Тони понятия не имел, что они вообще тут делают. Точнее, что он тут делает. Хрен знает насколько далеко от родного загрязненного выхлопами Нью-Йорка, без каких-либо гаджетов, только с придурковатыми сокомандниками и палатками. Хорошо хотя бы, что палатки были сконструированы им самим и способны выдержать даже попадание баллистической ракеты, иначе дело труба. Но все остальное явно мрак.
А все почему? Потому что Тони с детства терпеть не мог всякие походы в лес и вообще все, что криво-косо связано с флорой и фауной. Ну, ни его это, что уж тут поделаешь? Но, собственно, его мнения никто не спрашивал. А все потому, что Наташе просто захотелось пойти в лес на пикник, а заодно и собрать черники с грибами. Сдались ей эти ягоды и грибы, честное слово! Только одни проблемы и заноза в заднице от всего этого! Но Романофф была неумолима в своих желаниях, а Бартон, как более приближенный к сельской жизни, знал несколько хороших мест, где росло много ягод и грибов.
Вот потому-то все Мстители поголовно были собраны в поход. К лесу их доставил джет, после чего Стив мягко попросил Джарвиса улетать и отвечать только на экстренные вызовы. Сам капитан, к слову, был единственным, у кого была техника. Точнее, подобие техники. Допотопный телефон, который только звонить и мог.
Сейчас они стояли на небольшой поляне посреди густого хвойного леса. Солнце светило ярко, погода была очень теплой и немного влажной. Небо постепенно затягивалось неплотными тучами. Казалось, что дело идет к дождю, но это едва ли кому-то мешало.
— Давайте разобьем здесь лагерь, а потом пойдем в лес, — предложил кэп, и возражать особенно никто не стал.
— Давайте лучше вернемся домой, — пробурчал Тони недовольно, пытаясь развернуть палатку. — Терпеть не могу походы!
— Тони, не ворчи, все ведь хорошо, — Стив усмехнулся, останавливаясь рядом с ним и забирая из рук палатку. Он управлялся легко и быстро, словно всю жизнь занимался установкой этих орудий пыток даже для современных гениев. Это порочило техническую честь Старка, поэтому он упорно пытался лезть Стиву под руки, но, признаться честно, только все портил, поэтому капитан осторожно отодвинул его в сторонку. — Тебе нужно чаще бывать на свежем воздухе. Да и здесь очень красиво.
Старк прекрасно бы обошелся без свежего воздуха, а вот про красоту вынужден был согласиться. В лесу действительно было красиво. Пушистые ели разбрасывали в стороны свои лапки, которые цветом напоминали изумруд. Солнце играло на тонких иголочках и отбрасывало зеленоватые блики. Старые сосны тянулись высоко вверх. Они были темнее и не такие густые, но одуряюще пахли смолой и хвоей. Воздух здесь был таким кристально чистым, что им в первое мгновение было даже больно дышать. Он казался легким, почти невесомым, но в легких для него не хватало места. Душисто пахли сочно-зеленые травы, кустарники и редкие лесные цветы. От последних сладко и тягуче пахло медом. Легкий запах кислинки доносился от ягод. Запахи кружили голову, заполняли легкие.
Слух ласкали сотни различных звуков леса. Здесь не было городского шума и суеты. Просто легкая игра ветра в иголках хвой и елей, их тихое шуршание, редкий треск сухих веток и перекличка лесных птиц. Их было множество, и все они пели так по-разному. Тонко, переливчато, словно капель или же громко и звучно, как звук рога. Звуки переплетались, дополняли друг друга, разнося по лесу потрясающую песню. Слышалось стрекотание сверчков.
— Да, тут красиво, но я бы не отказался от планшета и чашки кофе, — фыркнул Старк, задирая голову высоко вверх и рассматривая голубовато-серое небо, нависшее над лесом.
Стив улыбнулся и протянул ему небольшой термос с изображением Железного человека.
