Мятые купюры - цена за тело.

Заходя в убитую однушку, в далёкой и холодной России, вспоминается роскошь особняка Варии, где я провела два года и поняла, что ни черта не знаю об этой жизни. Я не уверена, что два года заточения в замке и с решёткой на окне можно назвать чем-то счастливым. Я первый раз познакомилась с Вайпером когда работала в клубе, и он заплатил за ночь со мной. Если бы я тогда знала, к чему это знакомство приведёт, я бы сбежала даже не задумываясь, но злодейка-судьба лишь посмеивалась, когда я переступала порог той комнаты. Я, в какой-то степени, была ему благодарна за то, что он вытащил меня из клуба и дал шанс увидеть жизнь, но так было лишь вначале, а потом я потеряла крохи своей свободы. Вайпер или же, как он называет себя,Маммон - это тот человек, от которого мне надо было бежать, но я осталась стоять на месте. Я раскрываю окно в своей комнате и вздыхаю утренний ещё холодный воздух. Люди спят, сегодня воскресение, а я буду работать. Я вообще очень много работаю и часто переезжаю из города в город. Когда-то я родилась в солнечной Италии, а мама дала мне английское имя и отдала в приют, из которого я потом сбежала, в поисках лучшей жизни. Я тогда не знала насколько большой этот мир. Я с 15 жила сама и переезжала из города в город, глядя на жизнь под разными углами и зарабатывала себе на эту жизнь собственным телом. Сколько стоит свобода? Это вопрос остался открытым, ведь я не отдала не одной копейки. Правда я отдала несколько лет свой жизни. «Быть свободным — ничто, стать свободным — всё» — всегда повторяла себе фразу из книги и сжимая кулаки шла вперёд. Свобода показала мне мир мафии, в который я со звоном влетела, случайно убив одного, как мне тогда показалось, грабителя. Не вспомню, когда я стала носить с собой нож и стала говорить, что и свободу и жизнь можно купить. Возможно, я не была права, считая, что у всего есть цена. Но сожалеть слишком поздно. К своим двадцати я многое тогда уже поняла, а сейчас, когда мне почти 23, я смело могу сказать, что человек не ведает своего счастья. Лёгкая жизнь оказалась на деле страшной, как и итог моей жизни. Вляпалась в мафию я по самое не хочу, случайно убив одного из сыновей мафиози, но от чего-то мне сохранили жизнь, запихнув в один из клубов для мафиози и заставили молчать о смерти влиятельного человека. Именно этот клуб стал причиной нашего знакомства с иллюзионистом Варии. Я не скажу, что он был красив, его красота, казалось, больше присуща женскому телу, но говорить это когда-то было самоубийством. Да,наверное, так и осталось. Это больная тема для этого иллюзиониста. Что он полюбил во мне, в обычной итальянки без особых черт во внешности, осталось загадкой, но факты уже тогда были неизменимы. Он попросту выкупил меня из того клуба по собственной прихоти. Не знаю, свойственно ли иллюзионистам получать то, что они хотят, но Вайпер хотел мою любовь, а я никогда не знала, что это. И, наверное, не узнаю, я не уверена, что умею любить. Я всегда плевалась на книги вроде «Ромео и Джульетта» и на слезливую романтику. Я всегда смеялась над теми,кто плакал из-за любви. В моём сердце нашлась любовь лишь для себя, но не для другого человека. И, наверное, я одна из тех, кто влюблён в свободу. Я поджигаю сигарету и вижу девушку с копной ярко-красных волос. Мои волосы всегда были зелёными, но эта яркость слишком запомнилась многим, поэтому я лишь скучающе оглядывают свои чёрные волосы и выдыхаю ядовитый дым. Вайпер когда-то заставлял меня выкурить целую пачку, а я всё также продолжаю любить никотин. Я не помню, когда могла назвать себя свободной в последний раз. Это было больше двух лет назад. Когда я переступила порог Варии, я потеряла шанс на свободу. Коробка с решёткой на окне, вкусная еда, интернет и горы красивых вещей и подарков, что Вайпер явно не покупал, а попросту крал. Луссурия когда-то читал мне «сказки матушки гусыни», они чем-то напомнили мне реалии моей жизни. В моей жизни не было много людей, лишь хранители Занзаса, сам босс Варии, который был не прочь выпить с бунтаркой вроде меня и Вайпер. Я не уверена, что этому иллюзионисту была присуща нежность. Сколько бы я не вспоминала, так и не нашла не одного раза, когда он был со мной нежен. Он был как хищник, что заполучил свою добычу и не намеревался её отпускать. Он собственник и не желал размениваться на ласки и прелюдии, а я бунтарь и часто его отталкивала. Мы дрались, а Скуало смеялся, видя мои синяки и Вайпера, что скрывал их под иллюзией. На первый взгляд, жизнь в Варии была хорошей, если исключить отсутствие нежности и сухое «люблю», то я не видела ничего ровным счётом. Выйти за порог особняка мне запрещал Вайпер и заставлял гнить в комнате, и если я толстела, просил Скуало погонять меня в зале. Что-то в тот вечер, когда Вайпер ушёл на задние, во мне оборвалось, а может и загорелось. Я ураган, я не развивала пламя, а Вайпер не хотел, чтобы я была как Занзас или Бел. Моё пламя дало мне свободу. Никогда не