Задача с тремя страдающими

Ясным ноябрьским днём жёлтое такси остановилось у совсем рухнувших ворот фермы. — И что немолодые люди зачастили в эти края? Не знаете, мисс? — молодой краснощёкий водитель вгляделся в запылённое долгой дорогой стекло. — Я могу их понять, — ответила грустная молодая девушка, сидевшая на заднем сиденье рядом со стариком. — Но ей-богу, это очень неразумно. — Юноша, пожалуйста, достаньте из багажника моё кресло и помогите мне в него перебраться, — потребовал старик. — Боб, пожалуйста, давай вернёмся, — девушка ласково взяла его за руку. — Нет, — этим голосом можно было забивать гвозди. Водитель нехотя выбрался из машины. Девушка тоже выбралась и разложила вынутую из багажника инвалидную коляску. — За вами вернуться через пару дней, мисс? — тихо спросил водитель. — Может, ваш дедушка смягчится. — Оставьте мне ваш номер, — ответила она, пряча лицо и кутаясь в пальто, которые было явно ей великовато. Тем временем дедушка уже повернулся и свесил непослушные ноги из машины. Когда машина развернулась и в облаке пыли ушла за горизонт, Элли повторила свою просьбу. — Боб, пожалуйста, давай вернёмся. В городе всё-таки ближе помощь. — Говоришь, здесь началась твоя новая жизнь? Пойдём посмотрим, — Боб повернул колёса коляски. Элли хотела было помочь, но Боб потребовал отпустить ручки. Он и сам мог ехать, коляска была неплохо приспособлена и к песку, и к траве, так что он довольно быстро добрался до крыльца. А вот ступеньки стали куда большей проблемой. Дверь покосившегося дома распахнулась, хрустнула и чуть не слетела с без того прогнивших петель. — Аларм, — выдохнула Элли, уронив на песок чемоданы. — Ах вот ты какой! — Боб смотрел снизу вверх на коренастого плечистого юношу, одетого как то ли хиппи, то ли реконструктор. Да мало ли как одевается сегодня молодёжь? — Может, поможешь старику войти в дом? Юноша с видимым трудом перевёл взгляд с Элли на него. После паузы он довольно учтиво поклонился и, подняв коляску, внёс её в дом. — Неплохо, — оценил Боб. Затем юноша сходил за чемоданами. Элли по-прежнему стояла на дороге, не в силах оторвать взгляда от Аларма и хотя бы сделать шаг. — Что ты здесь делаешь? — спросила Элли, дрожащим голосом, когда юноша вернулся в третий раз. И в этот раз остановился напротив неё. — Решил тебя проведать, — ответил он так хрипло, будто не пользовался своим голосом как минимум пару дней. Элли поспешно вытирала слёзы. — Да знаю же я тебя. Ты не умеешь просто ждать. — Не умею, — согласился Аларм. — Пойдём в дом, а то замёрзнешь. — Именно поэтому я сказала, что ты свободен. Ожидание для тебя будет слишком мучительным. И кто знает, сколько понадобится? — Элли, иди в дом. Уже не лето, — добавил Боб. — Это твой муж? — спросил Аларм. — Да, — кивнула Элли. — Я думала, что он погиб, но… Аларм чуть подтолкнул Элли в плечо. — Идём. — Я запуталась, — почти застонала Элли. — Распутываться будем в тепле, — крикнул Боб. — Угу, — подтвердил Аларм и на руках принёс Элли в дом, оглянувшись на Боба. — Дело говорите. Юноша посадил Элли в кресло, закрыл дверь и принялся складывать в камин дрова. Элли тихо всхлипывала, Боб подъехал к ней и погладил по голове, как ребёнка. Отвернувшийся Аларм ломал об колено сухие палки. — Боб, зачем мы сюда приехали? — плакала Элли. — Сначала ты мне не веришь, теперь снова и снова ранишь… Поверь пожалуйста, я переживу. Только не начинайте снова. — Я верю, что это ты Элли. Я верю, что ты была в Волшебной стране, что спасла её, тоже верю. А вот чтобы ты переживала, я просто не хочу. В камине уже тихо потрескивало пламя. Аларм отложил кочергу и тоже подошёл к Элли. — А теперь можно и распутываться, — он присел по другую сторону. — Ты-то зачем здесь? Что ты собираешься делать? — спросила Элли. — Придумаю, — уклончиво ответил Аларм. — Придумаем, — уточнил Боб. — И для начала, разберёмся, как здесь ночевать. И поужинаем. Устройство быта Элли немного успокоило. Она по крайней мере перестала плакать и взялась за дела. Через час все трое уже сидели за накрытым столом и разговор кое-как завязался. — Всё как в плохом сериале, — начал рассказывать Боб. — Я попал в аварию, вместо меня схоронили другого. Я пролежал в коме, очнулся. Начал искать свою жену. Жена оказывается уехала на родину. Я обратился в полицию, полиция провела расследование. Выяснила, что последний, кто видел Элис — это