Четыре раза, когда Питер Паркер называл кого-то "отцом"

1. Ричард Паркер На самом деле у Питера не так уж и много воспоминаний о своем биологическом отце, но ему нравится думать, что есть несколько хороших, которые он может время от времени извлекать из глубин своей памяти. Его любимый — с карнавала или уличной ярмарки, куда они, должно быть, ходили, с разноцветными воздушными шарами и всякой вредной, жирной едой, а он сам держался за руку с кем-то выше него. Он схватил эту руку сильнее и закричал, перекрывая рев толпы. — Папа! Смотри! Там люди танцуют! — и этот человек, по-видимому, его отец, поднял его и посадил на плечи, и они пошли вместе. Питер никогда не упоминал об этом при Мэй, потому что он хотел сохранить это воспоминание об отце для себя. 2. Мистер Харрингтон Питер был не из тех детей, которые случайно называют своего учителя «папой». И он бы никогда не сделал подобного, даже если бы его заставляли засунуть ногу себе в рот. Он бы скорее выполнил второе, не задавая вопросов, и запихнул бы как можно глубже. Он опаздывал, урок уже начался, и у него не было возможности нормально поспать, потому что Питер слишком много патрулировал. В полубреде, когда мистер Харрингтон остановил его в коридоре, он выпалил первое, что пришло ему в голову: — Послушай, пап, я просто не могу, я опаздываю на урок, и мне нужно идти. Накричи на меня позже, если захочешь, — он прошел мимо учителя и был уже на полпути к классу, когда его мозг вдруг все осознал, и он застыл посреди коридора. Мистер Харрингтон все еще был там, в нескольких сотнях футов позади него, поэтому он заставил себя идти дальше. Подросток не знал, была ли теплая улыбка на лице его учителя реальна или же все это было лишь плодом воображения, но он не хотел знать правду. Питер просто двинулся дальше по коридору, и никто из них больше не упоминал об этом инциденте. 3. Бен Паркер Свет в полицейском участке всегда казался Питеру слишком ярким. Звонок о том, что его родители попали в аварию, поступил поздно вечером, и он отправился с Мэй спать в участок, потому что они не хотели оставлять его дома одного, на случай, если он проснется без них. Питер часто думает об этом времени. Если бы он уже не жил с тетей и дядей, что бы они сделали? Отказать в оформлении опеки над ребенком, когда этот самый ребенок стоит прямо там, намного сложнее, чем сказать «нет», когда его рядом нет. Они легко могли бы сказать, что не в состоянии позаботиться о ребенке, и он бы больше не был их проблемой. Бен и Мэй были самыми милыми, самыми доброжелательными людьми, которых Питер когда-либо встречал, и он знает, что они никогда бы не оставили его, но любой в такой ситуации подумал бы сказать «нет». В тот вечер они втроем провели много времени в полицейском участке, и Питер помнит, как они его постоянно передавали друг другу: то Бену, то Мэй, когда они по очереди разговаривали с различными офицерами и ребятами из органов опеки и подписывали бланки, чтобы отвезти его домой. Его последнее ясное воспоминание о той ночи — Бен забирает его у уставшей Мэй и кладет на кровать, в которой он спал с ними. Уже в полусне и не думая, он пробормотал эти слова, когда чья-то рука откинула волосы со лба.  — Спокойной ночи, папа, — Питер почувствовал прикосновение губ ко лбу и заснул, не думая больше ни о чем. 4. Тони Старк Когда Питер познакомился с мистером Старком, он уже решил, что в его жизни больше не будет отцов. И несмотря на это, каким-то образом мистер Старк пробрался в его жизнь ураганом. Мистер Старк мог бы возразить, что на самом деле все было наоборот, что Питер был тем, кто пробрался в жизнь Тони, но он был категорически неправ. Он подхватил Питера и увез его в Германию, в жизнь супергероя, и убедился, что у Питера есть все лучшие технологии, чтобы бороться с преступностью. В (абсолютно) внеплановые выходные мистер Старк даже отвез Питера на север штата, чтобы устроить ему классные каникулы. Мэй всегда скептически относилась к этим визитам, бормоча себе под нос, что Тони, должно быть, что-то хочет от Питера, но парень знал, что это не так. Мистер Старк был очень обеспокоен тем, что Питер может пострадать, поэтому он хотел дать ему все самое лучшее, чтобы он