Семь смертных грехов.

      — Какие они все придурки! — крикнул Старк, входя в кабинет. Он бросил на стол стопку бумаг, что держал до этого, и недовольно глянул в окно, не пытаясь там что-то разглядеть, а лишь витая в своих мыслях. Его губы поджались, взгляд освирепел, брови сильнее нахмурились, от чего морщины на лбу вылезли вперёд. — Я не понимаю, как так можно? — Тони сжал кулаки и, не обдумывая своих действий, громко ударил по стеклянному столу, по которому от сильного удара разошлись небольшие трещинки. Грех безнадёжно рухнул на кожаный стул и закрыл лицо ладонями, потирая его. — Разве так сложно выполнить то, что их попросили сделать? Сложно сделать свою работу, которую они выполняли столетиями?! — Старк вздохнул, бросил невинный и усталый взгляд на сидящего напротив парня в длинной кожаной чёрной куртке, которая явно принадлежала не ему. Ему было с виду лет шестнадцать-семнадцать, никак не больше, но, зная о его происхождении, ещё одному из грехов было больше двух тысяч лет, что делало его самым молодым грехом среди всех. Он безукоризненно и с любопытством оглядывал своего босса, кивая на каждое его слово и прикрывая себя этой тёплой для него курткой. — Я лучше этих идиотов! — обиженно пробурчал мужчина в строгом костюме, уверяя себя в превосходстве над другими коллегами. — Намного лучше! — Конечно, мистер Старк, никак иначе, — из этих невинных, пухленьких губок вылетело это так грязно и пошло. Он, с соблазном в глазах, аккуратно и медленно начал приближаться к лидеру, подтирая надувшиеся розоватые губки средним пальчиком, будто дразня хозяина. Тони укоризненно поднял миндального оттенка глаза на Похоть, вскидывая голову назад. — Питти, солнце, мы же договаривались все вместе, что не будем использовать свои возможности друг против друга, — Старк припустил узел галстука на рубашке от нехватки воздуха, который ему будто резко перекрыли. В кабинете становилось душно и неловко от сложившейся ситуации, и мальчику это сыграло на руку. Он, оголяя свои миниатюрные белые плечики, скинул с себя больших размеров кожаную куртку лидера, заставляя Тони любоваться возбуждённым юношеским телом. Пнув худощавой ногой в чулках и конверсах ненужную накидку, Питер поправил кучерявые орехового цвета волосы, что отдавали рыжиной под лучами солнца, проникающими в помещение. — Правда? — с наигранной наивностью пролепетал Паркер и прикусил уголок нижней губы, после чего стал их соблазнительно облизывать своим шаловливым языком, сводя Тони с ума. — Что-то не припомню, мистер Старк. Гордыня уже чувствовала узость в штанах, потирая вспотевший лоб. Он ещё до входа в собственный кабинет понимал, что, или точнее быть, кто его ждёт, сидя на стеклянном столе в углу. Эти худые ножки, эта упругая задница, выпирающие ключицы, милое детское личико, за которым скрывался сущий дьяволёнок, который требовал от Тони всё больше и больше. А сам Старк был совсем не против. — Забыл, — опустив голову, пробурчал подросток, поглаживая свои набухшие соски. — Какой я глупый невоспитанный мальчишка. Может, накажешь меня, папочка? — в голосе его мольба, страсть и непреодолимое желание. Как и в самом Тони. Он, наконец, полюбил кого-то намного сильнее, чем себя. Как же низко пала Гордыня. Мало того, что она сумела найти в себе чувство под названием любовь, так ещё любовным интересом одного из самых важных грехов оказалась Похоть. Невинное с виду создание, которое на самом деле каждую чёртову ночь скакало на их лидере и заглатывало по самые гланды. Тони помнит как этот малыш присоединился к грехам, став одним из них. Столетиями назад Питер появился в их, тогда ещё, храме, сидя на холодном мраморном полу абсолютно нагой с непонимающим детским взглядом. По человеческим меркам ему было около десяти лет, однако на самом деле этому ребёнку был лишь один день. Наталья сразу прикрыла его белоснежной тканью и подхватила на руки, прижимая к груди своей. Тони лишь апатично посмотрел на Уныние с ребёнком в руках и дал этому созданию имя — Питер. Имя это было столь же чистым и нетронутым как дитя, появившееся у них в храме Грехов. Кто бы мог подумать, что он окажется новым грехом? Питер совсем не был похож ни на один из грехов. Он был добрее, усидчивее, милее. В нём не развивались те качества, которые пропагандировали его же соратники. Паркер никогда не унывал, а всегда пытался помочь Наташе, никогда не завидовал, при этом бросая небольшие комплименты в сторону Стива, не ловил себя на мыслях, что хочет всё и сразу, но время от времени приносил Тору всякие безделушки, которые находил в мире людей, не злился, поэтому часто успокаивал Брюса, совсем не думал кого-либо