***
— Родители Гилфойла? — спросил Эрлих. — Да, — ответил Динеш. Они сидели у бассейна, отдыхая после работы. — Блять, чувак. Ты щас имел в виду людей, которые создали Гилфойла? Динеш кивнул. — Как думаешь, на рождественский обед у них будет рагу из девственницы? Динеш съёжился и задумался, можно ли отказаться от поездки. Но он знал, что Гилфойл действительно нуждался в нем, поэтому не собирался бросать его.***
Когда они вышли из аэропорта, Динеш тяжело вздохнул, ощутив пронизывающий холодный воздух Торонто. — Ебануться, — сказал он и, взглянув на Гилфойла, добавил: — Огромное, блять, спасибо, что вытащил меня из Калифорнии, чтобы привезти сюда. — Не за что, — сухо бросил Гилфойл, голосуя такси. В салоне автомобиля Гилфойл потер руки Динеша и уткнулся носом в его щеку. — Что ты делаешь? — спросил его Динеш. — Пытаюсь помочь тебе согреться, — сказал Гилфойл. — …это мило с твоей стороны. Гилфойл нахмурился: — Эй, не веди себя так, будто я никогда не бываю милым, — он притянул лицо Динеша к себе и погладил его по волосам. — Итак, предупреждаю: мои родители — ужасные люди. — В каком смысле ужасные? — спросил он, вспоминая слова Эрлиха насчет семейного ритуального жертвоприношения. — Во всех смыслах, — вздохнул Гилфойл, когда такси подъехало к милому загородному дому.***
— Здравствуй, Бертрам! — Миссис Гилфойл остановилась, чтобы обнять Гилфойла, — Как твои... Она и ее муж уставились на Динеша. Он неловко огляделся, думая, не успел ли он уже что-то натворить. Он подумал, что, возможно, родители Гилфойла были извращенцами, которые хотят снять с твоих ног обувь, как только ты войдешь. Поскольку никто не собирался нарушить молчание, он произнес: — Здравствуйте. Я Динеш. Приятно познакомиться. — Кто это? — смущенно спросила миссис Гилфойл своего сына. — Это тот самый важный момент, о котором я тебе говорил, — ответил Гилфойл. Она посмотрела на него и сказала: — Он мужчина. Динеш повернулся к Гилфойлу с сомнением: — Ты не предупредил их, что я мужчина? — Если бы я сказал, они, скорее всего, не захотели бы, чтобы ты пришел, — сказал Гилфойл. Динешу пришлось подавить в себе желание ударить Гилфойла на глазах его родителей. Миссис Гилфойл перешла в режим вежливой хозяйки. — Ох. Ну... Как вы сказали?.. Как вас зовут? — Динеш. — Динеш. Входите. Ужин готов. Динеш застенчиво вошел и сел. Миссис Гилфойл занялась ужином, а ее муж, не скрывая, пялился на Динеша. — Хочу ли я знать, как вы познакомились? — спросил мистер Гилфойл. — В этом нет ничего плохого, — заверил его Динеш. — Мы работаем вместе. — Значит, вы тоже работаете в компании, которая, возможно, когда-нибудь принесет вам деньги, однако сейчас у вас мизерная зарплата, а живете вы в доме с тремя другими взрослыми мужиками? — Да, — кивнул Динеш. — Акции Пегого Дудочника на самом деле очень ценны. — Ах да, они выиграли этот конкурс, помнишь? — Сказала миссис Гилфойл, заканчивая услуживать за столом. — Я показывала тебе ту статью об этом. — Что ж, выигрывать конкурсы — это не то же самое, что иметь настоящую работу, — сказал мистер Гилфойл. — Я распечатала статью о вашем конкурсе и повесила ее на холодильник, — сообщила миссис Гилфойл своему сыну. — Это очень мило, — сказал Динеш. Она удивленно посмотрела на него, а затем улыбнулась. — …Откуда ты, Динеш? — задал вопрос мистер Гилфойл. Динеш вздрогнул от знакомого вопроса. — Я очень долго жил в Пало-Альто, а до этого я учился в Массачусетском технологическом институте, — Он заметил, что мистер Гилфойл ждет прямого ответа, и добавил: — Но вырос я в Исламабаде, в Пакистане. Мистер Гилфойл уставился на него. — Как Борат?