О героях

Питер не справляется. И даже сила, приобретенная от укуса радиоактивного паука, не помогала. Он думает, что лучше бы и не получал этих способностей никогда. Чтобы не взваливать на все еще по-прежнему немыслимо хрупкие плечи такую ответственность. И чтобы Старка никогда не встречать. Наблюдать издали с горящими от восхищения глазами. И больше ничего и никогда. Он удушливо плачет в подушку практически каждую ночь, как по расписанию, и рвано дышит, зажмурившись крепко, до разноцветных кругов на внутренней стороне век, а в четыре утра поднимается на самую большую высотку в Квинсе и все смотрит вниз. Без него тяжело. А еще тяжелее знать, что Тони пожертвовал не ради остальных, он ведь эгоист, об этом твердили все, кому было не лень. Паркер тогда оставил на своем предплечье первый порез, который так противно ныл и затянулся за семь минут. За это — Питер готов поставить все свои карманные — Старк бы снова забрал его костюм. Мальчишке не становится легче со временем, он ненавидит жалеть себя, но каждый раз думает, почему же Тони забрал с собой половину его самого. Его буквально вытаскивают и приводят в себя насильно, лупят по бледным щекам так больно, что пацана тошнит. — Питер, пожалуйста. — Пит, ты нужен мне. И другим. Паркер напоминает собой Тони целиком и полностью, пронося видимые различия лишь в возрасте. Старк травил себя алкоголем и худыми мыслями, и привести его в себя могла только Пеппер. Питер же не видит и не слышит, обнимая себя руками, чтобы повторить горящие в том бою объятия, впиваясь в кожу короткими ногтями и сжимая зубы. Но поднимается он сам, когда видит усталый взгляд тети и поникшего лучшего друга, понимая, что снова игнорирует их существование и больше не говорит. Как после смерти Бена. Старк бы не оценил. И тошнить его начинает именно из-за этого. Мальчишка приводит себя и свои мысли в порядок, старается, чтобы Тони вдруг не изменил свое решение насчет него.       Мишель нравится ему до вспотевших ладоней, и он действительно хочет отдохнуть, признаться ей в своих чувствах, чувствуя свою уверенность, а вместе с тем и уверенность кое-кого еще. Но это все рушится карточным домиком. И слова об ошибке Старка в очередной раз заставляют глотать комья обиды и неуверенности. Ему ведь всего шестнадцать. Он просто дружелюбный сосед. И от вида мертвого Тони в костюме — пусть иллюзии — становится страшно до дрожи и пелены слез. А от падения Мишель к горлу подступает икота вкупе с тошнотой. За это Старк бы его даже близко ни к каким костюмам больше не подпустил. Питер все еще не справляется. Однако там, в самолете, над полем нидерландских цветов, Хэппи даже моргает пару раз, чтобы убедиться, что перед ним все еще стоит маленький мальчишка. Питер с восхищением рассматривает ряд костюмов, созданных специально для него Старком — и когда он успел? А затем собирает свой собственный, самостоятельно, и его глаза впервые за долгое время загораются вновь. Паркер вскидывает голову и осекается, потому что в ушах все еще звучит это подбешивающее «карапуз», сказанное только что, тихим эхом, но обладателя теплого голоса здесь нет. Мальчишка собирается с мыслями и выдыхает так облегченно, наконец сбрасывая груз со все еще хрупких — несмотря на их вид — плеч. Хоган вселяет в него уверенность, прекрасно зная, что он бы тоже так поступил. О героях не говорят вслух, ведь с великой силой приходит великая ответственность и принимается как должное. Но ценник на этот набор все еще отдает солью и металлом.