within one's grasp

Как ни странно, обыкновенный дождливый день декабря. Последний месяц учебы в этом полугодии заканчивается, а чувство, будто учебный год уже подходит к концу. Феликс катает ручку по столу, раздражая свою противную соседку по парте. — Прости, ты можешь, перестать, пожалуйста. Очень отвлекает. Забавно. Все же складывает ручку в пенал и ложится на парту, вздыхая. Урок истории проходит безумно скучно. Лучший друг прогуливает, а учитель выставляет оценки. Историк — это старик лет шестидесяти, но удивительно энергичный и жизнерадостный, с другой стороны, он, пусть и добрый, никогда не дает спуску. Каждый ученик почти идеально знает материал истории, начиная с древних веков и до современности. Вдруг в кабинет входит классная руководительница. — Можно объявление сделать, — шепча, молодая женщина обращается к учителю. — Делайте, конечно, — усмехается, продолжая заполнять журнал. Как будто класс чем-то занят. — Двадцать четвертого декабря у старших классов по традиции состоится зимний бал. И вы, как будущие старшеклассники, на него приглашены. Задержитесь после уроков на минут пятнадцать обсудим бал и оценки. Спасибо, — учительница улыбается, глядя на детей и удаляется, осторожно прикрывая дверь. По коридору еще некоторое время слышны ее шаги, которые скрываются в учительской, где она пьет любимый ромашковый чай с учителем географии. Феликс и не думал, что в их школе могут происходить такие события, как бал. Парень уже чувствует как Сынмин, его лучший друг, загорится этой идеей. Тут сразу и наряды будут и все, все, все. После урока встречает в коридоре старшую сестру — Мелоди. Она, как всегда, прекрасна. Длинные золотые локоны лежат на плечах, футболка брата, заправленная под черную юбку и белые кеды. — Эй, почему ты взяла мою футболку? — наигранно возмущается Феликс. — Ты бы все равно разрешил, — девушка пожимает плечами. — Идешь на бал? — Придется. Сынмин ни за что не пропустит это, — парень усмехается. — А ты? — Да, скорее всего. У меня же выпускной класс. Они доходят до стойки с расписанием и направляются каждый в свой кабинет. У них не всегда были такие теплые семейные отношения. До того момента, когда Феликсу исполнилось десять, Мелоди вообще не воспринимала его, как своего брата. Но когда мальчик стал взрослеть, девушке стало все интереснее и интереснее наблюдать за его развитием. Первые умные мысли, рассуждения, совсем как у взрослого, первая влюбленность в девочку из параллели (неудачная, к сожалению). Просто, как-то так сложилось, что только Мелоди оказывала ему поддержку и оказывалась рядом в нужный момент. Даже Сынмин, что был таким же глупым мальчишкой, не всегда мог помочь. Друг приходит к последнему уроку с видом зомби. Говорит о том, что всю ночь делал итоговый проект по общаге, чтобы учитель поставил хотя бы четверку. — Но он уже выставил оценки. У тебя четыре вышла. — Не могу поверить, — Сынмин вздыхает. — Выходит, что я не спал всю ночь ради ничего? Черт. — Сдай, может пять поставит. География проходит так же, как и другие предметы. Никто ничего не делает, а учителям уже совсем все равно. Тем временем, Феликс рассказывает Сынмину о бале который будет, буквально, через пять дней. Тот, неудивительно, взбудоражен новостью. Классная руководительница сообщает, что итоговые оценки выставлены. Все ученики вздыхают с облегчением. Половина пути уже пройдена, расслабляться нельзя, говорит учительница. Но, к сожалению, ее никто не слышит. Хорошая женщина, только бы над интонацией поработать и строгостью. В холле встречаются с Мелоди. Сынмин засыпает прямо на ходу. Ему бы прийти домой и проспать до самой ночи, но он забивает на это ради нескольких часов с друзьями. На улице так промозгло, что никто не хочет выходить из помещения. Декабрь подкрался незаметно и запорошил снегом город. Но на следующее же утро вся красота превратилась в грязь на дорогах. Компания отправляется в торговый центр, чтобы найти подходящее платье для Мелоди на бал. Девушка смотрится красиво во всем, но они никак не могут найти то, что будет идеально. — Ну ты где там? — она надевает уже седьмое платье. Феликс совсем устал от этого «шоппинга». Мелоди выходит из примерочной, на ней прекрасное темно-бордовое платье. Подол опускается чуть ниже колен. Талия подчеркивается черным поясом, а верхняя часть платья состоит из кружева. Мелоди выглядит в нем просто потрясающе. Так элегантно и женственно. Но все же, что-то не то. Она должна быть светлой, как первый снег, светиться и пахнуть радостью. — Это, конечно, красиво, но я хочу что-нибудь другое… Феликс, можешь найти что-нибудь? Парень со вздохом выходит из помещения с примерочными и ходит по торговому залу в поисках платья для сестры. Он пытается разглядеть что-то легкое, воздушное среди однообразных нарядов. В пучине ярких тканей, вешалок и стендов находит идеал — бежевый атлас в несколько слоев на юбке выше переходит в легкую сетку, украшенную вышивками цветов, воздушные рукава свободные и дойдут Мелоди, наверное, до середины ладони, они