***
- Неужели сам Ким Сокджин соизволил снизойти до простых людей и порадовать их своим присутствием? Или просто твое старческое ворчание надоело Чонгуку, и он больше не хочет обедать с тобой вдвоем? - сказал Намджун, когда заметил подходящего к нему Сокджина, в чьих руках был поднос с едой, хотя обычно мужчина предпочитал сам готовить себе еду и приносить ее с собой. Не то, чтобы он не доверял школьным поварам, просто брюнет предпочитал есть то, что хочет, а не то, что есть. А в последнее время он вообще готовил на двоих и даже не думал вылезать из
своей пещеры медпункта, проводя весь обеденный перерыв с Чонгуком.
Неужели и вправду влюбился? Разве можно так быстро переключиться? Нет. Значит причина была в другом. - Ты чего хмурый такой, хен? Я ж пошутил...
- Да при чем здесь вообще ты? - сорвался Джин, ставя поднос на стол и садясь напротив Намджуна. Уже который день подряд ему покоя не давала одна мысль. Его опять мучали мысли о Хосоке, вот только все бы ничего, Джин уже вроде даже немного свыкся с мыслью, что его любовь его ненавидит, ну, вот совсем чуть-чуть, нет, он не смирился, но вот самую малость уже привык. И не то, что ему хотелось к этому привыкать, все совсем наоборот, но это неприятное чувство, засевшее в сердце, точнее в том месте, где было сердце, пока его не вырвали и не растоптали, дак вот, это чувство очень неприятно скребло не зажившие раны, что совершенно не помогало думать над тем, как же все исправить, да и стоит ли это вообще делать. Но дело не в этом.
- Что тогда случилось? - настоял Намджун, ему было важно знать, с чем он имеет дело. Вдруг помочь сможет своему другу, а это плюсик в карму. Да и этот самый друг спас их с Чимином шкуры, так что пришло время Джуну спасать его, правда пока не понятно от чего или от кого, но попытаться все же стоило. Вдруг придется кого-то от Сокджина спасать, никогда не знаешь, что у хена на уме в этот раз. Уж очень он непредсказуемый.
- Тебе-то какое дело? Все равно не поможешь. А если попытаешься, то все опять обломится. Так что можешь даже не пытаться. Я просто убью этого чертового Мина Юнги. Лучше отсидеть, чем видеть, как он, словно муха, липнет к моему солнышку, ну, словно мотылек, правильнее сказать, ведь мухи на сладкое липнут, а мотыльки на свет. Но губки Хосоки на самом деле очень сладкие. Так что может и как муха на мед. Да, губки Хосоки определенно сладкие, как мед. А что если этот мух посягнул на сладкие губки
моего солнышка? Да, я совершенно точно убью его в этом случае. - слова из Джина лились непрекращающимся потоком, так что Намджун даже не успевал вставить свой комментарий и просто забил, не слушая дальше весь тот бред, который нес старший, ведь проблему он уже понял: Хосок подружился с учителем информатики, Мином Юнги, а Джин везде видит романтический подтекст, будто каждый второй пытается украсть
«его ангела». Только вот Джин же хотел переключиться на Чонгука. Разве переключение так работает? Кажется нет. - Намджун, у тебя есть знакомые в полиции? - прервал поток мыслей младшего Джин. - Может мне срок сбавят? Они же люди, поймут меня. Я просто спасал свой цветочек от ужасной пчелы, которая хотела собрать его девственный нектар.
- Хен, слышал бы ты тот бред, который несешь. Нет, у меня нет знакомых в полиции. И люди тебя не поймут, если ты заявишься в участок с таким заявлением. Тебе скорее всего смягчат наказание, возьмут под белы рученьки и упекут в комнату с мягкими стенами. Да и я не думаю, что их что-то связывает. Разве Хосоку уже нельзя просто друга найти? Не проводить же ему жизнь в полном одиночестве, как принцессе в башне, охраняемой злобным драконом, из-з... - Джун не успел закончить фразу, потому что заметил, как суровый взгляд Сокджина метнулся в сторону входа в столовую, а кулаки сжались до белых костяшек. Проследив взгляд брюнета, младший заметил только что вошедших Хосока и Мина Юнги. Пора было что-то делать, иначе хен сейчас взорвется, пора было спасать его шкуру от позора. - Хен, хен... ХЕН. - Джун помахал рукой перед глазами Джина, стараясь привлечь его внимание, чтобы как-то снизить риск взрыва. - Пошли в медпункт, посидим, поговорим, ты мне все расскажешь.