осудить и улыбался Клинту. А с Тони… С Тони всё было сложно. Старк не замечал никого вокруг, заботясь лишь о себе. Являясь при этом лидером всех грехов, Тони абсолютно не волновало, есть этот ребёнок в их Храме или нет. Ему конкретно было плевать. Носится и носится, что в этом такого? Это и послужило веской причиной, по которой Тони пропустил взросление этого чудесного ребёнка. Увлечённая лишь собой, Гордыня совсем не учла то, что люди стали меняться с появлением Питера. Они стали более завистливыми, пытались угодить интересующему их человеку, гневались, когда он им не доставался или же гордились своей добычей. И итог у этих всех действий был лишь один — разврат. Да, секс был и до появления этого малыша, но, как только Питеру стукнуло шестнадцать по человеческим меркам, востребованность возросла раз в двадцать. Любуясь в зеркале лишь собой, Тони упустил момент, когда это невинное создание в белом костюмчике стояло в его комнате и желало спокойной ночи, превратилось в развратно одетого парня с привлекательной внешностью и упругой задницей в узких чёрных джинсах, который в тот день стоял в спальне Тони, облизывая губы. Питер был одним из самых страшных грехов — Похотью. — Но если ты не хочешь, — Питер чуть отодвинул кресло Старка и, не раздумывая, сел к нему на колени, поджимая ягодицы. — Я вполне могу пойти сейчас к Роджерсу, он как раз один в спальне сидит, — медленно сглатывая слюну, протянул грех, когда притянул Тони к себе, хватаясь за галстук. Это был запрещённый приём. Старк ненавидел, когда Питер произносил имя Стива с таким тоном, будто это он трахает подростка каждую чёртову ночь без передышки. И Похоть знала, что эти слова снесут крышу их лидера, который ни под каким предлогом не разрешал кому-либо из Грехов посягать на своё имущество — Питера Паркера. Как всё дошло до такого, что Гордыню заботит кто-то другой? Тони понятия не имеет, но он точно знает, что сделает с этим хитрым похотливым мальчишкой, у которого уже язык высунулся наружу от излишнего возбуждения. Старк сильно сжимает ягодицы Питера в руках, а тот выдаёт громкий стон, прикасаясь к вставшему члену сквозь шорты, от чего получает сильный шлепок по заднице. — Ты действительно такой непослушный мальчик, Питер, — около уха Паркера шепчет мужчина. — Сначала нарушаешь обговорённые нами правила, потом трогаешь себя, хоть я и не разрешал, так ещё смеешь говорить, что собираешься уйти к Роджерсу? — Тони прикусывает мочку уха подростка, заставляя издать его срывающийся со стона крик. Он приподнимает худощавое юношеское тельце и кладёт на этот самый стол, нагибаясь к нему. — Ты был очень плохим мальчиком. — Пожалуйста, папочка, — скулит Питер, извиваясь под Старком, будто что-то требуя. — Умоляю. — А разве ты заслужил? — дразнит его Гордыня, поглаживая вокруг возбуждённых сосков. — Я сейчас сойду с ума, — Питер вцепился в сильные плечи Тони и обвил его талию своими стройными ножками. — Я тебя прошу. — А волшебное слово? — Трахни меня, папочка, — простонал Питер, когда Тони кончиком языка прикоснулся к соску. Это обращение так сильно тешило эго мужчины, что он моментально возбуждался, когда его мальчик так грязно просил своего папочку взять его прямо здесь и сейчас. И ведь с Питером было сложно. Ему всегда нужно было это внимание, он отличался от всех. Хотя бы один день без секса, и Паркер уже готов накинуться на любого и поиметь на месте, будь то Тор, Стив, Клинт или даже Брюс. Питеру всегда нужен член внутри себя, на то он и есть Похоть. Тони стаскивает с подростка джинсовые шорты, при этом оголяя его потрясающие бёдра. Он с хищностью в глазах рассматривает извивающееся тело под ним в одних лишь гольфиках и розовых трусах, которые Старк ему купил, когда бродил по магазинам в мире людей. — Ты надел папочкин подарок? — Гордыня потирает порозовевшую щеку Питера и усмехается, проводя рукой по упирающемуся в шёлковую ткань члену. Похоть постанывает, кивает головой и, прижимая Тони к себе сильнее, начинает тереться об него. — Пожалуйста, папочка, — молит подросток, посасывая свои пальцы и вскидывая голову. Он возбуждён сегодня больше, чем когда-либо и это кажется таким странным, но в тоже время великолепным. Питер так хотел прикоснуться к себе там, но лишь один взгляд Тони его останавливал. Не то, чтобы Паркер любил кому-либо подчиняться, он же, чёрт его дери, Похоть, которая всегда всё берёт в свои руки, не давая другим распоряжается своим телом, пока его грубо имеют. А он любит, когда с ним грубы, и Старк это прекрасно знает. С Тони ведь всё было совсем по-другому. Питеру нравилось, когда он, даже не спрашивая разрешения, мог взять его в любом удобном