Результат экспериментов.

— Останься со мной на века, моя любимая Блэр. — Он прижимает меня к себе, а я смотрю в крошечное окно на волю и вздыхаю. Рано или поздно я сбегу отсюда, хотя бы потому, что я уже перестала быть зверьком. — Я останусь. — Добрая улыбка этого учёного навевает воспоминания о моей матери, но я не держусь за них. Мне не нужна его любовь! Возможно, всему виной то, что, он меня не выпускает отсюда. Я хорошо помню своё детство и очень хорошо запомнила, как меня забирали из дома ученые, которые были заинтересованы в моём пламени. Я плакала, а они уносили меня, а потом были слышны выстрелы. Я знаю, что моя семья мертва, но я хочу вернуться в то место, где прожила лучшие дни своей жизни. Верде подобрал меня, когда мне было двенадцать, и он ещё был аркобалено. Его помощник тогда перенёс меня в его лабораторию. Я могла бы умереть на том пустыре, но судьба решила, что ещё не пришло время. От чего-то, до шестнадцати я свято верила, что мне рано узнавать этот мир и я не выходила из стен лаборатории, где у меня была своя комната. До шестнадцати, возможно, у меня был шанс сбежать, но не после. Тогда Верде вернулся человеком и признался в любви мне, а я не знала, что ответить. Я и сейчас молчу на его признания в любви, я не люблю его, а если и люблю, то это совсем иная любовь. Я хорошо помню как на окнах и дверях появились решётки, и тяжёлые замки. На мои вопросы Верде лишь целовал меня, говоря, что этот мир слишком опасен для меня. Для Верде я всегда остаюсь той маленькой девочкой, которую он подобрал. Его химикаты всё же повредили его мозг, а может снятие проклятья так на него повлияло. Не уверена, что эту жизнь можно назвать счастливой. Верде нежен, но он не знает меры и не думает о моей душе. Я пять лет не видела мир даже из окна, а этот учёный лишь гладит меня по голове и шепчет, что я его любимая. Он никогда не поднимает на меня руку, а я не хочу спать с ним, но кто спросит меня. Его препараты плохо влияют на мой организм и мне легче согласиться удовлетворять его желания, чем не иметь возможность ещё несколько дней нормально двигаться. Не уверена, что его нежность это то что нужно для любви. Он гладит меня по голове и целует, а я не могу ответить тем же. Моё тело пострадало от экспериментов, как и немного психика. Я не испытываю почти не какие эмоции кроме боли и желания свободы. Верде не любит, когда я хочу выйти на поверхность, он часто просто толкает меня на кровать и ложиться рядом, складывая свою голову мне на грудь и обнимая. Я чувствую себя его куклой. Мне кажется, что он видит во мне ручного зверька, который может удовлетворять его потребности. *** — Любимая Блэр, ты опять пыталась убежать. — Он проводит рукой по моему лицу, но я не двигаюсь, любое движение приносит ужасную боль. Он поднимает меня за плечи, а я прошу меня не трогать и из моих глаз текут слёзы, а Верде лишь улыбается, и удерживая меня в сидячем положении, кормит безвкусной едой. Я судорожно выдыхаю, а он лишь целует мои губы и шепчет, что этот мир ужасен и я не должна на него смотреть. Мне страшно, он не поднимает на меня руку, но причиняет боль. Я прошу его убрать эту боль, но он лишь гладит меня по обнажённой спине, и опускает на кровать, ложась рядом и молча смотря на моё лицо. Ему кажется, нравятся мои розовые глаза. Верде дарит мне множество украшений, красивых вещей, игрушек или даже коллекционных кукол из фарфора. Возможно, он сравнивает меня с этими куклами, а может и нет. Ему нравится моё тело, он всегда осыпает его поцелуями, и просит никогда не уходить и остаться с ним. Я хочу свободы, а он хочет чтобы я любила его и не хотела покинуть эти стены. Он гладит моё обнажённое тело и причиняет боль, приподнимая то мою руку, то сгибая в коленях мои ноги. Он любит, когда я плачу, во всяком случае, мои слёзы его не бесят. Порой я задумываюсь о том, что будет, если он захочет от меня детей. Я не хочу этого, но я не вольна в своих решениях. Я глотаю слёзы, когда он входит в меня, я вскрикиваю. Он нежно целует мои губы и сцеловывает слёзы со щёк, а я прошу его остановиться. Мне очень больно, а ему хорошо и он любит меня. Я хочу покинуть эту лабораторию, но он запрещает. Лишь говорит о любви и задаривает красивыми подарками, которые мне не нужны. *** — Блэр, милая Блэр, от чего тебе не мила эта жизнь? — Я вздыхаю и смотрю на кандалы, что укрощают мои ноги. Он не знает меры. Я снова попыталась убежать, и он поймал меня. Снотворное, он вколол мне снотворное, и проснулась я уже с кандалами на ногах. Он говорит, что снимет их когда-нибудь. Я могу вставать, но цепи хватает лишь на периметр комнаты. Верде целует меня и одаривает красивыми кукольными платьями, а я лишь кривлю губы. Ему не нравиться, когда я в чём-то разочарована. Он всё так же любит моё тело и всё так же приносит мне вкусные сладости, что хоть ненадолго, но возвращают меня к жизни. Он любит меня и моё тело, а ещё, он гладит мои ноги и просит простить за кандалы, но он не хочет лишаться своей игрушки. Верде любит меня не как куклу, а как девушку, кукол не целуют в губы, а он обожает целовать меня и просит не исчезать из его жизни. Этот ученый когда-то спас меня, но я не благодарна ему. Я считаю, что мне стоило бы умереть на том пустыре. Кандалы тяжёлые и я еле передвигаю ноги, но Верде запрещает мне вставать. Он приносит книги и показывает детские мультики на планшете. Он не разрешает мне смотреть на мир, даже не картинках. Он думает, что я захочу ещё больше покинуть это место. Мне претит смотреть пластилиновые глупые мультики, но Верде не слышит этого, он лишь улыбается и гладит меня по голове. Он не слышит моей боли и любит меня и моё тело. А ещё он часто даёт мне пить разные скляночки, говоря, что это витамины, я не верю, но молчу. Он страшный человек. И я не могу его любить, а он меня любит. *** — Теперь я вечно буду с тобой, моя любимая Блэр. — Я молча плачу и смотрю на свои ноги. Я не могу ими почти шевелить. Я не смогу даже встать, я сразу упаду. Верде гладит меня по лицу и целует почти неподвижные конечности. Он отобрал у меня все шансы на свободу. Верде любит меня и эта любовь ненормальна. Я плачу и прошу вернуть мои ноги в прежнее состояние, но он лишь целует мои губы. Верде не слышит меня, а я смотрю на свои порезанные вены, что сейчас забинтованы и понимаю, что даже умереть мне нельзя. Я комкаю его рубашку, и прошу сделать всё, как было, но он лишь тихо шепчет мне на ухо: — Блэр, теперь ты навсегда будешь моей, и наши дети будут счастливыми, я в этом уверен. — Я дрожу от страха, а Верде снимает с меня ненужные вещи и шепчет слова о любви. Я обречена на вечное страдание здесь и буду вечно чувствовать любовь Верде, но так и не увижу свободу.