Hibiscus and Azalea

С отступлением холодов небо становилось чище и голубее. Солнце потихоньку пригревало, на ветках кустов и деревьев набухали почки, из земли пробивались свежие стебельки трав. Каждое новое утро Джорджа будили тоненькие голоса птиц. Весна брала свое – распускались первые нежно-зеленые листочки, люди сняли и спрятали далеко в шкафы тяжелые пальто и огромные шарфы. Все стали приветливее, улыбчивые. У самого Джорджа, скупого на эмоции без повода, уголки губ ползли вверх, когда он шел по улице и видел смеющуюся молодежь или менее суровые, холодные лица людей. Все цвело и пахло. Воздух был пронизан теплом и свежестью. Однажды прогуливаясь по знакомой улице с маленькими магазинчиками и хорошеньким кафе, внимание Джорджа привлекла желтая дверь цветочного. Взглянув за стекло окна, он увидел милые витрины и полки с прекрасными цветами. Не долго думая, мужчина дернул ручку двери, и шагнув за порог, услышал мелодичное звяканье колокольчика, оповещавшего продавца о том, что пришел, не всегда, но чаще всего, потенциальный покупатель. Человечек за прилавком встрепенулся – видно немного заскучал из-за отсутствия людей в магазинчике. Вытянув, как по струнке, тонкую спину и широко улыбнувшись, он поздоровался. Мужчина любезно ответил тем же и огляделся. Внутри воздух был влажнее и множество разных запахов смешались в один, не навязчивый, напротив приятный. Рассматривая разные, незнакомые и знакомые цветы, он приложил указательный палец к губам и сдвинул брови. Мальчик возле кассы уложил острый подбородок в чашу ладоней и слегка наклонил голову. – Я могу чем-то помочь? – послышалось за спиной Джорджа. – Спрашивайте, если что-то интересует. От такого тонкого голоска мужчина распрямил плечи, и подойдя к прилавку и положив на него ладони, немного неуверенно начал: – Сейчас весна, и все так красиво оживает и скидывает отпечаток долгого сна... Он помолчал, подбирая слова. Юный продавец слушал с неподдельным интересом, рассказ начатый очень издалека, но ему нравилось слушать, что говорят люди, приходя за цветами. Он давал высказать все всем клиентам. Чуть смущенно Джордж продолжил: – Я бы хотел просто так, без особого повода, напомнить коллегам женщинам, что они чудесные и роскошные. Мне кажется, все цветы красивые и роскошные, как и все дамы... Вы можете что-нибудь посоветовать? Жильбер, так звали юношу флориста, снова выпрямился и задумчиво коснулся подбородка, перебирая в голове появившиеся идеи. В прошествии нескольких секунд он поднял указательный палец, показывая, что у него есть идея. – Смотрите, видите эти корзинки с цветами, – Жильбер указал на витрину рядом с прилавком, – я могу собрать такие для вас. Я подберу разные цветы для ваших девушек. На языке цветов они будут значить разные хорошие качества и характеризовать получательницу, как, например, скромную и добрую. Как вам? Юноша так вдохновленно говорил, его глаза так загорелись этой идеей, было видно, что он искренне желает помочь, что Джордж никак не мог отказать, тем более ему самому идея показалась замечательной. – О, это замечательно, мне кажется, это будет хорошим подарком, – ответил мужчина слегка улыбаясь. – Тогда, скажите, сколько нужно корзинок? – Десять. Юноша быстро сделал пометки на бумажке и положил ее рядом с кассой. – Думаю, за выходные я справлюсь. Приходите в понедельник, – немного подумав сказал он. Мужчина кивнул и ступил несколько шагов к выходу. – Я приду в понедельник. До свидания, – произнес он снова улыбаясь. Мальчик прочитал в его глазах огромную благодарность, резво кивнул и сказал теплое, с надеждой "до понедельника". Выходные пролетели быстро. Каждую свободную минутку Жильбер уделял составлению букетов. Он так загорелся идеей и так хотел помочь сделать знакомых девушек этого мужчины счастливее. Иногда, запамятовав, заглядывал