Жить

      Ночью в особняке стояла тишина. Медленно идя по коридору, я направлялся в сторону своей комнаты. Отчет сонному Саваде я уже сдал. Парень выглядел измученно и устало, сидя за этими бумажками. Такой тяги к самовредительству, путем недосыпа я не понимал, поэтому не сдержавшись, все же посоветовал ему поспать. Дечимо на это благодарно улыбнулся и пообещал, что так и сделает. Мне оставалось только фыркнуть и уйти.       Я не волновался за него. Просто смотреть на его жалкую физиономию было противно. Вот когда он бодрый, то похож на босса мафии, а так… хочется только поморщиться. Сразу видно, что Урагана в особняке, как два дня нет, он на каких-то затяжных переговорах с иностранной семьей. Обычно когда Дечимо не ложился спать, Гокудера садился в кабинете босса и зевал, всем видом показывая, что хочет спать, но не пойдет пока не ляжет сам шатен. Сам несколько раз видел сей спектакль, и ведь действовало.       Открыв дверь комнаты, застываю, недоуменно смотря на кровать. На ней развалившись и заняв почти все пространство, спал Туман. Одежда на нем была повседневная, это отменяло предположение, что он ошибся комнатой после задания. Хмыкнув, наконец, захожу в комнату и, подойдя к постели, с минуту смотрю на иллюзиониста, пытаясь понять, правда он спит или притворяется.       Вот только дышит он ровно и глубоко, а на лице нет привычной улыбки, только спокойствие. Длинные синие волосы разметались по подушке, что возникал вопрос, как он сам в них не запутался. Нахмурившись, разворачиваюсь и иду в ванную. Стоит обработать не такую уж глубокую рану на боку и обмыться. А потом спать, вот тогда и выгоню хохлатого с моей постели и комнаты.       Выйдя из ванной, замечаю пристальный взгляд разноцветных глаз. Рокудо расплылся в загадочной улыбке и прищурил глаза. Приподняв бровь, с вопросом смотрю на него, но синеволосый не реагирует, продолжая улыбаться. Решил на время забыть про его существование, так как тратить на него время и силы не было желания. — Куфуфу, Кёя, я скоро заподозрю тебя в мазохизме, — и так выразительно смотрит на бинты, что перетягивают нижнюю часть торса. На это замечание бросаю на него быстрый взгляд через плечо. — Раз ты не спишь, проваливай, — сзади послышался глухой звук и шебуршение. Натянув футболку, с интересом смотрю на Туман, который отполз на край кровати и оттуда бросал на меня предупреждающе — жалостливые взгляды. От такого я даже растерянно замер, не сразу поняв, как реагировать. — Рокудо, — угрожающе рычу и, подойдя к кровати, опираюсь об неё руками и коленом, чтобы нависнуть над хохлатым, который мило улыбается и показательно стискивает подушку прижавшись к ней щекой. Нахмурившись, думаю о том, как бы его пнуть, чтобы при падении он ударился посильней. — Кёя, жалко, что ли? — и еще смотрит так, будто я его на улицу под дождь выгонять собрался. Хмыкнув, сажусь на постель и зеваю, полностью игнорируя подозрительный взгляд. Пламя за мгновение распространилось по телу, не дав Мукуро собраться, от души пинаю его ногой. Тот вскрикнул и задушено зашипел, когда шмякнулся на пол. С гордым видом глянув на валявшегося на полу Рокудо, устраиваюсь поудобней на постели, чувствуя ноющую боль в боку. Возможно, не стоило так усердствовать, но чувство удовлетворения, приятным теплом засело внутри. — Кёя-кун~, это больно, — плаксиво проныл с пола Туман. Хм, еще бы это не было больно. Я ведь на это и рассчитывал. Проигнорировав его, закрываю глаза, надеясь, что ему надоест сидеть на полу, и он уйдет. Надеялся я на это зря. — Почему ты такая бяка, Кёя? — вздрагиваю от тепла тела, что прижалось сзади. Схватив Рокудо за запястье руки, которой он попробовал меня обнять, силой сжимаю, пока не слышится вскрик, и кость под пальцами не затрещала. — Не трогай меня, травоядное, — откинув конечность, переворачиваюсь и сажусь, угрожающе смотря на Мукуро, который прижал к себе повреждённую руку. Тот поглядывает удивленно и непонимающе, а у меня внутри плещется раздражение вперемешку со злостью. Прикрыв глаза, сжимаю и разжимаю кулаки, пытаясь успокоиться и вернуть себе самообладание. — Мукуро, иди в свою комнату, — голос ровный, эмоции улеглись и в голове стоял штиль. Серьезно смотрю на хохлатого. Я понимаю, что он не хотел навредить, не чувствую от него угрозы, но ему не стоило этого делать. Я не настолько ему доверяю, что позволить зайти в свое личное пространство, которое при нем и так страдает. Вот только если раньше мне не хотелось обращать на это внимания, мало ли, может проверяет таким своеобразным способом, или просто идиот, на таких внимания не обращают. То его попытку обнять, тем более со спины, я проигнорировать не могу. Обнимать меня в настоящий момент имеет право только один человек, который сейчас очень далеко и я не видел его уже несколько лет. Рокудо смотрит хмуро, поджимая губы и будто пытаясь что-то понять. Иллюзионист не улыбается, да и выглядит немного бледно, морщась и прижимая к себе руку. В этот момент в голове всплыли слова Лаоши о том, что Туманы плохо переносят физическую боль. Захотелось выругаться. Мукуро, похоже, реально был мазохистом, раз имея чувствительность к боли, продолжал лезть. — Я понял, — синеволосый поднялся, поморщился, когда пошевелил запястьем. — Спокойной ночи, Кёя, — дверь за иллюзионистом тихо закрылась, и я зарычал сквозь зубы. Идиот!

