Вот тебе и разгрузочный день

      Сегодняшний день выдался, на удивление, довольно спокойным и тихим. Никаких тебе контрольных, тестов или даже банальных ответов у доски. Учителя старались не сильно перенапрягать учеников, прекрасно понимая состояние детей, ведь совсем скоро наступит долгожданное лето, и все наконец смогут отдохнуть от нудной учебы. Сегодня не спрашивали абсолютно никого, и это было даже на руку всем, включая Ларри Джонсона, который как раз хотел себе устроить разгрузочный день. Сразу после каникул довольно тяжело прийти в себя, влиться в быстрый темп обучения и начать работать по полной. Даже если "по полной" ограничивается посещением школы хотя бы несколько раз за неделю. Собственно, школа его никогда особо не волновала, намного важнее было саморазвитие и совершенствование в живописи, а также общение с близкими людьми. Порой парень появлялся тут лишь из-за желания получить контакт с людьми, которого временами так не хватало. Человек, как ни крути, существо социальное, а Ларр особой социофобией не отличался и, при наличии желания и сил, никогда не отказывался перекинуться с кем-нибудь парочкой слов, а иногда даже и прогуляться, вне зависимости от уровня дружбы с собеседником.       Апрельский ветер, поддувающий из ближайшего окна, легко трепал каштановые волосы. Джонсон очень любил засматриваться на уличный вид, который почти всегда оставался неизменным. Менялась лишь погода, и даже люди, проходящие в одно и то же время изо дня в день, никогда не опаздывали. Парень находил это забавным и однажды забеспокоился за одну девушку, у которой уроки все время заканчивались раньше. Кажется Эшли с ней хорошо общается, и рассказала тогда, что ничего серьезного не произошло, та просто ушибла руку и не могла писать, поэтому ушла раньше, когда Ларр сидел на другом уроке, соответственно, в другом кабинете. Сейчас же он в который раз тренировался рисовать своих друзей в разных интересных позах и игрался с перспективой на листах недавно купленного скетчбука. Педагог, ранее давший самостоятельное задание и начавший заполнять классный журнал, наконец закончил и принялся что-то вновь рассказывать, даже не обращая внимания на то, что его, по сути, вообще мало кто слушал. Большая часть класса занималась своими делами, и лишь некоторые на скорую руку набрасывали сказанное в конспекте. Точнее, два отличника: за их бесконечным спором, кто лучше, весь класс наблюдал уже много лет. Думая, что соперник каждую секунду поджидает, когда другой совершит ошибку в качестве чего-то вроде единоразового пропуска урока или невыполненного домашнего задания, оба не могли допустить и малейшего промаха, хотя Джонсон был готов поспорить, что ни один из них сейчас не хотел совершенно ничего делать. Так это было или нет, шатена это совсем не интересовало, как и все происходящее вокруг. По крайней мере, большая часть, ведь кое-что все же привлекло его внимание. Хотя, если быть точнее, кое-кто. Сегодня Трэвис был необычайно тихим, и никогда окончание каникул или массовая усталость на восьмом уроке не препятствовали их словесным перепалкам. Порой не совсем словесным, однако под угрозой отчисления оба в последнее время обходились лишь редкими оскорблениями. Джонсон вообще старался первый не лезть, однако внезапно появившаяся симпатия душила, заставляя обратить на себя внимание любыми способами. Возможность подружиться была упущена много лет назад, оставалось только действовать привычным способом; пусть это и не всегда приятно, другого выхода, казалось, вообще не существует. И вот сейчас, смотря на Фелпса, решившего прилечь на парту с закрытыми глазами, который до этого весь день будто боялся совершить лишнее движение и выглядел будто в ожидании собственной смерти на каждом шагу. Парень все время смотрел в пол, и его растерянность, кажется, даже передавалась людям вокруг: сам Джонсон почти физически ощущает окружающую блондина неловкость.       