***
Мино пришёл в себя в своём же рабочем помещении, на кушетке. Мистер Пё сидел тут же и нервно сжимал и разжимал ладони в кулаки, ожидая его пробуждения. — Наконец-то ты очнулся, — немного обиженно пробасил невольный отравитель, — я уж мысленно пешком в Азкабан отправился. Лет двенадцать бы дали, за отравление. Как тебя зовут, помнишь? Сколько тебе лет? Где ты находишься? Ничего что я на ты? — Странный способ знакомиться, но у нас по-другому не выходит, почему-то. — Мино немного штормило, но в целом самочувствие было нормальным. — Повторяю для особо не одарённых памятью Чихунов: меня зовут Сон Мино. Двадцать шесть лет, колдомедик. Нахожусь в школе колдовства и магии, работаю здесь семь дней, из них четыре — пытаюсь пересечься с тобой. Да мне за вредность должны платить с такой клиентской базой! Говорила мне мама: «Миноша, зачем тебе эта колдомедицина, у папы стоматологическая клиника, она перейдёт тебе, работай да радуйся, дёргай зубы и никаких тебе сомнительных симпатичных травников, несьедобных ягод и прочей магической дребедени». И да, конечно, давай на ты. У Чихуна загорелись глаза. Он всучил в руки Мино чашку лавандового чая (остатки эксперимента лучше побыстрее вывести из крови) и устроился по-турецки в изножье койки. — То есть, твои родители — маглы? И ты… ты, значит, разбираешься во всех этих магловских, — ладони травника радостно заелозили по щекам, — штучках? И мне расскажешь?! Пойми меня правильно, в моей семье не завалялось ни одного маглорождённого мага, они все скучные, аристократические, нафталиновые тыквы. А чтобы не ронять авторитет, с учениками я тоже обсуждать ничего не могу. А тут ты! Так удачно наелся черники! Слушай, а, походу, действует удача-то! Только не совсем для тебя. Чихун продолжал болтать, а Мино смотрел на него и думал, что он везунчик или Чихун и вправду гениальный учёный. Какой милый травник ему достался. Достанется, мерлинова борода, или он не Сон Мино. — Окей, нафталиновый маг, я всё тебе расскажу. Только с условием. Один вопрос от тебя, один от меня. Обернись, там, на столе, позади тебя, лежит планшетка с опросником. Неси её сюда. Так, нехитрым способом, Мино выудил у Чихуна всю первичную медицинскую информацию, всего лишь отвечая на довольно милые (чёрт, почему-то всё, что говорил Чихун, казалось милым) вопросы о том, что такое ютуб, биткоин и сегвей. — Жалобы на сердце? — Нет. — Приступы кашля, дыхание не затруднено? — Нету, здоровый я, отстань, с вами медиками только свяжись. Что такое майнинг? — А я почём знаю? Хронические заболевания? — Хей, так не честно! Нету заболеваний хронических. — Аллергии? — Нет… — Не хочешь устроить ночь кино в пятницу? — Хочу… — глаза Чихуна, так мило попавшегося в эту довольно невинную ловушку, — это то, что Мино хотел бы запомнить. Возможно, даже сохранить в Омуте памяти. — Но… но это же нужно уехать. В этот… как его… кинотеатр. — Не надо. Ты любишь фильмы про гномов и эльфов? — Я впервые о них слышу, весьма вероятно, что да. — Тогда до пятницы. У тебя. — У меня?! — У тебя, у тебя. Всё, вали, я жертва отравления, я спать хочу. (на самом деле Мино хотел повыть в подушку от умиления, возможно, немного её погрызть, но не будем об этом).***
Комнаты Чихуна находились в учительском крыле, и пятничным вечером они были истоптаны вдоль и поперёк. Откровенно говоря, в ожидании Мино Чихун разве что по потолку не ходил. Дни до пятницы пронеслись незаметно, и за работой думать о красивом, как тёмная магия, целителе было некогда (нет, Чихун не зависал на полуслове на лекциях. И за обеденным столом не гипнотизировал пирог. И не спотыкался на каждом шагу. Нет. Не докажете). Мино появился на пороге несчастного Чихуна в огромной белоснежной рубашке, застегнутой на все пуговицы, но каким-то образом всё равно съезжающей с плеча. Немного виднелся край татуировки под ключицей. Чихун не понимал, за что это всё на него свалилось, если честно. Может, он всё же вейла? Хотя много ли вы видели вейл с бутылкой абсолютно магловского вина в левой руке и невероятно интригующим, заветнообещанным «ноутом» — в правой? Чихун беспокойно накручивал на кулак край любимой футболки, носить которую он осмеливался только дома. Многозначительная надпись «Love Unicorns Hate Botani» поперёк груди сейчас казалась смешной и детской. Чихун пропустил Мино внутрь. Из макушки травника торчал неопознанный росточек, уже слегла пригнувшийся под весом нераскрывшегося зелёного бутона. — А это… — палец Мино тронул листочек на макушке и Чихун хохотнул как от щекотки, — это так сейчас модно, да? — Ты об этом? — Чихун помотал цветком, как детсадовец помпоном от шапки. — Это магический клевер. Ученик сегодня чихнул на семена, они разлетелись по помещению и вот… — бутончик опять замотался в разные стороны, чудом оставаясь невредимым. Жить так было совершенно невозможно, и Мино отказывался это терпеть. Что же этот басовитый травник делает с ним и его сердцем. Как можно быть таким большим, громким и милым до тонкой внутренней вибрации всех миношных потрохов. — Помочь срезать? — Нет, ну что ты, пусть зацветёт! Я хочу увидеть, какой будет цвет. Если повезёт — то редкий Hot pink, представляешь? В