так же состоят из сетки с цветами и блестками. Рядом с платьем, буквально на соседнем стенде, Феликс находит серьги с цветами, которые идеально подойдут к платью. — О боже мой, — вздыхает Сынмин. — Это просто волшебно. Феликс радуется больше всех. Наконец-то поход по магазинам закончился, и сестра довольна. Теперь можно спокойно идти домой. На улице уже нет снего-дождя, но пасмурно. Маленькие капли собираются в огромные лужи. Феликс чувствует, что его джинсовая куртка промокла, но через теплый свитер до тела влага еще не дошла. Они успевают дойти до дома до того, как дождь начнется с новой силой. В подъезде тихо и влажно. Они поднимаются на шестой этаж пятиэтажного дома. Мелоди открывает деревянную дверь замерзшими руками. Та с коротким скрипом открывается. Перед компанией сразу предстает узкая лестница почти под девяносто градусов. Разуваются и проходят в «квартиру». Там очень холодно, потому что Феликс забыл закрыть окно утром. «Зато свежий воздух!» — оправдывается он. Они живут, грубо говоря, на чердаке. Хозяин дома раньше просто сдавал эту комнату студентам. Но родители Феликса и Мелоди выкупили ее за небольшую сумму. Здесь две маленьких комнаты, ванна и кухня. Помещение совсем маленькое, но им хватает. И к школе близко.        День подходит к концу. С улицы слышен шорох шин по влажному асфальту и хлюпанье человеческих ног. Феликс высовывается в окно своей комнаты и закуривает сигарету. Он наблюдает за тем, как поочередно загораются и гаснут фонари на улице, слушает далекие звуки машин и трамваев, иногда видит их прямо около дома. И так проходят дни и недели. Он все наблюдает и наблюдает. Но, кажется, совсем ничего не меняется. Феликс смотрит на все те же стены своей комнаты, видит город, видит темно-синее небо совсем без звезд. Но продолжает каждый вечер вот так сидеть на подоконнике. Кажется, и внутри паренька все так же — без изменений. Он не то, чтобы безразличен — скорее спокоен. Но это спокойствие отчего-то давит на грудную клетку.        По всей комнате разбросана феликсова одежда. Где-то в глубине дремлет и сам хозяин этого бардака. — Ты просто убиваешь меня, — кряхтит Сынмин выбираясь из зарослей шкафа. — Что ты планировал надеть изначально? — Клетчатые брюки, висят на стуле, — не поднимаясь говорит Феликс. Сынмин скептически смотрит на черные брюки с перпендикулярными белыми полосками, — и, может, толстовку какую-нибудь. — У тебя на самом деле нет ни одного костюма? — Неа. — Ну это же бал! — Ну тогда я буду неформалом, — Феликс поднимается и нацепляет на нос солнечные очки в неоново-желтой оправе, задрав голову. Парень сваливает все вещи обратно в шкаф, — тем более, я уверен, что многие забьют на костюм. Поэтому расслабься. Ли лишь хлопает друга по плечу и, пока тот уходит выпить очередную чашку чая, чтобы успокоить нервы, переодевается. Улыбается самому себе и, схватив рюкзак, выходит.        В большом актовом зале погашен весь свет кроме неоновой подсветки. Синие, розовые и фиолетовые огоньки скачут по залу и лицам людей. Феликс находит свою сестру в компании других девушек. Включается спокойная музыка. Феликс приглашает Мелоди на медленный танец. — Красавица. Почему ты одна? — интересуется парень. Звучит как второсортный подкат в дешевом клубе. Ему можно. — Я с подругами. — Я про Чана, — усмехается младший. — Ну, пока не подошел, — она со спокойной улыбкой смотрит на брата, вероятно, задумываясь о том, как мальчишка вырос, похорошел и поумнел. Ее работа, что еще сказать. — Жаль, давно его не видел. Феликс уже давно потерял Сынмина среди других учеников. Вдруг к паре кто-то подходит. Это парень, которого Феликс видел не часто, но слышал о нем почти ежедневно. По взгляду Феликс понимает, что он занял чужое место, поэтому уступает, здоровается с Чаном и уходит к краю зала. Он наблюдает за десятками людей, парами, соединившимися в танце. Он спокойно, но с горчинкой, улыбается, слушая музыку, пока не улавливает голос рядом. — Скучно? — Нет. — Тогда почему не танцуешь? — Не с кем, — Феликс поворачивает голову в сторону незнакомого парня. — Пойдем покурим? — предлагает он. А Феликс лишь кивает и следует за незнакомцем к выходу. Что ему терять? Смотреть на парочки, конечно, приятно, но быть в этот момент одному — так себе. — Ты кто вообще? — усмехается Феликс, наблюдая как парень прикуривает сигарету. Из открытых окон школы слышна музыка. За спортивными трибунами темно и пусто. Совсем скоро новый год, а снег лишь впитывается в землю, не оседая, и морозит кожу холод. — Хенджин. А ты наверное… красавчик! Угадал? — Хенджин не наигранно ждет ответа и затягивается сквозь улыбку. Как смешно. — Не угадал, — улыбается в ответ, — Феликс. — Черт, но ты так похож на красавчика. — И что же теперь делать, — Феликс смотрит на Хенджина. Кажется, у него выработалась привычка наблюдать за людьми. — Думаю, ты все же должен быть красавчиком. — Флиртуешь? — «красавчик» поднимает одну бровь, ожидая ответа. — Ага, — короткий смешок и испытывающий взгляд глаза в глаза. — Смотри, не