Убить или быть убитым

От лица автора       Он все еще не верил своему счастью. У неё никого не было до него. Она принадлежала только ему одному. Самая красивая, умная и сильная девушка его Дистрикта. Самая желанная.       Его руки крепче сжимают её за талию, с силой насаживают Фло на максимально возбужденный член. В ней так тесно, что он был готов кончить в неё уже тогда, когда вошел. Но куда больше своего оргазма его волнуют её ощущения. Он не сдастся, пока девушка под ним не кончит, даже если это означает не получить удовольствия самому.       Катон использует запрещенный прием - трогает ее самую чувствительную точку, заставляя девушку извиваться под ним, словно ужа на сковородке. Он игнорирует её мольбы, зная, что скоро ей станет очень хорошо. Еще несколько настойчивых движений, и она содрогается от оргазма, крепко сжимая его внутри. Блондин кончает за ней следом, зажатый в ней до самого упора и испытывая самый бурный оргазм в своей жизни.       Это не сравнится с тем, что было у него прежде. Он никогда так никого не хотел. Все прежние пассии были для него её временной заменой. Простые прикосновения к ней уже вызывали дрожь по всему его телу. Если это была не любовь, то уж точно было полное помешательство.       Еще некоторое время он гладил её руки и бедра, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Затем вышел из неё, натягивая белье обратно. Она тоже лежала рядом с ним, какое-то время просто уставившись в одну точку и слегка подергиваясь от остаточных волн оргазма. Все её тело стало таким мягким и неподатливым. - Что это там? - вдруг спросила она, разглядев среди противоположной скалы блестящий черный камень. - Это? - переспросил парень, поднимаясь с их импровизированной постели и подходя к указанному ею месту. В отверстии этой пещеры торчала небольшая скрытая камера. Катон грязно выругался. - Полагаю, если распорядители захотят - то, что сейчас между нами было, увидит всякий в Панеме, - сквозь сжатые зубы процедил Уильямс. Ему вовсе не хотелось, чтобы её обнаженное тело теперь видел кто-то еще. Она открылась только ему одному. - Этого не может быть... - в ужасе прошептала Флорес. Её тело мерно задрожало. Она попыталась встать на ноги и подойти поближе, но пошатнулась и приземлилась на пятую точку. - Катон! - Сейчас-сейчас! Я просто залеплю ей глазок, - блондин откапал кусочек массы, похожей на глину, прямо у стены и замазал ею объектив. Несмотря на то, что с камерой было покончено, девушка также испуганно произнесла: - Катон! - Что такое? - наконец он посмотрел на блондинку. Она в ужасе рассматривала свои ноги, странно приподнимая одну за другой или хотя бы пытаясь сделать это. - Что ты делаешь, Фло? - Я не чувствую ног... - заплетающимся от страха языком произнесла девушка. - Иногда после бурного оргазма такое бывает, - самодовольно хмыкнул Катон, но улыбка тут же сползла с его лица. Девушка перед ним была испуганной и бледной и странно подергивалась всем телом. - Я не понимаю, что происходит... руки немеют и все тело тоже. Не могу пошевелить ногами. Мне страшно, Катон, - ни на шутку испугавшись её слов, парень натянул на неё нижнее белье и стал растирать её немеющие руки, согревать их своим дыханием, а затем принялся массировать ей ноги. Когда трибут перешел за щиколотку и коснулся её правой ступни, она дернулась и зашипела от боли. - Что-то не так? - спросил он, оглядывая её ступню со всех сторон. - Когда мы добирались сюда, я наступила на камень. Это место не болело, пока ты не трогал, - ответила блондинка, откинувшись назад и закрыв глаза. У неё была такая слабость в теле, что веки закрывались сами собой.       Сердце Катона замедлило свой ритм от увиденного. Это была вовсе не царапина и не ссадина от острого камня. Это были две красные отметины от клыков. Укус был похож на змеиный, а это означало, что шансов у неё почти нет. Он ничего не сказал ей про свою находку. Язык просто не поворачивался.       Нужно было что-то срочно предпринять, но у него от страха тряслись руки. Такого страха он не переживал еще с детства. Страха за близкого человека. Трибут порылся в аптечке, но не нашел ничего подходящего. Совсем. В ней было только самое примитивное и неподходящее для этого случая. - Что ты делаешь? - тихо спросила блондинка, отвлекаемая его шуршанием. - Ищу снасти для рыбалки, - отозвался он, стараясь не показывать ей волнения в голосе. - Но ведь рыбы у нас достаточно, - сказала Флорес. Он не знал, что ответить ей на это. "Тебя укусила морская змея. Через несколько часов ты умрешь. Это будет мучительно. А я не готов наблюдать за этим, поэтому сбегаю как последний трус!" - что-то вроде этого блондин должен был сказать сейчас, но выдал лишь: - Я... я наловлю её живьем. Устроим себе небольшой загон, чтобы можно было не охотиться пару дней. Я скоро. Постарайся уснуть. Ты слишком вымоталась за эти дни, - он наклонился над ней и поцеловал её в висок. Блондинка счастливо улыбнулась, сворачиваясь калачиком и снова закрывая глаза.       Он даже не взял снасти. Просто задержал побольше воздуха в легких, плыл по течению и вынырнул уже почти у самого берега, задыхаясь от нехватки кислорода и от отчаяния. Он исходил весь берег, сметая булыжники и песок под своими ногами в надежде получить такую же дозу яда. Это оказалось безуспешно. Хотелось схватить любого противника и разорвать его голыми руками. Хотелось рвать на себе одежду и волосы. Хотелось кричать и рыдать от боли.       