в записную книжку, где был расписан язык цветов. Водив, тонким пальцем по строчкам, выбирал самые, по его мнению, лучшие цветы и соцветия. Украшал букет маленькими очаровательными травками и зеленью. Он завязывал ленты на корзинку, делал аккуратные бантики, думая о скромной улыбке того мужчины. Юноша хотел, чтобы, когда этот человек увидит законченную работу, улыбнулся шире. О, улыбка покупателя была бы лучшей наградой для Жильбера. А улыбка этого мужчины... Встав с утра в понедельник на несколько часов раньше, Жильбер мчался в магазинчик. Проверил корзинки, обрызгал с пульверизатора их. На заранее заготовленных листах бумаги он расписал, что, какой цветочек значит и вложил их к корзинкам, и еще на одной маленькой, сложенной вдвое бумажке, он нарисовал солнышко с глазками и улыбкой. Довольный своей работой, он улыбнулся сам себе и с такой же улыбкой принялся выбирать цветы для небольшого букетика. Розовые, темно-розовые и красно-желтая розы составляли этот букет. Украшали его эпигея ползучая и арабский птицемлечник. "Любезность, благодарность, восторг и волнение; наилучшие пожелания, надежда". "Маленький подарок от меня," – подумал юноша, обхватывая тонкой сиреневой ленточкой букет, обернутый крафтовой бумагой, и тут же ощутил жар, приливший к щекам. Встрепенулся, хлопнул себя по ним и глубоко вдохнул. Решив, что он хорошо постарался, Жильбер присел за прилавок и уложив голову на полусогнутую руку, задремал. Можно было доспать хоть немного из того, что он недоспал сегодня. Тонкий звон дверного колокольчика разбудил юношу. Человек в сером пальто. Смутившись сонного вида юного продавца, Джордж немного помедлил у входа, но услышав бодрое приветствие, быстрыми шагами подошел к прилавку. – Вот, посмотрите, – Жильбер указал на деревянные ярусные полочки с десятью миловидными корзинками, – Надеюсь, вам нравится. Джордж согнулся ближе к букетам, чтобы рассмотреть лучше. На лепесточках и листочках еще остались маленькие капельки воды. Это делало особую прелесть картине. "Потрясающе, безупречная работа. Такой красоты я прежде не видел..." – думал Джордж, но обошелся коротким: – Очень красиво. – Смотрите, я вложил листочки со значением цветов, и вы сами можете выбрать, кому какой букет подарить, – присев рядом и показывая записку сказал юноша. Роза бордовая – "нечаянная красота" Фиалка белая, голубая – "скромность, верность". Жильбер отдал Джорджу чек, тот поблагодарил юношу, и еще раз осмотрев корзинки, взял две. – Я вам помогу! – подхватывая еще одну корзину и открывая дверь мужчине, звонко сказал юноша. Вдвоем они быстро уложили все корзинки в багажник, и когда Джордж отвлекся и заглянул в салон машины, Жильбер быстро скользнул в магазин, взял букетик и положил его рядом с корзинками. Забежал обратно в магазин, подхватил лейку и повернулся спиной к витринам. Он знал, что мужчина не зайдет и ничего не скажет. Поэтому лишь прислушивался, выжидая, когда машина уедет и он сможет вернуться к прилавку. Высунувшись из машины и, посмотрев в сторону багажника, Джордж никого уже не видел, он подошел к нему и заметил маленький букетик роз с небольшими вкраплениями белых бутонов. Поднеся его к носу, мужчина почувствовал приятный свежий запах. Садясь в машину с букетом, его взгляд скользнул по соцветиям и он увидел маленькую бумажечку, развернул и улыбнулся. С нее на Джорджа смотрело маленькое солнышко с личиком. Вернувшись домой после насыщенного рабочего дня, – он действительно очень приятно удивил коллег, а у некоторых весь день глаза блестели от счастливых слез – он поставил милый букетик в вазу, а бумажку с солнцем оставил на тумбочке возле кровати. Теперь каждое утро к нему будет обращено маленькое солнышко от такого же солнечного флориста. Это сложно назвать чем-то другим кроме как интересом. В перерывах между