Пиздец приходит, не спросясь

- Артём?.. - Валентин, который открыл дверь на настойчивый трезвон, меньше всего ожидал увидеть на пороге непривычно хмурого и сосредоточенного Юлькиного воздыхателя. - А Юли нет дома. - Драсти, ВалентинЮрич. Я знаю. Я к вам. Надо перетереть кой-чё, за Юлю, за жизнь... Полковник с тревогой заметил, что на скулах гостя появился румянец, видимый даже сквозь загар и трехдневную щетину. "Точно что-то с Юлькой сделал. Убью гаденыша." - В дом-то пригласите? Я тут типа не с пустыми руками, - Артём вытянул из-за спины пакет и помотал им в воздухе. В пакете что-то обнадеживающе звякнуло - хоть не полторашки пива, и то слава богу. Не то, чтобы Лебедев хотел хоть что-то распивать с этим… с этим. Но то, что гость озаботился принести нечто отличное от своего любимого «Жигулевского», всё же добавляло ему баллов. - Ну, проходи, - Валентин посторонился, пропуская Артёма в узкий коридор. И нахмурился, глядя, как привычно тот скидывает кроссовки и пихает их под танкетку. Явно не в первый раз у них в доме, и что-то полковник не припоминает его предыдущих визитов. "Убью гаденыша", - окончательно решил Валентин. А тот, не подозревая о кровожадных планах полковника, протопал на кухню (знает, куда идти, сволочь!), поставил пакет на стол, достав из него две бутылки на удивление приличного коньяка, повернул стул с высокой спинкой и уселся на него верхом, выжидательно глядя на хозяина. Тому ничего не оставалось, кроме как достать из буфета две рюмки, а из холодильника - весьма кстати забытый там тёщей лимон. Быстро настрогал его на блюдечко, не заботясь об эстетичности нарезки, поставил сахар и растворимый кофе. Артём расплылся в улыбке, значит, тоже "Николашку" уважает. Что ж, хоть что-то общее. Сел, и в свою очередь воззрился на гостя. А тот, до этого внимательно следивший за всеми действиями хозяина, вдруг снова покраснел и уставился в пол. - Артём? Я жду. Цель визита? Парнишка вздрогнул и, как в спасательный круг, вцепился в бутылку. - Давайте выпьем, ВалентинЮрич, легче пойдёт... Разлил. Чокнулись, выпили. Закусили лимоном с сахаром и кофе. Налил ещё раз. Снова выпили. В гробовом молчании звук пережевывания лимона грохотом отдавался в ушах Артёма. Полковник продолжал сверлить его своими чёрными буркалами, даже не думая начинать разговор и облегчать задачу. - Ладно. Я это... ВалентинЮрич... Ну вы знаете, что мы с Юлей... Полковник продолжал зловеще молчать. Артём налил ещё рюмку и одним махом выпил её. Валентин последовал его примеру, и снова уставился на гостя. - Не смотрите на меня так, - наконец не выдержал Артём. - Как? - Как будто хотите меня убить. - Почему "как будто"? Артём, в этот момент как раз опрокидывавший очередную рюмку, закашлялся так, что коньяк потёк из ноздрей и, казалось, даже из глаз. Обожженное алкоголем горло ободрало страшно, но ещё страшнее было смотреть в чёрные спокойные глаза напротив. - Да что я вам сделал?! - наконец смог прохрипеть Артём. - Пока ещё не знаю, - полковник махнул очередную рюмку и поставил опустевшую бутылку на пол. До Артёма, наконец, дошло, что Валентин, видимо, ожидает каких-то не совсем приятных, точнее, совсем не приятных новостей. - А... - сказал он. И замолчал. - Весьма информативно, - усмехнулся Лебедев. - Пиздец, - подытожил содержательный диалог Артём. И, наконец, решился. - ВалентинЮрич, я тут с Юлей разговаривал... А ей бабушка рассказала... Что вы это... До Юлиной мамы были влюблены по уши. В сослуживца. Но все родители были