влюбись, — Феликс поднимает взгляд на ясное небо. И, о боже, видит. Видит звезды, которые ни разу не появлялись среди огней, он видит их сейчас. Буквально пару маленьких светящихся точек. Но он их видит, правда, сомневается на секунду, но продолжает смотреть. Возможно, он не так тщательно вглядывался по ночам в небо, но сейчас у него дыхание перехватывает. Они завораживают, эти маленькие точки в океане пустоты. — Обязательно, — а ведь сам глаз отвести не может. Понимает, это ложь. Жаль, что тему для разговора найти не получается. Огонек в сигарете уже почти доходит до фильтра. Хенджин с огорчением выкидывает окурок и смотрит на младшего. Телефон Феликса звонит, на экране высвечивается «бро». Хенджин усмехается, слушает отрывистый разговор. — Я не потерялся все в порядке… О, боже, Сынмин. Нет, никто не приставал и не изнасиловал. Ну, пока, — с усмешкой бросает взгляд на Хвана, ловя ответную улыбку. — Стой, где стоишь. Я скоро приду, — Феликс закатывает глаза и бросает трубку. — Я бы еще выкурил с тобой пару сигарет, но, видимо, мой друг потерял меня или себя, я так и не понял. Но должен вернуться, — парень сдерживает улыбку. Удивительно, но он искренне рад знакомству. Этот Хенджин кажется хорошим. — Тогда, до встречи, — Хван провожает парня разочарованным взглядом. Ему нужно больше времени. Хенджин думает, что это было одно из самых нелепых знакомств в его жизни, а Чан его однозначно поддерживает. Хван, к сожалению, все прекрасно понимает, понимает все, что происходит с ним. Он уже перестал считать секунды, когда смотрит на него, на Феликса. Среди сотен других людей Феликс всегда цепляет. Когда идет в толпе одноклассников или сидит за партой на уроке среди точно таких же учеников. Это чувство, когда тебе просто необходимо взглянуть на него хоть раз в день, съедает изнутри. Будто кислота, уничтожает все, абсолютно. Хенджина уже тошнит от этого. Но он не может и не хочет переставать наблюдать за Феликсом. Все получилось спонтанно, прошлой весной, когда его непутевому другу угораздило влюбиться в одну из их одноклассниц. Мелоди. О, да, это был тот еще геморрой. Весна, тепло, солнце, цветы, а в итоге признание Чана Мелоди перед школьными занятиями. Все как в сказке, с белой розой. Девушка тогда умиленно улыбнулась, но так и оставила парня без ответа, но с приглашением на чай. Хван, конечно, усмехнулся, но забыл об этом ровно до того момента, как Чан ворвался в его комнату в один из самых жарких дней с визгами о том, что Мелоди пригласила его в гости. «Как школьница, » — причитал парень, но согласился проводить его до дома девушки и успокоить друга. В итоге, все закончилось тем, что Чан начал встречаться с Мелоди, а Хенджин буквально остался с разбитым сердцем после взгляда на младшего брата девушки, что вышел из дома на прогулку в то время, как Хван уже отходил оттуда. Больно, глупо и совсем не в стиле Хенджина. Но, так получилось. Просто задержался на пару секунд. И, вот. Он обречен. Хенджину было вполне достаточно года, чтобы изучить Феликса вдоль и поперек. Феликс, каким бы он не пытался казаться, до боли добрый. Он такими светлыми глазами смотрит на мир вокруг, что и сам Хван начинает видеть его иначе. Пытается заглянуть вглубь глаз, что не имеют дна, но обшивку пробить не получается. Все заходит слишком далеко с каждым днем. Это словно болезнь или зависимость. Остановить невозможно.        Феликс, вместо того, чтобы выучить параграф по нелюбимой физике, аккуратно выводит синей ручкой закорючки на линованном в клетку листке. Домашние задания валяются где-то под диваном вместе с остальным хламом. За окном последние дни февраля. Погода все еще недостаточно весенняя, чтобы ходить в джинсовой куртке по улице, но Феликса это совсем не волнует, и зимой, как вы понимаете, не волновало в той же степени. Главное — свитер потеплее. От этого он вечно шмыгает носом и заходится кашлем. Парень давно не видел солнца. Ему кажется, что уже неделю или две, но, посмотрев на календарь, понимает, что последний солнечный день был в понедельник. Сегодня четверг. Феликс никогда особо не любил четверги. Вообще не любил все дни недели. Пасмурная погода пробирается даже в его маленькую и без того холодную комнату. Пару часов назад закончился дождь, облака все еще пеленой завесили чистое небо. Скоро солнце сядет и станет еще темнее, чем сейчас. В пачке осталось три сигареты. Феликс утруждено вздыхает. Выходить на улицу слишком лень, а сигареты нужны, до утра не протянет. Экран телефона загорается, оповещая о новом сообщении: Hyunjin, 18.34 Выйдешь покурить? Felix, 18.34 Нет, мне слишком лень. И сигарет нет совсем. Hyunjin, 18.38 Я около твоего дома. Felix, 18.40 Ладно, сейчас выйду. Они часто встречались в школе, проводили перемены в столовой за обсуждением повседневной жизни. Или же вместе после уроков собирались большой компанией и ходили гулять. Честно, Феликс чувствовал что-то иное от Хвана, не то, что от остальных. Загадочность, тепло или просто харизма — не понятно, но он определенно