работой, в зале на дорожке, с первыми лучами солнца, и трелями птиц, перед сном, укрываясь одеялом, Джордж стал ловить себя на мысли о том, что ему интересно как дела у юного флориста, какой чай он пил утром. Он точно любит чай, для кофе слишком нежные черты лица. Наверное, он очень любит зеленый чай. Вот и сейчас, заваривая себе кофе в своем офисе, Джордж задумался про рыжего флориста. У него были умеренно рыжие волосы (ярче он видел только у помощника Александра), они вились на концах и ложились на лоб и за ухо приятными кудряшками. Очаровательно. Мужчине казалось, что они очень мягкие и даже пушистые. Он бы запустил руку в эти, отливающие золотом локоны... Интересно, этот молодой человек думает хотя бы вполовину так много о незнакомце. Но он подарил цветы. Это выражение заинтересованности или просто любезность, которую он делает, если не каждому, то хотя бы по первому впечатлению понравившемуся человеку? Джордж сдвинул брови. Оплошность. Горячий, густой кофе полился за края чашки, как реки разливаются весной от обилия растаявшего снега, как разливаются по всему телу чувства, переполняющие сердце. Мужчина быстро одернул руку и выключил кофемашину. – Проклятие... – тихо выругался он. Устранив беспорядок и наконец попив напиток, Джордж решил, что во что бы то ни стало, он навестит своего маленького флориста. Кажется, он только успел закончить эту мысль в голове, как уже оказался перед желтой дверью цветочного. "Ну что ж, Джордж, ты этого хотел. Теперь думай, что хочешь. Цветы же тебе не нужны, ты просто хочешь увидеть его, – говоря все это себе он смотрел на свои ботинки, хотел было не показываться, но передумал и заключил: – Выкрутимся уж как-нибудь". Колокольчик снова приятно зазвонил. Магазин снова оказался пустым. Это даже на руку. Жильбер поздоровался с невероятно теплой улыбкой. Он ждал? Да. Ждал как дети ждут дня рождения и не спят полночи в предвкушении, ждал как ждут посылку, как ждут рейса на самолет или поезд, который увезет к дорогому человеку. – Я могу чем-то помочь? – раздалось очень мелодичное в пустом, за исключением цветов, магазине. Джордж быстро огляделся, его взор пал на цветы в горшках. Те, что обычно стоят на подоконниках в квартирах. – Я бы хотел цветок для себя, – начал мужчина, – только мне почти некогда ухаживать... Может есть что-то не требующее большого ухода? Юноша выпорхнул из-за прилавка и легко направился к полкам с цветами. – Если вам нужен цветок, за которым нужен минимальный уход, то как насчет кактуса? Джордж задумчиво осмотрел полку с этими растениями. Он был в очевидном замешательстве. Заметив сомнение на лице мужчины Жильбер поспешил со всей профессиональностью и искренностью убедить, что кактус это неплохой выбор. – Они хорошенькие. Вот этот, – юноша указал на маммиллярию, – например цветет очень красивым насыщенно розовым цветом. Джордж посмотрел на небольшой кактус – сейчас он был зеленый, не цвел, но растение казалось маленьким и аккуратным. Вполне то, что нужно. Но осмотрев еще полки выше, чтобы растянуть время рядом с флористом, он все-таки согласился на маммиллярию. – Пожалуй этот то, что нужно, он мне понравился, – сказал мужчина улыбаясь цветку. – Отличный выбор! – радостно заметил Жильбер и, мягко смеясь, добавил: – Я уверен, вы ему тоже понравились. Юноша взял горшок с цветком и направился к кассе. Джордж последовал за ним. Жильбер достал ярко-желтую широкую ленту и завязал бант на горшочке. Вообще, это было приятной самодеятельностью, и он делал так только, когда спрашивал нужна ли лента и добавлял её к стоимости покупки, но этому мужчине он готов был на любой букет или горшок добровольно завязать самый красивый бант. Пускай думает, что это особенность магазина, он же не знает ничего. Не знает, как порой, когда в магазине пусто Жильбер вздыхает, как обрезая