Запах твоего белья

— Н-но зачем? — как-то совсем неуверенно спросил Ремус. — Я чувствую себя виноватым, — ответил Сириус, развеивая все надежды Ремуса. — Ты не виноват, можешь уходить. Я сделаю домашние задания, ты, кстати, принёс? — Люпин, как самый умный в их дружеской четвёрке, делал домашнее задание за всех. — Не-а, не принёс, сейчас сгоняю, — ответил Сириус, выбегая из больничного крыла. — Кретин… — прохрипел, улыбаясь Ремус. Как же странно… Он влюбился в Сириуса ещё на третьем курсе. Это была рождественская ярмарка в маггловском Лондоне. Тогда, ещё совсем юные ребята, вместе с родителями Реми, отправились на ярмарок. Чистокровным Сириусу и Питеру было очень интересно посмотреть на немагический мир. Сириус купил себе стеклянный шарик, который потом сам же, разозлившись, разбил. Ремус только тогда посмотрел на него совсем другими глазами. Позже он даже целовался с девочкой из Пуффендуя и на своё четырнадцатилетие пригласил однокурсницу. Но увидев, как она общается с Сириусом, гладит его длинные пряди волос, Ремус вышел из себя и с горя напился. Его мать сильно ругала парня и его друзей, тогда Сири и взял всю вину на себя, сказав, что это он подлил в пунш виски. Ремус подумал, что это признак симпатии, а на следующий день, Блэк уже встречался с той грёбаной девочкой из дня рождения. Вспоминая, Реми невольно хлюпнул носиком. Слёзы покатились по щекам. Он вытер правой лапкой щёку, но осадок на душе всё равно остался. — Реми, вот это моё и твоё задания. А Питер сказал, что себе и Джеймсу он сам напишет, — запыхавшись, Сириус протянул стопку листиков и чернильницу с пером. — С чего бы это он решил сам писать? — подняв одну бровь, спросил Ремус. — Луни, слишком много вопросов. Ладно, я просто спешу, но отвечу. Просто Поттер согласился ему помогать, а ты ведь знаешь, как Питеру нужны рядом друзья, у него же эта «трагедия», — ответил Сириус, делая пальцами кавычки. — То, что он безответно влюблён не трагедия — это прекрасно! — воскликнул Люпин, — а куда ты спешишь? — Сегодня вечером у меня свидание! — Сириус подпрыгнул на месте. Ремус мгновенно обмяк, хлюпнув вновь носиком. Он со злостью вытер нос, доставая первый листок домашнего. — То есть, я должен один написать два эссе? — Реми пытался потянуть время. — Блин, Луни, серьёзно? Окей, я немного посижу с тобой, — ответил Блэк, умащиваясь на соседней кровати. — Не просто посижу, а листок в руки и списывать с книжки, — ответил Ремус, коварно улыбаясь. — Мистер Блэк! Я вас предупреждала?! Я уведомлю директора и учителей, что вы, вместе с Люпином, на неделю в больничном корпусе, — воскликнула мадам Помфри, уходя из комнаты. — Ну спасибо, Лунатик! — Сириус швырнул листком на пол. — Ну… Я не хотел ведь… Я просто… — Ремус посмотрел на злого друга. Первая слёзка покатилась по щеке, падая на одеяло. Вторая, третья. Ремус спрятал лицо в руки, хлюпая носиком. Он начал плакать, тихо, скрытно. — Луни, Ремус, милый, не плачь, ну? Ну пожалуйста, я же не могу смотреть как ты плачешь, ну Реми, — просил Сириус жалобным тоном. — Пошёл*хнык* к чёрту, *хнык* Блэк, — ответил Ремус, скидывая бумагу с кровати. Чернильница, слава Мерлину, стояла на тумбочке. Ремус лёг на бок, свернувшись калачиком. Он плакал себе в коленки, накрывшись одеялом. Сириус встал с кровати, подходя к койке второго. — Реми, не делай так! Слышишь, прекрати сейчас же плакать! — воскликнул Сириус. Альфа злобно зарычал, отчего его клыки начали появляться. — Ремус Люпин, я в последний раз повторяю, прекрати хныкать! — сквозь зубы воскликнул Сириус. — Не могу и не собираюсь *хнык* делать то, что ты *хнык* приказываешь! — пробубнил Люпин. Сириус тяжело вздохнул и сел рядом с другом. Он заскулил и, обняв Ремуса, лёг рядом. — Реми, солнце, извини дурака, ты же знаешь, что я не специально, просто я нашёл девушку, омегу, и у неё как раз сегодня должна была быть течка, а пахнет она Амортенцией, так что подходит любому, — ответил Сириус, гладя русую макушку, выглядывающую из-под одеяла, — ты же знаешь, что мне не подходят все омеги, мне нужна одна! Но я не могу найти подходящую, все они воняют для меня! — А я *хнык* будто виноват! — крикнул Ремус, тряся правой ножкой, на которой была нога Сириуса. — Ну, Ремус, а может мы договоримся? — Сириус