против, а потом он случайно подорвался на гранате, которая почему-то оказалась не учебной... Это правда? Полковник застыл, не донеся рюмку до рта. Блядь. БЛЯДЬ. Он осторожно, словно боялся расплескать, поставил рюмку обратно на стол. Хотел встать, схватить этого наглеца за ворот и впечатать его лицом в стол. Хотел разбить об его голову бутылку коньяка. Хотел кинуть в него стаканом. Хотел просто поднять голову и кричать. Не смог. Ничего не смог. Вцепился ладонями в край стола, пережидая приступ - не паники, нет, - воспоминаний. Сашка. Живой, весёлый. Душа компании. Сверкнувшая белозубая улыбка и взрыв. Такой неожиданный, и оттого такой пугающий. Изувеченное тело. Он умер не сразу. Он ещё прожил пару минут. Развороченный, страшный, окровавленный, он всё ещё был жив. Успел коснуться ладонью щеки подбежавшего Валентина. Но уже не услышал нечеловеческий вой, вырвавшийся из его горла. Только через полчаса изувеченные останки смогли вырвать из рук старлея Лебедева. Зачем. ЗАЧЕМ ЕМУ ОБ ЭТОМ НАПОМНИЛИ?! Артём с ужасом смотрел, как плечи железного полковника принялись мелко подрагивать, а на совершенно белом лице начал подергиваться уголок рта. Вскочил со стула, подбежал, обхватывая за трясущиеся плечи: - Вал... ВалентинЮрич! Простите... Я не хотел... Я не знал... - ЗАЧЕМ?! АРТЁМ, ЗАЧЕМ?! - Простите... Я дурак... Я хотел убедиться, что вам не будет противно, если я... Если мы... ВалентинЮрич... Понимаете… Я... Валентин не слушал и не слышал, закрыв глаза. Его трясло, выпитый алкоголь и абсолютная неожиданность пришедших воспоминаний сделали своё дело. К счастью для себя, а может, и не только для себя, Артём сделал единственно правильное. Подставил плечо, обхватил за талию, и повёл на диван. Помог лечь, укрыл пледом и сел рядом. И не смог удержаться. Провел ладонью по щеке полковника. Совсем как Сашка тогда, двадцать лет назад. Валентин открыл глаза. Кого он увидел перед собой - Артёма или Сашку, - он не смог бы сказать и под страхом смертной казни. Но он тоже сделал единственно правильное. Притянул его за шею и поцеловал. Глубоко. Жадно. Со всем нерастраченным за годы жаром. Артём только и смог, что издать невнятный звук, а потом моментально пропал. Был пацан - и нет пацана, как сказала бы братва. До этого всегда брал он. Сейчас брали его, и как же это оказалось охуенно... Сильные руки прошлись по спине, прижимая, приминая, вжимая его в себя. Он не успел опомниться, как плед уже оказался на полу, а сам он лежал на спине между стеной и полковником, глядящим на него совершенно незнакомым, горящим взглядом. Он снова протянул руку и коснулся его щеки. Неловко улыбнулся. - Пиздец, да, ВалентинЮрич? Полковник поморщился, и не выдержал, рассмеялся. А Артём, воспользовавшись временной деморализацией противника, подмял его под себя и уже сам впился в губы. Лихорадочно рванул ворот рубашки, не обращая внимания на отлетевшие пуговицы. Оторвался от губ, целуя и кусая спустился по шее, по лёгкой поросли на груди, накрыл губами сосок, непослушными пальцами пытаясь расстегнуть армейский ремень. Валентин слегка отстранил его, и, одним движением избавившись от рубашки, стянул с Артёма футболку, а потом щёлкнул пряжкой ремня, помогая снять с себя брюки и боксеры. - Бля... - только и смог произнести парень, увидев (в первый раз так близко!) качающийся перед глазами напряжённый член. На секунду растерялся, но поддался импульсу, коснулся губами головки, а потом вобрал её целиком. Она оказалась дико приятной на вкус и