листья или шипы у роз, задумавшись о цвета стали глазах незнакомца, мальчик случайно царапает или режет тонкую кожу пальцев, как Жильбер хочет видеть его, как он хочет помочь выбрать, украсить лентами и красочной бумагой любой букет для этого человека в сером пальто. Он ничего не знает. Юноша дал несколько устных указаний насчет ухаживания за растением, пробил чек и передал цветок мужчине. В этот момент их пальцы коснулись друг друга. Длинные, влажные, в мелких царапинках пальчики Жильбера, а сухие, большие пальцы Джорджа слегка накрыли их. Это была случайность. Случайность, за которую оба мысленно поблагодарили всех известных богов. Задержавшись так на несколько секунд, Жильбер поднял глаза на мужчину. Эти большие, как у ребенка, бархатные, цвета топленого шоколада глаза посмотрели прямо на Джорджа. О, такие невероятные глаза, густо обрамленные пушистыми ресничками, смотрят так глубоко... Но, по велению судьбы, такому завораживающему контакту, тронувшему два человеческих чувства, суждено было быстро закончиться. Цветок оказался в руках Джорджа, юный флорист сложил свои на прилавок. Смущенно опустил глаза, но потом снова поднял их. Он растянул губы в милую улыбку. "Только, смотрите, не уколитесь, иголочки могут быть маленькими, но колкими"– дал наставление Жильбер. Джордж кивнул с мягкой улыбкой и, поблагодарив и попрощавшись, он удалился, крепко держа горшочек с желтой перевязью. Всю дорогу он улыбался и то и дело поглядывал на растение. Кактус удостоился места в кабинете Джорджа. Месте, где мужчина проводил большую часть времени, чем в какой-либо другой комнате квартиры. "Надеюсь ты не погибнешь, друг, – рассматривая растение и аккуратно ложа ладонь на маленькие иголочки думал Джордж, – мальчик флорист очень расстроится, если ты погибнешь. Я позабочусь о тебе". Жильбер долго не хотел признавать себе, что чувствует что-то большое и теплое к мужчине в сером пальто. Он злился и хлопал ладошкой по прилавку, когда слышал колокольчик, вытягивался, но видел кого угодно, но не этого мужчину с твердым, хорошо очерченным подбородком, выразительной переносицей. После того, как люди уходили из магазина, он опустошенно опускался на прилавок или сползал по стенке, обнимал колени, иногда молча, иногда хныкая. Был ли тот букет флиртом или он просто, от чистого сердца хотел сделать чуточку счастливее этого человека, которого он видел в первый раз. Он захватил все мысли мальчика. Жильбер старался обороняться, но Джордж штурмом взял замок его чувств, его сердце. Весь день ходили тучки. Настал период дождей. Когда небесные слезы увлажняют, обильно поливают свежую землю, чтобы новые травки и цветы росли лучше. И сегодня, увидев над магазинчиком синюю тучу, Жильбер предусмотрительно занес обратно в помещение вынесенные миниатюрные этажерки с цветами. Летом и весной, когда было достаточно тепло, юноша выносил некоторые горшки, и для внешнего вида магазина и для того, чтобы люди видели, что их ждет внутри. Он вернул цветы вовремя – через несколько минут начался настоящий ливень. Это значило, что клиентов в ближайшее время не будет. Юноша приспустил жалюзи на окнах, осмотрел все цветы, вернулся за кассу. Тихий звон колокольчика. Жильбер лениво поднял глаза на дверь и... Каждая струнка его души натянулась, а в груди потяжелело. Мужчина в сером пальто. Промок до нитки. Бежал под дождем без зонта долго. Бежал, потому что сильные плечи и грудь тяжело вздымались под пальто. С темных от воды волос на лицо стекали крупные капли. Щеки, ресницы, брови – каждая черта этого величественного лица намокла. Жильбер бы сцеловал каждую капельку, горячим дыханием согрел бы очаровательные щеки. Но было некогда предаваться фантазиям, человека нужно было отогреть. – Проходите скорее! Замерзли наверное, – встревоженно сказал юноша. – Боюсь, я наслежу вам