месте, где только хотел, ему нравилось, когда Тони трогал его по всему телу, даже запретные зоны. Питеру нравилось подчиняться Старку и только ему. Прислушиваясь к прерывистым стонам Похоти, мужчина стал медленно стаскивать нижнее бельё розоватого оттенка с мальчишки, оставляя его в лишь чёрных гольфиках по колено и розовом чокере на шее. Швырнув на данный момент ненужный предмет гардероба на пол, Тони оглядел это возбуждённое чудо и медленно скользнул ладонью по вставшему члену Питера, от чего тот просто взвыл, крепко вцепившись в плечо мужчины. — Достань её, — жалостливо попросил подросток, сильно прикусив нижнюю припухшую губу. — Достать что? — Тони вскинул от удивления брови, отрываясь от процесса. Он непонятливо посмотрел на измученного Питера, чьи щёки горели от соблазна. Старк перевёл взгляд на ёрзающую задницу Паркера и чуть приподнял его. — Так вот почему ты сегодня куда возбужденнее, чем обычно, — усмехнулся Старк, увидев меж мышечных колец анальную пробку, которую мальчишка сжимал ягодицами. Гордыня аккуратно стала доставать пробку, пристально наблюдая за каждым вздохом, стоном и меняющейся мимикой своего мальчика. Вскоре розовая пробка тоже отправилась к подарку, а Старк выглядел довольным, зная, что Питти достаточно для него растянут. Услышав звук расстёгивающейся молнии, Паркер хитро ухмыльнулся, расслабив худощавые ноги, которые обвивали талию мужчины. — Прошу, быстрее, — Похоть потеребила чокер на шее и всё же прикоснулась к члену, теряя над собой контроль. — Разве я разрешал тебе себя трогать, м? — поинтересовался Тони и опустился к искусанной им же шее подростка, оставляя там свежие, красные засосы, при этом начиная надрачивать стонущему подростку. Тони уткнулся носом в приятно пахнущие локоны Питера и осторожно вошёл в него, поглаживая одной рукой упругую ягодицу. Паркер вздрогнул, будто с ним это случилось впервые и сильнее прижал Старка к своей груди, куснув его за плечо. Он стал скулить, извиваться, совсем не сдерживая свои крики, пока Тони грубо двигался в нём, чтобы Роджерс, с которым его мальчик когда-то прыгал в кровати, за соседней стеной слышал каждый стон, вылетавший из уст этого похотливого ребёнка. Тони прошёлся языком от сосков до пульсирующей вены на шее, оставляя яркие засосы в знак того, что Питер принадлежит только ему. — Папочка, сильнее, — неожиданно смог произнести грех под Старком, прося ещё и ещё. Ненасытный мальчишка. Анальной пробки и члена Старка ему мало? Он хочет быстрее? Будет ему быстрее. Тони привстал, обвил одной рукой талию Питера, второй стал сдерживать равновесие, положив ладонь на стол, и вошёл в Паркера ещё раз, но сильнее и глубже, по самый конец, от чего подросток не сдержался и взвизгнул, расправив ноги. Движения становились быстрее, резче и грубее, поэтому Питер приподнял бёдра и постарался сам полностью насадиться, желая большего. Постепенные стоны Старка так и вырвались из горла, ведь внутри Питера было так хорошо, так приятно, что Тони чуть ли не выл от удовольствия, пока Питер вовсю ёрзал и извивался, принимая грубые толчки. Тони стал замедляться, словно чего-то добиваясь, входя и снова выходя, хоть ни один из них ещё не кончил. Похоти это явно не понравилась, поэтому он толкнулся вперёд, принимая член до самого основания, отчего только вышедшая и снова вошедшая головка плавно проехалась по простате. Не ожидав такого исхода, Паркер сильнее вцепился в плечо Тони и простонал так громко и пошло, что его, скорее всего, услышал не только Роджерс, но и все находящиеся в здании Грехи. — О Боже, — он широко раскрыл рот, пытаясь размеренно дышать. Тони сильно толкался бёдрами вперёд, вновь ускоряя темп и позволяя себе втрахивать Паркера в стол, совершая быстрые и грубые толчки, от чего Питер издавал глубокие и протяжные стоны, что уже были усладой для ушей Гордыни. Ноги мальчишки полностью разъехались в разные стороны, а пальцы на них сжались от нахлынувшего оргазма. Всё будто плыло перед глазами, но Паркер был больше, чем уверен, что Тони действительно наслаждается каждым издаваемым им звуком. — Я сейчас, папочка, — выпалил почти обессиленный подросток, когда мужчина стал ускоряться, чтобы кончить прямо в Питера. Он всегда кончал во внутрь Питера, потому что тот так хотел. А желание своего мальчика для Тони — закон. Делая последние медленные, но не менее грубые и сильные точки, Старк излился в Паркера, полностью заполняя его семенем. Он, исчерпав свои силы, упал на не менее уставшее тощее тело, которое тоже успело кончить себе на живот, и уткнулся носом в грудь Паркера. — Ещё раз, только на диване, а я на тебе попрыгаю? — Абсолютно точно да, принцесса.