Осознав, что пялится слишком долго, металлист слегка смутился и отвел взгляд и, не подавая виду, снова уткнулся в скетчбук и, предаваясь новым размышлениям, пытаясь отвлечь себя от скуки хотя бы таким образом. Находясь дома, Ларри неоднократно вспоминал Трэвиса, почему-то только с хорошими чувствами, и парня просто переполняло желание затискать второго. Фелпс словно дикий котенок, которого хотелось успокоить, приручить и отдавать всю свою любовь до конца жизни. Пусть и по возвращении в школу, часто сталкиваясь взглядами, хотелось его просто придушить. То, как он мерзко ведет себя со всеми вокруг, вызывало возмущение и ненависть, но никак не прежнее желание хотя бы просто обнять. Ларри одновременно понимал и не понимал себя, он был уверен, что верный из двух вариантов только один : то, что он испытывает в данный момент. К сожалению, чувства менялись довольно часто, буквально на протяжении дня, и это уже очень сильно вводило в заблуждение. Джонсон давным-давно понял, что попал в нестандартную ситуацию и проходил очень долгий путь принятия. Долгое время не хотелось даже допускать мысли, что такое произошло, но чем чаще в мыслях и на рисунках проскакивал Трэвис, тем было понятнее. Смириться с влюбленностью в парня было не сильно сложно - Ларр и многие люди в его окружении никогда не были гомофобами, пусть сам он и никогда не подозревал о подобных вариантах развития событий. Смириться с теплыми чувствами к врагу - уже намного сложнее, но все еще возможно. Однако тот факт, что эти два события накладывались друг на друга, поначалу было просто убийственным. Сейчас же, рассказав обо всем лучшим друзьям и почувствовав, что тяжеленный камень с души упал, оставалось определиться, какое чувство сильнее. Выбирать между ненавистью и любовью было невыносимо, но сейчас сделать окончательный выбор не представлялось возможным. Нужно иметь хоть какой-то прогресс, сдвинуть отношения с мертвой точки в любую сторону, чтобы внести ясность. Надеяться на взаимную симпатию было глупо, и парень это прекрасно осознавал, но ведь если такое случилось с ним, почему не может случиться с его объектом воздыхания, верно? Ларри никогда не был самым последним "вариантом" и, на самом деле, являлся популярным у большого количества девушек в школе. Длинноволосый художник-старшеклассник - чем не мечта любой девятиклассницы? На самом деле, не только эта возрастная категория входит в ряд его поклонников, однако Джонсон всегда это расценивал как излишнюю дружелюбность, и даже гордился своим умением располагать к себе. К сожалению, повлияло оно не на всех. Парень снова ловит себя на том, что неосознанно бросает взгляды в сторону блондина, то и дело отрываясь от рисования. Замечает, как с одной из первых парт оборачивается Салли, и даже с такого расстояния можно заметить его сочувствующий взгляд. Ларр рассказал ему, когда все осознал и еще тогда был уверен, что тот не будет его осуждать. Сал очень хороший друг, и в очередной раз поддержал и успокоил, когда Джонсон думал, что хуже некуда. Вдвоем они и сделали вывод: ждать, а там - смотреть по ситуации. Ларри всегда решал проблемы по мере их поступления, но тогда его разум одолела невыносимая паника, которую, пусть и не сразу, но удалось победить. Сегодня, кажется, настал тот день, когда можно будет начать действовать. Шатен уверен, что после урока он подойдет поинтересоваться, все ли в порядке у Трэвиса, а там разговор точно сам пойдет. Самое главное - чтобы тот не проигнорировал.       Давай, Джонсон, ты сможешь. Стоит хотя бы попытаться.       По всей школе разносится резкий и раздражающий, но в то же время такой приятный для ушей звук: звонок с последнего урока. Ларри слишком доволен этим событием, разминает затекшие ноги и медленно встает. Предвкушение пути домой - одно из самых лучших ощущений, которое заставляет на некоторое время позабыть обо всех заботах. Но, к сожалению, ничто не длится вечно. Одноклассники собрали вещи еще за десять минут до конца, и к этому моменту аудитория практически опустела. Ларри лениво застегнул пенал, попутно складывая все на столе в одну стопку. Он старался выйти из класса одновременно с Фелпсом, чтобы расспросить его по дороге к шкафчикам, потому что оттуда он точно не сможет сбежать, ведь им по пути. Очень хотелось покинуть душное помещение, выйти на улицу, наконец вздохнуть полной грудью, ощутить в легких свежий воздух, и отправиться по своим делам. Трэвис копался у своей парты невыносимо долго и казалось, что время тянется целую вечность. Не выдержав, Ларри наконец подошел к нему.       - Привет, слушай... - Он на секунду замялся, позабыв все прорепетированные в голове речи, - я хотел спросить...       - Чего тебе? - Как-то даже без привычной агрессии отозвался парень, но все-таки не выбирая слова поласковее.       - Ты выглядишь таким потерянным сегодня, я хотел узнать, все ли в порядке, - Джонсон неловко чешет волосы на затылке и отводит взгляд, очень надеясь на продолжение беседы.       - С каких пор тебя это волнует? - Парень наконец-то собирает все вещи, но выходить не спешит. Странно, Ларри думал, что тот непременно захочет поскорее избавиться от собеседника.       - Да выглядишь неважно, решил просто спросить, вдруг помощь нужна... - Он импровизирует, хотя примерно так все и представлял, - все-таки не первый год знакомы. А кроме меня ты, вроде ни с кем не общаешься.       - Не твое собачье дело, как я выгляжу и с кем общаюсь, урод, - невооруженным глазом было заметно, как блондин потихоньку начинает закипать от злости, однако прижимает тетради к груди и медленно дышит, пытаясь успокоиться.       - Нам необязательно быть врагами и ненавидеть друг друга, - он очень надеется, что эта фраза станет решающей, однако тоже начинает злиться и нервничать еще больше. Вопреки словам, ненависть его действительно переполняет, - мы же оба ничего плохого не сделали, а ведем себя, как дети. Бросаемся друг на друга, как бешенные псы.       - Я без понятия, кто тебя подослал и что, нахер, творится в твоей голове, но меня это ебать и не должно. Как и тебя, что со мной происходит. А теперь свали нахуй, - на последнем слове он все же срывается и сильно повышает голос, однако сразу после этого на секунду прикрывает глаза и продолжает пытаться выровнять дыхание.       Джонсон действительно очень зол и разочарован, хотя на что он надеялся - не понятно. Такого исхода вполне следовало ожидать. Теперь он не прячет взгляд, а смотрит прямо в глаза, практически не моргая, медленно отступает к своей парте, не глядя забирает вещи и медленным шагом выходит из класса, оставляя Трэвиса одного со своими мыслями. Очень хочется замахнуться и ударить, оставить новый синяк под глазом или выбить челюсть, и чтобы обязательно губы были разбиты, ведь как он посмел не пойти на контакт? Агрессия постепенно отступает, а Ларр зацикливается на губах Фелпса, только уже неважно, разбитых или целых. "Конченный идиот," - проносится в мыслях, и теперь уже неясно, кому это адресовано.       Парень витает в своих мыслях и не сразу замечает, что остановился у окна в коридоре напротив аудитории, из которой он только что вышел. Хочется броситься прочь и больше не возвращаться сюда, но он просто стоит, как вкопанный, и не может сдвинуться с места. Что-то изнутри его заставляет остаться, и Ларр решает довериться интуиции. Блондин с минуты на минуту должен выйти и отправиться к шкафчикам, чтобы сложить вещи, может сейчас получится поговорить снова? В принципе, как Джонсон изначально и планировал. Он потихоньку успокаивается, гнев отходит на второй план, и с новой силой нарастает симпатия.       - Привет, - рука легко ложится на плечо и Ларри, испугавшись от неожиданности, вздрагивает. Из-за спины неспеша появляется Филлип, - извини, что напугал. Ты не видел, Трэвис уже ушел?       - А? - Не сразу догнав, о чем его спрашивают, парень мешкает, но все же переосмысливает. - Привет. Нет, он еще в кабинете. Я, если что, не его жду, - начинает оправдываться и понимает, что сам себе же копает могилу, - просто стою тут... В окно смотрю... А тебе от него что надо?       - Да ничего, - Филлип выглядит слегка смущенным, но Джонсон слишком занят своими мыслями, чтобы заметить это, - учительница попросила позвать.       Шатен не успевает ничего ответить, как тот скрывается за дверью. На самом деле, отвечать ничего и не хотелось, и парень рад, что разговор на этом и закончился. Они никогда не были особо близки, просто пересекались несколько раз за ланчем в общих компаниях, Фил просто очень позитивный и доброжелательный, и это все, что о нем известно. Изредка парни могли поболтать, но настолько неловкого диалога у Ларри не было ни с кем уже очень давно. Разрываясь между вариантами все-таки дождаться Фелпса или уйти - парень выбирает остаться. Времени до конца дня много, и если он не попытается снова - никогда себя не простит. Ощущение, что сегодня все изменится, никак не желало уходить. Дверь кабинета почему-то не была плотно закрыта, и шатен делает шаг вперед, заподозрив неладное. Заглянув внутрь, было видно двух парней, безмолвно смотрящих друг на друга и не замечая ничего вокруг.       - Трэвис! - Смущенно произносит Филлип, протянув руку, словно хотел дотронуться до розового свитера на предплечье, однако в последний момент передумал, после чего приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но молчит. Видимо, думает, как лучше выразиться или просто забыл, что хотел. Блондин же начинает краснеть и наконец отводит взгляд, но ничего не отвечает.       Джонсон не собирается уходить и именно в этот момент понимает, что Трэв внутри на самом деле такой, как он его представлял. Нежный и ранимый, не стремится разрушить все вокруг, обидеть всех, и просто злится, что когда-то обидели его. Ларри завидует, что Фелпс не повел себя так с ним менее, чем десять минут назад. Очень обидно и неприятно. Так выглядит ревность, жжет вены изнутри и потихоньку выедает самообладание, оставляя лишь гнев и неуверенность в себе. Теперь шатен не уверен, снова он его ненавидит из-за такого поведения или нет.       - Я хотел сказать... - Филлип сильно краснеет и медлит, словно решается на отчаянный шаг, после чего определяется, что терять уже нечего, и продолжает, - что ты тоже мне нравишься. Если это не шутка...       Господи, какого черта?       - Не шутка... - Трэвис тихо шепчет в ответ, однако из-за гробовой тишины все прекрасно слышно.       Парни краснеют еще больше, не в силах взглянуть друг на друга. Ларри чувствует, как что-то метко и очень больно бьет прямо под дых, выбивая весь воздух из легких и надавливая на горло, мешая дышать и заставляет медленно сходить с ума. Невыносимо душит, когда оба все же находят в себе решимость придвинуться ближе и взяться за руки. Все в точности, как в тех сценариях перед сном, трепетно и с невообразимым количеством любви, смущением и взаимонепониманием вперемешку. Приторно мило, как в глупых фильмах с обязательно хорошим концом. Только на месте Филлипа должен быть он, Ларри-чертов-Джонсон, как иногда называл его Трэв. Ларр должен быть главным героем, какого хуя вообще происходит?       Это не может быть правдой, я наверняка сошел с ума и просто сплю. Или они как-то узнали о моей симпатии и просто издеваются?       Хочется закричать, вломиться к ним и развязать драку, но шатен щипает себя за запястье несколько раз, чтобы проснуться, но ничего не происходит. С трудом дыша и пытаясь не кашлять, он старается делать это как можно тише, чтобы ни в коем случае не привлечь к себе внимание. Фелпс приобнимает парня, все еще крепко сжимая чужую руку, и тяжело дышит, явно пытаясь не пустить слезу от смущения, однако почти сразу пытается отстраниться, решая, что сделал что-то не то. Филлип переплетает их пальцы, а другой рукой прижимает блондина к себе, будто переживая, что тот растворится в воздухе через несколько секунд. У них теперь все хорошо, и Джонсон давно понял, почему Фелпс весь день нервничал. Но самому Ларри плохо, просто ужасно. Справиться с такой новостью - довольно непростая задача, и на это потребуется намного больше времени, чем на само принятие влюбленности. Парень больше не может терпеть, с хлопком закрывает дверь и поспешно ретируется за угол, выбегая через задний выход, ведущий во двор учебного заведения. Закрывает рот рукой, а во второй до побеления пальцев сжимает тетради. Еще немного и польются неконтролируемые слезы, но здесь плакать ни в коем случае нельзя, пусть и двор кажется безлюдным, все равно есть вариант кого-то встретить, и тогда вопросов не оберешься. Парень опирается спиной о дерево, чтобы не упасть окончательно, потому что голова действительно идет кругом. Он слишком много думает, и самой яркой из всех мыслей является "надо было сразу идти домой, а не стоять и подсматривать, как идиот последний". Ларри предпочел жить в неведении, лишь бы не чувствовать эту пустоту внутри, что разрастается с каждой секундой, он действительно предпочел бы исчезнуть прямо сейчас. Шатен хотел как-то развить их отношения, чтобы не топтаться на месте, и думал, что будет проще, когда хоть что-то прояснится, но сильно ошибался. Желание вернуться в прошлое или стереть память увеличивается с каждой секундой, а все вместе было бы просто прекрасно, но все, что может себе позволить парень - нанести несколько ударов по дереву, чтобы хоть немного отрезвить сознание болью, и попытаться найти силы, чтобы добраться до дома. Отдохнул, бля, молодец.