— Планшета, увы, нет, но кофе предложить могу, — заметил он.
Старк потянулся к термосу и открутил крышку, чувствуя терпкий аромат кофе. Такой, с нотками корицы и карамели, умел варить только Стив. Тони всегда любил черный, как его душа, кофе без сахара, но с капитаном пристрастился к разным вариациям любимого напитка. Нельзя было не пристраститься, когда из кухни каждый раз доносились такие разные, но потрясающие запахи.
Налив себе полную кружку, Старк с наслаждением потянул носом запах, с головы до пят покрываясь мурашками. На вкус кофе оказался еще лучше. Мягкий, немного терпкий.
— И как ты всегда умудряешься угадывать, что мне нужно? — поинтересовался Тони больше у самого себя. Вопрос был глупым. Они со Стивом вместе уже Бог знает сколько. Лет десять? Может даже больше. Растят Питера, носят кольца на пальце. Этого времени им хватило, чтобы выучить друг друга до мелочей. Но это не мешало Стиву все еще восхищаться инженерными талантами Тони, а тому просто восхищаться своим мужем. — Было бы просто замечательно, если бы тут не было еще пауков. Ненавижу этих тварей!
— Хэй, мистер Старк, я здесь, вообще-то! — отозвался Питер, которого они тоже взяли с собой. Бывший Паркер, и уже лет пять как Старк-Роджерс, нагло слинял из университета, состроив Стиву щенячьи глазки.
— Я в курсе, роднуля, — махнул на него Тони. — Твоя паутина не считается, поэтому ты не полноценный паук. Слава Богу, рук и ног у тебя по-прежнему по две, а не по четыре с каждой стороны. Так что остынь, мелочь!
Питер обиженно надул щеки. Ему уже давно перевалило за двадцать, но смешно и мило обижаться он не разучился.
— Кстати, а почему наша палатка в ебенях стоит? — решил осведомиться Старк, когда заметил, что другие палатки кучкуются ближе друг к дружке, а их находится где-то за пределами под сосной.
— Потому что всем известно, что именно вы будете делать по ночам, мешая всем спать! — процедил Бартон. — Я, знаешь ли, звуками природы насладиться хочу, а не тем, чем приходится наслаждаться в башне!
— Вообще-то, мы приличные люди и на природе бы не стали! — воспротивился Старк. — Я не особенно хочу, чтобы мне в задницу какая-нибудь гадость заползла, пока я наслаждаюсь стонами своего мужа!
— Тони! — попытался осадить его краснеющий Стив, но это не сработало.
— Ненавижу тебя, — процедил Баки. — Прекрати со спокойной рожей нести всякую извращенскую чушь!
— Ой, как будто ты со своей шоколадкой не зажигаешь! — отмахнулся Тони. — Не надо мне тут заливать! Сами недалеко от нас ушли. Как, ровно, и все остальные!
Он указал на Наташу с Брюсом и Вижена с Вандой.
— Секс — это нормальная часть отношений, вообще-то! — продолжил гений.
— Не каждый же день, блять! — прорычал Клинт.
— Ничего не могу поделать, — Старк пожал плечами. — Завидуй молча, старичок! У меня потрясающий в постели муж, да и я сам пока могу больше одного раза за ночь.
— Избавь меня от подробностей того, сколько ты можешь! — проворчал Сэм.
— Так, все, завязываем про секс! — вмешался капитан, у которого не только лицо, но и шея с плечами были красными от смущения. — Собираемся и идем за ягодами, раз уж все поставили палатки!
Даже смущенный, капитан все еще был капитаном, которого они привыкли слушаться инстинктивно. Поэтому возражать никто не стал.