тут, – смущенно проговорил мужчина, но сделал шаг вперед. – Бог с ним с полом, проходите скорее, – пролепетал Жильбер и подбежал к Джорджу, – Давайте пальто, у меня в подсобном помещении есть обогреватель, оно высушится. – Вы очень добры... – успел ответить Джордж, и быстрый флорист юркнул в небольшую комнату в обнимку с его одеждой. В этой маленькой комнатке, убедившись, что его не видно, Жильбер крепко прижал серое пальто к груди, уткнулся носом в приятный, мягкий материал, вдохнул свежесть сильного дождя и еле уловимый головокружительный запах одеколона. В один момент ему стало стыдно за такую вольность, если бы этот мужчина узнал, что делает Жильбер с его вещью... Трудно представить, юноша бы сгорел на месте. Хлопнув снова себя по щекам, юный флорист, вышел из комнатки. Мужчина стоял около прилавка, погруженный в мысли из-за долгого отсутствия продавца. Жильбер быстро оказался с противоположной стороны прилавочка. Он увидел, что пальцы мужчины подрагивали и были влажными. Юноша сам не заметил, как взял широкие ладони Джорджа в свои узкие, исколотые пальчики, погладил грубоватую кожу. На тыльной стороне ладони выступали венки, Жильбер легко коснулся нежными подушечками их, провел вдоль и поперек. Крепко сжал мужские руки в своих очень женственных, всех в маленьких ранках и поднес к губам, подышал, чтобы согреть. Никакого сопротивления с другой стороны. Ладони действительно высохли и согрелись от нескольких минут теплого дыхания на них. Жильбер ни в каком виде не представлял, как он будет после еще одной такой вольности смотреть в глаза мужчине. Он наконец выпустил чужие пальцы из объятий своих. Быстро глянул на мужчину, опустил глаза, заправил непослушную кудряшку за ухо, и снова взглянул на человека перед ним. Ничего холодного или осуждающего в глазах. Только благоговейность и легкая усмешка на тонких губах. В груди стало теснее чем было до этого. Ужасно приятное чувство. Но почему-то стало печально. Печально до пощипывания в уголках глаз. – Хотите чая? – тише чем обычно спросил Жильбер и после недолгого молчания добавил: – Нет, я настаиваю. Вы должны выпить чай, чтобы согреться внутри. Он, конечно, не знал, как горячо стало внутри у Джорджа. Тот просто умел скрывать все. – Раз настаиваете, я не могу отказаться, – ответил Джордж. Жильбер кивнул и снова скрылся в маленькой комнате. Через несколько минут он вышел, смущенно стал рядом с дверью. Повисло неловкое молчание. Жильбер теребил краешек своего зеленого фартука. Джордж стучал пальцами по крышке прилавка. И он первый решил нарушить эту невыносимую минуту молчания. – Мы с вами, вроде как знакомы уже, может не так давно, вы мне здорово помогаете всегда, но до сих пор мы не представились друг другу, – начал мужчина, облокотившись на прилавок и после паузы с улыбкой добавил: – Джордж. – Жильбер, – подняв свои большие глаза, проговорил юноша, – Очень приятно. Теперь оба знают имена друг друга. Одно сильное, тяжелое, очень мужское, а второе журчащее как весенний ручеек, певучее, юношеское. Жильберу стало легче на душе, веселее. Сейчас он мог проводить время с этим человеком, он никогда не радовался так дождю прежде. Судьба улыбалась ему, он благодарил её. Жильбер с детской искренностью спросил Джорджа, не хочет ли он посмотреть на новые цветы, совсем недавно привезенные. Мужчина согласился, с того момента, когда он познакомился с этим юношей флористом, цветы интересовали его особенно. Он стал замечать красоту всех цветов, росли они на красивой клумбе, аккуратным кустами или просто, маленькие, проростали на газоне. Жильбер увлеченно рассказывал про места, где эти цветы растут, какие-то коротенькие легенды связанные с цветками, говорил как заботиться дома об этих растениях. Джордж внимательно слушал, поглядывал на юношу, когда тот театрально вскидывал глаза