От Автора.

      Выйдя из комнаты Облака, разноглазый хмуро посмотрел на руку, которая жутко болела. Мукуро мог поклясться, что слышал, как хрустнула его кость. Такой реакции он никак не мог ожидать, иначе бы несколько раз подумал, перед тем как лезть. Рокудо поморщился и двинулся в комнату Сасагавы, которого собирался разбудить. Мучиться с болью всю ночь, он не собирался.       Тихо идя по коридору, Туман думал о реакции Хибари и о том, что делать дальше. То, что Кёя не любит прикосновения, затрудняло план разноглазого. Ему стоило признать, что он, возможно, поторопился, но Хибари не был агрессивным, до этого момента. Да и впечатление от всего этого было двойственным.       Сначала пусть Кёя и спихнул его с кровати, но точно не имел злых мыслей и пытался так проучить. От черноволосого в тот момент веяло весельем и довольством. Будто ребенок выиграл борьбу за владение кроватью. Мукуро знал, что это такое, так как раньше, лет девять-восемь назад, они впятером часто так бесились. Он, Такеши, Хаято, Рёхей и Тсуна. Весело было, они тогда только все встретились, и маленькое Небо стало собирать своих хранителей. Часто спали все в одной комнате, если не на одной постели. Всем хотелось тепла истинных Небес.       Мукуро тряхнул головой, выскальзывая из теплых воспоминаний, которые сейчас были совершенно не к месту и мешали думать. Угроза от Облака стала исходить, когда Рокудо попытался его обнять, аки плюшевую игрушку, чисто ради забавы и веселья. Кто же знал, что обнимашки Кёя не любит. И не похоже, что это именно нелюбовь к прикосновениям, так как спины Хибари он касался и тот был спокоен.        Тут скорей дело именно в объятиях. Из-за чего можно их не любить? Или это защитный механизм? Тогда отчего и как он работает? Рокудо зло зашипел, понимая, что если он не хочет, чтобы ему еще что-то так сломали, стоит с этим разобраться. Останавливаться Мукуро не собирался, загораясь еще большей воодушевлённостью по поводу приручения диких зверей. Это вызывало азарт и трепет. И сломанная конечность не такая уж и высокая цена за возможность в будущем увидеть мягкую сторону Хибари, а у него она была, Рокудо был уверен. — Куфу, Рёхей, подъем нас атакуют! — стоило Туману зайти в комнату Солнца, как он достаточно громко крикнул, заранее создавая звуковой барьер вокруг комнаты, не дай бог разбудить еще кого-то. Тогда поднимется хаос и Тсуна его точно отчитает. — Чего?! А? Мукуро, это ты, что хотел? — боксер подлетел на кровати и оглядел все бешеным взглядом, но заметив ухмыляющегося иллюзиониста, расслабился. Раз Туман так свободно улыбается и от него не веет жаждой крови, значит, все в норме. — Руку вылечи, — Рокудо нагло плюхнулся на кровать рядом с Солнцем и протянул конечность. Сасагава удивленно взглянул на него и стал ощупывать руку, смотря как хохлатый морщиться и стискивает зубы. Рёхей недоуменно моргнул и уставился на синеволосого мрачным взглядом. Кость была сломана. — Где умудрился? — Солнце пустил в пострадавшую руку пламя и стал аккуратно дотрагиваться до запястья, проверяя в правильном ли положении находиться кость, чтобы в будущем не было проблем. — Хибари сломал, — боксер даже замер, подняв на хохлатого круглые глаза. Такого он точно не ожидал, хотя... Сасагава с прищуром глянул на Мукуро и прикинул какова вероятность, что тот виноват сам. Результат не порадовал: сто процентов. — Что ты ему сделал? — Рёхей не сочувствовал Туману, так как знал, каким тот мог быть, что временами, даже ему хотелось сломать тому шею, желательно пожатием. — Оя-оя, вот всегда виноват я! Что за несправедливость, я в печали, — Рокудо театрально схватился за сердце и состроил оскорблённую физиономию. Солнце на такое только покачал головой. — А если серьезно, то я его обнять пытался, ну, знаешь, как игрушку, когда он спать собрался, — Рёхей закатил глаза, увидев на лице Тумана шаловливое выражение. Кого-то исправит только могила и то сомнительно, со способностями Рокудо-то. — Мукуро, ты экстримально неисправим, — обречено выдохнул боксер, отпуская уже вылеченную руку. Рокудо стал крутить запястьем, чтобы убедиться, что все нормально и поморщился. — Не напрягай её пока, — ответил Рёхей на невысказанный вопрос, что виднелся в разноцветных глазах. — А теперь Экстримально вали спать! — Туман, возможно, и повторил бы недавний полет на пол, вот только Солнцу было банально его жалко, да и, мстя у хохлатого, могла быть специфической. — Оя-оя, не буду больше мешать. Спасибо. Бай-бай, — Мукуро загадочно улыбнулся и исчез в тумане. Сасагава усмехнулся и плюхнулся на кровать, с намерением поспать. А Туман тем временем стал разрабатывать свои шаги более тщательно. Способность Солнца залечить его раны, конечно, хорошо, но хотелось бы их не допускать.