Убрав подносы, младший взял Сокджина за руку, словно маленького ребенка и повел в сторону медпункта, стараясь за километр обойти стоящих рядом Хосока и Юнги. Джин же, как маленький ребенок, не желающий уходить из парка развлечений, начал пытаться вырваться. Только его аргументами было не:
«я хочу еще покататься на аттракционах, мы же так редко тут бываем», а:
«дай я набью его самодовольную морду, чтобы неповадно было». Однако сил Намджуну не занимать, все таки не зря в качалку ходит. Начал он ходить, чтобы Чимина на руках носить. И вот, пригодилась грубая сила, вот только не чтобы Чимина к алтарю нести, а чтобы спасти друга от тюрьмы. Что ж, тоже неплохо, конечно, не совсем то, о чем он мечтал, но хоть что-то. Только оказавшись в медпункте, Джин окончательно перестал сопротивляться и успокоился.
- Ты, наверное, прав, Джуни, я все это напридумывал. Просто я их вместе уже дней пять вижу. И с этим Юнги Хосок все время улыбается, смеется, да и, в принципе, счастливым и беззаботным выглядит, аж зависть берет. Да еще и фантазия моя подкинула мне не самый приятный сюрприз. Мне во сне снится, что этот чертов Юнги касается Хосока. Целует его. Ух, даже говорить об этом не хочется, меня коробит от этого. - Джин задрожал от злости, когда перед его глазами вновь предстала картина, как Юнги целует эти медовые губы, эти
желанные Сокджином губы. Касается своими мертвенно-бледными пальцами солнцем обласканной, румяной кожи. Вдруг звенит звонок, прерывая все эти неприятные для Сока мысли, он вынуждает Кима младшего оставить своего хена наедине со своими фантазиями и поспешить на урок.
На перемене к Сокджину пришли. Он услышал стук в дверь и до боли знакомый голос:
«Можно войти?». У брюнета сердце забилось сильнее, ведь
«его ангел» прилетел к нему за помощью, а это означало только одно: нужно как следует позаботиться о Хосоки, чтобы он забыл, что такое боль. Успокоившись, Ким ответил спокойным и даже несколько холодным тоном:
«Войдите», даже не поворачиваясь в сторону пациента. Вот только его смутило, что Хосоки зашел не один, по звукам, с ним явно был кто-то еще. Любопытство взяло верх, и мужчина развернулся на своем кресле в сторону вошедших. И лучше бы он этого не делал, ведь гнев вернулся к нему в двойном объеме: вторым пришедшим был Мин Юнги, тот самый Мин Юнги.
«Что ж ты за ним хвостиком-то таскаешься, как пес?» - подумал Сокджин, попытавшись состроить самую безобидную улыбку, хотя и почувствовал, что его уши покраснели.
- Хос... - Джин запнулся, дурацкая привычка, - учитель Чон, присаживайтесь, - старший показал на стул рядом со своим столом и, наигранно мило улыбнувшись, развернулся обратно к своему рабочему месту. Шатен, как ему и сказали, подошел к столу врача и сел на стул, стоящий рядом с ним. Паренек не решался начать разговор, ведь даже с Юнги-хеном рядом, ему все еще было неловко находиться в одной комнате с Сокджином. - Что Вас беспокоит, учитель Чон? Чем я могу Вам помочь? - совершенно доброжелательно начал Ким, улыбаясь младшему и смотря ему в глаза.
- Я... дело в том, что... у меня тут... - Чон не мог собрать мысли в кучу, запинался и путался. Из-за нервов он отвел взгляд и покраснел, было видно, что он ищет помощи, ибо сам с Джином разговаривать пока не в состоянии. И к нему на помощь пришли, не зря он взял с собой Юнги. Блондин сразу понял, что без него уже не обойтись, поэтому подал голос. Голос у него был немного хрипловатый и тихий, довольно приятный. Но все это Джин сразу стер своим негативом: ни в чем не повинный Мин представлялся в голове исчадием ада, самим дьяволом, который посягнул на
сокджинова милого ангела. Мин рассказал, что Хосок повредил кисть правой руки, не объясняя при этом обстоятельств, но это, казалось бы и не было нужно, а вот Сокджин так не думал. Ему нужно было знать, кто или что посягнули на здоровье
«его солнышка», но эти вопросы он решил оставить при себе.
Мужчина начал осмотр, стараясь как можно меньше и аккуратнее прикасаться к руке Хосока, чтобы не причинить много боли. Симптомы оказались Сокджину более чем знакомы, ведь довольно часто офисные трудяги сталкиваются с подобным, кажется, последнее время его мальчик очень много работает, буквально проводит часы в одном и том же положении, что совершенно не радует врача. Доработался до травмы, бедняжка.