* — Нет… Борат был из Казахстана. — Ты знаешь о Пакистане, милый, — сказала миссис Гилфойл. — Многие мусульмане оттуда, верно? Динеш кивнул. — А вы? — нервно спросила она. — Мусульманин? — спросил он. — Больше нет. — Вы… — нерешительно проговорила она. — Ну, знаете... Динеш взглянул на нее. Искренняя бестолковость. — Вы из церкви Бертрама? — спросила она, поежившись. Он посмотрел на Гилфойла, задаваясь вопросом, сказал ли он своим родителям, каково его мировоззрение. Будто предсказав вопрос, его мать добавила: — Вы знакомы с... Церковью Сатаны? — Нет, не знаком, — сказал Динеш. — Я определенно точно не участвую в этом. — Он повернулся к Гилфойлу и спросил: — Ты сказал своим родителям, что ты сатанист? Я лгу родителям о том, как часто я хожу к стоматологу. — Да… я полагаю, мы должны оценить честность Бертрама… — сказала миссис Гилфойл. —Даже если мы не согласны с его убеждениями. — Она посмотрела на Динеша и спросила: — Итак, вы просто… никто? Я имею в виду, вы ни во что не верите? — Думаю да, — Динешу стало неловко. Она тепло улыбнулась ему и спросила: — Думали ли вы о христианстве? — Мама. Не нужно обращать моего парня во время праздничного обеда. — Это время думать об Иисусе, — отметила она. Она улыбнулась Динешу своей самой дружеской улыбкой. — Я не могу не волноваться, знаете. Бертрам не часто приводит кого-то домой, чтобы познакомить с нами. Я хотела бы узнать о вас и... О том, как вы могли бы воспитывать наших внуков... Глаза Динеша немного расширились. — О, мы не… — он умолк. Ему хотелось сказать, что их с Гилфойлом отношения не были настолько серьезны, хотя они уже жили вместе, и на самом деле Динеш не мог даже представить, что они расстанутся когда-нибудь. — Дорогая, он не собирается жениться на Борате. Он просто пытается нас выбесить, — сказал мистер Гилфойл. — Простите? — спросил Динеш, хмуро глядя на него. — Очевидно, он понял, что бритоголовые девушки с татуировками и пирсингом больше не смогут вызвать у вас сердечный приступ, поэтому он нашел какого-то арабского мужика и притащил домой. Динеш понятия не имел, что сказать. Он чувствовал, как Гилфойл сжимает его бедро под столом. — Отец, я привел Динеша сюда, потому что я люблю его. И хотя мы не собираемся жениться и заводить детей в ближайшем будущем, мама, он является важной частью моей жизни и... всего того, что, вероятно, когда-нибудь случится. Но, опять же, не скоро, мама. Миссис Гилфойл посмотрела на сына и тихо произнесла: — Я очень рада, что ты встретил кого-то, кто делает тебя счастливым. Я знаю, что ты очень долго был несчастен, и если Динеш может это изменить, то я тоже его полюблю. — Она повернулась к Динешу. — Хотите немного десерта? Динеш только кивнул, чувствуя себя разбитым всей этой ситуацией. Он наблюдал за тем, как миссис Гилфойл несёт ему десерт. Отец Гилфойла обратился к Динешу: — Ну, независимо от того, что она только что сказала, мы не верим в гомосексуализм. Мы всегда ясно давали это понять Бертраму, но, видит Бог, он нас не слушал — Гомосексуализм — это одна из тех штук, которые существуют независимо от того, веришь ты в них или нет, — сообщил ему Гилфойл. — Он везде. В том числе и в жопе твоего сына. И много. Динеш неловко пробормотал: — Не так уж и много. — Он лжет. Мы трахаемся каждый день, — сказал Гилфойл. Миссис Гилфойл пришлось приложить усилия, чтобы улыбнуться. Ложка для пудинга воткнулась в тарелку Динеша. — Динеш, как вы относитесь к чувству юмора Бертрама? Должно быть, это то еще наказание. Динеш посмотрел на кучу пудинга на тарелке и сказал — Достаточно. Спасибо. — Верно. Конечно, — сказала она и подошла к Гилфойлу. — И я понимаю, что вы имеете в виду. Он может быть... немного грубым. Но я знаю, что он любит меня и заботится обо мне... Думаю, что он не всегда хорошо показывает людям, что ему небезразлично, но он делает это. — Вы обсуждаете меня, пока я сижу прямо здесь. Вы до сих пор считаете, что я груб, — сказал Гилфойл. Динеш заметил