Энтузиазмом, правда, пылали все еще немногие. Одной из энтузиастов была Наташа, которая словно соскучилась по духу русской природы и всему прилагающемуся. Она шла первой и радостно вскрикивала, когда замечала кустики черники, земляники или же грибницу. Одета она была довольно смешно и мило в широкие штаны и льняную, плотную белую рубашку, застегнутую на все пуговицы и завязанную снизу, чтобы никто не заполз. На голове у нее был платок в горошек. Хотя, даже в таком смешном наряде она все равно выглядела женственной и красивой. Наташу ничего не могло испортить. Она из того типа женщин, которым идет и мешок из-под картошки.
Тоже относилось и к доблестному капитану. На нем были грубые темные джинсы, майка и плотная красно-черная, старая и затертая рубашка. Истоптанные кроссовки оставляли желать лучшего, но даже во всем этом Тони умудрялся находить своего мужа чертовски сексуальным. Особенно Старк залипал в те моменты, когда Стив наклонялся, чтобы обчистить очередной кустик черники. Джинсы весьма выгодно облегали его задницу, и не залюбоваться было невозможно.
Остальные представляли ту еще клоунаду в старой, изношенной одежде, которую потом не жалко выбросить. Пальцы у всех были черными от черники или же розоватыми от дикой малины или земляники. Барнс постоянно рычал и фыркал, когда его доставали местные насекомые, а Сэм подшучивал над ним и специально садил на солдата всех тварей, которых умудрялся найти в лесу. В итоге они даже не собирали ничерта, а просто выносили мозги себе и окружающим. Брюс с вниманием ученого изучал местную флору и фауну, с восхищением рассматривая деревья, кустарники и цветы. При этом его взгляд иногда перемещался на Наташу, а губы трогала улыбка. Брюс любил ее больше, чем что-либо в своей жизни, и все об этом прекрасно знали, поэтому он не мог не смотреть на нее дольше, чем несколько минут. Наташа заслужила чего-то подобного.
Питер, как ужаленный, носился из стороны в сторону и скакал между ветками, цепляясь паутиной. Ему единственному суперспособности пришлись как нельзя кстати. Он свисал головой вниз с веток деревьев и подбрасывал в ведро или корзину Стива ягоды и грибы, которые находил. При этом Роджерс широко улыбался, когда чувствовал, как его ноша значительно тяжелеет, а Тони обиженно сопел, потому что их сын больше любил свою «мамочку», чем папочку.
Ванда и Вижн забрели намного дальше и молча собирали ягоды. Алая ведьма давно не переживала чего-то настолько простого, домашнего и семейного, а Вижену никогда вообще не приходилось делать подобное, поэтому для них все было ново и несколько необычно. Ванда осторожно перебирала яркие ягоды земляники тонкими пальцами, пробовала их, ощущая сладкий, почти сахарный вкус, а Вижн тихо спрашивал ее о чем-то и подставлял ведерко. Они оба выглядели умиротворенно и влюбленно.
Тор нарушал тишину леса и вместо того, чтобы собирать хотя бы что-то, решил, что для него будет привычнее и благороднее охота. Его боевой клич раздавался на многие мили вокруг, а звери от этого только разбегались в разные стороны. Но бога Грома это явно не смущало. Он носился из стороны в сторону и пытался голыми руками словить им будущий ужин. Получалось откровенно хреново, но запала Тор не терял.
Клинт откровенно наслаждался сложившейся ситуацией и неспешно собирал свою долю ягод. Ему с семьей часто приходилось ходить в лес, поэтому такие прогулки его не удивляли и не смущали. Напрягало только возможное приближение дождя.
Тони был первым, кто заметил среди деревьев мелькнувшую тень. Когда слишком долго защищаешь мир и не можешь даже вздремнуть нормально без того, чтобы не случилось какого дерьма, невольно начинаешь становиться параноиком. Вот Старк приблизительно им и был. От дальнейших бесплодных попыток атаки без костюма его остановила только теплая рука Стива. Капитан стоял рядом и смотрел туда же, куда и Старк.
