В Икебукуро шел дождь

Перекресток, дождь, Икебукуро. Возле парка одинокая фигура. Сигареты, зажигалка, вдохи. Ему сейчас, как никому на свете, плохо. Подальше от людей, им не понять Как больно человека потерять... В Икебукуро шел дождь. Даже не дождь, а ливень, сплошной стеной окружавший все в радиусе 5 метров. Орихара Изая медленно брел по улицам района, держа над головой зонтик. Он думал. Думал о человеке, который очень давно поселился в его сердце. Который очень давно завладел его мыслями. И который никогда не сможет разделить его чувства. В самом деле, с чего бы? Врагам не положено влюбляться друг в друга, ведь так? Так правильно. И остается лишь безнадежная безответная любовь… — Изая! Привет! — знакомый голос. — Да, привет, Саймон, — Орихара сам не заметил, как оказался возле ресторана. — Суши будешь? — Саймон протягивает ему бумажку с рекламой. — Нет, спасибо. Если я еще задержусь здесь, Шизуо меня убьет. — невесело усмехается информатор, — Хотя что-то его сегодня не видно. Может все-таки стоит зайти? Саймон молчит, что для него довольно странно. — Саймон? Что-то случилось? — молчание, — Что-то с Шизуо? — Изая не на шутку обеспокоен, — Саймон, ответь мне! — пауза затягивается. Наконец Саймон произносит всего два слова на русском. — Каска погиб. Сердце замерло. В голове словно что-то щелкнуло: он же слышал об этом! Сегодня утром, в новостях, говорили о гибели какого-то актера! Но он не стал смотреть, не придал этой новости никакого значения. Подумать только, это был Каска! Каска! Каска погиб! Это просто в голове не укладывалось. А ведь он решил, что смерть какого-то актеришки его не касается. Этим утром все его мысли были заняты Шизуо. Волна ужаса накрывает с головой. Шизуо! Изая резко срывается с места. И бежит, игнорируя Саймона, кричащего ему вслед. Разум быстро рисует полную картину происходящего, и в голове теперь пульсирует и отдается болью только одна мысль "Шизуо! Найти Шизуо!". Стараясь не думать о худшем варианте развития событий, он несется по улицам Икебукуро, расталкивая прохожих. Еще одна улица — нет, его здесь нет. А этот переулок? Нет, тут тоже нет. Где же? Сколько уже времени Изая носится по району, судорожно сжимая в руке зонтик, ища самого дорогого на свете человека? Еще один перекресток, еще один поворот... Взгляд выхватывает знакомую фигуру возле парка быстрее, чем ноги успевают затормозить. Едва не впечатавшись в столб, Изая резко разворачивается и бежит через пустую дорогу. Да, он наконец-то нашел его. Словно камень с души свалился — он жив, с ним все в порядке, но... Орихара замирает буквально в двух шагах от Шизуо. Он не боится, нет, просто вдруг осознает, что не знает, что делать дальше. Простое незнание и ощущение собственного бессилия давят непомерным грузом. Изая делает этот шаг вперед, просто потому что надо что-то делать. Он рассеянно поднимает над головой блондина зонтик, укрывая его от дождя. Что, в общем-то, уже абсолютно бесполезно, они оба промокли до нитки. Шизуо никак не реагирует на его действия. И тогда информатор кладет ему руку на плечо, снова просто потому, что надо хоть что-то сделать. — Шизу-чан... — в его голосе нет привычной издевки, сейчас он звучит слабо и неуверенно, но одновременно неожиданно заботливо, — Ты заболеешь, если будешь стоять под дождем... — реакции не последовало. Изая снова зовет его, в голосе перемешиваются нежность и страх. — Шизу-чан... Блондин медленно оборачивается, и Изая в испуге шарахается в сторону. Он шокирован. Потому что этого он увидеть не ожидал. Это казалось невозможным, но... В глазах Шизуо слезы. Словно в забвении, Изая поднимает руку и смахивает с его щеки слезинку. И тут его словно пробивает. Он начинает нести какую-то чушь, говорит, что Шизуо срочно нужно согреться, хватает его за руку и тащит его за собой, по дороге продолжая что-то бормотать. Шизуо идет за ним в абсолютной прострации, ничего не слыша и не понимая. — Дурак, до чего себя довел? — Изая зол, растерян и в то же время испуган, — Я весь город оббегал, пока тебя искал. Ну, надо же так... Скорей, пойдем, тебе нужно переодеться, ты весь промок. Вот же дурак, когда ты умудрился стать для меня таким важным... — До Шизуо эти слова доходят не сразу, но задерживаются в голове на пару секунд, заставляя слегка удивиться, а затем пропадают, снова оставляя пустое сознание без единой мысли. Информатор приводит его к себе в офис, не выпуская руки блондина, долго возится с ключами, рука дрожит от волнения и холода. Наконец открывает дверь и проходит в комнату, ведя Шизуо за собой. — Вот, так лучше.... Садись на диван, сейчас принесу тебе одежду и... что-нибудь... — голос не слушается. Изая отворачивается и делает шаг, чтобы уйти, но неожиданно чувствует прикосновение к своей руке. Словно электрический разряд по коже. Шизуо сидит, низко опустив голову, и держит его запястье. — Шизу-чан? Произнесенные слова почти не слышны, но сердце брюнета начинает бешено стучать, когда его слух улавливает тихое: — Не уходи... Сказать что Изая в смятении — ничего не сказать. Тело двигается само по себе, подгибаются колени, руки сами нежно обнимают и притягивают самого родного человека. — Расскажи мне все... — это оказалась та самая фраза. Самая нужная, чтобы дать, наконец, эмоциям выплеснуться. И Шизуо рассказывает. Сквозь всхлипы и слезы, сквозь истерику, он рассказывает Изае все, открывает ему всю свою душу, всего себя. А Изая молча слушает, крепко обнимая и успокаивающе поглаживая по спине самое дорогое сокровище. Спустя полтора часа Шизуо забывается беспокойным сном, лежа у Изаи на коленях. Информатор сидит на диване, рассеянно перебирает светлые волосы и задумчиво смотрит в пространство. Он не сразу замечает мелькнувший рядом с дверью женский силуэт. Намие Ягири останавливается у входа и прислоняется спиной к стене. Изая бросает на нее быстрый взгляд. — Не говори ничего. — Да больно надо... В воздухе снова повисает тишина, но она не тяжелая. Просто пустая, как вакуум. Произнесенные полушепотом слова прозвучали в этой тишине слишком громко. — Ты так сильно любишь его? Изая молчит, и кажется, что тишина просто поглотила вопрос. Наконец он произносит как будто бы ничего не выражающим голосом слова, за которыми скрывается невыносимая боль. — Больше жизни. Намие только тяжело вздыхает. — Он убьет тебя, если узнает. — Да, я знаю... — Изая отворачивается к окну. В Икебукуро все еще идет дождь.