Venom

      Ему никогда не говорили о том, что он — отброс. Что он мусор. Ошибка природы, которую необходимо искоренить. Он был любим в своей семье, и в силу своего возраста — врагов пока не имел. Однако когда все пошло по одному прекрасному женскому органу, все кардинально начало меняться. И особенно это. — Еще раз. — Я не могу! — Ты не можешь? — мужчина крепко схватил мальчика за бывшие белыми и чистыми, как снег, волосы. Мокрые от пота, порыжевшие от его собственной крови — они патлами свисали и обрамляли бледное лицо. Капли крови, словно въевшаяся копоть, оставляли грязные пятна на белой футболке, не отстирываясь ни под каким предлогом. Мышцы ревели, области вокруг глубоких порезов горели, отдавая острую боль импульсами прямо в мозг. На фоне он слышал навязчивый звук капающей воды на холодный бетонный пол. Мальчик скривился от боли, шипя проклятия сквозь зубы. — Или не хочешь? — продолжил мужчина, скалясь, словно оголодавший зверь. Уродливый шрам украшал загорелое лицо тренера, пересекая слепой глаз, некогда бывший ярко-золотым, и темную бровь. — Тебя отдали мне, чтобы ты тренировался, щенок, — словно смачно сплюнул яд мужчина, сжимая волосы парня в руке крепче, — Я слушаюсь приказов, и тебе тоже стоит это делать. А теперь… Мужчина приподнял мальчика выше, все еще крепко удерживая его волосы в хватке, а после со всей силы ударил его лицом о кафельный пол. — Чтобы я больше не слышал нытья в моем присутствии, меня хорошо понятно? Мальчик лежал некоторое время неподвижно. Голова раскалывалась, в висках пульсировало. Невыносимая боль пронзила его маленькое тело, заставляя содрогаться. Хотелось сдаться в костлявые руки подруги, поджидающей его уже давно. Однако… — По…понятно, — прошипел сквозь зубы и нарастающую боль он, поднимаясь на своих бледных ручках. Кинув на тренера гневный взгляд ядовито-желтых глаз исподлобья, мальчик в ту же секунду преобразовал на своих ладонях небольшой токсичный бесформенный сгусток. Резко обхватив кисть той самой руки, которой тренер удерживал мальчика, он придал сгустку форму тонких игл. Нейротоксины. Первые токсины, которые он досконально изучил и применил в жизни. Этот специфически действовал на клетки, взаимодействуя с ионными каналами. Поражал нервно-мышечные синапсы — эффекторные нервные окончания на скелетном мышечном волокне. Свойства токсина именно вида «альфа-бунгаротоксин», который, в свою очередь, вырабатывался в ядовитых железах одноименной змеи, он изучал еще в самом начале обучения у Учителя. Память долго хранила момент, когда он использовал причуду впервые, — три года назад. Тот герой около его родного дома…и сгусток серебристо-белого цвета на его ладошке. Как расплавленный металл парящий над его рукой. Свойства ртути он изучил за то недолгое время, которое провел в приюте, перед тем, как сбежать. А дополнительные, которые он намешал уже после, сделали это оружие уникальным, и смертельно опасным. — С-сучоныш, — тренеру ничего другого не оставалось, как отпустить волосы мальчика, хватаясь здоровой рукой за поврежденную. На его лице появился оскал. Громкий грудной хохот, больше похожий на медленно нарастающую истерию, рвался из горла мужчины. По его длинным пальцам отравленной руки с переплетенными нитями вздувшихся вен, заискрило электричество. Паутинки черных мини-молний перескакивали с одного пальца на другой, стремительно поднимаясь выше, пока не коснулись поврежденной области. Мальчик распахнул глаза, делая шаг назад. Этот сукин сын, естественно, мог деактивировать влияние нейротоксинов. Электричество, черт возьми. — По-чаще делай так, Юудоку, — наконец обратился он к нему, опуская руку вниз, словно сломанную ветвь иссохшего дерева, — Свободен на сегодня. ГонХэ стрельнул в него глазами, ничего не произнося в ответ. Мальчик развернулся к выходу, проковыляв к двери, даже не оборачиваясь. Учитель приставил этого мужчину к нему около двух лет назад. После недели адаптации в новом месте, Учитель решил, что ГонХэ необходим тренер, дабы тот исполнил свою роль в будущем. И познакомил его с Райкири. Кем он был, каково его настоящее имя, почему именно он