— Успокойся, это не по нашу душу, — заверил он спокойно, и Тони присмотрелся. Между деревьями мелькала темно-серая волчья шерсть.
— Потрясающе, только животных нам не хватало для полного счастья, — процедил Старк. — Если он захочет нас сожрать, виноваты будете вы с Романофф, что притащили нас сюда!
Стив тихо рассмеялся, привлекая внимание волка. Тот повернул морду и посмотрел слишком внимательно и заинтересованно для животного. Но подойти даже не попытался.
— Если ты сейчас, как одна из принцесс Диснея, собираешься спеть и приручить его, я буду долго и мучительно умирать от смеха, — заметил Тони, и Стив в отместку провел по его щеке синими пальцами, оставляя на коже темный след от черники.
— Любимый, если ты не заметил, то мы справлялись с проблемами куда серьезнее, чем волк, — усмехнулся Стив, целуя его в небритую щеку. — Думаю, он боится нас больше, чем ты его.
— Я его не боюсь! — воспротивился Тони.
— Да, я так и понял, — Стив снова усмехнулся и бросил небольшую палочку. Та с треском упала, и волк, среагировав на звук, убежал. Старк же обиженно засопел, смотря в спину удаляющемуся Стиву, который снова принялся собирать ягоды. Пока у него и у Наташи было больше всего продуктов лесного производства.
Первые раскаты грома настигли их спустя несколько часов хождения по лесу. Но дойти до палаточного лагеря они так и не успели — дождь настиг их по дороге. И самым удивительным было то, что солнце продолжало светить, лишь немного затянутое дымкой. Оно разливало по небу потрясающие и теплые закатные цвета, тогда как дождь лил редкой стеной. Бежать было уже поздно, поэтому все предпочли зайти под разлапистые елки, чтобы укрыться, пока не было молний.
Один Стив никуда не пожелал уходить. Он стоял посреди деревьев, подняв голову высоко вверх, навстречу каплям. Вода в свете солнца переливалась всеми цветами радуги и казалась чем-то мистическим, нереальным. Небо было настолько потрясающе красивым, что невозможно было отвести взгляд. Закатные цвета переплетались и смешивались, словно художник одновременно брызнул на чистый холст все свои яркие краски. Легкая дымка только делала все еще красивее, а тяжелые облака, собирающиеся то тут, то там, обретали красивые очертания. Лес казался чистым, как никогда, а воздух пах озоном и свежестью. Стив улыбался, чувствуя прохладные капли на лице, и держал руки поднятыми, ловя в раскрытые ладони дождь. Его одежда неотвратимо становилась мокрой, но капитана это нисколько не заботило. Он наслаждался касаниями капель, запахом, который переполнял лес, тем потрясающим шумом дождя, когда он стучит по листьям кустарников и проходит сквозь иголки елей и сосен. Птицы продолжали петь, радуясь долгожданной прохладе в знойный день, и их переливы удивительно сочетались с шумом падающей воды.
Тони, стоящий под одним из деревьев, смотрел на Стива, не в силах отвести глаз. Роджерс всегда был красив, как бог, но Тони никогда не замечал его красоту с другой стороны. Не сексуальность, которой капитан не был обделен, а мягкую, чистую красоту человека, умеющего подмечать прекрасное даже в самой мелочи и наслаждаться ею. Как художник, Стив умел видеть и чувствовать то, чего не умели другие. Он умел замечать то, чего не замечали другие. И Тони за все годы, проведенные рядом с ним, никогда не придавал этому должного значения, оценивая капитана только со стороны того, как бы он смотрелся в его постели.
Теперь Старк видел то, на что так долго не обращал внимания. Видел, как трепещут мокрые и тяжелые от воды длинные ресницы Стива, как капли катятся по четким линиям его скул. Видел, какие светлые у него волосы, чуть отросшие и вьющиеся от влаги, какая гладкая у него кожа. Роджерс глубоко дышал и продолжал улыбаться. Он выглядел потрясающе гармонично в этом царстве спокойствия, чистоты и нетронутой природы.
