И это правдивая история о том, как мы сдали уголовное право

Если описать проблему Магнуса в двух словах, она звучала так: Александр был идеален. Хотя, это уже 3 слова. Но, разумеется, не верьте мне на слово, судите сами: Имея в активе диплом юриста — и не откуда-нибудь, а из Йеля! — и тело, на которое вместо огня и воды можно было смотреть вечно, истекая слюной, наш герой на пару с бывшей однокурсницей пытался спасти мир в бесплатной консультации. В свободное время предпочитал перечитывать классиков, очаровательно смущался от любого комплимента и так галантно ухаживал, что даже Катарина, которую в силу профессии было трудно впечатлить, как бы невзначай уточнила, а точно ли он — гей. И если этого вам недостаточно, то Бейн был почти уверен, что на прошлый День всех влюбленных лишил Александра невинности. Только представьте, как страшно предлагать такому Идеалу руку и сердце! Но Магнус Бейн никогда не пасовал перед трудностями и не собирался начинать сейчас. Не отступать и не сдаваться!.. …сказал он себе, нашел идеальное кольцо и заказал столик к ужасно дорогом ресторане, в котором за жалкие гроши губил свою молодость Саймон. Ни шагу назад! Это, как вы понимаете, тоже была цитата «из Магнуса». Так что в назначенный вечер он запивал свои страхи шампанским, гораздо быстрее пьянея от сияния сапфиров в глазах Александра, и репетировал Вопрос всех вопросов, процентов на девяносто уверенный в ответе. И, разумеется, по законам жанра… В общем, встречайте Джо Моргенштерна. — Антихрист! — радостно завопил рыжий парень, затормозив у их столика. — Сколько лет, сколько зим! А я думал, тебя так и забыли в той каталажке на Гоа! — Извините, вы меня с кем-то спутали, — сдержанно ответил Александр, оглядевшись по сторонам и убедившись, что незнакомец обращался именно к нему. — Странно: трезвый, — прокомментировал парень, принюхавшись. — Это же я: Джо. Джо Моргенштерн! И, разумеется — разумеется! — именно в этот момент из кухни, едва не припрыгивая от волнения, выпорхнул Саймон. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. — Вам же сказали, что вы ошиблись. К сожалению, вмешательство Магнуса не принесло желаемого эффекта. Скорее даже наоборот. — Романтическая атмосфера намекает, что вы не просто друзья, — предположил парень, выдержав интригующую паузу. — И учитывая… кхм, шаткие моральные принципы Антихриста, рискну предположить, что ты уже видел татуировку «11» у него на заднице. Видел — это еще слабо сказано. Последние месяцев шесть следы от укусов вокруг заветных цифр просто не успевали сходить. Но не суть важно, речь о другом: — Ты же говорил, что это барабанные палочки. В память о несложившейся карьере музыканта! И прежде, чем Александр успел среагировать, рыжий презрительно фыркнул. — Скорее уж в память о количестве участников во вполне сложившейся оргии, которую он замутил, заскучав на благотворительном приеме моего папаши. Что?! — Одиннадцать человек?! — Знаю, не самое впечатляющее количество, — поморщился парень, хлебнув марочного шампанского из чужого бокала, — но у нас оставалось всего полчаса на агитацию и только один диван. И это, кстати, правдивая история о том, как мы сдали уголовное право. С другой стороны, никто ведь и не просил нашего преподавателя улыбаться в камеру, верно? Вместо ответа Александр… его Александр, до сих пор красневший при слове «секс», громко застонал и спрятал лицо в ладонях. — Можно вопрос? — тем временем подал голос Саймон. — А почему Антихрист? — О, это забавная история… — Нет, не забавная, — прошипел Александр из своего укрытия. Совершенно новым неожиданным тоном, от которого мороз бежал по коже. Но старого приятеля это не остановило. -…он как-то упился в сопли на рождественской вечеринке и, не дойдя до дома, улегся спать прямо в тематической декорации, выбросив эээмм… «виновника торжества» из колыбельки. Наутро все университетские газеты соревновались в изобретательности, придумывая заголовок к столь живописным фотографиям. — Действительно, кхм, потрясающая история, — после минуты молчания, отданной на откуп воображению, прокомментировал Магнус. И не найдя своего бокала, приложился прямо к бутылке. Согласитесь, ситуация располагала. К чему-то гораздо покрепче шампанского. — Кстати о потрясающих историях, а как там Вейланд? Не слышал о нем с тех пор, как декан накрыл ваш Книжный клуб? И вот это уж точно было какой-то ошибкой! — Джейс Вейланд в книжном клубе? — солидарно присвистнул Саймон, давно забывший об остальных посетителях. — Никогда не думал, что встречу эти слова в одном предложении. — Не смей!.. — тут же вскинулся Александр, но они уже плыли по волнам воспоминаний. Прямиком в бушующую бездну. — Так в народе окрестили их сеть распространителей. По целому ряду причин. Эти двое снабжали травкой весь университет, а когда декан узнал, Вейланд благородно «упал на меч». Лидия тогда как раз думала, что беременна, и у Антихриста с Монтеверде были примерно равные шансы на отцовство. — Аааа как же?.. — и Саймон в простоте своей изобразил руками нечто настолько похабное, что дама за соседним столиком возмущенно охнула. — В смысле, я думал, Алек у нас исключительно по мальчикам. — Поверь, под ЛСД без разницы, что шевелится у тебя между ног. К концу этого предложения Александру почти удалось сползти под стол. Что