обиду за предательство в его глазах. — Извини, — проговорил Динеш, положив руку на бедро Гилфойла. — У меня есть забавная идея, — сказала миссис Гилфойл. — Давайте посмотрим фотоальбом. Динеш, вы умрете, когда увидите, каким милашкой Бертрам был в детстве. Могу поспорить, это заставит вас захотеть детей. — Да, мы можем посмотреть фотоальбомы, — согласился Динеш. Он начинал чувствовать, что, если бы у него и Гилфойла не появились дети, его мать могла бы начать похищать детей и отправлять их по почте. — Я пойду смотреть игру, — сказал мистер Гилфойл, отходя от стола. Он посмотрел на Гилфойла, — Поздравляю. Ты нашёл новый, креативный способ расстроить нас. Миссис Гилфойл искала альбом с фотографиями. — Никто не расстроен! — нервно воскликнула она. Динеш посмотрел на тарелку мистера Гилфойла, которую он оставил лежать на столе, когда пошел в гостиную. — Хотите, чтобы я помог вам убрать со стола? — спросил он миссис Гилфойл. — Это так мило, Динеш. — женщина улыбнулась , — Все нормально. Вы наш гость. Я быстро уберу со стола, и тогда мы сможем посмотреть на все эти восхитительные фото. Пока она возилась на кухне с посудой, Гилфойл повернулся к Динешу и проговорил: — Ты никогда не расскажешь ни одному из наших друзей о том, что увидишь. — Насколько все плохо? Это же просто детские фотографии... — Обещай мне, — настаивал Гилфойл. — Ладно. Я никому не скажу, что в твоих фотоальбомах. Миссис Гилфойл вернулась и открыла фотоальбом. — Вот он, милый маленький мальчик. Мой единственный драгоценный малыш. — Миленько, — согласился Динеш. Она всё продолжала листать страницы альбома и говорить: — Посмотри на все эти штуки, которые он выиграл: «Spelling bee»**, «Geography bee»***, конкурс по математике, дебаты. Динеш нежно улыбнулся Гилфойлу и пробормотал: — Ботан. Она перевернула другую страницу и произнесла: — Вот его хоккейная команда после победы на национальных соревнованиях. Я так гордилась им. У Динеша отвисла челюсть. — Гилфойл занимался спортом? — Да, он любил хоккей. — Ни хрена... — пробормотал Гилфойл. — Я в шоке. В нашей профессии не так уж много людей, которые хотя бы умеют пинать мяч. — На самом деле, дорогой, в хоккее нет мяча, — мягко поправила мать Гилфойла. — И Бертрам был хорош во всем. Не так ли, милый? — Она повернулась к Динешу и сказала: — Он был таким прекрасным ребенком! — Да, за исключением приступов паники и язвительности, — тихо сказал Гилфойл. — Он преувеличивает, — заверила Динеша миссис Гилфойл. Динеш заметил, что они уже достигли конца фотоальбома. — Где фотографии со средней школы? — спросил он. Ему не терпелось увидеть, был ли неловкий этап между Гилфойлом в роли милого ребенка и Гилфойлом нынешним, красивым, уверенным в себе взрослым человеком. Он очень разозлился бы, если гений архитектуры цифровых систем не был отвратительным в какой-то момент своей жизни. — О, хорошо… — сказала миссис Гилфойл. — В старшей школе Бертрам начал носить футболки с эпатажными группами, делать татуировки, пирсинг и красить волосы, поэтому мы решили, что глупо платить за школьные фотографии, если он не собирается… — Быть послушным роботом? — закончил за нее Гилфойл. — Я собиралась сказать "относиться к фото день серьезно". — Правильно. Ведь что может быть важнее, чем выглядеть презентабельно на фотографии? — спросил Гилфойл. Она нахмурилась на него и затем сказала Динешу: — Он специально портил все фотографии! На одном из них он показал палец. Я думаю, вы догадываетесь, какой я имею в виду. — Ты про этот? — спросил ее Гилфойл, показывая тот самый палец. Женщина издала громкий, шокированный смешок. — Ты расстраиваешь свою мать? — донесся крик мистера Гилфойла из другой комнаты. — Все в порядке, — ответила миссис Гилфойл. — Он просто ведет себя, как всегда, — она закрыла фотоальбом