Inside

Т̵̧̖͚͇̒̉͠е҉̡̫̦̰͔̭͔͒͐̀̈́̐͊̅̈́͠б̴̨̛͔̥̱͊͗̀е҉̡͍͈̦̩̩̲͚̗̈́̔̓̀͊͛̚͞ б̷̨̮͓̱̬̠͖̮͑̌̂̉͞о҉̘̞̗͇̭̮҇̔̔̽̚͢л҉̧͍̝̱҇̿͛́̚ь҈̡̳̥̣̟̩͉̦̆͑͐̐̅́̓͡н̴̛͙̙͉̤̖̪̝͛͐̈́̇͢о̷̢̟̪͌̌̃͛̾͌͝?̷͎̭̤̱̽̑̍͢͞ Кричит, рвет драгоценную одежду, что была сшита мамой, опять кричит, стягивает оставшиеся обои со стен и рвет их к чертям, наверняка уже зная, что через несколько часов сожжет бесследно в обжигающем пламени, что исходит от камина, как и все пережитые недавно воспоминания. Бьется головой об стену, ж̞͚̫̜͔̾͂̈͊̅̚̚и͔̬̤͉͂̈̊̚в̪͇͓̙͓̞̐͒̊̓̈́͋̌е͉̖͔͍̭͈̪̥̯̓̐́̑͆͛̐͊͆̐т̞̜̣̲̥͇̪͖̽̽̎͋̚, хочет перестать слышать и видеть. Вновь режет руки, пускает

кровь

и

слёзы

Знает, что м҈̡͙̤̯͕҇͆̉͌̅̋́н̵̨͖͍͔͈̀̑͑͝ͅе҈̧̠̳͙̞̘͑͂̀̃͋̆̊̄͡ станет от этого лучше и боль прекратится хотя бы на час, потому падает на колени пятый раз за день, прямо как беспомощный ребенок, просит остановиться.

В ее руках .̴̭̮̥̬̫̜͇͎̭̽̄̂̅͑͒͊̃̓͆́̎͆̃̾̈.̶͇̟̘̮̪̜̒͆͛́̔̐̊̾.҉͓̞͚̤͖̟̦͙̤͍̫̱͓̣͒͊̂͒̏̚ͅ.̸͍̟̣̠̤͔̘̱̳̓́̋̈́̈́̾.̴̭͙̜̣͉̠̘͇̘̯̙͚̙͗̐͒̄͆̽͆̋͂̏̉͊͌̓̎̄ͅ.̵̖̣͎͎͓̮͉͉̜̪̫̬̩̅̀̑̆ͅͅ.̴̣͚̳͍͓͈̠͕̘̲͍̳͋̀͂͒̿͑͛͑͆͆ͅ

Пьёт, вгоняет в вены, срывается, пока горло жутко дерет изнутри, заставляя отныне хрипеть некогда звонкий голосок. В конце концов, о̵̡͈̙̮̬̠̭̯̫̍͊̓͂̄̇͆͡н̴̨̪̭̒̈̑̌̃͡а̶̟̙͈͍͂̎́̅́̉̔̈́͢͞ ее не отпускает и продолжает отдавать пульсирующей болью в висках, иногда самопроизвольно нанося увечья ребенку.

Прекрати, мне больно!

Громкий смех. Казалось что еще чуть-чуть и умерший ангел оглохнет, теперь уже бесконтрольно проливая соленые слезы на пол, царапая свое лицо до ужасных рваных ран, перестает дышать. Д̵̬̜͒̃̾͢͠Е҈̨͙̳͇̇̎͐͝В̸̱͉͍̅̈͢͞О̶̭͈́̊̆͢͡Ч҈̡̭҇̔́К҈̢͓̱҇͑А̷̫͚̤҇̍̇͐͜ М̶̝͓͋̇͢͡О̷̧͍͔͋͠Я҉̡̛̥̪͚̽̚~҈̢͙̦́͂͊̕ Брыкается на полу, пока никому в кромешной темноте и не разглядеть алых глаз, что убивают одним лишь взглядом девчушку под собой. Бледные руки воображения сцепляются на тоненькой шее, луна за окном светит во всю, сдавленные вдохи больных легких.

П̴̢̯̠̞̾̄̄͛͋͞о̸̘͔̙͚̀̓͜͝й̷̧͓̳́̾̕д̷̤̙̐̈͜͠е҈͎͉̥̖̖͊̀͜͞ш҈͖̮̙̙̓̔͢͝ͅь҉̧̜̤̝̥̲̓̉̕ с̶̢̰̜̙̯̩҇̄͗̈́̆̔о̶̝̘̲͈̃͋͒̃͜͡ м̵̗̭҇̑͐̈́͜ͅн̸͍̭̘̬҇͑͑̽͜о̷̨̣̳̤͗͒̐̀͆͠й̵̢͎͖́̽̿͞?̸̢͓͖̏̏̾͑͐͠

Любила и ради любви делала.

Но в миг же и закончила