притягивал. Взглядом и душой. Но вдвоем они видятся только второй раз. Улыбка парня прячется в горле серо-голубого вязаного свитера, одетого под джинсовку, чтобы не разболеться окончательно. Он ловко сбегает по лестнице, закрывает дверь на ключ и выходит из подъезда. Первый шаг оказывается провальным — прямо в лужу. Феликс резко поднимает ногу и раздраженно перепрыгивает лужу, пока Хван неподалеку смеется. Во дворе дома нет того бешеного потока людей. Здесь тихо и неподвижно, можно в спокойствии посидеть, и никто тебя не тронет. — Давно не виделись, — говорит Хенджин, протягивая сигарету. — Да. Я приболел, из-за этого Мелоди заставляет меня сидеть дома, но скоро уже выхожу, — Феликс пытается не смотреть на парня рядом, чтобы избежать неловкости, но, все же, бросает изредка взгляд на Хвана. Они встречаются глазами. Хенджин резко отворачивается и смотрит на небо, улыбаясь. — Чего улыбаешься, — усмехается Феликс, подавляя улыбку. А другой молчит. Молчит и улыбается. — А ты? «Нравишься ты мне… Вот и улыбаюсь.» Из кафе на другой стороне улицы доносится какая-то сопливая попса из девяностых. Феликс тихо шмыгает носом и трясется от холода, а потом чувствует, как Хенджин притягивает его к себе, положив руку на плечо. Они почти не знают друг друга, но у Феликса от чего-то все тело сжимается и кровь к лицу приливает. Верно, это от холода. — Ты болеешь, потому что недостаточно тепло одеваешься, дурак, — Хенджин обзывается и тихо смеется. Феликс постепенно расслабляется под боком и просто смотрит на небо. Или Хенджина. Или это синонимы? Он и правда красивый. Даже, наверное, слишком. А еще слишком вежливый и слишком добрый по отношению к Феликсу. О таком как Хенджин, наверное, вся женская часть школьниц грезит. Это забавно. Но Феликсу слишком лень размышлять о чем-либо. Его мысли устремляются в ту тучу прямо над головой, преодолевают атмосферу и выходят в открытый космос.        Под утро над городом нависает огромное белое облако, из-за которого выглядывает слабое солнце, изредка скрывается за высокими домами города. В проблесках видно теплое небо. Феликс лежит на коленях Мелоди и поглощает уже третью пачку сырного попкорна. Кажется, его желудок будет очень недоволен. Они смотрят очередную комедию с Джимом Керри и спать совершенно не собираются, несмотря на то, что завтра снова идти в школу. Открытое окно впускает в теплое помещение ледяной воздух, а брат с сестрой только сильнее кутаются под шерстяной плед. Феликс отвлекается от любимой комедии на мысли о том парне с улыбкой в небо. И ведь так нравится. Но Феликс каждый раз только сильнее отталкивается, чем сближается. Все это похоже на игру, где герой пытается достичь цели, но она постоянно перемещается на другой край игрового поля. Сейчас — это детская игрушка. Но, вдруг, это превратиться во что-то большее. И, Феликс знает, что двух победителей не может быть. Почему-то проиграть обоим — страшнее, чем одному. — Ты чем-то забиваешь свою голову, — говорит Мелоди, зевая. На часах 4.27, а за окном уже светло. Незримый ветер колышет кружевной тюль, словно кусочек облака в их маленькой квартире. — И чем же? — Ерундой, наверное, всякой, — усмехается девушка нежно перебирая волосы брата. — Именно, ерундой.        Первый весенний дождь наступает в апреле, когда все выпускники готовятся к экзаменам, а остальные классы уже даже и не думают об учебе. Все ученики выбегают из школы, желая скорее попасть в машину к своим родителям. Они несут над головами портфели или прикрываются зонтами. Но Феликса, к счастью или сожалению, никто не встречает. Поэтому парень смело ступает прямо под дождь. Феликс закрывает глаза и терпит холодные капли на своем теле. — Ты чего стоишь не под крышей, — вдруг дождь останавливается и больше не мочит голову. — О, — улыбается Феликс. — Зонтик надо носить, — показывает Хван головой на предмет в своей руке. — Пойдем. Хенджин не дожидается ответа и ведет Феликса. Он совсем недавно выздоровел окончательно, но, чувствует, новый прилив кашля и насморка не за горами с такой-то погодой. Земля впитывает влагу, листья, которые появились совсем недавно, собирают на себе капли дождя, а после их роняют на черный зонт. Этот дождь совсем не вписывается в картину, которая предстает перед глазами. Улицы буквально расцвели с приходом апреля, появилось больше ярких цветов. Даже хмурое небо и ледяной ливень не могут затмить эту живость красок. Они идут по аллее, что с каждой стороны окружена мохнатыми деревьями, склонившимися друг к другу, они создают арку и, как никак, спасают от дождя. — Опять заболеть хочешь, — Хенджин смотрит на Феликса, будто отчитывая его. Но есть за что, ведь Феликс опять не послушал ни Хвана, ни Мелоди и даже джинсовку не накинул, выходя из дома (хотя сам Хенджин был в одной футболке, парень даже говорить ничего не будет). Феликс ничего не отвечает, продолжает идти, задевая грязной подошвой кед мокрый асфальт. Он почему-то счастлив, что решил не прогуливать последний урок, а остаться на эту идиотскую физику. Честно, ни