таксист. Таксист оставил её в этом доме. А потом следы пропали. Послали запрос по клиникам. В клинике, где она наблюдалась сказали о неоперабельном пороке сердца… Боб проглотил горький ком. Он предпочёл бы уйти на тот свет раньше жены. Но он даже не предполагал, что всё обернётся вот так. — Тело не нашли. А потом появилась вот эта девушка и сказала, что это она Элли Смит, — Боб показал на Элли. — Она и есть, — кивнул Аларм. — Может у вас, в Волшебной стране, каждый день старушки в девушек превращаются, но в Америке такого не бывает, — усмехнулся Боб. — Я не верил. Долго не верил. Но это же Элли. В детстве она на несколько месяцев исчезла во время урагана, а потом вернулась, как ни в чём не бывало. Ну мало ли. А потом я услышал, что она в ванной плачет. И ночью в подушку. Аларм повернулся к опять погрустневшей Элли. — И что ты хочешь теперь? — Пока разобраться. В себе в том числе. С женой мы прожили долгую, интересную, очень дружную жизнь. Мне есть, что вспомнить. — Мне тоже, — ответила Элли. — Но я считала тебя погибшим. Мы уже говорили об этом. — Вот именно. Поэтому я о другом. Я не могу смотреть на тебя, как на свою жену, понимаешь? — Почему? — Ты молода. Ты совсем девочка. — Это недостаток? — удивилась Элли. — Я правда думала, что здесь снова превращусь в старушку. Но этого не случилось. И я рада, что могу тебе помочь больше, чем если бы была старушкой. — Старушкой ты бы прожила от силы полгода. Я видел твою историю болезни, — огрызнулся Боб. — Ты можешь сделать что угодно со своими молодыми силами. Перетащить меня из коляски в ванную, организовать ремонт в доме, чтобы для меня кругом были поручни. Приготовить мне обед, завтрак и ужин. Налить мне коньяку. Побеседовать вечером. Вопрос в том, что я могу дать тебе? — Всё то же самое, что давал всегда. Поддержку, общение, понимание… — Да. А Аларм? — Не знаю… — снова простонала Элли. — Любой мой выбор сделает кого-то несчастным. И я не знаю, какой меньше. — А какой сделает кого-то счастливым? — Тоже не знаю, — Элли посмотрела и на Боба, и на Аларма. — А какой сделает счастливой тебя? — Я не могу строить своё счастье на чьём-то горе. Правда не могу. — Да, а строить свою жизнь на собственных слезах — это нормально? — Не знаю, — Элли закрыла голову руками, словно пытаясь спрятаться от всего. — Я не знаю. Я уже принимала это решение, но тебе, Боб, оно не понравилось. — По-моему оно никому не понравилось, — заметил Аларм. — Так, пойдём выйдем, — Боб стукнул по столу и почему-то попытался встать. Не вышло. Ноги не слушались совсем и получилось только откатиться на коляске. Элли схватила обоих мужчин за руки. — Пожалуйста, только не это. — Всё нормально, Элли. Просто поговорим, — Аларм поцеловал её руку. — Точно. Просто поговорим, — Боб наклонил её голову и поцеловал по-отчески в лоб, прикрытый светлой чёлкой. Последние отсветы заката придавали заброшенному дому ещё более зловещий вид. — Окажись ты плохим человеком, я бы её забрал сейчас же, — отметил Аларм, оперевшись на перила верадны. — А тут какая-то ерунда получается. — Какая-то ерунда, — подтвердил Боб, закуривая. — Куришь? — А что это значит? — Ну и не надо. Вредно. Если я скончаюсь через год-два ждать будешь? — Буду, если понадобится. Хоть десять лет. — Опять постареете оба и опять бесплодие. Она по-прежнему детей хочет? — у Боба голос дрогнул. — Хочет. Мы об этом уже говорили. — Понятия не имею, что теперь делать. Если бы кто-то как ты посмотрел на мою жену, я бы ему все зубы повышиб. А сейчас я даже и злости никакой не чувствую. — Я не буду с тобой драться. — Понятное дело. Сейчас вообще мало кто со мной драться станет. — Боб стряхнул с сигареты пепел за перила веранды. Зря не взял пепельницу. — Хотя это бы упростило решение. — Кто знает, — пожал плечами Аларм. — Любишь её? — Очень. — И я тоже. Но не так. Знаешь, что любовь разная. Детская любовь одна. Юношеская — другая. А взрослая, зрелая — вообще третья. У нас была дружеская любовь. Зрелая, спокойная, на понимании. Но вот сейчас её нет. Как мужчина я её вообще больше не люблю. — Почему? — Потому что для меня она малышка. Ребёнок. Может и люблю её, но как ребёнка… Или нет, как взрослую дочь. Думаю, если бы у меня была дочь, я бы её любил именно так. — Так сказал бы. — Я только сейчас это понял. — Что делать? — А что делает отец со взрослой дочерью? — У меня пока нет дочерей. — Замуж выдаёт.