В майский день

       На улице не то, чтобы было жарко, но порядком тепло. Солнце грело весь Дортмунд своими майскими лучами. Хоть жары и зноя не стояло, в комнате было необъяснимо душно. Виной этому служили ещё не выключенные обогреватели и толстые стены, не пропускающие прохладу с улицы.       От этой духоты Марко пришлось снять свою любимую футболку в чёрно-жёлтых цветах, которую он носил часто, если не всегда. Он бросил её за огромный диван, на котором, кроме него, сидел Марио в свитере. Оба футболиста проводили этот четверг за игрой в приставку. Когда им, наконец, надоело, они повалились на спинку дивана. — Что теперь будем делать? — спросил Ройс, повернувшись к своему приятелю и прищурившись от яркого солнца, которое светило прямо в окно, находившиеся позади футболистов и дивана. — У меня есть идея, но она тебе не понравится — неловко заговорил Гётце после того, как объял взглядом сияющее, одновременно сильное и хрупкое тело Ройса, на котором блестели капельки пота. — Говори — свои твердым голосом попросил Марко. Марио помялся несколько секунд, но сказал: — Давай займёмся любовью…        Ройс, не меняя выражения лица, продолжал ещё смотреть на Марио, а потом переспросил: — Что? — Нет, ничего, забудь! — отрывисто и быстро выпалил Марио, будто ждал такой реакции. Затем, краснея, вновь взялся за джойстик.       Настала минута неловкого молчания. — Ей, Марио — подумав о чём-то, Марко попытался позвать Марио, чтоб тот повернулся и посмотрел на него. Но Гётце молчал. — Марио! — более настойчиво и, тем не менее, по доброму позвал Ройс, и Марио уже не смог игнорировать. — Чего? — отозвался он и тем же алым лицом показался перед Марко, который, усмехаясь, стал смотреть на него хитрым лисьим взглядом. Марио беглым взглядом по лицу приятеля пытался понять, что собирается сделать Ройс, но так и не успел догадаться, когда тот стремительно приблизился к лицу Марио, приостановился у губ и смачно поцеловал Марио, завалив того на спину. Гётце от неожиданности простонал, но позже став входить во вкус, не отстраняясь и прося у Ройся больше.        Ройс снял мешающий тучный свитер Марио и бросил его туда же, куда ранее полетела его футболка. Он с нарастающей страстью стал целовать тело Гётце, пока тот довольно постанывал и мычал. Марко добрался до джинсов, аккуратно расстегнул молнию, и с лёгкостью снял их с нижним бельём. Перед Ройсом предстал друг Марио, готовый и невероятно твёрдый. Марко заинтересованно посмотрел на то, что предстало перед ним, а после бросил взгляд на Марио. Тот смутился и поспешил быстрее отвернуться. Испустив смешок, Ройс щепетильно принялся за достоинство Марио, который сразу же позабыл про смущение и выпустил из глотки пронзающий стон, отбросив голову назад, на подлокотник дивана.       Умело работая руками и губами, Марко следил за реакцией Гётце, который содрогался и вздыхал. Было ясно — он почти на пределе. Ройс понимал это и не мог допустить такой быстрый конец. Он, напоследок взяв глубже, отстранился от разгорячённого Марио, дав ему время для передышки. Сам же Марко освободил себя от плена оставшейся одежды, готовясь к продолжению.        Гётце совершенно осмелел, увидев арсенал друга, и невольно приблизился и прикоснулся к нему, что было скрыто от его глаз, но заставляло воображение дорисовывать, и вот теперь он может не стесняясь чувствовать и заглатывать по самое не могу. Ройс не предусматривал это, но всё же поддался вперёд, давая волю своему желанию.        Но нельзя останавливаться на полпути, на этом мелочном действии. Нужно большее. Ройс быстро подготовил Марио к следующему. В нём было уже просторно, так что не возникло особых сложностей. И только войдя до конца, Ройс услышал стон друга, выражавший скорее боль, но после и удовольствие. Уже после несколько толчков Марио потянулся руками и хотел дойти до конца, но Ройс среагировал и прижал эти руки над головой Гётце, так что тепеть он был обездвижен.       Марио оставалось только, изгибаясь под Марко, двигаться ему навстречу, что он делал с непреодолимым усердием.       Температура заметно повысилась. Из-за недостатка свежего воздуха слышались частое, отрывистое дыхание обоих. Комната наполнилась вздохами и стонами, поддерживающими друг друга, словно в музыке. Силы потихоньку кончались, и как только Марио почувствовал освобождение от наручников, он удовлетворил себя и расплылся в уморяющей неге.       Марко сразу почувствовал тестность, которая с каждой секундой сжимала его всё сильнее и сильнее. Это безумно возбудило Ройса, и у него открылось второе дыхание. Он сделал резкий толчок, потом ещё и ещё, двигаясь быстрее и напористее. Гётце не успел вымолвить ни слова. Он схватился за обивку дивана и зажмурился, уже не одобрительно мыча и прося остановиться. Но Ройс не слышал, он схватил приятеля за бёдра, грубо подтянул к себе и со стоном кончил в него.        Ройс расслабился и лёг на Гётце. Свобода. Через лёгкие прошёл свежий глоток воздуха, наполнив тело удовлетворением. Немного мешала боль в голове, но сейчас до неё не было дело. По всему телу текли капли пота, а по бёдрам семя, пачкая диван. Почувствовав это, Ройс, шутя, сказал: — Я тебе тут диван немного запачкал…        Марио уже ничего не слышал и, закрыв лицо руками и дрожаще выдохнув, замер. Марко заметил это и отреагировал: — Марио, не прячься! — и убрал его руки от лица. Он увидел его по-прежнему красные щёки, но с мокрыми следами. — Всё в порядке? — забеспокоился Ройс. Гётце нахмурил брови и посмотрел тому прямо в глаза, выпалив: — Нет! Это было больно! — он взял подушку под своей головой и с силой бросил её в голову Ройса. — Ты вообще дурак?! Зачем так жестоко?! — продолжал буйствовать Марио. — Да, ладно тебе. Ты ж не девчонка — улыбаясь, ответил Ройс. От чего в него полетели яростные причитания Марио и следующая подушка.       Ройс же только улыбнулся и посмотрел в окно, уже не слушая Гетце. Там, вдали виднелся город, который садившиеся солнце с одной стороны окрасило своим природным ярко-жёлтым цветом, а с другой строны город поглотила тьма. «Дортмунд» — подумал подумал Марко, когда очередная подушка полетела ему в голову.