разу не пожалел. Во-первых, потому что урок прошел гораздо интереснее, чем предыдущий. Несмотря на то, что Феликсу физика давалась с трудом, их учитель был просто прекрасным, его невозможно не слушать. И сегодня был одним из тех разговорных уроков, когда можно задать любой вопрос или рассуждать на любую тему. Феликс правда любил это. А во-вторых, счастлив, что остался, потому что встретил Хвана в самый разгар дождя. Рядом с ним появлялись чувства. Они шли рядом, изредка соприкасаясь плечами, когда одному из них нужно было обойти лужу, что становилась с каждой каплей все больше. На горизонте виднелись кудрявые свинцовые тучи, наполненные влажностью. Они, будто снежные горы, закрывали голубое небо от жителей города. Вдали улица растворяется в каплях дождя. «Не знаю, — думает Феликс, — я правда не знаю, как смотреть на него». Глаза поднять со своих промокших ног боится. Боится смотреть правде в глаза. Хенджин не скрывает — улыбается, видя Феликса рядом с собой так близко, что тянуться не нужно совсем чтобы дотронуться. И для него это что-то значит. — Спасибо, — говорит рыжий, когда они уже входят во двор его дома. Феликс поворачивается лицом в Хенджину и видит, что его футболка отчасти промокла, как и волосы, спавшие на лоб. — Ничего такого, — усмехается Хван. Прощаться совсем не хочется. — Подожди секунду, я сейчас приду, — бросает Феликс, выбираясь из укрытия и сразу забегает в подъезд, а возвращается с большой толстовкой для Хенджина. Тот Благодарно улыбается и надевает кофту. А когда Феликс уже разворачивается, чтобы уйти, окликает. Парень возвращается под зонт. — Наверное, я поступлю неправильно. Прости. Хенджин отдает зонт в руки Феликса, а сам обхватывает пальцами его лицо. Тот, широко раскрыв глаза, смотрит на Хвана, чувствует, как трепещет все внутри, от прокуренных легких, до кончиков пальцев. Еще секунда и он упадет. Феликс больше не может терпеть это ожидание и сам сталкивается с губами Хенджина. Все тело будто онемело, чувствует, лишь холодные руки на своих щеках и теплые губы. Парень на секунду отрывается, чтобы потом снова спрятать улыбку в феликсовых губах. У того руки бессильно опустились вниз, позволяя холодным каплям дождя задевать их лица. Шумный город остается где-то далеко, кеды почти полностью заполнены водой. Хван опускает руки чуть ниже, притягивает ближе за шею. В сердце Феликса неожиданно зарождается страх. Он легким двигаться не дает, а все тело сжимается. Но парень совсем не хочет замечать этого, а хочет просто еще хоть секунду не терять тепло Хенджина рядом. У Хвана есть проблема. Он совершенно не умеет врать. А это значит, что ему нужно будет рано или поздно сказать всю правду. Но точно не сейчас, когда Феликс жмется рядом, под дождем, сверкает и улыбается с перерывами на поцелуи. Младший промерз до ужаса, но внутри у него теплое море волнами сердце окутывает. Хван вдруг хочет отстраниться, еще раз извиниться и уйти, но Феликс смыкает пальцы на предплечьях парня, неуверенно и молча смотрит в глаза. Он не просит остаться, но и прогонять не собирается. Парень просто застрял в этом моменте. Где-то между глазами Хенджина и его мягкими губами. Страх накатывает с новой силой, Феликс не может сопротивляться. Но он обнимает Хвана за шею и целует сам. А понимает до конца, что произошло, только когда уже стоит в сухой квартире. Понимает, что влип окончательно, что эти несколько минут под дождем — мало для него. Хенджин во все мысли проникает, как пожар распространяется и до точки невозврата доводит разум. Фел этим же разумом безрассудным понимает, что нужно просто забыть, потому что нельзя так, это неправильно. Но такое не забывается.        На второй день это кажется просто шуткой вышедшей из-под контроля, но к четвертому у него развивается голодание. Как кислородное, только по Хенджину. Он избегает его в школе. К счастью, они не в одном классе, поэтому это довольно просто. Феликс мысли себе поминутно забивает совершенно ненужными и глупыми мыслями. Он крепко вбил себе в голову, что не должен больше думать о Хенджине. Но просто не может. Разум может думать как хочет, а глаза все равно угольные волосы ищут и находят. Тот будто нарочно на горизонте появляется постоянно. Феликс по-настоящему скучает, по-настоящему влюблен. Влюблен и это страшно. Ведь он знает, что такое хорошим не кончается, когда сильно и до безумия. И это всего лишь игра на выживание. В которой он точно проебет. — Феликс, давай поговорим? — Мелоди пришла поздним вечером в комнату брата. Горела лишь настольная лампа, заливая желтоватым светом всю комнату. Феликс бессильно лежал на своей маленькой кровати, свесив одну ногу на пол, и смотрел в окно. Яркий закат расстелился по всему горизонту, освещал комнату, отражался на светлом потолке. Дождя уже не было давно, а на улице совсем немного и май. Мелоди тихо садится на пол рядом с Феликсом. Тот лениво спускается и садится, облокотившись на кровать и согнув одну ногу в колене. Он не смотрит на сестру, взгляд четко в стену. Совсем