был в безопасности. После событий с отцом Лиз и спасения самолета мистера Старка от этих воров Питер знал, что в конце концов он присоединится к Мстителям. Он спросил мистера Старка, может ли он еще немного побыть дружелюбным соседом Человеком-Пауком, но даже тогда он знал, что, как только он вырастет, его будут звать все чаще и чаще, чтобы помочь с плохими парнями. Не то чтобы он не хотел быть героем, он хотел — больше всего на свете. Но он видел те вещи, с которыми приходилось иметь дело мистеру Старку, и это был действительно опасный мир. Он хотел прожить большую часть своей жизни, прежде чем начать рисковать ею, чтобы спасти мир — ведь у него еще даже не было секса! Когда он останавливался на базе с мистером Старком, у него был свой номер с личным шеф-поваром и телевизором больше, чем стена в его доме. Еще лучше было лабораторное пространство, разработанное для него мистером Старком, с удивительными машинами, созданными, чтобы позволить ему пробовать различные версии веб-паутины, не вызывая никакого «хаоса» в лаборатории Старка. Неважно, что это было всего один раз, и он помог мистеру Старку все устранить, прежде чем случилось что-то плохое. В один из таких выходных Питер провел пятнадцать часов в творческом запое, и к тому времени, когда он нашел решение для своего творения, уже почти рассвело. Когда он понял, какие хитрости ему нужны, чтобы заставить новые канистры работать, раздался мягкий звон от лифта, и двери открылись. Питер вскочил, чтобы порыться в ящиках в поисках нужной отвертки, и не заметил, что там кто-то есть, пока не услышал вежливое покашливание. Подпрыгнув, он обернулся, наполовину надев маску и подняв руки, чтобы защититься от нападения. Мистер Старк стоял, слегка подняв руки, и выглядел слегка обеспокоенным.  — Эй, малыш, я пришел с миром. Пятница сказала, что ты уже давно не спишь и, похоже, не собираешься в ближайшее время, так что я зашел посмотреть, над чем ты работаешь. Пятница ничего не сказала, но Питер все равно бросил взгляд в сторону камер.  — Пятница, мне не двенадцать, ты не должна докладывать обо мне, — Пятница по-прежнему виновато молчала. Питеру хватило секунды, чтобы поразиться способности мистера Старка запрограммировать искусственный интеллект на имитацию виноватого молчания, а затем он склонился над столом с отверткой в руке.  — Она не докладывала, я… проснулся и спросил, не спит ли кто-нибудь еще на базе. Она и сказала про тебя и Наташу, и мне показалось, что ты вряд ли попытаешься убить меня. Питер знал, что это шутка, но ему было трудно расслышать юмор в голосе мистера Старка. Это было слишком близко к правде о том, что произошло в Германии, в Сибири. А это была больная тема для мужчины.  — Да, конечно. Хотите посмотреть, над чем я работаю? — мистер Старк позволил сменить тему, и Питер подошел к одному из больших верстаков, чтобы показать Старку свою идею. — Вот, посмотрите на это. У меня появилась идея добавить вторичный механизм, чтобы иметь ручную отказоустойчивость на случай, если веб-шутеры застрянут, поэтому я смогу остановить всех, с кем я сражаюсь, даже танк. Они немного поговорили о дизайне, и Питер объяснил, что у него есть идея, и он подошел бы костюму. Он был так глубоко погружен в разговор, что не заметил, как мистер Старк начал говорить, предлагая и свои варианты. Обычно он был так взволнован присутствием Тони, что соглашался со всем, что бы тот ни говорил, но с проектами, занимающими все его внимание, все было немного по-другому. Только когда они закончили планирование, и Питер почти закончил настраивать дизайн, он вновь стал собой. Он попросил мистера Старка передать ему один из инструментов, все еще работая над вебшутером, и только через пару мгновений понял, что его рука все еще пуста и вытянута в сторону. Он поднял глаза и увидел, что мистер Старк смотрит на него, раскрыв рот и побледнев.  — Что? — Питер посмотрел на веб-шутер в своей руке, а затем снова на Старка. — Я что-то сказал? Мистер Старк закрыл рот и сделал один глубокий вдох, затем другой через ноздри. Тишину, установившуюся между ними, нарушил голос Пятницы. — Полагаю, мистер Паркер, вы удивили мистера Старка тем, что во время разговора использовали неофициальное обращение, — Питер побледнел, чувствуя, как кровь отливает от лица. Что он сказал? Он назвал мистера Старка «чуваком»? Или «бро»?  — Хм, Пятница? — Питер не был уверен, что хочет это знать, но должен был. Это было похоже на замедленную съемку автокатастрофы. Или, скажем, словно смотреть, как он сам разбивает машину. Может, ему и не нужно знать. — Какое именно неофициальное обращение я использовал? Прежде чем Пятница успела ответить, раздался голос мистера Старка: — Не важно, все в порядке. Пятница, тебе не нужно говорить ему. Ты не хотел, Питер, я знаю. Это просто застало меня врасплох, — он махнул рукой на почти законченный веб-шутер в руках Питера. — Ты практически доделал, поэтому иди уже в постель. Никто не в состоянии работать над проектами в уставшем состоянии. В кровать. Сейчас. Питер позволил выпроводить себя из лаборатории в свои личные покои, пообещав мистеру Старку, что нормально поест и поспит, прежде чем вернуться к Мэй. Однако перед сном Питер, прищурившись, посмотрел на камеры. — Пятница, так, как я назвал мистера Старка? Молчание, воцарившееся перед ответом Пятницы, говорило о том, что все было очень плохо. Она вздохнула, прежде чем ответить. — Ты сказал: «Эй, пап, можешь передать мне ключ?». Питер моргнул. Что ж. Это было неожиданно.  — Я э-э-э… Что? Пятница, ты уверена?  — Да, Питер, у меня есть аудиозапись, если хочешь послушать… — хотелось сразу выкрикнуть, что «нет», но вместо этого он молчал. Он придумает, как поговорить об этом с мистером Старком, позже, когда поймет, что он может сказать. Питер понятия не имел, что заставило его сказать это, кроме того, что он совсем не думал в тот момент. Он лег в постель и оставил все как есть. Утром Хэппи уже ждал его, чтобы отвезти обратно в Куинс, и Питер добродушно закатил глаза, видя, что мистер Старк избегает его. Хэппи возразил, что у Тони деловая встреча, но Питер знал, что это не так. Он сказал себе, что поговорит об этом с мистером Старком, когда увидит его в следующий раз. За исключением того, что в следующий раз, когда он увидел мистера Старка, тот оказался на гигантском космическом корабле, и были более важные вещи, о которых нужно было беспокоиться, чем наихудшая оговорочка по Фрейду в истории мира. А потом было много ничего, и битва, и… все остальное. Так что на самом деле это не имело значения, просто еще одна вещь в длинном списке вещей, которые были испорчены в жизни Питера Паркера, что-то, что он никогда не сможет объяснить или изменить. Он продолжал храбриться и двигаться вперед, решив прожить свою жизнь в меру своих способностей. + 1. Квентин Бек / Мистерио Когда Питер встретил Бека, он физически отреагировал на него так, как никогда раньше. Его тело было в полной боевой готовности, но не как в опасном состоянии, просто прекрасно осознавало присутствие этого человека и его влияние на Питера. Мальчик не был так поражен даже супергероями (за исключением Мистера Старка, конечно, но это было больше похоже на впечатление от встречи с кумиром, чем на встречу супергероя), как когда-то, будучи одним из них. Но было что-то в этом человеке, что было намного больше, чем вся его жизнь. Его борьба с элементалами казалась легкой, как будто он все это просто сам и поставил, и Питер не мог не быть в восторге. После битвы с последним элементалом Питер и Бек немного поговорили, обо всем и ни о чем одновременно. Питера потянуло к этому человеку, но он сказал себе, что это потому, что Квентин старше, он знает, что делает, и напоминает Питеру мистера Старка. Но дело было не в этом. С мистером Старком Питер чувствовал себя ребенком. Не в плохом смысле, так как он знал, что мистер Старк просто пытался удержать его от боя, потому что он мог пострадать. За неимением лучшего описания он привык видеть в мистере Старке отцовскую фигуру. Взгляды, которыми он награждал Бека, не имели ничего общего с взглядами на Тони Старка. С тех пор как он впервые увидел этого человека, между ними возникло напряжение. Он постоянно чувствовал, что вот-вот протянет руку и дотронется до него, и единственное, что удерживало его от этого, была мысль, что это вряд ли будет одобрено, и он будет выглядеть глупым ребенком, преследующим