присоединился к Учителю и согласился тренировать его — неизвестно. Но одно ГонХэ знал точно, — этот мужчина был привязан к нему. В какой-то степени, он замечал разные взгляды мужчины, едва заметную для глаза рябь на зрячем глазу, считая, что ГонХэ не видит этого. Райкири был жесток. Его военная закалка являла себя в каждом четком, отточенном движении мужчины. Он проводил спартанские тренировки, измучивая мальчика до потери сознания. Он оскорблял его, поднимал с пола за отросшие волосы, вновь заставляя его тренироваться. Однако были моменты, когда он впадал в состояние своеобразного анабиоза. Он смотрел на мальчика, а в его глаза напоминали куски разбитого стекла. Пустые окна заброшенного всеми здания, внутри которого гуляет только холодный ветер.       Мальчик зябко пожал плечами, натягивая рукава окровавленной туники, скрытой под старой толстовкой, сильнее, пытаясь отогреть замерзшие пальцы рук. Во дворе стояла холодная осень. Не то чтобы сентябрь был холодным месяцем. Однако, ощущение обдувающего со всех сторон холодного ветра не вязалось с обозначением «теплый месяц». В голове промелькнула мысль о том, что будет зимой, когда холодный пар изо рта — единственный источник тепла, обогревающий руки, а лед внутри разрастался еще больше, и на секунду казалось, что кровь вот-вот застынет под гнетом холода внутри и снаружи. Тонкое одеяло в бессонные ночи не спасало, а грубая ткань чехла твердого дивана впивалась в кожу, раскрывая незажившие до конца раны. ГонХэ прибавил шаг, обходя закоулки и других людей, лишь некоторые из которых, обращали на него свое внимание. Мальчик опустил глаза на асфальт, глядя на лишь на дорогу перед собой. Люди смотрели на него, обращали свое внимание, некоторые шептались за спиной и указывали пальцем, однако никто из них не спрашивал у него, могут чем-либо помочь или где его родители. Они считали его за оборванца (хотя не были далеки от правды), и он отчетливо слышал, как люди говорили: «Ему помогут герои. Идем быстрее» Ну да. Конечно. ГонХэ скривился, натягивая капюшон на белую макушку, пытаясь закрыться ото всех этим своеобразным щитом, напоследок бросив взгляд на окружающую местность. Прекрасно. Теперь его ожидала картина более ужасная и противная по своему обозначению. Младшая школа. Счастливые лица детей, рассказывающих своим родителям все, что произошло сегодня в школе. Взрослые, с нежной улыбкой выслушивающие рассказ своих детей, пытаясь уследить за хронологией перескакивающего с темы на тему дитя. Внутри что-то сжалось. До боли неприятное, вызывающее иррациональное желание осесть на асфальт и разрыдаться. Прокричать имя мамы. Почувствовать нежные объятия матери, и хлопок отца по плечу. Увидеть яркую улыбку брата, маленькое личико сестренки, лепечущую о чем-то своем. …А в следующее мгновение, вместо нежных рук он видит землянистого цвета, покрытую царапинами одну руку мамы, и окровавленную культю на месте второй, оторванную арматурой, отлетевшей от дома взрывом. Гниющая плоть с осколками, покрытыми желтым сгустком неизвестного вещества, кости внутри. Едва покрытые корочкой, страшные пузырчатые ожоги на лице отца, припорошенные землей с кладбища. Половина черепа брата, внутри которого все еще оставались кусочки мозга, нервных окончаний и лоскутков лицевых мышц. И сестра… Обожженный клубочек открытых нервов, обтянутый неокрепшими мышцами, в маленьком розовом покрывале с вышитыми кандзи ее красивого имени. Он тонул в топком болоте с черной водой, едва не захлебываясь. Его тошнило от одной мысли, что это могло быть и не болото вовсе. Он не мог выплыть, не мог сойти на берег, не мог найти дно в этом болоте. Ему казалось, что еще секунда, и кто-то схватит его за ногу, утаскивая вниз. Дыхание сперло. Он не мог найти в себе силы барахтаться в этом бескрайнем океане боли… Мальчик вдохнул эфемерный воздух в последний раз, и его крик потонул в вязкой глубине. Тут же оборачиваясь в раздражительный звон телефона. ГонХэ очнулся на полу собственной квартиры, тяжело дыша. Промокшая футболка неприятно облепляя худое тело мальчика. Тонкое одеяло бесформенной кучей лежало в другом углу. Мальчик