к потолку, или когда он наклонялся близко в соцветию и гладил зеленые листочки. Мужчина заметил, что веснушки беспорядочно рассыпанные по нежным щекам и чуть вздернутому носику, похожи на то, будто Жильбер слишком сильно склонился к цветку в самом цветении, свежие лепестки обняли его хорошенькое личико, а пыльца осталась на нем и так появились очаровательные пятнышки. Такие же бледные пятнышки устроились на молочной шейке и узких ладонях. Джордж внутренне тысячу раз восхищался этим солнечным лучиком на земле. Он заметил далекую печаль в глазах юноши, он заметил, что тот борется с накатывающими слезами, ресницы трепещут, ресницы трепещут... Но и у взрослого мужчины все поднималось вверх и ухало вниз, когда он репетировал слова признания. Он запускал руку в волосы, сжимал пальцы, другой рукой брал бокал вина или виски, делал большой глоток и говорил вполголоса: – Что же ты, Джордж, как ребенок, все трепещет как думаешь о нем. Ты же можешь сказать самые важные слова... Не мог, потому что первый раз за жизнь так влюбился. За лепетом Жильбера и иногда вопросами и впечатлениями Джорджа, пролетело время и послышался тихий свист чайника. Юноша побежал заваривать напиток и искать сладости. Вскоре он появился с двумя милыми чашками в руках, а подбородком придерживал упаковку печенья. – Простите, у меня нет сахара. Сам я с ним не пью чай, – подвигая печенье к Джорджу сказал Жильбер. – Не стоит извиняться, ты и так слишком добр, – мужчина неосознанно перешел на «ты» и Жильбер был не против. И он тихо добавил: – можешь со мной тоже на «ты», я только за. Маленькое чаепитие прошло без происшествий, они иногда перекидывались короткими фразами и много улыбались. За таким приятным времяпрепровождением, Джордж заметил, что дождь стих. Он не без грусти в голосе сказал, что ему уже пора. Жильбер убрал все с импровизированного стола-прилавка и занес обратно в комнатку, пощупал пальто – высохло. Он вздохнул, осторожно взял его, увидел в углу свой зонт, взятый на всякий случай, подхватил и его, и выйдя из крохотной комнаты, бережно передал владельцу пальто, и всучил зонт. – Я не могу... А как же ты? – отрицательно мотнув головой сказал Джордж. – Ну, я здесь недалеко живу, добегу как-нибудь. К тому же, дождь может совсем перестанет капать, пока закончится рабочий день, – Жильбер улыбнулся, – Возьми, тебе наверняка далеко добираться. Дорогу ты знаешь, в любое время сможешь вернуть. Джордж хотел было возразить, но Жильбер приложил указательный палец к губам. – Спасибо, я правда не знаю, как благодарить тебя после всего... – сжимая ручку зонтика сказал мужчина, он все это время смотрел в темные глаза юноши. Жильбер ничего не ответил. Быстро метнулся за прилавок, взял ножик и маленькую ленточку голубого цвета, и подбежав к цветам мальвы, срезал веточку, опоясал её лентой. Юноша приложил цветы к груди и коснулся губами нежных лепестков светлого сиреневого цвета с венками глубокого фиолетового. Мальва на языке цветов – "истерзан любовью". Быстро подбежав к Джорджу снова, Жильбер почти прижался к нему вплотную и вложил в его руку веточку мальвы. Глубокие глаза юноши встретил очень озадаченный взгляд мужчины. – Возьми, и хорошо добраться до дома, – горячо прошептал Жильбер. Он придержал дверь для Джорджа. Мужчина вышел, попытался улыбнуться, но мускулы не слушались и губы лишь на миг скривились в подобии улыбки. Он не мог вынести тяжелый печальный взгляд карих глаз. Они были такими большими, что казалось в них в миллион раз больше умещалось слез и печали. – Спасибо, – все, что мог на прощание сказать Джордж. Жильбер помахал рукой на прощание. Он стоял возле желтой двери своего магазина, пока Джордж не скрылся в глубине улиц. Конечно, придя домой, Джордж нашел, что за цветок на прощание ему вручил юноша, посмотрел и его значение. Захотелось