Мы с тобой — материки

      Томас не выходит на связь несколько дней — более чем уверенный, что Козырьки знают пределы своих обязанностей в его отсутствие, только вот новости, которые встречают его на пороге конторы, отнюдь не радостные. Короткий вздох облегчения — Полли нет в помещении, зато Артур смотрит чересчур серьёзно, Ада притаилась в углу, теребя в руках смятые листы. Никто не говорит ему, в чём дело — не требуется, понимание приходит к каждому без слов, пока глава семьи Шелби дрожащими руками вскрывает уже знакомый конверт.       Майкл и Полли уехали рано утром — успокаивают бедную служанку, не иначе. Томас едва ли не закипает изнутри, пробегаясь глазами по неровным строчкам. Чарльза не обнаружили утром в детской — вторит до боли знакомый голос. — Так, — всё тот же отстраненный тон. На лице Томаса маска безразличия, привычной сдержанности, власти и полного контроля над сложившейся ситуацией — отличная актёрская игра, не иначе, одна Ада видит его насквозь, не решаясь произнести и слова в присутствии других членов семьи — злить Томми не самая лучшая затея. — Ты знаешь, где он? — Артур сжимает кепку в руке, будто готов вот-вот броситься навстречу очередной проблеме, которая может оказаться, в прочем, не по зубам. — Ты знаешь, блять, где он, Томми?       Лидер Острых козырьков выставляет ладонь вперёд, пряча послание в поддон одного из ящиков стола — семья не должна вмешиваться, безусловно, в его назревающие проблемы, только вот до этой минуты обещание честного противостояния напоминало о себе не хуже, чем весь выпитый прошлой ночью виски. — Знаю, — произносит одними губами, педантично поправляя рукава рубашки. Человек, что глубоко погряз во лжи, вдруг понимает, что впервые за долгое время говорит семье правду. Только одному человеку мог понадобиться в столь непростое время маленький и беззащитный член семейства Шелби. Ребёнок, который при желании и правильной подаче может стать грамотной причиной для открытой манипуляции. Провокации. — Чангретта, — едва уловимый шёпот под нос. Отточенным движением Томас натягивает на голову излюбленный головной убор, поправляя козырёк кончиками пальцев. Он, безусловно, отыщет сына. — Эй, чёрт возьми, куда это ты? — надрывно кричит Артур в закрывающуюся дверь, удерживаемый только благодаря цепкой хватке Финна. — В гости.

***

      Лука всей душой ненавидит Бирмингем и его обитателей. Человеку с тонкой душевной организацией будет трудно — такой вывод он делает сразу по прибытии в Англию, отправляя своих людей на поиски. В бирмингемцах его раздражает едва ли не всё — поголовно необразованные, неотёсанные, грубые и лишённые вкуса граждане, которые давно позабыли понятия чести, совести и благородства.       Каждый день ему приносят безвкусный и однообразный завтрак, доселе хорошо обученные люди действуют на нервы, а первая встреча с главой семьи Шелби оставляет после себя неизгладимое впечатление. Итальянец задумчиво теребит узел галстука и перевязывает его в который раз. Всё должно быть идеально.       В конце концов, он даже не прячется — знает, что Томас обязательно найдёт его на окраине города в захудалой квартирке, знает, потому что хочет быть найденным. Он не убьёт Шелби сегодня, не убьёт и завтра — их вендетта только взяла своё начало, а они оба уже почти нарушили данные друг другу обещания.       Он не совсем понимает, как реагировать на смешанные эмоции, которые вызывает совсем ещё юный Чарльз — сын у Томми спокойный, впрочем, это едва ли не единственное, что на первый взгляд перешло ему от отца. Чангретта задумчиво кусает зубочистку и опускается перед мальчиком на корточки, превращая зарезервированный для окружающих оскал в подобие улыбки. Мафиози не улыбаются.       Когда спустя пару часов тяжёлая дверь вдруг распахивается со скрипом, Лука не выглядит удивлённым, скорее, отчасти довольным — все его планы работают, как часы. И в этом он действительно преуспел.       Даже не смотрит на вошедшего гангстера — улыбается самодовольно, покачивая младшего Шелби на коленях, который, к удивлению отца, не сопротивляется вовсе, с энтузиазмом вертит в руках револьвер. — Он не заряжен, — вдруг подаёт голос итальянец, выхватывая из маленькой ладошки опасную игрушку. Томас опускается рядом с ним, в глазах читается неприкрытое замешательство — Лука доволен. — Мы договорились, что детей не тронут.       В голосе мужчины ледяное спокойствие, и Чангретта на мгновение верит, что тому на самом деле всё равно, что произойдёт с его прямым и единственным наследником, только вот он не так прост, как кажется на первый взгляд, и Лука это знает. — Разве я не сдержал своё обещание, мистер Шелби? Ваш сын не пострадал.       И будто в подтверждение сказанному, итальянец вдруг приподнимает ребёнка и передаёт его отцу, а в следующее мгновение самозабвенно разглаживает едва заметные складки на брюках, смахивает невидимые частицы пыли. — Тогда зачем? — Полицейские, мистер Шелби. Произошедшее сегодня лишь небольшое напоминание о том, что мы ведём честную игру. Не сомневаюсь, что Острые козырьки имеют глаза и уши повсюду, но и мои люди не паршивые дилетанты. И Вам стоит об этом помнить.       Несколько томительных минут мужчины молчат, обмениваясь многозначительными взглядами, пока Томас, наконец, не осознаёт абсурдность ситуации — поднимается со скрипучего матраса, ловко подхватывая Чарли, направляется в сторону выхода. Останавливает его только лёгкое прикосновение чужой горячей ладони к собственной. — Прежде чем Вы уйдёте, я должен позаботиться о том, что мои слова были услышаны. Прикосновение обжигает не хуже пламени, но Лука так же быстро обрывает физический контакт, обходя гангстера и протягивая большой палец маленькому мальчику, который, не скрывая улыбки, обхватывает его своими. — В следующий раз, боюсь, Вы найдёте своего сына в ящике из-под джина, мистер Шелби, и я, поверьте, позабочусь в том, чтобы его доставили частями. Это наша с Вами война, не так ли?       Мафиози опускает руку вниз и, не дожидаясь реакции, подхватывает ладонь мужчины в крепком рукопожатии. Томми слишком поздно понимает, что «дружественный» жест неприлично затягивается — Чангретта скользит большим пальцем по чужой мозолистой ладони, в глазах его отчётливо виднеется озорной огонёк, и Шелби готов поспорить, что когда-то давно видел похожий в глазах женщин, что без лишних вопросов раздвигали перед ним стройные ноги.       Намерения Луки в данном случае разобрать сложнее, чем обычные желания и прихоти тёти Полли, и он оставляет несказанное при себе, в глубине души понимая, что итальянец читает его, как открытую, блять, книгу. — До встречи, мистер Шелби, — впервые за долгое время Лука позволяет себе искреннюю улыбку, — до скорой встречи.