Мой преподаватель - Магнето

- Мы избавились, избавились от них всех, - голос эхом отскакивал от стен, отделанных гладким и холодным металлом. Листы, аккуратно уложенные, изображали каменные стены внутри пещеры: таков был замысел архитектора по желанию заказчика. Последний сидел в кресле с высокой спинкой и смотрел на огромный аквариум за своим столом. Внутри аквариума плавала белая акула: по меркам рыбы бассейн был не очень большим, ей это не очень нравилось. Однако в таком бассейне она часто терзала добычу, которой некуда было скрыться, предоставляя своему хозяину каждый раз необыкновенное и впечатляющее зрелище. Её кормили не просто мясом морским котиков или рыбы, основной рацион рыбы составляла человечина. По началу акуле подобное меню не очень нравилось: мясо человека не такое жирное и питательное, как мясо морского котика или тунца. Однако хозяин, воспитывая питомца, был неуклонен и предоставлял своей рыбке каждое утро филейные части жертв. Поэтому теперь акула при виде новой жертвы, отлично знала, куда кусать: она сразу же вырывала огромный кусок плоти из бедер жертвы или из боков. Вода за считанные секунды становилась багрово-красной, ещё больше раздражая рецепторы рыбы и провоцируя её на большую агрессию. Хозяин, восседавший перед аквариумом, был доволен своей аквариумной рыбкой: воспитание прошло успешно. Господин Элманак с удовольствием скормил бы своей акуле Эрика Лэншерра, только металлокинетик умер вместе с остальными мутантами в облаке ядовитого газа. Планы Элманака казались ему гениальными: он преуспевал во всем и даже сумел избавиться от всех существующих на свете мутантов за считанные минуты, создав ядовитый газ, влияющий только на тех, кто обладает мутационными генами. И избавили мир от всех уродцев, так или иначе отличающихся от обычных людей. Персиваль Элманак считал, что сила человека заключается в его уме и власти. Именно ум, хладнокровный и расчетливый помог подняться ему на те вершины, какие сейчас были подножьем. И изначально Эрик Леншерр показался Элманаку гениальным мужчиной с великолепными умственными задатками, до тех пор, пока политический террорист не заговорил мутантах и об их свободе. Персиваль Элманак до той секунды был готов жертвовать нескромные суммы во имя революции, о какой говорил Эрик. Но все изменило одно слово "мутанты". В стекле аквариума Персиваль мог рассмотреть свое отражение: аккуратно уложенные густые каштановые волосы, высокий и узкий лоб, широкие и прямые брови, прямой и узкий нос, аккуратный рот с красивой формой губ. Красивый и статный мужчина, считавший своим главным внешним достоинством высокий лоб - признак тонкого и могучего ума. И действительно, все его планы были продуманными и гениальными. Ошибка была лишь одна: Эрик Лэншерр. И действительно... Под харизму этого мутанта попадали многие. Даже сам Персиваль, настолько он был увлечен диалогами о прочитанных книгах, партиями в шахматы, фантазиями Эрика о совершенном мире. Эрик Леншерр казался ему идеальным партнером по жизни, но у него оказался один непростительный изъян - могущество, неподвластное Персивалю, мутация. Или проще говоря, извращение природы. - Мы всех их уничтожили, - произнес Персиваль и поднялся из своего высокого кресла. - Я бы скормил тебе филейную часть Эрика, рыбка моя, - мужчина нежно коснулся стекла аквариума. - Но его труп отравлен. Хотя... - Персиваль отступился на шаг, с гордостью глядя на акулу, сейчас она плавала возле самой поверхности воды, и из-за этого её огромное подвижное тело почти не было видно. Акула услышала голос хозяина и нырнула вглубь, разрезая острым носом воду и раскрывая свою зубастую пасть. - Я думаю, для тебя эта последняя трапеза стала бы чудесной, - Персиваль смотрел на акулу. Мужчина, стоявший в тени кабинета, еле слышно сглотнул: Персиваль решил отравить свою акулу трупом Эрика Леншерра, что может быть хуже? Акула начала нарезать круги в своем бассейне, опасно проплывая возле самого стекла и демонстрируя свою пасть с четырьмя рядами острых, как мясницкие ножи, зубов. Персиваль восхищенно смотрел на нее: - Я знаю, это великая честь для тебя... И буду рад тебе её оказать, - совершенно ласково говорил Персиваль, а потом повернулся к своему подчиненному. - Ты понял, что надо делать? Мужчина активно закивал головой, глядя на Персиваля и вытягиваясь по струнке. Элманак очаровательно улыбнулся и вернулся в свое кресло, продолжая созерцать плавание в бассейне своей белой акулы. Да, действительно... Полюбоваться тем, как умрёт его акула-людоед, поедая филейную часть Эрика Леншерра, - очаровательная затея. Как будет корчиться и извиваться от боли, обнажая свои окровавленные зубы и выпучивая голодные бездонные глаза от непонятного страха. Её смерть будет прекрасным завершением. Все же... Персивалю Элманаку практически все давалось с легкостью. Даже уничтожение мутантов, массовое истребление разом двухсот тысяч человек казалось ему минутной забавой, которая теперь стала для него скучной. Ещё одна галочка в списке достижений: он уничтожил самую могущественную массу людей на Земле, собрав их в одном месте. Огромное количество людей погибло за раз от нажатия одной кнопки. Хватило лишь прикосновения подушечки большого пальца, чтобы убить мутантов. Столько людей не погибало ни при крушении Титаника, ни при взрыве в небоскребах-близнецах, ни во время сброса водородной бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Он первый убил такое количество людей, и муки совести не терзали его. Эрик Леншерр мертв, как и его сородичи-мутанты. И жизнь Элманака словно утратила былые краски и интерес: он сделал все, что хотел. И когда его чудная рыбка-акула отправится на тот свет, сам он выпьет бокал монтраше с цианидом. Это будет отличное завершение жизни. Ибо никто, абсолютно никто не имеет права убивать его, Персиваля Элманака, кроме него самого, разумеется. Персиваль посмотрел на шахматную доску, что стояла на журналом столике. Партия игры с Эриком так и осталось незаконченной, фигуры из белого и черного мрамора неподвижно замерли на клетчатой доске. При взгляде на доску, казалось, что разыгрывающие партию сейчас вернутся, продолжат захватывающую беседу и партию, что фигуры вернутся в игру. Элманак задержался на доске взглядом: он знал, чем кончится партия. Знал и сейчас, но не прикасался к доске. Выиграть должен был Эрик, и Элманаку подобное казалось чем-то приятным, даже азартным. Ему нравилось иметь такого сильного, необделенного интеллектом, игрока. Но партия Эрика навсегда застыла на этой доске: он никогда не произнесет слов, которые бы мог произнести, скалясь белозубой и обезоруживающей улыбкой. На секунду Персиваль пожалел о смерти своего приятеля, но потом подумал: все, что не делается, к лучшему. Эрик Леншерр должен был умереть.