героя. Но то, как Бек смотрел на него, казалось другим, чем-то голодным, и Питер знал, что не все его чувства он мог скрывать в голове. Когда Бек пригласил его выпить, он, не задавая вопросов, последовал за мужчиной по нескольким улицам и вошел в небольшой паб, который выглядел так, будто стоял там с самого основания города. Он взял пиво, которое Бек протянул ему, не протестуя, потягивая его и стараясь не морщиться от вкуса. Он был уверен, что это не повлияет на него, но не сказал этого. Они немного поговорили, потягивая напитки, и Питер почувствовал тот же жар, что и раньше, когда поймал на себе взгляд Бека. Это было пьянящее чувство, и он знал, что хочет большего. — Ладно, уже поздно, мы, наверное, должны вернуть тебя, — Питер старался не дуться. Он устал от того, что с ним обращаются как с ребенком, даже если он и сам продолжает настаивать на том, что хочет больше времени быть им. — Да, хорошо. Кстати, где ты остановился? — он надеялся, что вопрос прозвучал достаточно небрежно, но, судя по взгляду Бека, промахнулся на милю. — Фьюри поселил нас в том же отеле, что и твой класс, сказал что-то насчет того, чтобы присматривать за тобой, — Питер даже оживился на это. — Я провожу тебя в твою комнату, чтобы убедиться, что ты в безопасности. Он кивнул и позволил вывести себя из бара, пока Бек расплачивался. Они не спеша вернулись в отель. Питер чувствовал, что между ними что-то изменилось, но не был уверен, что именно. Когда они вернулись, Бек последовал за Питером в его комнату. Питер оглядывал коридоры, но почему-то ни одноклассников, ни учителей нигде не было видно. Возможно, это была единственная удача, которая выпала на долю Питера после того, как его застукали с немкой. Дойдя до двери, Питер заколебался, не желая, чтобы это случилось. Прежде чем он успел сделать или сказать что-то, что, несомненно, было бы совершенно унизительно, Бек пошевелился. Сильные руки схватили его за плечи, втолкнули в комнату, и он пинком захлопнул за ними дверь. Бек был — ох… он наклонился, чтобы поцеловать Питера. Это было, хах. Очень мило. И так тепло. Разум Питера затуманился, а руки двигались без его разрешения. Они обхватили Бека за плечи и притянули его ближе, и Питер застонал в поцелуе, наклоняя голову, чтобы углубить его.  — Боже, ты такой дразнящий ребенок, что это должно быть незаконно выглядеть так, как ты, — пробормотал Бек, прижав губы к подбородку Питера, а тот втянул в себя воздух и попытался вспомнить, как заставить сердце биться нормально. Нос, медленно двигавшийся вдоль ключицы, не помогал ни капли, и он был ошеломлен этим чувством.  — Технически, я думаю, что это может быть незаконно, хотя я не знаю возраста согласия в Праге. Питеру хотелось стукнуться головой о стену еще до того, как он успел открыть рот, но он не мог остановить поток слов. Он знал, что указание на разницу в возрасте, скорее всего, остановит это, но он был не в состоянии остановить поток слов. Бек, к счастью, фыркнул и улыбнулся ему, даже когда его руки скользнули под рубашку Питера, по коже на пояснице. Питер подскочил, как будто его ударило током, почувствовав толчок, как будто его задел провод под напряжением, но вместо боли было удовольствие.  — Теперь я знаю, что ты хочешь этого, малыш, как и я хочу тебя. Ты ведь знаешь это, правда? — Питер кивнул и встал на цыпочки, чтобы притянуть Бека к себе для нового поцелуя, растворяясь в объятиях. Бек прервал поцелуй и остановил Питера, когда тот попытался смять его губы в нем. — Нет, я должен это услышать. Ты правда не против? — Питер так задыхался от желания и нужды, что не знал, может ли вообще говорить, но знал, что должен ответить. Однако он не ожидал, что эти слова сорвутся с его губ. — Да, папочка, пожалуйста. Я хочу быть хорошим мальчиком для тебя, — глаза Бека расширились от удивления, и Питер почувствовал, что его собственное лицо отражает это выражение. Он понятия не имел, что собирается сказать или как взять свои слова обратно. Он никогда не думал о себе так, но теперь, когда он это сказал, все казалось правильным. Он просто надеялся, что это не слишком странно для Бека. Судя по ухмылке и тому, как мужчина накинулся на него, его это определенно устраивало.