испуганно потянулся к сотовому телефону, отвечая на звонок, все пытаясь прийти в себя. — ГонХэ, — послышался мужской голос на другом конце. Единственный, кто знал его номер. — Учитель? — отозвался мальчик, пытаясь прогнать остатки сна. Отвечая на его звонок, стоило придать своему голову четкости — это он знал по своему опыту. — Сегодня я заеду за тобой. Нам будет необходимо заглянуть кое-куда, — непринужденный тон его голоса все еще звучал грозно, поэтому ГонХэ даже не смел дать себе слабину. — Конечно, Учитель. Когда звонок был завершен, мальчик медленно опустился на едва теплый пол, а горячие слезы потекли по его холодным щекам. *** — Держись рядом со мной. Все должны видеть, что ты приближен ко мне, — медленно растягивая слова произнес он, демонстративно хлопая его по плечу. От этого остался весьма неприятный осадок — так делали лишь одни люди в его жизни, и он не терпел, чтобы кто-либо еще трогал его. И Учитель это знал. Мальчик едва заметно для других дернул плечом, отводя взгляд в сторону.       Люди здесь были похожи на стервятников. Они высматривали добычи, искали слабые места, от них исходило желание напасть и убить. Здесь были люди всех возрастов и полов — от взрослых женщин, до маленьких мальчиков. Они все смотрели на Учителя, признавая его авторитет, и бросали завистливые и озлобленные взгляды на самого мальчика. Быть под опекой Все За Одного — это то, к чему стремились многие злодеи. Он возглавлял иерархию, имел уважение не только злодеев, но и герои могли — тайно или нет — уважать его, как бойца, лидера и стратега. Однако под свое крыло — если дело касалось детей, — он брал только исключительных. Его «цветы», зачастую имеющие невероятный потенциал, являлись страшными бойцами и носителями самых разнообразных причуд и способностей. Но они не все доживали до определенного возраста. И сегодня — он представил им еще один. ГонХэ не вслушивался в длинную философскую речь Учителя — вместо этого, он разглядывал немногочисленных детей, которые находились здесь. Мертвые внутри, опасно-невинные снаружи. Каждый из них носил оружие в рукаве, — у кого-то это оружие было их внешностью. Как вдруг, на глаза попался темный силуэт, подпирающий стену около запасного выхода, зашторенного темным покрывалом. Ярко-бирюзовые глаза, казалось, искрили в темноте капюшона, и устремлены прямо на него. Едва были видны кончики бинтов покрывающих его ладони, скрытые в длинных рукавах черной толстовки. Силуэт смотрел на него в ответ, и ни один из них не решался отвести взгляд. Это открытое противостояние не заметил никто, но это было неважно. Главное — не проиграть. Искра между ними вспыхнула молниеносно. ГонХэ едва сдерживал другую часть себя, чтобы не кинуться на незнакомца, который бросил ему вызов. Внезапно кто-то вскрикнул, и в помещение ввалилась группа людей в цветных одеяниях. А стоящий рядом Учитель усмехнулся, бросив ГонХэ напоследок, перед тем, как исчезнуть в темном дыме: «Проверка на выживаемость, мой дорогой ученик». С этой секунды, началась самая настоящая вакханалия. Все бежали, передавливая друг-друга. Кто-то кидался на прибывших героев, кто-то искал иной выход из помещения. Послышались характерные звуки ожесточенной битвы. Тут и там звучали крики, болезненные стоны. А ГонХэ тем временем слез со сцены, направляясь в сторону запасного выхода, который он увидел ранее. Главное сейчас — было выжить в этой бойне, и не стать в любой степени замеченным. Он передвигался тихо, как мышь, обходя и огибая людей. Однако путь к запасному выходу был заблокирован, и пришлось искать иной путь. На глаза попалась лестница, ведущая на крышу этого помещения, и он ухватился за нее, как утопающий за соломинку. Покрепче перехватив перила лестницы, он мигом взобрался на нее, поднимаясь наверх. Шум внизу вскоре заглох, и лишь изредка оттуда доносились чьи-то крики. ГонХэ вылез наружу, вдыхая свежий воздух. По бетонной поверхности крыши гулял ветер. Небольшие здания рядом скучковались, словно муравьиные гнезда, в которых копошились люди. Мальчик огляделся по сторонам, на случай, если кто-нибудь решился прятаться там же, где и