потерялся в своих мыслях. — Прошу, — девушка сама себя тоже измучила. Что с братом происходит догадывается, но так и правды добиться не может, — скажи мне, что происходит. Парень смотрит на сестру, а в глазах слезы первые стоят. Феликс понимает, что все, натерпелся. Держаться нет сил, а как дальше — совсем не знает. — Помнишь ту девочку, моя первая любовь, да? — парень опускает глаза, позволив слезам скатиться по щекам. — Так вот, я ошибся, Мелоди. Я совершил ошибку. — Хенджин? — Да. Я конкретно проебался. Сначала не понял в чем. А сейчас… слишком сильно понял. И он утыкается в колени сестры, сжимая подол легкого голубого платья. Он будто задыхается. Хенджин тогда одним взглядом будто весь воздух в мире у Феликса забрал, так еще и осколки сердца с собой прихватил. Феликсу больно, ему обидно, у него будто ломка началась без Хенджина. Эта короткая влюбленность приносит слишком много потерь. У Мелоди голос срывается, когда она слова поддержки сказать пытается. Горячие капли ее слез падают на светлые волосы брата. Она понимает все без слов и единственное, что вырывается из ее губ — совсем простой вопрос: — Феликс, скажи мне, ты правда любишь его? — Единственное, что я могу сказать, — говорит тихо, на грани понимания, — я теперь не могу без него. Я не видел его чуть больше недели. Но я не могу больше. Я так хочу снова увидеть его, но знаю, что нельзя. Я не могу позволить этим чувствам взять верх. Это плохо для нас обоих, — он ломается с каждым словом все больше. Так нельзя, так нельзя. В голове рой мыслей и противоречия с запретами смешиваются. Так хочется послать это к чертям, радоваться, улыбаться и просто любить. Но не может, сам себе запрещает. — Запомни, — девушка смотрит прямо в глаза, — ты в праве любить любого человека. И если твое сердце на самом деле выбрало Хенджина, ты не должен останавливаться из-за рамок, что были привиты тебе как и остальным. Любовь это прекрасно. Поэтому просто люби, хорошо? — Феликс кивает и снова ложится на колени сестры. — Страх — вот, что нужно искоренить. А не любовь к парню, как пытаешься это сделать ты. Пойми, он ведь такой же. Не думаешь, что если просто будете рядом, вы не позволите друг другу «проиграть»? Просто подумай об этом, — просит девушка. — Он тоже? — Он любит тебя, Феликс. И гораздо сильнее чем ты думаешь, — Мелоди гладит брата по плечу и, стащив с кровати плед, укрывает его. Проходит несколько минут, за которые Феликс успевает успокоиться, после которых Мелоди может улыбнуться спокойно. Она просто хочет, что он был счастлив и если это счастье так близко, она сделает все, чтобы не упустить его. Парень совсем устал, устраивая себе ежедневные мозговые штурмы и только рядом с любимой сестрой может расслабиться и спокойно поспать.        — Эй, Хван! — окликает как-то девушка своего одноклассника в пустом коридоре. — Если что, — подходит ближе, — Феликс любит синий винстон, у него аллергия на цитрусовые, хотя он ест их килограммами, несмотря на его воспитанность, временами проявляется его сложный характер и да, я даю благословение на ваши отношения. Мне все равно, что он будет тебе там говорить. Феликс любит тебя всем своим разбитым сердцем и глупой головой, — она говорит совсем тихо, чтобы Хенджин точно уяснил это. — И ты, в конце-концов, должен нести ответственность. А то влюбил в себя бедного ребенка. Ходит страдает теперь по тебе, — девушка усмехается и, ударив друга по плечу, находит глазами в конце коридора Чана и торопится к нему. Целует парня в щеку и они, взявшись за руку, направляются на этаж выше. Хенджин остается стоять на том же месте, улыбаясь себе под нос. Он понимал, что Феликс что-то да чувствовал, но слышать это, повторять у себя в голове… У него мурашки по коже и одуванчики, как маленькие звезды в легких распускаются. Феликса хочется целовать, чтобы снова улыбки между губ, пальцами холодными по горящей коже, но без того холодного дождя.        Одним утром Феликс проснулся раньше обычного. Было ли виной этому слишком яркое солнце в то утро или свежесть улиц, проникшая в его комнату. В любом случае, он поднялся и принялся одеваться. Удивительно, но он даже не подумал о завтраке. Может от того, что его йогурт в красных маленьких баночках закончился прошлым вечером, а может от того, что его сестра все еще спала и не могла приготовить ему любимые блинчики с вишневым вареньем. Как итог: на часах пять утра, а Феликс выходит на улицу и, шваркая кедами по сухому асфальту, жмурился в лучах рассветного солнца. Улыбка бродила по его лицу, как и сам Феликс по своему любимому городу. Многоэтажки отражают свет друг в друга, создавая красивые переливы теплых, уже совсем весенних лучей. Но Феликс не просто гуляет, у него есть цель. Парень уверен, он бы уже давно вырвался из этой клетки, которую он сам построил вокруг себя из страха и боли, но почему-то не может. На самом деле он не раз пытался любить, (да, он готов говорить о таких громких словах, потому что это именно то, чего он искал, то, чего ему не хватало), но каждый раз