данный момент Мино представлял нечто мало связанное с ботаникой, но послушно кивал. — Сломается же… — А я заклятие наложил. Защитное. Ничего с ним не случится, — и у цветка опять начались карусели. Какая тяжёлая жизнь для пусть и не совсем обыкновенного растения. «Прекрати мотать головой как безумная хвосторога», — мысленно говорил себе Чихун. Он очень нервничал. Мино нравился ему безумно, несмотря на то, что он презренный колдомедик. Как он может не нравится; красивый, весь какой-то лёгкий, как ветер, с такой улыбкой, что забываешь дышать. И глаза внимательные. На него так только дети смотрят на уроках, когда действительно интересно. И рядом с ним хотелось быть серьёзным и вызывающим восхищение, а эти сопливые, чихающие дети сотворили с ним такое недоразумение. Сюда же наложилось профессиональное любопытство травника и жажда экспериментов и, вуаля, «привет, Мино, я — Клумба Пё». Но Чихун из истинных аристократов — поэтому держит лицо. — Ну… где будем смотреть кино? Куда ноут будем ставить, может, на стол? — Что бы сказала ваша матушка, Господин Чихун, если бы увидела, как на семейный антиквариат нагло взгромождают это порождение магловского мира? Этого монстра? А вдруг поцарапаете? О, не думал Учихер, что доживёт до подобного! — проскрипело откуда-то снизу. Мино оглянулся. Пожилой домашний эльф, одетый в старую наволочкy с персонажем hello kitty с размаху грюкнул на этот самый семейный антиквариат серебряный поднос с едой. Чихун покраснел до самых своих прекрасных ушей и трагично заломил брови. — Учихер! Я же просил тебя сегодня не появляться! — Учихер — свободный эльф, не вы ли, господин Чихун, даровали Учихеру свою пижаму с единорогами два года назад? Где хочу, там и появляюсь. А вы не ужинали. Видела бы вас ваша матушка, господин Чихун! Чихун опустил голову. Учихер продолжал скрипеть. — Познакомься, Мино, это Учихер. Наш бывший семейный домовой эльф. Сейчас он свободен, но в силу возраста либо иногда забывает об этом и является сюда портить мне жизнь, либо забывает, что значит слово «свобода» и трактует его по-своему. Короче говоря, он делает, что хочет, — почему-то шёпотом произнёс Чихун. — Приятно познакомиться, Учихер, мы с твоим господином собираемся провести светское мероприятие, которое в магловском мире называется «ночь кино». Это совершенно безопасное времяпрепровождение, которое, однако, лучше осуществлять тет-а-тет. Поэтому, мы очень ценим твою заботу, но будем весьма благодарны, если ты покинешь нас на некоторое время, если тебя не затруднит. Со скрипучим «какой приятный молодой человек, только не шалите и не разводите огонь» эльф растворился в воздухе. Мино задорно подмигнул сникшему было Чихуну. — Ну вот видишь, справились с твоей нянькой. Итак, должен сразу заметить, что ни за каким столом, пусть он сто раз семейная реликвия, мы фильмы смотреть не будем. Потому что ночь кино должна проходить на диване, — голос Мино опасно понизился, он мягко приближался к Чихуну, который смотрел на него во все глаза и, кажется, не дышал, — а за неимением дивана — на кровати. Руки Мино легли на плечи Чихуна и развернули его к месту их будущей дислокации. — В связи с этим вопрос: я, конечно, понимаю, что мы в школе магии и тут атмосфера и все дела, но Чихун, ты вообще в курсе, что сейчас две тысячи девятнадцатый? Кровать была монументальная, с львиными лапами, вензелями из дерева, а главное — гигантским балдахином. И вот тут Чихун обиделся. Балдахин был в смешного единорожку. Чихун резко развернулся обратно, но гневная отповедь про то, что «неправда-неправда он тоже, тоже модный!» застряла где-то в горле. Потому что самые прекрасные и одуряюще пахнущие ключицы на свете оказались непозволительно близко, стоило только Чихуну опустить глаза. Так и замер. — Отомри, — Мино легонько щёлкнул его по носу, но не отодвинулся сам. То, что сейчас происходило между ними, нравилось ему безумно. Мино не встречал никого, хотя бы отдалённо похожего на Чихуна. Эта смесь из его взрывного характера и абсолютной при этом доброты и уютности затягивала хлеще зыбучих песков. — Надеюсь, ты не стесняешься? — Кто тут стесняется? Чего тут стесняться?.. Мы же только кино будем смотреть. Да? Мне ещё свитки с контрольными проверять… Завтра… — Чихун, казалось, забасил ещё сильнее обычного. Клевер на темечке предательски задрожал. Определившись, что без «Властелина колец» им сегодня не обойтись, они устроились на кровати и обложились едой. Спустя два часа удобнее положения для головы Чихуна чем на плече у Мино не нашлось. Такое тощее, а такое удобное плечо. Если усиленно косить глаза, можно разглядеть голубую розу, в развороте рубашки. — Удивительно, — Чихун говорил еле слышным шёпотом, словно опасаясь потревожить магию вечера; словно герои, сражающиеся на экране, могут его услышать и уйти, — тут маги совсем не такие… И эльфы. Учихера схватил бы сердечный приступ. Хорошо, что он не видит… И г-гномы… И-и-и… — мысли стали путаться, Мино водил носом в волосах на его виске и дышал горячим. Мурашки, казалось, сейчас затопчут несчастного Чихуна насмерть. — Ох, Чихун-и, что подумала бы твоя мама? — спросил он сам себя и поцеловал Мино первым.