Перевоплощение

Дождь льет как из ведра. Он начался внезапно — еще десять минут назад лучи закатного солнца освещали старинные улочки Вены, а потом все почернело вмиг, и раздался первый раскат грома, предвещающий начало мини-апокалипсиса. Официант поспешно подносит сидящей у окна женщине ее заказ — большую чашку кафе и кусочек яблочного штруделя — и, раскланявшись, удаляется. Кафе быстро заполняется людьми, спасающимися от дождя, потому что на улице непогода разыгралась не на шутку. — Посадите меня куда-нибудь, умоляю вас, — на пороге старенького австрийского кафе, в числе прочих других возникает солидно одетый мужчина. Он очень комично выглядит — мокрый и взъерошенный, словно воробей, он все еще зачем-то стоит, прикрыв голову газетой. — Мне нужно зарядить телефон, черт бы его побрал, я не смогу даже вызвать такси. — Боюсь, свободных мест у нас нет, — меланхолично отзывается официант. — Разве что та светловолосая дама великодушно пустит вас за свой столик. Мокрый джентльмен воспринимает это как сигнал к действию и спешит присесть на свободное кресло, напротив женщины у окна, разрешения не спросив. — Я... — начинает он, рассудив, что стоит хотя бы представится. Хотя, к чему это? Ему всего лишь нужна розетка. Его белокурая соседка, не отнимая взгляда от журнала, тотчас же перебивает его: — Я не сказала вам, что здесь свободно. — Но здесь свободно! — ошеломленно отвечает мужчина, оставляя свою промокшую насквозь газету, наконец, в покое. — Я этого не говорила, — спокойным тоном отзывается дама, хотя в ее голосе угадываются нотки неудовольствия, продолжая читать. — Ваш кофе стынет. Я Джеймс, — это была очень неуклюжая попытка начать разговор, и мужчина чувствует себя неуютно. Ему почему-то очень хочется заставить соседку поднять на него взор. Впрочем, ему это удается. Она откладывает журнал и сверлит его взглядом ярких зеленых глаз. — Вы всегда так нагло себя ведете, Джеймс? — Нагло? Что я такого сделал? — Джеймс вспоминает про свою проблему с разряженным телефоном и вставляет провод в розетку. — Я воспользуюсь, если вы не против. Женщина напротив фыркает. — Уверена, вы воспользуетесь, даже если я против. — Мне очень нужно вызвать такси, — словно оправдываясь говорит Джеймс, бесполезно тыкая в черный экран разряженного телефона. — В конце концов, что здесь такого! Это всего лишь розетка. — Вы всего лишь нарушили мое уединение. У этой женщины такой обжигающий взгляд, точно она судебный пристав или офицер полиции, отмечает Джеймс. — Я прошу прощения, если так сильно вас потревожил, но свободных мест больше не было. — Я видела розетку у самого входа. Вы могли постоять, — светловолосая соседка точно издевается, думает Джеймс. — Мог бы, но…- он хмурится, — постойте, вам говорили, что у вас невыносимый характер? Губы незнакомки расплываются в улыбке. Дружелюбной ее назвать никак нельзя, скорее, самодовольной и надменной. Она будто бы сочла это замечание за комплимент. — Мне много чего говорили. Я слышала о себе вещи и похуже, правда, не в первые пять минут знакомства, — точно только что заметив чашку кофе, женщина, наконец, делает глоток. — Вы не немка и не австрийка, — задумчиво произносит Джеймс, наконец, осознавая, что они ведут беседу на его родном английском. — Бинго. Вы что, экстрасенс? — насмешливо отзывается незнакомка. — Я из Лондона. А затем, словно вмиг сменив гнев на милость, протягивает ему ладонь. — Я Регина. Джеймс с удовольствием пожимает ее руку, отмечая, что пальцы у нее ледяные. — Королевское имя. Вам подходит, —говорит он восхищенно и снова