падение вверх

до конца всего одиннадцать лет. кроули от холода передергивает плечами и смотрит в пасмурное небо. завтра с утра она нашипит на цветы в своей квартире и пойдет к азирафэль - единственному близкому существу, что у нее есть. а сегодня останется наедине с собой - со своими страхами и сомнениями. переломанными крыльями. одна против небес и ада (хоть последние об этом еще и не знают). что ж, ощущения отвратительные. кроули сдвигает солнечные очки на макушку и разглядывает тучи, прислонившись к дверце машины, одна у пустой дороги. скоро будет ночь. чистая, звездная ночь (уж кроули постарается, маленькое демоническое чудо ради себя самой). кроули чертовски (какая ирония) скучает по звездам. а еще по тому, чтобы создавать, а не разрушать, чтобы чувствовать силу внутри - огромную, несокрушимую, созидающую силу, чтобы ощущать любовь создательницы и любить ее в ответ. но теперь кроули непрощаемая. звезды не для таких, как она. только вот ни дьявол, ни богиня не могут запретить ей тянуться к ним. (кроули стоит за спиной ван гога и смотрит, как он создает "звездную ночь", совсем как она когда-то, и усмехается вроде бы и весело, но с горечью. она понимает его чувства. а звезды - на небе и на бумаге - светят, яркие и важные, и они видят их одинаково прекрасными.) ей бы быть человеком. без начальства над головой или под ногами. со своим личным выбором. и тогда к чертям небеса. и к ангелам ад. и у огненного заката, среди толпы людей, останется она сама - несущая в себе ту всепоглощающую любовь, которую не смогло из нее выжечь даже падение. и с ней - азирафэль, на третьей стороне - стороне садов большей красоты, чем эдемский (растения в которых, конечно же, живут в постоянном страхе перед кроули), стороне коллекционных книг и вина, стороне звезд и солнца, чьи лучи почти такие же теплые, как взгляд матери, их собственной стороне. *** кроули слишком часто смотрит в небо, но совсем не скучает по самим небесам (таким идеальным и одиноким, за все эти годы наверняка ставшим еще более пустыми и холодными). лишь по ощущению бесконечной божественной любви (которое она давно потеряла). лучшая дочь создательницы. наравне с ней держащая звезды в ладонях. кроули все еще чувствует себя преданным ребенком. уже шесть тысяч лет. она не плачет, но - пьяная и совершенно разбитая - прислоняется к чужому плечу. азирафэль гладит ее по волосам. закрывая глаза, кроули признается себе, что любовь, скользящая в прикосновениях азирафэль, ничуть не хуже любви богини. и вся она принадлежит ей одной. *** закат горит огнем. приближается конец, а кроули все кажется даже более абсурдным, чем обычно. война, война, - кричат на небесах и в аду, и только люди все так же бегают по своим делам - мелким, но от этого не менее значимым, ибо в их короткой жизни важен каждый момент (кроули, способная проспать целый век, этим восхищается). кроули ненавидит войны. ей, вообще-то, положено их любить - она демон. столько страданий, боли и грешных душ. ее стихия, стихия той, для которой пламя ада - словно прохладный летний дождь. но в ней (почему-то) еще слишком много от ангела (или, скорее, теперь уже - от человека, способного к бесконечному состраданию, ведь ангелы, на самом деле, божье воинство и те еще мудаки). кроули может врать начальству, но себе давно не врет - она влюблена в человечество. в жестокое, как дикий зверь, и прекрасное, как сам эдем. взявшее лучшее от небес и худшее от ада, а затем привнесшее в это что-то свое. человечность. и за что было изгонять своих глупых детей, мать? - думает кроули, даже не зная, подразумевает ли под детьми людей или падших. - за что? они ведь просто хотели знать. я ведь просто хотела знать. а богиня улыбается, раскладывая свой пасьянс, зная, что все идет точно по ее непостижимому плану. и кроули думает, что пошлет этот план к черту (как всегда делала). беря азирафэль за руку (отдавая всю ту любовь, что так долго копила в себе, ей и человечеству), она не знает, что в этом все и заключается. в конце концов, они ведь действительно непостижимые жены.