напиться, ударить стену, чтобы сбить костяшки, заглушить это навязчивое жужжание в каждой клеточке тела. С тяжелым сердцем он укладывался спать, не переставая думать о Жильбере. Последнее, что видел мужчина, перед тем как провалиться в сон – веточка цветов в глубоком вытянутом стакане рядом с нарисованным на бумаге солнцем. Кутаясь в одеяло в своей кровати, Жильбер тихо шептал имя мужчины. На следующий же день, в обеденное время Джордж осторожно шел к цветочному магазину. Ему сильно повезло и это везение было сравнимо с чудом из сказки. Заглянув через стекло мужчина увидел абсолютно пустой магазин, кроме как растений никого больше не было. Жильбер мог быть в подсобном помещении, больше ничего на ум не приходило. Обеденного перерыва не было, а если бы он ушел, то на двери, лицом к прохожим, висела бы табличка "закрыто". Воспользовавшись моментом, Джордж приоткрыл дверь, просунул руку с зонтом юноши и маленькой коробочкой печенья. Не успела дверь захлопнуться, как мужчины и след простыл. Он не был готов сегодня говорить с Жильбером, еще один день, чтобы набраться смелости. Еще один день. А внутри магазинчика, Жильбер стукнулся головой о крышку прилавка, слишком резко поднимая её от еле слышного звяканья неизменного колокольчика. От резкой глухой боли он зажмурил глаза и потер болевшее место, раздраженно что-то пробормотал и посмотрел на дверь. Никого. Что за шутки? Юноша перевел взгляд с двери на стену рядом и раздражение сменилось, разлившимся по всему телу, до кончиков пальцев теплом. Ему показалось, что первый раз они стали теплыми, а не прохладно-влажными. С розовых губ сорвался вздох. Жильбер подошел к возвращенному зонту, взял его и неожиданный подарок печенье. На первый взгляд никакой записки, ничего, но к коробке была прикреплена маленькая картонка, с нарисованным черными чернилами детским цветочком с пятью лепестками и глазками с улыбкой и выразительными щечками, на которых стояло по три точки веснушки. Жильбер рассмеялся вслух, несмотря на тяжесть в груди. Теперь она казалась приятной, тягучей, забиравшейся под каждый дюйм кожи. Эта картинка будет висеть на холодильнике. И теперь юноше показалось, что он может сказать, что он чувствует. Железные цепи страха и неуверенности спали, развязали тонкие руки. Он непременно все скажет, как только Джордж снова придет. Он придет. Жильберово горячее сердечко говорило, что он обязательно еще придет. Обязательно... Пятничный день оказался на удивление теплым. Щебетали птички, деревья покрылись блестящей зеленью, листики шелестели на легком ветру. Душа пела. Жильбер в своем любимом магазинчике облагораживал розы. Бережно, с любовью срезал сухие листки и шипы. Он очень любил так заботится о растениях, возиться с ними как с детьми. Он обрезал маленькие декоративные кустики, которые росли в опрятных горшках. Жильбер разговаривал с каждым цветком, желал им доброго утра, когда приходил на работу и спокойной ночи, когда уходил домой. Его очень печалило, когда какое-нибудь растение заболевало или погибало, он еще несколько дней после этого ходил повесив нос. Он любил свою работу и свои цветы и был счастлив по-настоящему. Так, за любимым занятием юношу застал колокольчик. Он настолько увлекся и забылся, что как только услышал знакомую мелодию, крупно вздрогнул. Подушечка пальчика и крайняя часть фаланги скользнули по шипу розочки, и он разрезал тонкую кожу, словно маленькое очаровательно-опасное лезвие. Выступили бусинки алой крови, скопились и тонкой струйкой потекли вниз по пальчику. Жильбер даже не заметил, обернулся и чуть не выронил ножницы. Джордж!.. Он пришел! Юноша хотел кинуться на шею мужчине, расцеловать в обе щеки и сказать... Сказать, какие цветы любви расцвели у него в грудной клетке. Дышать снова стало тяжело. Губы Жильбера приоткрылись в сладком