оканчивался неудачей. Феликс на самом деле готов отдать все свое тепло и свет Хенджину и это впервые, это пугает. У Феликса в солнечном сплетении звезды сгорают одна за другой, в голове шелест листьев, а кончики пальцев, как и все тело, трясутся от нервов. Он все думает и просто не может остановиться. Он готов остановиться? Ничего не произошло. Ну, может совсем чуточку. Одно лишь касание губ. Одна лишь маленькая, зародившаяся в улыбке Хенджина и дошедшая до счастливых феликсовых глаз, надежда. Но это «ничего» для рыжего парнишки — почти все. А «почти», потому что этого хочется больше. Больше улыбок, больше поцелуев. Всего больше. Феликс не может без этого больше. Боже, он влюблен настолько, что не может не думать об этом парне. На Феликсе только его любимый большой красный свитер и голубые джинсы. Несмотря на то, что на улице только десять градусов выше нуля, его греет майское солнце и теплое облако мыслей. Он замечает, что высотки остались за спиной, а время близится к шести. Совсем немного осталось до того момента как люди снова заполнят город. Казалось бы, что Феликс идет только с наилучшими мыслями, но на деле, все по-другому. — Хорошо, что ты пришел, — начинает Феликс. — Я хотел сказать, что ты прав и все, что случилось это ошибка. Прости, — они стоят недалеко от берега реки, рукой подать до густого весеннего леса. — Я правда долго думал обо всем, — Хенджин внимательно слушает, оставляя свои мысли напоследок. — И понял, что будет лучше, если мы остановим это сейчас. Мне пугает все, что происходит, поэтому… — Прости, Феликс, но ты идиот, — Хенджин улыбается, подходя ближе. Феликс голову поднять хотел бы, чтобы с настойчивостью взглянуть в глаза Хвана, но, к сожалению, не может. Не может смотреть на Хенджина так близко, когда видно все его неподдельные эмоции. Парень жадно смотрит на Феликса. Как же он хочет еще раз поцеловать его. — Я же просил не влюбляться, — шепчет младший, чувствуя, как уши краснеют. — К сожалению, на тот момент было уже слишком поздно, чтобы разлюбить тебя, — если говорить правду, то иногда Хенджин кажется себе помешанным. Он любит Феликса до безумных глаз, до дрожащих рук только от взгляда на Ли. И это пугает, Феликс прав. Но у него больше тормозов нет, понимает, бесчувственно допивая третью кружку зеленого чая за утро. Если ему хоть раз попадется на глаза Феликс, Хенджин больше не остановится. А он попадается, когда просит в пять часов утра придти к реке. Какое, блять, мнение общества? Ни разу не слышал. Я правда извиняюсь, но мне поебать. — Посмотри на меня, — просит парень, даже чуть наклоняется, чтобы заглянуть в глаза. — Я хотел бы сказать, что ждал целый год и мог бы ждать еще, но не скажу. Потому что теперь я точно не смогу просто спокойно смотреть на тебя. Я на части разрываюсь, когда в толпе тебя вижу, а прикоснуться права не имею. Это мучительно, — Хенджин вздыхает, останавливается, чтобы младший успел воспринять весь поток информации. Феликс все так же тупит взгляд куда-то вправо, где распускаются желтые одуванчики. — Я просто хочу, чтобы ты был моим, со мной. Это правда единственное, о чем я тебя прошу. Просто оставайся рядом. — Феликс все молчит, не зная что сделать дальше. — Хорошо, — кивает Хенджин, — тогда будем по-другому. Ему секунды достаточно, чтобы свои руки у Феликса на талии разместить и резко притянуть к себе. Парень чуть не падает, поэтому хватается за плечи Хвана и все-таки поднимает голову. — Если я отвечу, то пообещаешь мне кое-что? — спрашивает Феликс. Он взгляда острого оторвать от каштановых глаз не может. Уже в который раз. — Разумеется, — твердо говорит Хенджин и терпеливо ждет слов парня. — Конечно, до безумия глупо просить тебя никогда не оставлять меня. Но это то, чего я прошу. Если ты хочешь, чтобы я был рядом, я, в свою очередь, должен быть уверен, что это абсолютно взаимно, — Феликс, наконец, делает лицо проще и, усмехнувшись, добавляет, — а еще я хочу апельсинов. — У тебя же аллергия. — Ну и что! В конце-концов, мы любим то, что нас убивает, — дуется Феликс и кладет голову на плечо Хенджина, чувствуя его дыхание над ухом. — То есть, я тебя убиваю? — спрашивает, растягивая улыбку. — Именно. Потому что с каждой секундой я влюбляюсь сильнее, — Ли прикрывает глаза и чувствует, как весь груз с его плеч падает с обрыва в самый океан, сомнения разбиваются о скалы, а страх пугается и исчезает, услышав вместо привычного сердцебиения Феликса, которое было ему подвластно, еще одно. Что не позволит снова завладеть Фелом. А, вообще-то, через пару часов начинаются занятия.        