- Учитель Чон, скажите честно, вы последнее время перерабатываете? Часто и много сидите за компьютером не меняя положения, я прав? Ну, либо много времени проводите за любым другим занятием, тесно связанным с мелкой моторикой и активной работой кистями рук. У Вас ущемление нерва. Предполагаю, что вы испытываете боль, дискомфорт, ограниченность движения, возможно, даже онемение. Вы не первый и не последний с такой травмой. Многие люди, работающие в офисе страдают этим, ну, точнее те, кто перерабатывает. Я пропишу Вам анальгетик, также мне придется зафиксировать вашу кисть, так что активно работать ей вы не сможете. Нужно будет держать ее в постоянном покое. Когда травма пройдет, то вам нужно будет выполнять ряд упражнений, чтобы разработать кисть, но это уже позже. Сейчас, если Вы позволите, я нанесу Вам обезболивающую мазь и закреплю кисть в одном положении по средствам эластичного бинта. Вам ни в коем случае нельзя его снимать, даже на ночь. Также пару раз в неделю нужно будет приходить на перевязку. Хорошо? - закончив свой длинный монолог, в ответ на который он получил лишь слабый кивок, Сокджин встал из-за стола и подошел к ящичкам, в котором лежали все нужные мази, а также эластичные бинты и марли. Он быстро нашел нужную мазь и бинт. Вернувшись за свой стол, мужчина достал из верхнего ящика влажные салфетки и приступил к своим обязанностям. Когда, во время обучения в институте, Джин проходил стажировку в одной из больниц, к нему часто приходили клерки с подобной травмой, поэтому Ким почти сразу догадался, в чем была проблема, да и за время работы в школе он не раз с подобным сталкивался.
Выдавив небольшое количество мази на пальцы Ким начал бережно втирать ее в кожу кисти Хосока, чтобы не причинить боли, хотя Чон все равно немного щурился и шипел, словно змея, похоже, травма у него уже несколько дней, но он все никак не решался обратиться к Джину за помощью и продолжал много работать за компьютером, несмотря на боль. Закончив втирать мазь, старший вытер руку влажными салфетками и приступил к закреплению кисти в одном положении.
- Будет немного больно, потерпи чуть-чуть. - с какой-то особой заботой и нежностью почти прошептал Сокджин, чтобы эта фраза не долетела до ушей Мина Юнги, чтобы ее услышал только тот, кому она была адресована. И он услышал, судя по тому, как он быстро кивнул головой и отвел взгляд в сторону. Ким дождался, пока мазь окончательно впитается, и взял руку Хосока в свою, аккуратно придерживая. Мужчина начал медленно и бережно обматывать кисть бинтом, стараясь при этом, чтобы обмотка была не настолько сильной, чтобы остановить приток крови, но и не слабой, чтобы кисть держалась в одном положении. Пару раз Чон хотел выдернуть руку, видимо, было очень больно, но Джин удерживал ее и продолжал наматывать, шепча, что все будет хорошо, что все пройдет, он и глазом моргнуть не успеет. Закрепив конец бинта, брюнет хотел было поцеловать руку своего пациента, но вовремя передумал. - Что ж, приходите на следующей неделе на перевязку. Руку держать в полном покое, бинт не снимать. Если совсем больно будет, можно выпить таблеточку обезболивающего, если и она не поможет, то приходите ко мне, мои двери всегда открыты. Постарайтесь поменьше работать, учитель Чон, иначе это скажется не только на Вашей кисти, но и на нервной системе. Побольше спите и правильно питайтесь. Также выходите гулять на свежий воздух, это очень полезно, поможет Вам избавиться от стресса.
- С-с... спасибо, доктор Ким. Я, пожалуй, пойду. Хорошего Вам дня - после этих слов Хосок поднялся со стула, поклонился в знак благодарности и направился в сторону выхода. Мин покинул комнату сразу же вслед за ним, не проронив ни слова. Внутри Сокджин уже готов был взорваться от злости, но снаружи был спокоен, словно ни в чем не бывало. Где-то глубоко в сердце еще теплилась надежда, что у них с Хосоком все может быть хорошо, но этот огонек с каждым нем был все слабее и слабее, казалось, он вот-вот затухнет. Но что-то не давало этому огоньку погаснуть, что-то заставляло его разгораться с новой силой.