Тони никогда не любил дождь, но впервые увидел, что это может быть красиво. Особенно когда над лесом начала проявляться радуга. Она была широкой и яркой, такой, что был виден каждый цветовой переход. А под ней вскоре начала появляться еще одна. Мстители пораженно выдохнули, выглянув из укрытий настолько, чтобы не промокнуть, но иметь возможность насладиться видом. Старк же, наплевав на то, что может промокнуть, вышел из-под дерева. К Стиву. Остановился напротив него и осторожно тронул пальцами холодную и влажную щеку. Капитан дернулся и широко распахнул глаза. Яркие, чертовски яркие. Голубые, как небо в безоблачную погоду. Наслаждаться их цветом Тони не перестанет никогда.
Старк резко выдохнул и потянулся к Стиву, сцеловывая улыбку с его губ и чувствуя вкус дождевой воды. Кожа капитана была холодной и от теплых прикосновений покрылась мурашками. Руки легли Тони на плечи, а кончики пальцев прошлись по шее. Стив ластился к нему, приоткрывая губы и позволяя углубить поцелуй. Он был на вкус как холодная земляника, и Тони никогда не пробовал ничего лучше. У него никогда не было никого лучше. Потому что даже просто целуя Роджерса, он чувствовал, как в голове пустеет от того, насколько хорошо, а внутри разливается тепло. Даже мир перед глазами казался ярче просто потому, что Стив был рядом.
Целоваться под дождем, когда капли скатывались по щеке, попадая на губы, а мокрые волосы липли к коже, было потрясающе. Чувствовать кого-то такого же мокрого, как и ты сам, рядом было потрясающе. Сжимать в пальцах рубашку Стива, чувствуя горячую кожу под ней, тоже было потрясающе. Капитан обнимал Тони в ответ и улыбался в поцелуй, сплетаясь языками, позволяя Тони чуть прикусывать нижнюю губу. На заднем плане кто-то что-то комментировал, что было не до этого.
— Поцелуй под дождем? — тихо усмехнулся Стив, отрываясь от Старка с мокрым звуком. — Но ты ведь не любишь мокнуть.
— Я скрытый романтик, — заметил Тони, просто касаясь губ Стива в очередной раз, чтобы сцеловать попавшие капли.
— Если так, то ты не перестаешь меня удивлять, — капитан рассмеялся.
— Как и ты, Стив.
Кратковременный дождь заканчивался, и магия исчезала вместе с ним. Но яркие краски остались. Лес казался красочно-зеленым, а радуга все еще мостом чертила небо над ним. Глаза резало от чистоты цветов.
Им нужно было возвращаться в лагерь.
***
Тору все же удалось что-то поймать, поэтому сейчас они жарили мясо на костре, пока в углях запекалась картошка. Процессом готовки руководили Барнс и Стив, как единственные сведущие в этой области и в области походов вообще. В воздухе витали вкусные запахи дыма, недавней свежести и жареного мяса.
Мстители давно вот так вместе никуда не выбирались. Не проводили время вдали от городской суеты, от проблем мирового масштаба. Не посвящали время себе, отношениям в команде. Это казалось таким непривычным, странным, но с другой стороны — правильным. Они ведь не просто команда, не просто защитники Земли. Они — семья, и ею навсегда останутся. Несмотря на все то, что им пришлось преодолеть за эти годы.
Они смеялись, шутили и подбрасывали в руках горячую пока еще картошку, осторожно пытаясь снять кожуру. Пили холодное пиво, которое Тони достал из привезенного с собой мини холодильника. Наслаждались звуками ночного леса и стрекотом сверчков.