В школе Феликс неотрывно слушает Сынмина о том, как вчера Чонин умудрился за один вечер два раза пролить на себя чай и испачкать любимые домашние штаны в гуаши. Сынмин, к сожалению, являлся невольным зрителем всего этого действия, ведь Чонину одному страшно дома, пока родители в другой город на недельку-другую. А кого еще позвать, кроме своего любимого братана-почти-парня-но-все-же-братана. — К ночи я был готов его прибить, если бы притронулся к еще хотя бы одной вещи, что представляет опасность для жизни, блять. То есть к любой ты понимаешь, да? Феликс лишь умиляется, вспоминая, как несколько дней назад сам Чонин жаловался на непутевого Кима. Они, определенно, нашли друг друга. Тем временем они идут по коридору, полному десятками школьников, а Феликсу нужен только один. Тот идет совсем рядом, что еще чуть-чуть и их кончики пальцев соприкоснуться. Хенджин руку чуть в сторону и нарочно нежно задевает ладонью руку Феликса, улыбается себе под нос, чувствуя улыбку другого и идет дальше на занятия. Так мало нужно, когда Хван видит его. Просто понимание, что вместе и, видимо, надолго.        Знаменательный вечер, наступивший через пару дней, осветил школьный зал вновь разноцветными огоньками. Все ученики собрались отпраздновать конец учебного года. Хенджин наблюдает за подростками, что энергично танцуют под музыку, учителя в учительской, но часто заглядывают к детям. У парня волнение на пределе, потому что надеется случайно увидеть, зацепиться взглядом за Феликса, но его нигде нет. И уже, вроде как, руки опускаются, но надежда мелькает на горизонте в лице Мелоди. «Он ждет тебя, » — Хенджин чуть от радости не подскакивает и мчится туда, к трибунам, где несколько месяцев назад все началось. Неловкий флирт, две сигареты под звездами. На улице не жарко, как днем, а лишь слегка душно, но и это разбивается прохладным ветром. Феликс стоит, облокотившись на бетонную стену трибун. Не курит, Хвана ждет. Когда видит, то отрывается от стены навстречу, но Хенджин своим телом прижимает его обратно. Теперь он имеет чуть больше прав, чем раньше и может целовать, где и сколько он захочет. Смотрит сначала на спокойное с тенью улыбки лицо и вдруг совсем ясное понимание слова «счастье» в голове всплывает. Феликс сжимает в кулаки хлопковую ткань рубашки Хенджина на спине и чуть сдерживает рвущиеся наружу эмоции. У старшего нервы сдают знатно, поэтому он опускает все слова о том, какой Феликс прекрасный, потому что сейчас для него гораздо важнее коснуться сухих губ, столкнуться с чужим языком и полностью отдаться в поцелуй. Да, не будет у Хвана премилой девушки, с которой он станцует сегодня медляк, которую приведет к родителям знакомиться, которую его мама будет учить готовить вкуснейшие пироги. Но пока у младшего земля из-под ног убегает, и он готов слиться воедино с Хенджином, потому что кажется, что расстояние между ними непозволительно велико. Хвану будет все равно. Все равно на все эти милые вещи, которые он бы мог сделать с девушкой, потому что у него есть Феликс. И это его самое большое счастье. «Я просто счастлив, что все сложилось именно так.»        На часах 3.56 и Феликс думает, что наверное уже стоит лечь спать. Рассветное солнце заменяет светильник в комнате, и лучи изредка попадают на лицо. Все тело расслабленно под теплым одеялом. Разгар июня. Последние экзамены уже сданы и волноваться о своем режиме не нужно. Так пусто стало на душе без ежедневных походов в школу, постоянных заварушек и нелепых ситуаций. Совсем скоро он начнет скучать по всему этому. Но впереди — институт. Это будет гораздо тяжелее, поэтому Феликс уже начинается готовится к этому. Вдруг телефон загорается, оповещая о сообщении. Hyunjin, 3.56 Выходи Felix, 3.56 Ты сейчас серьезно… Hyunjin, 3.57 Давай быстрей! Феликс усмехается и, отбросив телефон на кровать, выбегает на улицу прямо в своих домашних шортах и футболке. Босыми ногами на носочках пробирается к двери, к старым кедам. Хенджин стоит такой же растрепанный и сонный, но с счастливой улыбкой на лице. Солнце сквозь деревья льется на пшеничные волосы парня и часто попадает прямо в глаза. — Ты чег… Хенджин резко целует парня и выдает на одном дыхании: — Я пришел потому что не мог заснуть. Я всю ночь думал о том, как я люблю тебя, поэтому я здесь и хочу сказать. Я люблю тебя, Феликс Ли, — обхватывает лицо мальчишки руками и целует нежно, но в то же время резко и отрывисто. В этом весь Хенджин. Он не хочет слышать какого-либо ответа, потому что ему есть, что еще сказать. — Прямо сейчас я уверен в том, что я твою руку хочу держать всегда, что целовать тебя готов каждую секунду в своей жизни и что я влип я так, что почти с ума схожу. Хочу, чтобы годы шли, но ты был рядом со мной, всегда. Феликс улыбки сдержать не может, как и доброго смешка. Ночная свежесть холодит открытые участки тела. Все так же как много-много дней назад, в пору прошлой весны. А смотрят друг на друга так же счастливо, но только с большей любовью, чем раньше. Страх больше не смел показываться на горизонте, даже во время долгой разлуки, когда у одного — сессия, а у другого — выпускные экзамены. Все равно находят время. Приползают оба измученные и уставшие в объятья друг друга и рассказывают о том, что произошло сегодня, вчера, а может и неделю назад. Это не имеет значения. Важно то, что Хенджин все также с тихой улыбкой любуется Феликсом, а тот постоянно жалуется сестре на парня-красавчика и улыбается, не в силах остановить себя.