попадает в точку, потому что столь лестный комплимент явно по нраву его новой знакомой. — Да, мой отец изучал итальянский и решил назвать меня по-королевски. А вот мой муж, — Регина заметно скривилась, — коверкает мое прекрасное имя до уродливого «Джина». — Вы замужем? — Джеймс отвлекается на изучение медальона со львом на шее женщины и потому вновь задает неуместный и очевидный вопрос. Регина усмехается: — А вы? И, проследив за его взглядом, добавляет: — Следующий ваш вопрос должен быть не лев ли я по знаку зодиака. Опережу ваши мысли — нет, я не лев. Это символ фирмы моего отца. Джеймс смущенно отпускает взгляд. — Можно сказать, да, я замужем, — с горькой усмешкой отвечает он. — Моя жена — настоящий рыцарь в юбке. Она даже выше меня на пару дюймов. Она не носит юбок, играет в хоккей, не любит все эти женские штучки… Зато отличный верный партнер. А что с вашим мужем? Регина делает еще глоток остывшего кофе, словно пытаясь отсрочить ответ на этот вопрос. — Он…своеобразный человек, — начинает она неохотно. — Мой отец решил, что лучший способ поднять свою фирму с колен — выдать замуж единственную дочь за банкира. Давайте не будем об этом. Уверяю вас, в этой истории нет ничего интересного. Джеймс понимающе кивнул. — Кстати о львах, — решив радикально сменить тему, он расстегивает пуговицы на рукаве рубашки. — Мне вроде как не положено таких вольностей, директор фирмы должен выглядеть солидно, но я не удержался, — закатав рукав, Джеймс демонстрирует новой знакомой татуировку со львом на предплечье. — С детства люблю львов. С тех пор, как посмотрел «Короля льва». — Я всегда любила Шрама, — отзывается Регина, пряча улыбку за чашкой кофе. Остывший напиток неприятно горчит на языке. — Что это? — спрашивает она, когда взгляд ее падает на белую полоску вокруг кисти Джеймса. — Несчастный случай, — Джеймс застегивает пуговицы обратно. — Это произошло в самом детстве, я даже сам не помню, как именно. Говорят, я тогда чуть руки не лишился, и остался этот шрам. Наверное, к лучшему, что я не помню. — Да уж, неудобно, наверное, быть одноруким, — сочувственно говорит Регина, а потом отчего-то хмурится и потирает пальцами висок. — Что случилось? — Джеймса искренне пугает неожиданная перемена в новой знакомой. Он и сам не понимает, почему. Рядом с этой женщиной все его чувства словно обостряются. — Все в порядке, — голос Регины, правда, этого не подтверждает. Решив не надоедать с вопросами, Джеймс умолкает и выжидает, когда она сама все пояснит. Несколько мгновений она молчит, а потом как-то рассеянно произносит: — Очень странное чувство. Это со всеми бывает, конечно, но… — Какое чувство? — не выдерживает Джеймс. — Дежавю. Мне кажется, все это уже было. Когда-то давно. Все это я уже слышала, и вас я видела уже… Джеймс улыбается, отрицательно мотнув головой, и позволяет себе неслыханную наглость — взять Регину за руку. — Не может такого быть. Я бы запомнил. Он ожидает, что эта строптивая женщина вырвет руку, снова назовет его нахалом, выплеснет остатки кофе ему в лицо, но этого не происходит. Холодные пальцы Регины, как по волшебству, теплеют, соприкасаясь с теплой кожей Джеймса. Она поднимает на него взгляд, и Джеймс отмечает, что глаза у Регины точно такие же как у него — яркие, изумрудные. — Чего вы боитесь больше всего? — неожиданно спрашивает Регина. Вид у нее крайне решительный, но руки она по-прежнему не отнимает. — Какие у вас фобии? Должно что-то быть. Джеймс даже не задумывается и тотчас отвечает: — Быть похороненным заживо. Он произносит это, и его бросает в