и обратилась Динешу: — Если у вас двоих будут дети, их должно быть больше одного. — В случае, если кто-то полностью нас разочарует? — спросил Гилфойл. — Было бы немного легче справиться с твоей… уникальностью, если бы ты не был моим единственным ребенком, — пробормотала она. — Прости, со мной так трудно иметь дело, — сказал он, закатывая глаза. — Знаешь, я бы хотела, чтобы это был не сарказм, потому что с тобой трудно иметь дело! Я все еще люблю тебя, а на это, кстати, немногие матери способны. Каждый раз, когда я вижу тебя, мне тяжело осознавать, что начнется ссора, и что мне всегда придется молиться за тебя, ведь я так волнуюсь, что ты попадешь в ад! — Ада нет, мама, но, если бы был, я с удовольствием отправился бы туда, зная, что тебя там не будет. — Ужин был замечательным, — сказал ей Динеш. — Я всегда думал, что рисовый пудинг — это что-то отвратительное, но это оказалось вкусным. По крайней мере, когда его готовите вы. — Спасибо, — сказала миссис Гилфойл. — Вы очень милы, Динеш. — Ну, ужин окончен. Думаю, пора спать, — сказал Гилфойл, беря Динеша за руку и вытаскивая его из комнаты. — Еще раз спасибо за ужин и за то, что приняли меня! — сказал Динеш миссис Гилфойл, позволив Гилфойлу вытащить себя из этой комнаты. Когда они прошли через гостиную, мистер Гилфойл на мгновение отвел взгляд от игры в хоккей, чтобы сказать: — Твоя мама приготовила комнату для гостей со свежими простынями, чтобы твой друг мог спать там. — Мой парень отлично выспится в моей комнате, — ответил Гилфойл, уводя Динеша. Они вошли в его комнату, которая осталась такой же, с книгами на всем, куда можно было их поставить, и плакатами панк-групп, которые занимали все стены. Динеш попытался придумать, что сказать, и, наконец, придумал: — Descendents****, а? Хорошая группа. — Ты что-нибудь знаешь об этой группе? — спросил Гилфойл. Динеш покачал головой и пробормотал: — Окей. Ты поймал меня. Я не знаю, что сейчас сказать. Гилфойл положил голову на грудь Динеша. Тот был серьезно взволнован тем, как уязвим Гилфойл, и поэтому нерешительно начал поглаживать его волосы. Некоторое время они провели в молчании, прежде чем Гилфойл нарушил тишину: — Динеш? — Да? — Я знаю, что я веду себя, как конченный мудак, и моя мама — милая старушка и все такое. И я знаю, что все, что заставляет меня ненавидеть ее — это все чепуха, которая совсем не похожа на то, что я обычно говорю людям о ней… Но, пожалуйста, как мой парень, которого я люблю, не говори мне, что я... я неблагодарный ублюдок, а она такой распрекрасный человек? Динеш нахмурился. — Я не собирался этого делать, — Динеш знал, как трудно жить с Гилфойлом. Он был знаком со всеми трюками, которыми он мог заставить кого угодно чувствовать, что он наслаждался чужими страданиями. Однако он произнес: — Я думаю, что все, что произошло между тобой и матерью, выглядит очень сложно, и я не собираюсь притворяться, что у меня нет к ней сочувствия, но я всегда буду на твоей стороне. — Правда? — спросил Гилфойл, крепче цепляясь за Динеша. — Я всегда прикрою тебя, чувак. Ты мой лучший друг... И я люблю тебя. Гилфойл усмехнулся. — Я знал, что ты любишь меня. Почему ты так долго не говорил это, хуесос? — Счастливый, он поцеловал Динеша, и тот с любовью поцеловал в ответ. — Что ты имел в виду, когда сказал, что мы когда-нибудь остепенимся и заведем детей? — спросил Динеш. Гилфойл пожал плечами. — Только если ты этого хочешь. Я не хочу, чтобы они были рядом с кем-то, кроме тебя. Динеш притянул к себе Гилфойла. Он чувствовал тепло и головокружение. Он думал о том, как они с Гилфойлом были влюблены и о том, как нашел единственного, кто нужен ему. — Но, если у нас будут дети, мы никогда не сможем рассказать моей матери о них, — сказал Гилфойл. — Это сделает ее слишком счастливой.