думала, что сломать решётку на окне так просто. Я тихо убежала в ночь и скрылась, выкрав у Луссурии билеты в Рим. А из Рима я уже выезжала по другим документам и с другой внешностью. Лишь шрамы от сигарет на плечах и спине, напоминали о том, что я два года не видела мира. Я тушу сигарету о старую стену и бросаю окурок из окна, зная, что вредная старушка с первого этажа потом будет кричать из-за окурков, что не одна я выбрасываю из окна. У меня, увы, нет пепельницы, да и не нужна она мне. Я собрала свою сумку и отправилась на давно забытую работу. Не уверена, что торговля своим телом - это преступление. Тело стоит всего несколько мятых купюр, не более того, но эти купюры помогают мне выжить. По крайней мере, я так считаю. Никогда не считала, что в этом мире есть что-то более приятнее свободы, и я не отказываюсь от своих слов, даже, когда приходится стонать под мужиком. Возможно, я была бы счастливее, убей меня мафия, а не отдавай в тот клуб. Вайпер лишил меня свободы из-за сомнительных чувств, в которые я не верю. Я смотрю на себя в зеркало и задумчиво разглядываю свои янтарные глаза. Глаза — зеркало души человека. Я не любила этот янтарь в моих глазах, он нравился Вайперу и когда-то он обмолвился, что изначально влюбился в мои глаза. От части я ненавижу этот янтарь в своих глазах, он, возможно, и лишил меня свободы. Я захожу в комнату к своему клиенту и мои ярко накрашенные красным губы, что я растягивала в улыбке, тут же скривились в гримасе. На кровати восседал не кто иной как Вайпер, он улыбался и я знала, что мои несколько месяцев свободы подошли к концу, а ещё выкуренная утром сигарета стала последней. Вайпер кидал в камин сигареты, как только видел их у меня в руках, а я лишь кривила губы и заказывала ещё одну пачку через интернет. — Вот ты и попалась, гадкая девчонка. — Он поднёс руку к моим глазам, и я уснула. Просто взяла и уснула. Возможно, мне следовало бы убить себя за это время, чем лишать свободы добровольно. Мятые купюры = моему телу. Эту формулу ненавидел Вайпер и утверждал, что не позволит мне спать больше нискем кроме него, а я старательно делала вид, что верю в это, знала, что рано или поздно я буду на свободе и буду так же, как и в свои 19, просыпаться в холодной постели,в которой побывал не один десяток мужчин. *** Проснулась я в камере. Это нижний этаж особняка Варии и в этих камерах обычно гнили те, кого надо было допросить не один десяток раз. Холод, грязный матрас, тонкое одеяло. К ноге пристёгнута цепь, что шла из стены. Из одежды на мне лишь нижнее бельё. Запах плесени ударяет в нос, а по телу проходит дрожь, от понимания, что это место куда менее приятное, чем моя бывшая комната, здесь попросту нет окон. Здесь даже нет часов, лишь холод и мой иллюзионист, который до сих пор любит меня. — Моя милая Анис, ты правда думала, что я позволю тебе сбежать? — Вайпер опустился на колени рядом с моим грязным матрасом, и приблизившись сказал. — За всё надо платить, и за это бегство ты тоже заплатишь. Поживёшь здесь, пока я не решу, что ты исправилась. — Пусти, Вайпер, я - человек! — Он положил руки на мою шею, но не сжал их. Я никогда его не боялась, у меня вообще не было страхов и тормозов. Возможно, именно поэтому я вляпалась во всё это. — Я Маммон, а ты теперь будешь жить в этой сырой камере. В следующий раз, всё будет ещё хуже. — Куда ещё хуже! — Крикнула я, и вцепилась в его руки на своей шеи. — В следующий раз я искалечу тебе ноги, что бы ты не смогла встать на них. Лучше жена, которая не может ходить, чем одинокая и холодная постель. Ты так не думаешь, моя любимая Анис? Я даже раскошелюсь на кольцо. — Я лучше проведу всю жизнь здесь, чем стану твоей женой. Я хочу свободы. — Поверь мне. Несколько месяцев на тюремной еде, плюс жаркие ночи в этом месте со мной и ты отдашь свою свободу мне. — Он усмехнулся и взяв меня за подбородок, требовательно поцеловал. — Я скучал по этим губам и красивому телу. А ещё твои глаза стали более яркими. — Я ничего не боюсь. — Не волнуйся, милая Анис, я найду твой самый сокровенный страх, и ты будешь моей женой и никуда от меня больше не денешься. А сейчас подумай над своим поведением. Надеюсь, ты образумишься. — Ах, да, чуть не забыл. Готовься малышка, ты не увидишь мир даже на картинках. Подумай хорошо над своим поведением. Он вышел, а я взвыла. Мятые купюры — цена за тело. Он купил моё тело один раз и как истинный мафиози забрал насовсем, а мою душу он будет медленно и мучительно убивать, пока я не сдамся. Но я не сдамся, ведь смерть гораздо приятнее, чем лишение свободы. Хотя, что-то говорит мне, что он скорее насильно обручиться со мной, чем даст умереть. Но я ещё найду лазейку и убегу туда, где меня никто не найдёт. В этом мире есть много мест, где я могу спрятаться. Как жаль, что это лишь мечты, как жаль, что это ложь, моя ложь и он на самом деле искалечит мои ноги, если я не поддамся. По моим щекам текут слёзы, а я утыкаюсь лицом в свои колени и оплакиваю собственную жизнь.