и помешало ему вскочить следом за окончательно взбешенным Магнусом. — Подожди! Позволь мне объяснить!.. — А ты можешь это объяснить?! — искренне удивился Бейн. — Правда? — Кто из нас не совершал ошибок в юности? — Таких, как ты — никто! У тебя, наверно, и три шестерки на затылке набиты для аутентичности, Антихрист? — Нет, конечно!.. — Две, — уточнил рыжий, бесцеремонно примеряясь к десерту с кольцом. — На третьей нас начало отпускать. И это, определенно, был максимум информации, которую Магнус мог переварить за один вечер, не поехав мозгами. — За что? — простонал Алек, рухнув обратно за столик. — Ты не звонишь, не пишешь, — продолжал ломать комедию Моргенштерн, демонстративно ковыряясь вилкой в его десерте. — И это казалось мне вполне прозрачным намеком: я изменился! — А остальным, по-твоему, не дано? Открою секрет, Лайтвуд: не только избранные меняются с годами. Взгляни на меня: я трезв, как стекло, чего, согласись, ни разу не приключалось за годы нашей учебы. Что правда, то правда. В былые времена Джонатан мог высосать алкоголь даже из дезодоранта и баловался вещами куда забористей той безобидной травки, что они с Джейсом выращивали в заброшенном поместье Вейландов. Надо полагать, только это и помогало ему выживать под одной крышей со своим чокнутым папашей. — Я возглавляю юридическую службу матери, а она, если помнишь, при разводе отсудила у отца международный конгломерат. И если ты не заметил помолвочного кольца, я даже уговорил Себастьяна наконец-то сделать меня честным мужчиной! — Каким же это чудом? Себастьян Верлак был студентом-стипендиатом, как-то выживавшим на смешную зарплату в университетском кафе, и вполне ожидаемо считал всю их компанию богатеньких троглодитов потерянным звеном эволюции. А уж к настойчивым ухаживаниям Джонатана, которого до этого банально никогда не разворачивали, и вовсе относился с мученическим смирением. — Терпение, друг мой, — охотно похвастался Моргенштерн, — много терпения и дрянного кофе. И еще мне пришлось отработать полную смену в том ужасном кафе, чтобы доказать… эээ, честно говоря, уже не помню, что. Но с тех пор я не оставляю на чай меньше тридцати процентов. По правому боку завистливо вздохнул Саймон. А Алека против воли разобрал смех. — О, Боже, хотел бы я это видеть! — И у тебя есть все шансы. Себастьян записал на видео каждую минуту моего позора. Вот ради этого стоило заново отстроить сожженные мосты! И возможно… возможно, зря он жег их в первую очередь. Но прежде, чем Алек успел как следует помариноваться в чувстве вины, Джонатан сморщил нос и добавил, ткнув вилкой в десерт: — Кстати, либо кухню в этом ресторане сильно переоценивают, либо тебе сегодня собирались делать предложение. — Мне жаль. По пути домой Алек репетировал свою покаянную речь и даже помялся перед витриной цветочного магазинчика, прикидывая, насколько непрофессионально будет появиться утром на работе с расцарапанным шипами лицом. Но при одном лишь взгляде на Магнуса у него в голове — как, впрочем, и всегда — остался только белый шум. Очень неудобно на самом деле. Особенно, учитывая то, что бойфренд забаррикадировался на веранде вместе с доброй половиной мини-бара и явно не собирался облегчать задачу. — Мне, правда, очень, очень жаль. — Продолжай, — в конце концов процедил Бейн. — Потому что я жажду объяснений. Развернутых объяснений. Человек, с которым я сплю в одной постели, от которого у меня нет секретов, вдруг превратился в незнакомца! — Тогда, может, откроешь дверь на веранду, и мы поговорим, как взрослые люди? И это, возможно, был не самый удачный выбор слов в разговоре с человеком, склонным к излишнему драматизму. Тем более, когда ты откровенно облажался. — Поверь, сейчас в твоих же интересах, чтобы между нами была хоть какая-то преграда, — прошипел Магнус. — Ты выставил меня на посмешище, заставил тянуться к недосягаемому идеалу!.. — Это несправедливо. Я никогда не пытался притворяться кем-то другим. — Тогда зачем было скрывать свои университетские похождения? Ты же знаешь, что я и сам не святой и никогда не стал бы осуждать тебя!.. — Потому что я ненавидел себя тогда! — и это вынужденное признание наконец-то стерло с лица Магнуса гримасу обиды. — Я был… жалок, так жаждал чужого одобрения, что даже не пытался бороться за свое собственное будущее! И все, что я делал, было либо мелочной местью родителям, которые не могли полюбить меня таким, какой я есть, либо жалкой попыткой забыться. Иногда у Лайтвуда до сих пор перехватывало дыхание от мысли, что он все же смог пойти наперекор родителям и отстоял право распоряжаться собственной жизнью. Что он занимался тем, к чему лежала душа, и каждое утро просыпался в одной постели с любимым мужчиной. — Я настоящий сейчас, с тобой, и мне жаль, если я заставил тебя чувствовать себя неуверенным в наших отношениях, — признался Алек, опускаясь на одно колено и доставая из кармана с трудом отобранное у Джонатана кольцо. В конце концов, кому нужны эти идеальные моменты, верно? — Ты — лучшее, что случилось в моей жизни, Магнус, и я надеюсь, что после сегодняшнего вечера ты все еще хочешь стать моим мужем. — Ты серьезно собираешься делать мне предположение моим же кольцом?! — возмутился бойфренд. И наконец-то открыл разделявшую их дверь. А дальше, как говорится, было уже дело техники.