Стив сидел рядом со Старком, прислонившись к нему плечом, и делал зарисовки в альбоме. Тонкие линии, которые складывались в наброски того, что он видел сегодня. Высокие деревья, волк, кустики черники, потрескивающий костер, в который Питер совал тонкие палочки, чтобы те горели на самом конце. На большом развороте он рисовал дождь, яркое небо, чистый лес и их поцелуй под тугими струями воды. Тони старался не смотреть на рисунки, потому что Стив этого не любил, но взгляд все равно приковывался к тому, как капитан выводил линии на листах, проводя по некоторым не отмывшимися от черники пальцами. Его губы трогала легкая улыбка от воспоминаний.
Питер сидел сбоку, с удовольствием надкусывая горячую и вкусную картошку. Он был по-детски рад тому, что оказался здесь, со своей семьей, далеко от проблем и учебы. Только жалел о том, что здесь не было человека, которого он любил, но родители бы потратили время на то, чтобы отрубить Уэйду все прилагающиеся, окажись он здесь.
Баки и Сэм занимались мясом, и с их стороны вкусно пахло специями, сушеным чесноком и пряными травами. Они о чем-то негромко разговаривали, и Уилсон иногда позволял себе коснуться бледной кожи на шее Барнса губами. Тот не возражал, разве что фыркал для приличия.
Наташа удобно расположилась между согнутых в коленях ног Брюса и откинулась спиной на его грудь. Они сидели прямо возле костра на теплом покрывале, и Романофф протягивала ступни с ровными и накрашенными красным ногтями к огню. В руках она держала кружку дымящегося кофе. Брюс положил подбородок ей на макушку и изредка забирал чашку из рук Наташи, чтобы сделать глоток.
Ванда и Вижн сидели напротив Тони и Стива, тесно прижимаясь друг к другу. Вижн обнимал девушку одной рукой и смотрел на огонь. Камень у него во лбу мягко светился, отражая пламя костра.
Клинт был первым, кто достал гитару. Когда зазвучали первые аккорды, а Бартон запел, Мстители поняли, что все это время многого не знали о лучнике. Не знали о том, насколько потрясающе тот умел петь. Даже Тони оторопел, забыв про язвительные комментарии, и просто слушал, прикрыв глаза и вспоминая то, как прошел день. Самый потрясающий день в его жизни. В жизни всех Мстителей. Без крови, боли, проблем и страданий. День, когда они могли просто жить. Жить, как другие люди, не заботясь о том, что будет с миром и как его спасти.
***
— И что, позволь спросить, ты делаешь? — поинтересовался Стив, когда, стоило им только оказаться в палатке, Тони стал медленно стягивать с него рубашку. — Кажется, ты что-то говорил о приличных людях и о том, что на природе мы не будем заниматься подобным, чтобы тебе случайно никто и никуда не заполз.
— Ну, да, кажется, что-то такое я говорил, но теперь передумал, — отозвался Тони, продолжая нагло раздевать капитана, который, если честно, не особенно сопротивлялся. Даже активно участвовал в процессе, помогая расстегивать пуговицы.
— И какова причина? — усмехнулся Стив.
Тони остановился и посмотрел на него так, как никогда не смотрел. С благоговением, обожанием и восхищением. Стив оторопел от подобного взгляда и замер, смотря на Старка в ответ. Тот глазами изучал его лицо, перестав расстегивать рубашку, после чего боязливо, словно капитан мог рассыпаться, коснулся кончиками пальцев его лица, следуя по линии скул.
— Потому что я никогда не думал, что ты настолько красив, — коротко выдохнул гений, и Стив едва не задохнулся, слыша столько эмоций в этих словах, сколько не слышал за десять лет их знакомства. Тони никогда не был таким. Капитан знал, что тот любит его, искренне, сильно, так, как умеет только он, но впервые он понимал, что чувство Тони куда сильнее, чем могло показаться. Сильнее, чем Стив когда-либо мог себе представить.
— Кажется, комплименты моей внешности ты отвешиваешь каждый день, — заметил Стив осторожно, на что Тони только покачал головой.