дрожь, потому что Регина отвечает синхронно вместе с ним, ровно то же самое. Он чувствует себя растерянно. — Откуда вы знаете? Регина глубоко вздыхает, глядя на него с укором. — А вы как думаете? Я не знаю. Спросила, потому что боюсь ровно то же самого. Мысли Джеймса заводят его в тупик, и он никак не может понять, к чему она клонит. — Я читала об этом, — медленно начинает Регина, точно беседуя с неразумным ребенком. — Есть теория, что существует реинкарнация… Душа проходит множество воплощений, запоминая тех, с кем был связан человек при жизни. Когда ты встречаешься со своим знакомым из прошлой жизни, вы оба чувствуете что-то особенное. — Вы думаете, что мы встречались в прошлой жизни? Джеймс всегда был атеистом и не верил ни в бога, ни во что бы то ни было еще, однако слова этой женщины заставляют его крепко задуматься. — Я в этом уверена. Разговор о прошлом прерывает звонок зарядившегося телефона Джеймса. Краем глаза Регина отмечает, что на фотоопределителе стоит какой-то некрасивый короткостриженый мужчина, только вот контакт значится как «дорогая жена». Приглядевшись, она понимает, что ошиблась, и на фото все же некрасивая женщина. — Дорогой! Я потеряла тебя! — голос в трубке, раскатистый, низкий, как нельзя подходит его обладательнице. — Опера начинается через полчаса, но я уже давно здесь. Я надела платье, как ты просил, и теперь мне кажется, что на меня все смотрят. Здесь все такие красивые… Приезжай, пожалуйста. Джеймс сокрушенно качает головой. — Где венская опера, вы не знаете? — обращается он к Регине. — Далековато. Ехать как раз полчаса, — как-то печально отзывается она, плавно высвобождая ладонь из ладони Джеймса. — Тогда мне пора бежать, — Джеймс вытаскивает зарядку из розетки, поспешно собираясь. — Если я не успею, она меня убьет! Он мигом выбегает из кафе, под дождь, попутно вызывая такси через приложение Убер. Машина находится очень быстро, и Джеймс несется в самый конец улицы, где припарковался таксист. Сев, наконец, в машину, Джеймс пытается отдышаться, только щемящее чувство в груди никак не отпускает его, и он с ужасом осознает, что не только не попрощался с прекрасной незнакомкой, но не взял никаких ее контактов и не оставил своих. — Пять минут. Прошу вас. Подождите, — сбивчиво просит Джеймс у водителя, открывает дверь и снова выбегает из машины, под дождь, чтобы добежать до кафе. До него, кажется, только сейчас доходит все то, что сказала ему Регина, и щемящее чувство груди лишь усиливается. Вот она, видна из далека, манящая дверь кафе, за которой, кажется, еще не все потеряно. Сейчас, говорит Джеймс сам себе, сейчас я вернусь, попрошу у нее прощения, что вот так, ничего не сказав, сбежал. Сейчас я попрошу ее номер, добавляю ее во всех соцсетях, и мы продолжим общаться. Нам есть что обсудить — вдруг, все это правда, про реинкарнацию, то, что она сказала? Сейчас… Может быть, я осмелюсь прямо сейчас ее поцеловать? Она даст мне пощечину, наверняка, но и что? Сейчас… Джеймс открывает дверь в кафе, и обнаруживает, что за столиком у окна пусто, лишь одинокий нетронутый кусочек венского штруделя покоится на тарелке. — Эта женщина… Та, что сидела за столиком у окна. Где она? — тяжело дыша настойчиво спрашивает Джеймс у официанта. — Боюсь, она уже уехала. За ней приехал черный автомобиль минуты три назад. Эти слова, произнесенные мальчишкой-официантом, звучат как приговор. Джеймс так и остается стоять у выхода, надеясь, что Регина вернется, и ощущает, как с каждой новой прошедшей минутой, надежда угасает, и сердце его разбивается вдребезги.