Выйдя из кабинета Сокджина, Хосок, наконец, вдохнул полной грудью. Его сердце бешено колотилось, когда Ким дотрагивался до его руки, даже боль, которую он приносил своими прикосновениями, казалась приятной, приятнее многих вещей в этой жизни. Сердце Чона готово было вырваться из груди, когда Джин начал шептать ему, успокаивать его, оно было готово разорваться от того, с какой нежностью Ким все делал, как он боялся причинить боль и как старался вселить надежду в то, что все пройдет, что скоро все будет хорошо. Но всю эту прекрасную картину тепла и заботы омрачняли мысли о том, что Сокджин делает то же самое для любого своего пациента, что Хосок не особенный, что он вновь повелся на прекрасную актерскую игру Кима.
- Хосок... - вдруг позвал своего друга Юнги, - не хочешь сходить выпить со мной в эту субботу? Я угощаю. От тебя нужно только составить мне компанию. Что скажешь? - честно говоря, опасения Джина по поводу Юнги были не просто фантазией, Мину на самом деле нравился Хосок, поэтому он всячески старался сблизится с ним. Юн знал, что Чона и школьного врача что-то связывает, какие-то чувства и общие воспоминания, он видел, что Хосок к нему не равнодушен, но всячески старается это скрыть. Мин видел, что мысли о Сокджине, о его поступках приносят боль человеку, который дорог Мину, поэтому он искренне возненавидел хена за то, что тот причиняет боль этому ни в чем неповинному пареньку. Юнги всячески пытался переключить внимание Хосока на себя, хотел влюбить его в себя, чтобы шатен забыл Кима, как страшный сон, но выходило все из рук вон плохо.
- Почему бы и нет. Да, давай сходим в бар. Я давно уже ни с кем не выпивал. Джин-хен правильно сказал, мне нужно немного расслабиться, перестать так много работать. А что лучше расслабляет, чем алкоголь? Правильно, ничего. Правда я совсем не умею пить. Я могу опьянеть с одной банки пива, причем, маленькой. Но я все равно хочу напиться так, чтобы забыться в алкоголе. А то за последнее время я очень много нервничаю. Еще и эта рука. - Хосок шел налегке, был какой-то уж слишком счастливый и радостный. Возможно, идея с баром не показалась ему такой уж плохой. Казалось, сейчас он готов согласиться на все просто потому, что у него хорошее настроение.
В субботу, как и договаривались, парни встречаются в баре. Атмосфера там царила довольно спокойная, несмотря на то, что это питейное заведение было довольно известное, а напитки стоили относительно дорого. Но они стоили потраченных на них денег, они не только помогали забыться благодаря высокому содержанию алкоголя в них, но и были очень приятными на вкус. Хосок решил довольствоваться коктейлями этим вечером, так как вкуса алкоголя практически не чувствуется, но уносит хорошо. Юнги же предпочел менее сладкий, но более крепкий напиток - виски. Чон, конечно, предпочитал выпивать в клубах, так как там можно потанцевать, в отличие от баров, где ни места, ни музыки, ни настроения для этого не было. Старшему нравились такого рода заведения как раз тем, что двигаться особо не нужно, а музыка не долбит по ушам. После третьего бокала коктейля Хосок уже лежал лицом на барной стойке, хотя совершенно точно решил для себя, что этим вечером он напьется, чтобы забыться, но остаться в сознании хотя бы до дома. Первое он успешно выполнил, а вот со вторым как-то не сложилось. После первого бокала Хосок начал обвинять Джина во всех смертных грехах, а Юнги просто кивал ему. После второго бокала оказалось, что Сокджин - лучший человек на свете, ангел в белом халате, что Хосок его не достоин, но так безумно любит, что жить без него не сможет. После третьего Чон повис на Юнги, говоря, что Мин его лучший друг и не знает, что бы без него делал, после последней фразы шатена отрубило. Блондин тяжело вздохнул и, допив свой виски, расплатился с барменом. Первая попытка разбудить Хосока успехом, конечно же, не увенчалась, как, впрочем, и вторая. Делать нечего, придется тащить на себе. Юнги вызвал такси и продолжил свои попытки разбудить младшего. Когда таксист оповестил о своем прибытии, Мин предпринял последнюю попытку, которая, к его счастью, оказалась успешной. Блондин помог Чону добраться до машины, однако вызнать адрес так и не получилось, поэтому старший повез его к себе.
