Клеймо

Татуировка на теле Карай сделана неправильно, даже неумело. Как будто мастер торопился и выполнил работу на скорую руку. Где-то линия уходила вбок, захватывала позвоночник и волнообразно скользила по гладкой коже. Нельзя назвать подобное искусство красивым, если оно больше уродует, чем украшает. Во всяком случае так думает Лео. Девушка снимает халат только ночью, когда лунный свет всего лишь выделяет рисунок, но не открывает всю его сущность. Она никогда не спит на боку. Совсем. Привычка, выработанная годами, что еще больше настораживает и наводит на определенного рода мысли. Карай взъерошивает волосы и откидывает их назад перед тем, как забраться под одеяло. Она никогда не отвечает на вопросы Лео относительно причин возникновения столь странного изображения, зачастую просто отворачивается к стене, продолжая игнорировать мутанта. Девушка показывает татуировку, когда на улице Нью-Йорка идет снег. Канун Рождества — время, придуманное человечеством для исполнения желаний. Лео загадал только одно, но и этого, как оказалось, было достаточно. Она поворачивается к Леонардо спиной и снимает с себя шерстяную кофту. — На моем теле нет ни одного шрама — довольно любопытный факт, не находишь? — Карай боится, она кусает губы до крови и зажмуривает глаза. Сейчас он смотрит не на тату, а на утерянный смысл жизни, который она так старательно прятала под слоем одежды. — А эта уродливая татуировка? Делала в подпольном салоне? — Если бы… Оно — мое проклятие, адреналин разгоняющий кровь по венам, символ моей принадлежности другому человеку. Называй, как хочешь… Все равно уже ничего не исправить. — Какому человеку, Карай? Кто он? — сильные руки прижимают девушку к себе. Он так делал много раз, но почему-то сейчас это не работает, она не может успокоится, царапает ногтями его панцирь и прячет лицо за волосами. Сломался механизм, потерялась важная деталь, которой раньше не существовало. Просто Лео думал, что она была, а на самом деле даже ее не было. — Его звали То-… Нет-нет. Я не помню ни его имени, ни лица. Он покинул меня, когда мне исполнилось восемнадцать. — Умер? — Нет, исчез… Я вернулась домой, а его вещей уже не было. Даже записки, ничего… Лео перенёс ее на кровать и лег рядом. Она смотрела в потолок и очень много говорила об этом таинственном человеке. — Он научил меня танцевать танго. Помню, было темно, страшно, а я совсем девчонка оттачивала каждый шаг и двигалась с ним в одном ритме. Музыка — всего лишь фон, самое главное было на сцене, озаренное светом прожекторов. Люди шептались, тыкали в нас пальцем, но все смотрели, — девушка закрывает лицо руками и хрипло смеется. — Когда наше выступление заканчивалось, он говорил, что аплодисменты получаю я, потому что без меня не было бы дуэта, стука каблуков о паркет, а еще… Этой волшебной, не наигранной влюбленности, которую мог прочувствовать каждый сидящий в зале. Разве это не называется чудом? Кто-то говорил Лео, что была такая пара. Они выходили из темноты и в комнате становилось гораздо светлее. Микеланджело рассказывал, что по отдельности они напоминали языки огня, а когда танцевали вдвоем, в центре комнаты возникало пламя. Только такое не способно нанести вред, оно исцеляет души. Черепаха укрывает ее одеялом и еле слышно спрашивает: — Он тебе сделал рисунок? — Да, я его попросила… У него была жена, так он сказал в прощальный день. Это было ложью, просто он собирался подзаработать и вернуться ко мне. Зачем было обманывать? Может сюрприз хотел сделать… Он говорил, что уезжает, и потому попросил меня найти другого партнера по танцам. Я не могла так поступить, даже если бы узнала всю «правду». Я попросила нарисовать на спине что-то ужасное, что-то, что не дало бы мне возможность выбора. Все платья на тот момент были открытыми. Это и сыграло мне на руку. — Только ради этого? — Нет… Я хотела, чтобы он был рядом со мной, хотя бы в образе этого рисунка. По его просьбе, мне пришлось выцарапать ножом свое имя на его левой ладони, потому что танцуя, только я могла сжимать ее с силой. Наше с ним клеймо на всю жизнь. Его так давно не было, наверное, забыл меня. Леонардо лежал рядом с ней, чувствовал ее дыхание на своем плече и очень много думал. — Лео, а это случайно не какой-нибудь там знакомый твоей подружки? Смотри, это не ее имя? — Рафаэль крутит руку лежащего на земле человека и вопросительно оглядывается на брата. — Сомневаюсь, живой? — Не-а. Сбил кто-то. Зачем надо было дорогу перебегать? Торопился видимо куда-то... Жена, наверное, дома ждёт не дождётся… Стучат каблуки о танцпол, гаснет единственный прожектор.