поднял одну бровь. — Не буду я договариваться с обидчиками друзей, — ответил комочек, из-под одеяла. — Я принесу тебе пять шоколадок и ты меня простишь, — сказал Сириус и не услышав в ответ пререканий, понял — он на верном пути. — Семь, — послышалось от Ремуса. — Хорошо, Лунатик, десять и ты меня обнимешь, — Сириус улыбнулся. — Ладно, — сказал Ремус и вытер носик. — Ну? — Сириус поднял брови, разводя руки в разные стороны. — Сначала товар — потом бабки, — сказал грозно Ремус, но увидев недоумение на лице друга, исправился, — сначала шоколад — потом обнимашки. Довольно хмыкнув, Блэк сорвался с кровати. Открыв дверь, он тайком вышел из корпуса. — Кретин… — закрыв лицо руками, улыбнулся Ремус. Он уже уснул, когда на его кровать с шумом что-то упало. Развернувшись, Ремус увидел много шоколада и рядом стоящего Сириуса. — Чёрт, Блэк, тут же больше десяти! — воскликнул Ремус, хватая лакомство. — Ну я же хороший Альфа, — ответил Сириус. Ремус взял кучку шоколадок, (их было примерно пятнадцать) и положил в тумбочку, накладывая Запирающее. Сириус улёгся рядом, нависая сверху над Ремусом. — Ну что, Реми, ты мне должен кое-что, — Сириус улыбнулся, ложась на спину. Ох, если бы Блэк знал, что Ремус готов быть должником ежедневно, только чтоб обнимать наглого Альфу. Сириус поднялся, опираясь на руки. Ремус довольно пискнув, повис на шее друга, зажимая того в объятиях. Сириус обнял аккуратную талию, задирая полог пижамной кофты. Блэк начал поглаживать нежную кожу на талии и спине, довольно рыча. — Такого не было в договоре, — сказал, улыбаясь, Ремус. — Ты же знаешь, что мне нравится твоя кожа, — ответил Сириус, пуская коготки в бархатную спинку. Ремус тихо ойкнул, отчего Блэк вынул когти, извиняясь. — Я рад, что ты мой друг, — сказал Сириус, умащиваясь, уже на своей кровати. — И я рад, что ты мой, — ответил Ремус, разворачиваясь на бок, чтоб вновь тихо погрустить. Тем временем Джеймс и Питер написали уже почти всё эссе. — Джем, можно я буду тебя так называть? — спросил Петтигрю, поднимая голову чтоб посмотреть на Сохатого. — Нельзя, — ответил Джеймс. — Можно, я же вижу, что можно, — Питер опустил голову, продолжая писать, — Джем. — Как твои дела? — спросил Джеймс. — Ну ты же видишь, что нормально, — ответил Питер. — Я не об этом, — Джеймс оторвался от листа бумаги, в котором писал. — Ничего нового, он не замечает меня, — ответил Питер, тяжело вздыхая. — Так это «он»? Когда ты уже расскажешь? — спросил Джеймс поднимая брови. — Да, это парень. Мне кажется, что эта информация не особо что-то поменяет, — ответил Питер. Знал бы Джеймс, что именно он и является тем самым, из-за кого Питер постоянно плачет. Тем самым, кто в сердце с самого первого «ты не против ехать с нами в одном вагоне?» Тем самым, из-за которого Хвостик скрывает свою омежью метку, дабы не отдаваться чужим. — Хво-ост, Хвостик, ты здесь? — спросил Джеймс, потряхивая худое плечико. — Да, Джеми, я здесь, — ответил Питер, зарываясь всеми мыслями в листок. Спустя час или полтора, они уже сидели на кровати Джеймса, играя в шахматы. — Почему мы не можем делать это в гостиной? — спросил Питер, потирая носик. — Потому что там небезопасно, Филч может прийти в любой момент, — ответил Сохатый, ласково улыбаясь. — Я уже устал, — сказал Питер, потирая глазки. — Давай тогда просто полежим? — спросил Джеймс, убирая шахматы на тумбочку у кровати. Альфа лёг, рукой приглашая друга. Питер умостился рядом, ложась на предоставленную руку. — Расскажи что-то, — попросил Джеймс. — Стих? — спросил Питер, поднимая серые глаза, встречаясь с карими. — Можно и стих, — ответил Джеймс, притягивая Петтигрю. — Лондон покроется тучами, Дымом чужих берегов. Я, словно ива гремучая, Жду неотправленных сов. Может проблема снимается, Как только вижу закат? Он просто мне улыбается, Я уже больше, чем рад. — Очень красиво, Питер, честно, — сказал Джеймс. — Спасибо, — ответил, смущаясь, Питер. — Хочешь расскажу сказку? — спросил Джеймс и получив кивок в ответ, начал рассказывать историю из детства. Это была его любимая сказка — «Аленький цветочек». Примерно на середине, он услышал тихое сопение под боком. — Что же мне с тобой делать! — выдохнул Джеймс, аккуратно накрывая, свернувшегося калачиком, Питера.