Закрытая дверь

      Каждый вечер Нуар приходит на балкон Маринетт и долго стоит под темными окнами, не решаясь постучаться. В груди сворачивается боль, кусает воспоминаниями о беззаботных деньках в коллеже, о милом, нелепом заикании, о первом совместном походе в кинотеатр. Это похоже на мазохизм, но Кот прижимает голову к холодному стеклу, словно наяву видя склонившуюся над швейной машинкой темную голову. Маринетт, как обычно, не замечает его, работает усердно, раздумывает, как лучше сделать шов. Привычным жестом прикусывает губу, когда у неё что-то не получается…       Наверное, надо сообщить ей о своем приходе?       Кот нерешительно стучит по стеклу, раздаются торопливые шаги, и дверь открывается. Вот только вместо знакомых хвостиков и милой смущенной улыбки — лохматые кудри и недовольно поджатые губы. Он уже не помнит, когда Алья ему улыбалась. Впрочем, он не помнит, чтобы она вообще улыбалась с того дня.       — Ты снова тут? — хмуро спрашивает Сезер, но отходит от двери и пропускает его в комнату.       В доме у Маринетт неестественно тихо. На столе лежит забытая расческа, раскрыт учебник по физике, а его собственная фотография всё так же приклеена на стену. Кажется, что хозяйка вышла всего на минуту. Алья заботливо вытирает пыль со стола и с полок, сохраняя в комнате чистоту.       — Когда ты перестанешь приходить? Маринетт не вернется, и ты знаешь это лучше других, — укоризненно говорит Сезер, пока Нуар привычно здоровается с фотографией подруги на полке. Он старается не обращать внимания на черную ленточку в углу и кладет у фотографии принесенную с собой розу.       — Ты ведь тоже не случайно заглядываешь к ней каждый вечер, — закончив ежедневный ритуал, говорит он и серьезно смотрит на Алью. Сезер отводит глаза. Она сильно исхудала за полгода. Некогда крепкая пышущая здоровьем девушка превратилась в свою тень.       — Маринетт моя лучшая подруга!       — Она наша лучшая подруга, — поправляет её Нуар. Он даже не старается выглядеть счастливым, а на работе временно выбил отпуск. Какой толк от модели, которая вечно витает в воспоминаниях и не может сосредоточиться на съемке?       Алья ненадолго уходит, а возвращается уже с двумя кружками какао. Одну протягивает Коту. Горячий сладкий напиток обжигает губы, но он почти не чувствует его вкуса.       Они проходят на балкон, смотрят на город и молчат, пока чашки не пустеют.       — Я сегодня созванивалась с Томом. Они собираются остаться в Китае. Не хотят возвращаться сюда, где всё напоминает о дочери, — делится Алья новостями.       Его руки сжимают опустевшую кружку, и Кот кивает. Он понимает чету Дюпэн-Чэн. Стоя под её окнами, он каждый раз до дрожи боится зайти.       — Это значит, дом скоро продадут, — добавляет бывшая одноклассница и внимательно смотрит за его реакцией. Что он сделает? Закричит, как тогда, когда увидел Ледибаг в луже крови?       Кот прикрывает глаза. Дом продадут, но его воспоминания никуда не денутся. Как никуда не исчезнет мучившее чувство вины. Не успел, не протянул руку, не спас. А затем он ощущает, как к нему прикасаются теплые пальцы и что-то вкладывают ему в ладонь.       — Возьми, это ключи от моей квартиры. Приходи, когда захочешь поговорить, — предлагает Алья, и Нуар молча разглядывает брелок в виде лисьего хвостика. Бесполезный мертвый талисман чудес. Еще одно напоминание о времени, когда все были счастливы.       — Мне так пусто без неё, — неожиданно произносит он, и слова звучат так одиноко и потерянно, что Алья не выдерживает и подается ему навстречу. Обнимает, как когда-то обнимала его Леди.       — Кот…       От неё пахнет дешевыми сигаретами и крепким кофе, совсем неженственно, но кого это волнует? Он плачет в её объятиях, как маленький мальчик, и не может остановиться.

***

      — Не приходи сюда больше.       Алья всегда говорит эти слова на прощание. Бесполезная попытка убедить его жить дальше. Нуар бросает ей горькую кривую улыбку и уходит, сжимая в руках брелок с ключами, и девушка долго смотрит ему вслед. И лишь когда темная фигура окончательно исчезает из виду, сползает у стены, прижимает руки к груди и горько воет от безысходности. Маринетт никогда не простит, что у неё не получается вытащить Адриана из этого коматозного состояния.       Она сама себя не простит.       Алья никогда не признается, что приходит сюда ради того, чтобы открыть ему чертову дверь.