бархатистой, а стон, вырвавшийся у железного полковника, сполна вознаградил его за храбрость. И он даже разочарованно прохрипел что-то, когда Валентин отстранился, поднимая его и привлекая к себе. Снова поцеловал, жадно, с напором, стягивая с гостя спортивные штаны вместе с трусами, накрывая ладонью член у самой головки, плотно обхватывая, двигая крайнюю плоть... Артём поймал себя на мысли, что только мужик может совершенно точно знать, как именно надо дрочить, чтобы крышу снесло окончательно и бесповоротно. Полковник это знал, да. Впрочем, кто бы сомневался. На этом мысль закончилась, потому что Артёма скинули лицом в подушку и навалились сверху горячим жилистым телом, лихорадочно водя короткими ногтями по спине, кусая шею и плечи, разводя ягодицы и нащупывая колечко мышц. - Сука... - пробормотал он в подушку, рефлекторно сжимаясь, но сильные руки уже приподняли его за бедра, снова взявшись за член, и Артём задохнулся собственным стоном. Задохнуться окончательно ему тоже не дали, повернув голову за подбородок и кладя на губы пальцы. Уже не совсем соображая зачем, он послушно открыл рот, облизывая их, и тут же получил в награду поцелуй, а пальцы снова вернулись к ягодицам, разминая, постепенно проникая внутрь, сначала один, потом второй, растягивая, массируя, даря совершенно незнакомые ощущения, расслабляя и успокаивая. И когда ягодиц коснулось что-то гораздо большее, чем пальцы, смог только в очередной раз пробормотать: "Сука..." - и уткнуться горящим лбом в подушку. Валентин не торопился. Сплюнув на ладонь, провел по своему члену, размазывая слюну и уже выступившую смазку. У мальчишки явно это в первый раз, так что надо постараться сделать так, чтобы он не оказался и последним. Слегка вжался членом в уже раскрытое колечко, оглаживая напряжённые плечи, нашептывая что-то невнятное, но успокаивающее, дождался, когда Артём слегка обмякнет, и начал постепенно входить. Тот снова сжался и заскулил, но полковник, повернув ему голову, закрыл рот поцелуем, и Артём опять расслабился, через минуту начиная уже самостоятельно насаживаться глубже. Валентин позволил ему насадиться практически до конца, и только потом начал двигаться, сначала медленно и осторожно, а потом всё быстрее. Слегка поменял угол вхождения, и довольно улыбнулся, увидев, как выгнулся и застонал под ним парнишка, подхватывая ритм, вцепившись руками в края дивана, по-прежнему вжимаясь лицом в подушку, выкрикивая в неё что-то неразличимое, но явно матерное. От уже забытых ощущений всё сжималось в тугой узел, нервы на пределе, зрение сузилось до того, что он мог видеть только затылок и шею, с выступающей косточкой позвонка. Сдерживаться он уже не мог, и вбивался в подставленную задницу со всей силы, вызывая у Артёма уже просто скулеж. Остатками сознания сообразил подхватить его руку и положить ему на член, обхватывая поверх, водя вместе с ним, чувствуя, как волны дрожи начинают проходить по телу парнишки, и когда мышцы ануса сжались, отвечая на оргазм, тоже не выдержал, и с хриплым стоном кончил прямо туда, даже не успев вынуть. И рухнул на Артёма, словно из него разом вынули все кости. Впрочем, тот, кажется, не возражал. Отдышавшись, Валентин всё же откатился в сторону, выйдя из парнишки и вызвав у него разочарованный стон. Лёг на бок. Дождался, когда Артём уже отлепится от подушки. И спросил: - Ну и?.. Он не знал, какого ответа ожидал, но явно не сиплого: - Охуенно трахаетесь, ВалентинЮрич. И как хотите, но вы теперь от меня не избавитесь...