— Я говорю не об этом, — он обвел взглядом всего Стива, после чего положил руку ему на грудь. — А об этом. Я рядом с тобой десять лет, Стив, но никогда не замечал, насколько ты чертовски красив не только снаружи. За что я тебя заслужил?
Стив тепло улыбнулся, притягивая Тони за шею и целуя. Глубоко, неспешно и чувственно, поглаживая его затылок и перебирая непослушные пряди темных волос. Внутри разливалось привычное тепло. Рядом с Тони всегда было тепло. И Стив невозможно его любил, каждый раз находя все новые и новые причины для того, чтобы понять: без Старка он уже не проживет. Ни секунды.
— За то, кто ты есть, — выдохнул Роджерс, забираясь ладонями под рубашку Тони и поглаживая старые шрамы, оставшиеся от реактора. — За то, что ты делаешь для меня и для всех, кто тебя окружает. За то, что даешь мне. За то, что делает тебя Тони Старком, которого никто и никогда не сможет заменить.
Сердце у Тони билось быстро. Он рвано и тихо дышал, смотря Стиву прямо в глаза. Капитан провел кончиками пальцев по контуру его губ и снова прижал к себе, меняя их местами и оказываясь сидящим на Тони.
Дальнейшее слилось в один поток чувств, эмоций, ощущений. Мимолетные касания, которые значили гораздо больше, чем все слова этого мира. Обжигающе горячее дыхание на влажной коже, которое будоражило внутренности и отзывалось теплыми волнами по всему телу. Пристальные взгляды, чтобы увидеть, понять, как именно нужно коснуться и где, чтобы подарить любимому человеку то самое удовольствие, которое патокой растекается по внутренностям, обволакивает и утягивает за собой. Едва слышные выдохи, перемешивающиеся с протяжными и порой громкими из-за невозможности сдерживаться стонами и выкриками. Чужое имя на губах, имя человека, который всегда будет частью тебя самого, чтобы ни случилось.
За эти десять лет у них было много секса. Самого разного секса, потому что с Тони иначе просто нельзя. Но впервые было что-то такое. Когда понимаешь, что тебя ценят выше самого себя. Когда прислушиваешься к дыханию и стонам, чтобы сделать правильнее. Когда руки на теле кажутся такими правильными, словно они на своем месте и всегда должны здесь быть. И не разобрать, чье именно сердце бьется быстрее, или они оба бьются одинаково. А во взгляде столько всего, что можно утонуть.
Наверное, теперь это было нечто большее, чем секс. Это было даже нечто большее, чем банальное слово «любовь». Стив не взялся бы называть то, что связывало его с Тони. Они были не просто любовниками. Не просто семьей. Не просто друзьями. Они были всем друг у друга. Они были половинками, которые только вместе могли чувствовать себя целыми. Некоторые люди ищут подобное всю жизнь и не находят, а им обоим повезло, как никому другому. И с каждым годом осознание этого лишь усиливалось, как и чувства. Они не остывали, подпитываясь тем, что всякий раз они находили то самое новое, чем можно было восхищаться. Что-то такое, чтобы любить еще больше, чем до этого, хотя, казалось бы, больше уже невозможно.
Утром первое, что услышал Тони, выбравшись из палатки и с удовольствием вдыхая утренний воздух, было недовольное Клинтовское:
— Как же я вас ненавижу!
Но Старку было плевать. Он выбрался наружу, дотягиваясь до небольшого термоса, где осталось ровно на две кружки кофе, прислушался к тому, как постепенно оживает лес. Трава под ногами блестела от росы, солнце постепенно поднималось все выше, а в палатке, уютно свернувшись калачиком, все еще спал Стив. Поэтому было ли Старку дело до того, слышал их кто-то ночью?
Нет! Он просто поспешил вернуться внутрь, протягивая приоткрывшему глаза капитану чашку дымящегося кофе.
