебирая по воде руками. Его ноги слегка свешивались, а пальцы касались воды. Перед ним, переливаясь всеми цветами радуги — последние лучи отражались в больших чешуйках — извивался Змей. Он вынимал из воды то одно кольцо, то другое — в них он сворачивался под водой. Иногда он выплывал, закидывая морду прямо на матрас. Тогда ангел ласково касался мокрой чешуи губами, где-то в районе носа. Змей довольно раздувался и нырял обратно в воду, прямо через его спину, вызывая мурашки от контраста температур. В какой-то момент Азирафаэль отвлёкся, и матрас перевернулся, покачавшись перед этим ради приличия. Ангел упал в воду, взмахнув руками. Но он даже глотнуть воды не успел, потому что его сначала обвило сильное большое тело, вытягивая на поверхность, а через мгновение он оказался в объятиях одного очень привлекательного желтоглазого демона. — Поймал, — тонкие губы растянулись в довольной ухмылке. — Нужно быть внимательнее, ангел. — Спасибо, мой дорогой, — Азирафаэль улыбнулся так счастливо, что на секунду затмил заходящее солнце. Звезды, обиженные таким соперничеством, засияли ещё ярче. — На чем мы остановились днём? — Кроули склонился к нему, слизывая соленые капли со щеки. — Кроули, — осадил его смутившийся ангел, коротко глянул в сторону пляжа. — Брось, что они там не видели, — его ладони мягко опустились на ягодицы ангела, подтянули его ближе, заставляя почувствовать, насколько демон заинтересован. — Ох, — покачал головой Азирафаэль притворно озабоченно и накрыл чужое возбуждение ладонью, заставляя демона довольно зашипеть. — Твой центр тяжести не там, где нужно. Ты можешь утонуть… — Тогда, настала твоя очередь меня спасать, — Кроули с удовольствием наблюдал, как Азирафаэль, чьё смущение окрасило красным не только щеки, но и немного кончики ушей и даже шею, перебарывает себя ради него. — Извращенцы, — тихо шепнул себе под нос Габриэль, глядя на творящийся беспредел с берега. — Вуайерист, — раздалось за его спиной неожиданно. — Тебе чего-то не хватает? — Нет, я просто… — архангел обернулся и задохнулся словами, увидев Вельзевул. Она стояла перед ним совершенно босая, сжимая руки за спиной. Она переоделась в изящный чёрный сарафан, который был весь практически из тонких лент и юбок. В волосах был тот самый цветок, который Габриэль сорвал для неё утром, когда они только приехали. Кроули обещал ей, помогая переодеться, что она будет неотразима. Теперь, глядя на упавшую челюсть Габриэля, она начинала в это верить. — Баал, — его глаза были так широко раскрыты, будто вот-вот выпадут. Помявшись секунду, он протянул ей руку. — Станцуешь со мной? — Ты же не умеешь… — подозрительно прищурилась демон, прожигая его насквозь. — Ничего, я очень постараюсь, — мотнул головой архангел и махнул куда-то в сторону машины, музыка сменилась на что-то кубинское и бодрое. — Ради тебя стоит постараться. — Я вырву тебе все перья! — послышался откуда-то из моря злой голос демона, обрывающийся несколько раз на вздохи. — Даже так не боишься? — улыбнулась демон, касаясь его руки. — Может, боишься ты? — прищурился Габриэль. Они двигались прямо по прохладному песку, в свете огромного костра. Вельзевул танцевала действительно потрясающе. Ее бёдра двигались из стороны в сторону, она то поднимала обе руки вверх, то закидывала ему на шею, прижималась на мгновение и ускользала, оставляя после себя оглушающую пустоту. Она стреляла глазами из-под волос, и Габриэль не мог не облизываться от того желания, которое было в них. Он очень пытался не наступать ей на ноги, но танец с умеющим человеком превращается в сплошное наслаждение. Она делала все за него: ныряла под его руки, тянула в нужные стороны, заставляла обнимать себя. В какой-то момент он понял, что это не так уж и сложно, и стал сам проявлять инициативу. По раскрасневшимся щекам Баал он понял, что она оценила это. За каменной громадиной, скрытые от глаз, прятались Михаил и Война. Архангел лежал на воде, раскинув в стороны огромные белоснежно-золотые крылья, они удерживали его на поверхности, не позволяя опуститься под воду. На его животе лежала Война, касаясь тонкими пальцами мягких перьев, зарываясь в нежный пух, не в силах оторвать от крыльев своих рук. Им даже не нужно было ничего говорить друг другу, чтобы быть счастливыми. Они просто плыли под звёздами, не задумываясь куда или зачем. Без спешки, проблем и волнений. Михаил гладил ладонями спину Войны, иногда касался рёбер или плеч. Они смотрели друг другу в глаза, не в силах насытиться теми тысячами галактик, что таились в глубине. Лето, море и любимый человек/демон/ангел/Всадник/ракушка — нужное подчеркнуть. И больше ничего не нужно. По крайней мере, в этот конкретный момент, в эту секунду, в этой вселенной. Лето люди любят за любовь.