он. И он не ошибся. Прямо на самом краю балансировал силуэт незнакомца — того самого, которого он видел внутри. Он следил за ГонХэ с того момента, когда он только сюда залез. Спрыгнув с ограждения, он уверенным шагом направился прямо к мальчику. Он напрягся, в любой момент готовясь нападать, если понадобится. В ладони тут же образовался бесформенный сгусток яда. Однако незнакомец словно не заметил видимой напряженности. Он был выше мальчика, и крупнее. Он подошел к мальчику настолько близко, что ГонХэ чувствовал ярко-выраженный запах дыма у костра от его кожаной куртки. ГонХэ мог сыграть на этом в любой момент. Он мог оглушить его, отравить, прикоснувшись лишь кончиками бледных замерзших пальцев. Но что-то подсказывало ему не торопить события. От незнакомца не исходило жажды крови, или желания напасть. Они просто стояли друг напротив друга, смотря в чужие глаза. Огонь в глазах незнакомца горел ярко, а его всполохи гипнотизировали не хуже его реализованной и менее метафоричной версии. Как вдруг, в какой-то момент, парень напротив резким движением рук схватил ладони мальчика, удерживая их в захвате. ГонХэ даже среагировать не успел. Да чтобы он еще раз расслабился… Мальчик скривился, яд на его ладони медленно и незаметно стал перетекать на кисти, удерживаемые незнакомцем, дабы тот знал, что трогать его не стоит. Однако сюрпризы на этом не закончились. — Это место уже занято, — произнес незнакомец, слегка скрипучим и ломающимся голосом. Подросток. Его горячие ладони внезапно накрыли тыльную сторону ладошек ГонХэ. Неожиданное тепло настигло его вечно мерзших рук. Горячие пальцы крепко удерживали его, но никоим образом не вредили. Мальчик отозвал токсин обратно, все еще неуверенный в том, что делает. — Ох, прости. Не знал, что крыша заброшенного здания запатентована самоуверенными подростками с отсутствием уважения чужого личного пространства. Не вижу твоего имени на здании, — сьязвил ГонХэ, вновь начиная расслабляться. Теряет хватку. Парень в ответ посмотрел на него — он готов поспорить: на секунду там всыхнуло удивление, — и внезапно рассмеялся, закидывая голову назад. Но руки не отпустил. Звук его удивительно бархатного смеха эхом отразился от стен ближайших пустующих зданий. — Просто такие недоедающие детишки, которые от озноба кутают ручки в одежду вызывают у меня чувство отчаяния, — отсмеявшись ответил он, приподнося его руки ко рту, — Но ты прав. Тут нет моего имени. Дыхание горячее, словно у дракона из тех самых сказок, жаром обдало руки — и каким-то неизвестным образом лицо тоже. ГонХэ удивленно охнул, ощущая давно забытое тепло. Мальчик поднял голову, натыкаясь на более не закрытое тенью капюшона лицо. Взгляд ярко-бирюзовых, раскосых глаз внимательно следил за изменением в лице самого ГонХэ. Двухдневные — или им было даже больше? — бинты полностью закрывали шею незнакомца. ГонХэ аккуратно вынул одну из ладоней, и приблизил ее к черной маске, скрывающей половину лица, слегка оттягивая ее кончиками пальцев. Ему было около четырнадцати лет. Юное лицо, еще едва сформированное, однако правильные черты это вовсе не портило, было покрыто ожогами. Кожа от самых уголков губ до ушей ровным слоем была повреждена. Потемневшая кожа слегка кровила в нескольких местах, где слой потрескался. И ГонХэ впервые не дергался, лишь только увидев раны подобного вида. Желтоватые следы от едва сошедших синяков на щеках. Взгляд бирюзовых, словно живых, которых можно было потрогать, огоньков: уставший-уставший, и такой смирившийся, знакомый, что ГонХэ невольно заломил брови. Видеть такие же глаза в осколках зеркала уже стало обыденным делом. Парень напротив нахмурил брови, и слегка дернул головой, снова попытавшись скрыть лицо в тени капюшона. Он устыдился мимолетного желания не скрывать уродство, которое теперь заменяло его лицо. ГонХэ слегка наклонил голову вбок, прищурив глаза. И подросток видел, какие они: ядовито-желтые, с зрачками настолько желтыми, что те сливались с остальной радужкой. Блики проезжающих машин играли в глазах, утопая в этой бурлящей кислоте. А потом, до него донеслось: — Слушай… давай сбежим отсюда?