Когда они прибыли в место назначения, Юнги подумал, что он просто святой, и потащил Хосока к себе в спальню. Он помог пареньку раздеться и накрыл его одеялом, а сам ушел спать на диван. Хотя еще минимум пару часов ему это не удавалось, поэтому он включил телевизор на минимальную громкость, в надежде, что этот фоновый звук отвлечет его от мыслей о Хосоке и поможет уснуть. Как Мин уснул он уже и сам не помнит, но не это важно, важно, что он вообще смог уснуть. К своему удивлению мужчина проснулся довольно рано, в 8 утра, хотя обычно на работу встает очень тяжело, ведь сон для него - святое, поэтому все его уроки стоят не раньше третьего, если не четвертого. Раз парень встал, то не было смысла оставаться в постели. Блондин пошел на кухню и сварил себе кофе. Голова у него не болела, так как он за весь вечер выпил от силы две-три порции виски, а чтобы хорошо напиться ему нужно намного больше.
Выпив свой кофе, Юнги решил проверить Хосока. Мужчина зашел в комнату, стараясь не шуметь. Брюнет все еще спал, поэтому Мин подкрался к его кровати и склонился над ним. Лицо младшего было невозмутимым, таким спокойным и умиротворенным, что блондин невольно улыбнулся. Старший не смог сдержать желания и поцеловал своего донсена, слегка касаясь своими губами его губ. Чон простонал и как будто ответил на поцелуй, возможно, Юну просто показалось, но вот что он слышал точно, так это имя Сокджина, когда он прервал поцелуй. Хосок совершенно четко произнес «Джин-хен», что Мину даже стало обидно. Ведь это он пригласил Хосока выпить, это он приютил у себя пьяного Чона, это он заботится о нем, а не Джин, который, наверное сейчас спит со своим парнем в обнимку и даже не думает о Хо. Почему жизнь так несправедлива к Юнги? Чтобы отвлечься от этих не самых приятных мыслей, Мин отправился на кухню. Он начал вспоминать рецепт опохмелительного супа, который всегда мама готовила папе, когда он возвращался с очередной попойки. Благо память его не подвела, вот только одна проблема, кажется, ему не хватает нескольких продуктов, а это значит, что придется переться в магазин. Вернувшись из магазина, Юнги приступил к процессу приготовления. Это оказалось легче, чем он думал. Когда супчик был готов, Мин поставил кастрюлю на минимальный огонь, чтобы он не остыл и уселся на диван перед телевизором.
Хосок проснулся с сильной головной болью. Осмотревшись вокруг, он понял, что не имеет ни малейшего представления, где он находится и как он сюда попал. Единственное, что он помнит со вчерашней ночи, это как он заказал себе какой-то коктейль, дальше все довольно расплывчато и восстановить события не удается. Но, благо, думать он еще не разучился, поэтому, учитывая тот факт, что пил он вчера с Юнги, то с 99,9% вероятностью он сейчас именно у него дома. Он, Чон Хосок, сейчас сидит в одних боксерах в кровати Мина Юнги с ужасной головной болью и с полным отсутствием воспоминаний о прошлой ночи. Вот тут он немного струсил: мало ли что он в пьяном состоянии мог натворить.
А что если они с Юнги..?Нет, не может такого быть, они же друзья. Нет, нет, они не могли. Юнги бы так не поступил. Или все-таки мог? Голова Хосока была забита миллиардом вопросов, на которых не было ответа. Оставалось только одно - выйти из спальни и спросить у самого Юнги, вот только страшновато. Но все же Чон взял себя в руки и вышел из спальни. Брюнет почувствовал вкусный запах еды, а его живот предательски заурчал, выдавая своего хозяина с потрохами.
- Ты наконец проснулся. - обернулся на Хосока Юнги, который все время до чудесного пробуждения Чона провел на своем диване за подготовкой к урокам. - Я уж думал ты умер от передоза алкоголя. Оказывается, ты не врал, когда говорил, что не дружишь с алкоголем. Тебя унесло после первого бокала коктейля, а после третьего отрубило. Я даже удивился. Предполагаю, что сейчас у тебя звенит в голове похлеще, чем колокола в храме. Садись за стол, я приготовил тебе супчик, чтобы опохмелиться. - Мин отложил все свои вещи и отправился на кухню, чтобы налить Хосоку свое творение. Чон же молча отправился за Юнги на кухню и уселся за стол. Ему было стыдно, что он доставил хену столько хлопот. Супчик оказался на удивление вкусным и, кажется, даже помог. Хосок быстро уплел за обе щеки всю тарелку и, поблагодарив Юнги, отправился в спальню, чтобы одеться, собрать свои вещи и больше не доставлять старшему проблем. Пятнадцать минут спустя Чон уже стоял на пороге и в сотый раз извинялся перед Юнги, после чего отчалил домой.
To be continued...