вздохе. – Здравствуй, Жильбер, – с самой чистой улыбкой произнес Джордж. – Добрый день, – ответил юноша, кладя ножницы рядом с кустиками роз. И такое уже родное: – Я могу чем-то помочь? Жильбер не стал торопиться со словами, все-таки его профессиональный долг обслужить покупателя, помочь, подсказать, показать. Он успеет сказать. А может Джордж скажет первый, может он пришел только ради этого. – У тебя кровь! – с тревогой заметил Джордж, подходя ближе, и беря маленькую ладошку в свою посмотрел на кровоточащий пальчик. Он провел по тыльной стороне фаланг большим пальцем. – Пустяки, это просто царапина, мне даже не больно. Я перебинтую и все будет хорошо. – Хорошо, тогда я бы хотел купить букет, – согласился с решением и ответил на вопрос флориста мужчина. Жильбер кивнул и указал на готовые букеты, но Джордж сказал, что он хочет особенный букет, составленный из цветов, которые он выбрал. Они подошли к цветам, которые росли группами по несколько веточек, каждый вид по отдельности. Джордж начал: – Тюльпан желтый. "Восхищение улыбкой любимого человека". – Тюльпан красный. "Признание в любви". – Гвоздика красная. "Мое сердце стремится к тебе". Несколько декоративных широких листов зелени и букет был готов. Жильбер знал значения всех этих цветов, его щеки вдруг покрылись густым румянцем, ресницы затрепетали, почти задрожали. Он не мог ни о чем думать, в голове вертелись только заученные строчки расшифровки цветов. Срезав все цветы он направился к прилавку, ничего не уточняя, он завернул букет в красивую бумагу и перевязал его золотистой широкой лентой. Джордж был не против, он даже так и хотел. Юноша поднял, прикрытые тяжестью пышных ресниц, от опьяняющего смущения, глаза. Солнечные лучи падали на лицо Жильбера так, что казалось, его веснушки отливали золотом, они стали тысячью крошечных капелек солнышек. "Его точно с рождения солнце щедро расцеловало", – подумал Джордж. – Спасибо большое, – проговорил мужчина, доставая бумажник из внутреннего кармана пиджака, – Как всегда превосходно. – Это моя работа, – смущенный от похвалы ответил Жильбер. Джордж расплатился, получил чек и смущенную улыбку флориста, как бонус. – У меня кое-что есть для тебя, – тихо сказал Жильбер и нырнул под прилавок. Он хотел дать пакетик, чтобы бумага не помялась. И опускаясь на колени в поисках, юноша думал, что как только он отдаст пакет, он просто так не отпустит Джорджа. Это был его шанс. Все говорило о том, что пора рассказать о своих чувствах, иначе они задушат Жильбера. Звон колокольчика – и сердце юноши упало вниз. Он ушел и не попрощался, ничего не сказал? Он не мог. Личико флориста выглянуло из-за прилавка – он все еще был на корточках. В магазине никого. На нежных чертах проступил яд обиды. Взгляд размыло соленой пеленой: видны были нечеткие очертания и блики солнечного дня. Нижняя чувствительная губка задрожала, тонкие бровки нахмурились. Как он мог оставить так Жильбера? Юноша был готов разрыдаться на месте, но глаза полные слез уловили знакомый цвет оберточной бумаги. Жильбер поджал губы, закрыл веки – теплые ручейки побежали по залитым солнцем щекам. Он быстро смахнул остатки воды с уголков глаз и взглянул на букет. Букет для него. Букет, который подобрал Джордж. Букет, для которого сам Жильбер срезал цветочки, перевязывал лентой. Рядом с цветами лежала прямоугольничек картона. Больше чем в прошлый раз – это была визитка. Жильбер аккуратно взял картон, на котором мелким почерком было выведено: "Надеюсь, ты простишь мне этот неожиданный уход. В знак раскаяния приглашаю тебя в кафе на углу этой улицы в 16:30. Оно славное, а с меня десерт. ~ с любовью, Джордж." И маленькое сердечко в самом низу по середине. Жильбер приложил к губам этот такой дорогой теперь кусочек картона и прошептал: – Прощаю, прощаю... и обязательно приду. Я приду.