***
Однажды, в обеденную перемену, в медпункт заглянул Чонгук, тот самый первогодка, которому нравился Джин. Все бы ничего, Ким уже привык, что паренек постоянно приходит к нему с какими-нибудь болячками. Вот только он зашел немного не вовремя, как раз в тот момент, когда Чимину «ну очень сильно захотелось, хен, тебе не понять» поцеловать Намджуна. И Чонгук ушел бы незамеченным и все бы слил, если бы не чихнул, обращая всеобщее внимание на себя. Немая сцена. - Чонгук... - начал оправдываться, почему-то Джин, - это не то, что ты подумал. - сказал мужчина с укором смотря на Чимина, чтобы тот наконец слез с коленей Намджуна. Вдруг на лице Чона расцвела коварная улыбка, которая бывает у детей, если у них есть то, что разрушит твою жизнь. Такой ребенок ни на секунду не задумается, стоит ли сдавать тебя маме, если не получит желаемое. Медбрат все понял, поэтому поставил вопрос по-другому: - Что ты хочешь за свое молчание? - А я смотрю хен не особо догадливый и проницательный. - начал с уверенностью суперзлодея Чонгук. - Свидание. Настоящее. С держанием за руки. Эти выходные. Воскресенье, если быть точнее. В 12:00, в кафе. Адрес я скину, как только ты дашь мне свой номерочек, хен. - Сказал Чон максимально приблизившись к старшему и беря бумажку с ручкой со стола из-за его спины. Паренек быстро написал свой номер, подписав «любимый кролик» и нарисовав сердечко. - Если до пятницы не позвонишь, то, кажется, учителю Киму и Чимину-хену не поздоровится. - После чего щелкнул Сокджина по носу. А вообще, ты врач или как? Я ногу подвернул на физкультуре, - Чонгук уселся на койку, снял один кросовок и задернул штанину. Нога и вправду немного опухла, а в области взъема образовалась небольшая гематома. Джин вновь посмотрел на парочку убийственным взглядом, мол, «с вами у нас отдельный разговор будет, а пока выметайтесь», последнее он сказал вслух, поэтому оба поспешили собрать вещи и удалиться, чтобы продумать план: «как задобрить Сокджина-хена, чтобы он сходил с мелким на свидание и нас не спалили». Брюнет же приступил к своим непосредственным обязанностям. Он достал пакет со льдом и дал Чонгуку, чтобы тот приложил к синяку, а сам начал рыться в ящиках в поисках нужной мази, в твердой уверенности, что она была где-то здесь. - Ты знаешь, что угрозы - не самый лучший способ завоевать свою любовь, Чонгукки? - спросил Джин, смотря в сторону первогодки, а потом возвращаясь к своему основному занятию. - Хен, знаешь, иногда по-другому тебя просто не замечают. Не дают тебе даже малейшего шанса, потому что им важно, что скажет общество. Ты один из таких людей, хен. Может пора перестать быть социоблядью и стараться всем угодить? Забей ты на то, что скажут другие. Пусть лучше за собой следят. Разве не легче просто быть собой? - спросил Чон, переворачивая пакетик со льдом на другую сторону. - Много-то ты понимаешь в свои 16? - наконец найдя мазь, ответил Сокджин и подошел к подростку. Мужчина отложил пакетик с уже растаявшим льдом в сторону и, промокнув сырую ото льда кожу Чона марлей, выдавил небольшое количество мази на пальцы и начал аккуратно медленно втирать, чтобы не причинить боли. На месте Кима многие бы уже обиделись, за то, что ребенок на 11 лет младше тебя, пытается учить и называет «социальной шлюхой», Джин может и обиделся, но глубоко в душе понимал, что Чонгук прав. Прав во всем. - Знаешь, с возрастом начинаешь ценить социальный статус, приобретенный каждодневным трудом, поэтому терять все из-за какой-то оплошности и просчета не хочется. Именно поэтому я пойду с тобой на свидание, я не хочу рушить судьбы Чимина и Намджуна, понимаешь? - спросил старший заглядывая Чонгуку в глаза, он пытался разглядеть смущение, вину за такой поступок, но видел лишь чувство собственного превосходства и непоколебимую уверенность в том, что он делает. Это одновременно пугало и завораживало. Джин так не мог. Вдруг Чонгук притянул к себе Кима и поцеловал. Сквозь поцелуй старший почувствовал, как Чон ухмыляется, а его глаза были определенно на кого-то направлены. Брюнет оттолкнул паренька, вытер губы и обернулся. В проходе стоял Хосок. «Его солнышко» скрылось за тучками. В его глазах встали слезы. Шатен бросился прочь, а Ким побежал за ним. Ему хотелось все объяснить, что это не то, о чем он подумал. «Что ж, блять, за день-то такой!» - пронеслось в голове Джина. Мужчина схватил наконец Хоска за руку, развернул к себе и прижал к стене. Благо был урок, так что все были в классах, их никто не должен увидеть. - Хосок, это не то, что ты подумал! - сорвался Сокджин вжимая руки Чона в стену. Он отдышался и хотел продолжить, но услышал как шатен всхлипывает, а потом заметил и дорожки слез, текущие по его щекам. По его милейшим розовым щечкам, которые старшему так хочется каждый день покрывать поцелуями. Эти кофейного цвета глаза, в которых поместилась, как казалось Киму, целая вселенная, больше никогда не должны плакать, даже от счастья. Опять он все проебал. За что судьба так с ним? Как же он так в прошлой жизни накосячил, что с ним такое случается? - Я ни о чем не подумал. Ты просто снова целовался с учеником. Снова пообещал начать с ним встречаться после выпускного. И ты просто снова его забудешь и не вспомнишь никогда. Ты не исправим, Ким Сокджин. Ты навсегда таким останешься. И даже не думай оправдываться беспечностью молодости, ведь ты сделал это снова, будучи уже взрослым. Ты снова делаешь больно подросткам. Заставляешь их страдать из-за тебя. Это что, твое хобби? Ты так развлекаешься? Ты мне отвратителен, Ким Сокджин. Хочу забыть все, что связано с тобой, как кошмар, но боюсь ты слишком сильно меня ранил. Боюсь этот кошмар, этот ад, в который ты превратил мою жизнь, я больше никогда не забуду. Я ненавижу тебя, Ким Сокджин! - практически на одном дыхании прокричал Хосок, пока горячие слезы боли и обиды душили его, а сильные руки Сокджина прижимали его к стене, но с каждым словом хватка слабела, а, услышав последнюю фразу, Ким и вовсе отпустил младшего и осел на пол. Кажется, впервые вырвали его сердце, а не он вырвал чье-то. Как же это больно, оказывается, когда человек, которому ты подарил свое сердце разбивает его о жесткий асфальт, плюет на него и топчет ногой, но оно продолжает биться, не прекращая твои страдания, словно делая их бесконечными. Этот ад сможет прекратить лишь смерть. Кажется, слезы Джина давно высохли, потому что даже сейчас, когда так хотелось, он не плакал. Он сидел на полу с ничего не выражающим лицом, словно все эмоции стерли. Сказав все это, Хосок тоже осел на пол, но продолжил плакать, словно слезы из его глаз текли за двоих.To be continued...