Утешение.

Майлз любил секс, тусовки и шумные вечеринки. Любил быть в центре внимания и немного наркоты. Он любил, когда покупал новую косметику или одежду. Любил, когда на него смотрели, как на что-то великое. Адаму нравились книги, хороший алкоголь и спокойствие. Он не любил тусовки и большие компании людей, мужчина ходил на них только из-за Нины, которая ради таких вечеров с наркотой и алкоголем могла отдаться первому встречному, который мог бы ее провести туда. Он никогда не думал, что можно любить и затащить в постель кого-то своего пола. Тем более это не приветствовалось в обществе. Они такие разные, но кое-что их связывало. Предательство. И Майлз не понимал почему именно он решил танцевать с Адамом в психбольнице. Нет, он пришел туда, чтобы попрощаться со своими друзьями, а танец был просто способ забыться. Наркота и алкоголь уже надоели. Он не понимал почему именно он танцевал с Адамом. Майлз никогда не танцевал с ним, но тело, под непонимающие вопли мозга и разума, как-то само взяло за руку Адама и заставило их закружиться в своеобразном танце, что больше было похоже на какие-то попрыгушки. От Адама пахло виски, мужским одеколоном и чернилами. Такое сочетание заставляло Майлза прижиматься к нему ближе, чем того требовалось, но он это скидывал на свой характер и проблемы. «Тигр… Тигр… Тигр… Ти…» Адам навсегда запомнит, как беспомощно он говорил эту кличку. Навсегда запомнит его помятый вид, глаза, полные боли и слезы всегда радостного и такого беспечного Майлза. Заводилы всей компании. Сам не осознавая что делает, он обнял его после речи полной горести, немного поглаживая по спине, чтобы тот успокоился. Майлз слишком сильно вцепился в пиджак друга, как за последнюю надежду на что-то хорошее. Утыкается лбом об плечо и пытается не заплакать, чтобы тушь не запачкала чужой пиджак, но срывается, и слезы без остановки начинают литься из его глаз, когда слышит около уха такое нежное: «Плачь. В этом ничего постыдного нет. Давай.». Он порвал своими ногтями дешевый жакет (и кажется смог поцарапать Фенвик-Саймса) запачкал его рукав и из-за этого чувствовал к себе отвращение, но оно становилось меньше под ласковые слова своего некого душевного «спасителя». «Не держи в себе этого. Проплачься и станет легче. За пиджак не переживай, он и так уже много чего повидал.» Адам медленно гладил его по спине, перебирая волосы на его макушке и говорил, говорил, говорил… С Тигром Золотой парень такого не чувствовал. Все те, кто был в палате, выключили патифон и вышли в коридор, захватив с собой Агату, которая пыталась сначала сопротивляться, но, благодаря щекотке, была взята на руки и отправлена со всеми в коридор. -Адам, - голос Майлза не был похож на свой. Слишком жалкий, слишком потерянный, слишком не похожий на него. - Адам… Спасибо… - между всхлипами полушепотом говорил он. -Тигр просто не знает, что такое человечность, - сказал тот, - ты слишком хорош для него. Хоть кого возьми, они не сравнятся с тобой. «Потерянный» поднял голову и посмотрел прямо в глаза Адама своими заплаканными. -А ты знаешь, что такое человечность? Тот улыбнулся уголком губ. -Возможно. Я не знаю точно. Но я могу поклясться, что никогда бы не сдал тебя в полицию. Даже если бы ты натворил что-то и впрямь противозаконное. Майлз перестал плакать и его глаза округлились от искреннего удивления, а рот немного приоткрылся. -Почему? – еле слышно. -Сам не знаю почему, - также тихо, будто их сейчас кто-то подслушивал. -Но ведь в этом есть какая-то причина. -Конечно. Они были слишком разные… -А в чем она заключается? … у них были разные вкусы… -Ну, возможно… …интересы, окружение… -…я не уверен точно… …но некоторым они были слишком похожи. -… но ты дорог мне, - под конец Адам произнес эту фразу одними губами, так и не сводя взгляд и не отпуская из объятий. Они слишком наивны. Они слишком слепы. Они слишком неопытны. Майлз медленно убрал руки с плеч мужчины и также медленно и аккуратно взял того за лацканы пиджака, все не отводя взгляд. У него было много парней, как на одну ночь, так и тех, кто тому признавались в любви и даже продержались в отношениях чуть больше месяца. Он чувствовал страсть, желание, азарт, пылкость. Но то, что он чувствует сейчас, никогда ранее не испытывал. Некая мания и вожделение с примесью нежности, трепета и страха. Руки подрагивают, дыхание замедляется, а зрачки в глазах расширяются не хуже, чем от кокаина. Майлз медленно наклоняет к себе Адама, на что тот с легкостью поддается, а сам встает на носочки, нежно прикасаясь к губам своего спасителя. Майлз всегда целовался страстно, беря все сразу без остатка. Именно он задавал темп, именно он манипулировал чувствами в этот момент. Но сейчас он впервые за несколько лет, а может и десятилетий, хотя впервые в жизни, целовался медленно, будто не спеша распивал бокал белого вина. Немного прикусывал чужие губы и зализывал места укусов, на что Адам оттягивал его губы, еле заметно покусывая. Они не углубляли его, но знали, что в этот поцелуй они вложили намного больше, чем хотели. Мужчины немного покачивались в такт своей музыки, гладили и царапали друг друга, и целовались, целовались, целовались… Они так были заняты своей игрой, что не заметили, как в палату тихо зашла Нина, как она некоторое время смотрела на них, прикусив нижнюю губу, а после также тихо вышла обратно в коридор, где позволила пару слезинкам скатиться по щекам. -Адам… Прошу… Поехали со мной… Во Францию, - между поцелуями выдыхал Майлз. -Я бы отправился с тобой куда угодно, Майлз, - нехотя оторвавшись от губ, сказал Адам, - но мои финансы вряд ли позволят мне выехать хотя бы дальше этого города. -Финансы - это не проблема, Адам, - ответил тот, взяв в свои руки, чужие ладони, - нам хватит. Прошу тебя. Что тебя здесь держит? Нина ушла к Рыжику. Ушла от тебя из-за денег. Агата? – прищурил глаза, - а я не рассматривал этот вариант. Адам лишь немного рассмеялся, а потом стал поглаживать холодные ладони своего… -Раз финансы не проблема, то я согласен, - с теплой улыбкой сказал он, - а кто мы теперь друг для друга? -Любовники? – предложил Майлз. -Это как-то… Грубо что ли? -Тогда как на счет возлюбленных? -Да, так будет лучше… Дорогуша. Майлз прыснул от еле сдерживаемого смеха. -Ты крадешь мой образ, - с наигранной обидой надул губы. -Твой образ невозможно украсть. -Скоро поезд. Если поторопимся, то успеем купить тебе билет. -Тогда идем. Из палаты они вышли под ручку. В купе они сидели только вдвоем, без вещей. На пароходе они были вместе. Признаются в любви они одновременно. Они такие разные. Но слишком одинаковые.