И он это сделал. Бил рядом стоящую каменную стену кулаками, стирая с костяшек кожу и превращая все в кровавое месиво, кричал и рыдал. Затем сполз по скале вниз, от безысходности осев в прохладную воду. Ему нужно было вернуться к ней, быть сильным, быть рядом с ней в её последние минуты. От этой мысли губы предательски задрожали, от внутренней боли было тяжело дышать.       Она не должна была оказаться здесь. Кто угодно, но не она. И уж точно не Флорес должна была умереть такой нелепой смертью. Он всегда думал, что сделал правильный выбор, поступив в Академию, как и его дед когда-то. Думал, что спасает маленьких ребят своего Дистрикта, а сам убивал таких же ребят.       На адреналине он даже не задумывался, сколько убийств совершил у Рога. Кровь стучала в жилах, сердце готово было взорваться, но страха не было. Он появился после, когда после момента ликования железные щупальца планолета смыкались над растерзанными телами убитых трибутов. Радостное обсуждение бойни было лишь прикрытием. Прикрытием своей слабости, своего страха. Они не были убийцами до того дня, просто обычными ребятами, у которых есть семья и дом, друзья и мечты. Он просто хотел, чтобы все закончилось... но, чтобы это закончилось, нужно убить или быть убитым.       Еще вчера Уильямс даже и не задумался над тем, чтобы умереть, но последние минуты был слишком зациклен на этом. Больше не будет боли, больше не будет убийств и смертей, больше ничего не будет. Только спокойствие. Парень прикрыл щипавшие от недавних слез глаза. Он и забыл, что такое плакать. Это все она. Дала ему все, что было нужно, и забрала все в этот же день.       От забивавших голову мыслей его отвлек звук планолета. Вернее, так ему показалось. Это было странно, ведь перед этим должен был быть выстрел из пушки. В груди застучало что-то страшное. "Это за ней?" - так и зависло в голове. Этого не могло быть. Еще слишком рано. Он даже не успел попрощаться!       Слез уже не было, но внутри было безумно пусто. Катон посмотрел наверх, подметив странный блеск. Чем ближе это нечто подлетало, тем отчетливее виднелся маленький парашютик, держащий спонсорский подарок в серебряном корпусе. "Что же заставило их так раскошелиться?"       Трибут выпрямил спину и широко расставил руки в надежде поймать трофей. Он мог только догадываться о том, что внутри заветно парашюта. Вскоре тот очутился прямо в его руках и был открыт. Увиденное привело Катона в восторг. Это был спасительный шприц с антидотом и запиской от менторов: "Ввести недалеко от места укуса и верить".       Блондин сразу же пришел в себя, оживился и даже улыбнулся. Все сложилось для них как нельзя лучше! Плотно закрыв заветный шприц крышкой и стиснув его в левой руке, парень погрузился под воду, чтобы скорее добраться до их подземного убежища и вколоть Флорес сыворотку против змеиного яда.       Пещера встретила его давящей тишиной. Закатное солнце ласкало лишь самый верх, а пол пещеры был погружен в тень. Фло лежала в какой-то неестественной, скрюченной позе. Неподвижная. Словно неживая. Словно?        Катон медленно зашагал к лежащей на полотне девушке. Он почти не дышал, прислушиваясь к малейшему шороху. Даже когда он услышал её тихий вдох, Уильямс не смог до конца поверить в это. Подойдя ближе, парень опустился рядом с ней, аккуратно провел своей рукой по золотым волосам. Она дернулась и будто бы в бреду слабо произнесла: - Катон? Н...н... ух.... - Все будет хорошо, Флорес. Я рядом, - как можно сдержаннее произнес он.       Больше нельзя было терять времени. Взяв ее пятку в свои руки, он сделал необходимый укол. Флорес ничего не почувствовала, и это не было хорошим знаком. Она долго была в бреду. Говорила в основном что-то бессвязное или что-то слишком сокровенное, находящееся на уровне её подсознания. Ему было страшно. Безумно страшно. Вспомнился родной дед и его припадки после игр. Он хотел стать защитником слабых ребят своего Дистрикта, а стал убийцей слабых ребят других Дистриктов. Это не игра. Это чертовы людские жизни и поломанные судьбы!       Спустя несколько часов ему пришлось заставить себя поесть, хотя от нервов мутило не по-детски. Фло он тоже кормил через силу. Сначала приходилось просто снимать рыбье мясо с костей и давать ей кусочки. Она на уровне инстинктов жевала то, что ей давали. А затем ей поплохело. Виллоу едва не подавилась, и ему пришлось сначала частично пережевывать рыбу, а потом давать ей. Это было отвратительно, но в тот момент он не думал об этом. Катон думал только о том, что они не ели весь день, им нужны силы, а рыба от такой жары скоро пропадет и все старания с рыбалкой будут коту под хвост.       От усталости он не заметил, как уснул. Посое бойни у Рога он почти не спал, то и дело просыпаясь от ночных кошмаров. В этот раз его разбудил вполне реальный кошмар. Флорес корчилась от боли и судорог, издавала какие-то душераздирающие звуки. Катон не нашел ничего лучше, чем крепко схватить её за руки и держать, чтобы она никому не навредила. Девушка долго вырывалась, её нещадно трясло, и эта тряска передалась и ему. Оставалось только закрыть глаза и, как было сказано в записке, ждать и верить.