Кафе «Antalya»

Пожалуй, утро является одним из самых отвратительных—если не сказать самым отвратительным—моментов в жизни. Особенно, если это утро становится причиной очередного мини-нервного срыва и прекрасной отменной нецензурной ругани. Казалось, отборный мат слышит весь дом, а некоторые бедолаги-жильцы, что не ушли заблаговременно на работу, могут подчеркнуть для себя парочек новых бранных слов и выражений. Швыряя куда-то в стену уже и так сломанный будильник, Чуя со всей скоростью, на которую был только способен, искал свои вещи. Сон как рукой сняло, когда настенные часы попались под еще расфокусированный взгляд и показали без десяти девять. Кое-как натянув на себя черные джинсы, парень пулей вылетел из дома, прихватив с собой простенький рюкзак. Ближайшая автобусная остановка находилась в пятнадцати минутах ходьбы от дома Чуи, и ходил в этот район только один автобус; нередко его приходилось ждать сорок минут, прежде чем старая тарахтелка вся же подъезжала. Кафе располагалось почти в центре, в то время как Чуя жил практически на окраине. Сказалась любовь к тишине. Безумно запыхавшийся от бега, злой как черт Накахара влетел в так вовремя подъехавший автобус и плюхнулся на первое попавшееся обшарпанное сиденье. Попытался уладить бардак на голове, еще раз затянув рыжие волосы в хвост, хоть и довольно неопрятный, юноша смог понемногу успокоиться и перевести дыхание. Успокаивал еще и тот факт, что за опоздание его не уволят. Максимум — отчитают, что тоже малоприятно, но всяко лучше потери работы. Как не крути, Чуя был ценным работником и со стороны управляющего было бы опрометчиво так поступать. Контролерша терпеливо стояла рядом и в упор глядела на юношу уставшими зелеными глазами, ожидая денег за проезд. Ее каштановые волосы были аккуратно собраны в пучок, на плече висела небольшая сумочка с деньгами, а на поясе крепился ремень, где и были билеты. Хоть и было еще только раннее утро, женщина выглядела уж слишком вымученной, даже под слоем тонального крема были видны мешки под глазами. Чуя порылся в боковом кармане рюкзака, нащупал купюру и протянул ее контролерше. Та положила ее в сумочку и почти моментально отсчитала сдачу; оторвала от ленты один красный билет и всучила их парню в руки, тут же уходя на свое место. Других пассажиров она успела обслужить. День обещал быть жарким. Солнце, что уже поднялось достаточно высоко над горизонтом, белым пятном выделялась на чистом голубом небе. Не было даже ветра, сегодня жара может достигнуть своего апогея и сможет улечься только к ночи. В автобусе не водилось кондиционера в принципе, поэтому кто чем обмахивался. Едва ставшая родной обстановка окружила со всех сторон и бухтение старой машины затихло, Накахара пулей вылетел из автобуса, чуть было не забыв рюкзак на сиденье. Через главный вход парень заходить не хотел, чтобы не дай бог не столкнуться с администрацией; юноша отправился к черному входу. Чуечка, хотел по-тихому зайти в здание, не привлекая к себе внимания переодеться и притвориться, что ты тут был с самого открытия? Обломись и распишись. Не успел он даже дверь полностью открыть, как на него тут же устремилась пара-тройка любопытных глаз. Ну что вы, опоздавший Накахара — зрелище весьма интересное, к тому же довольно-таки редкое, грех не полюбоваться. А Чуя готов был уже взвыть, зарычать на всех и вся, забиться в темный угол и перегрызать глотки всем близкостоящим. Ну не могло все так плохо начинаться. Парень посчитал до пяти, выдохнул, раздраженно рыкнул и прошел в комнату для персонала, собираясь переодеться в надлежащую ему форму. Кинув свой рюкзак куда-то в угол, Чуя заглянул в свой шкафчик, достал нужные ему вещи и поспешно стал переодеваться. Настроение было ни к черту, хотелось спать. А все потому, что в баре, где Чуя работал, его коллега по какой-то причине не смог явиться в свою смену. Единственным человеком, —как сказал администратор—который смог бы со всем справиться, являлся Накахара и только он. Задавать вопросы и возмущаться по этому поводу не было смысла, пришлось экстренно собираться и чапать в бар. Благо отпустили раньше, чтобы «мальчик мог выспаться». Трехчасовой сон, оказывается, нихрена не позволяет высыпаться. Проклиная ночную смену всей нецензурщиной, что только вспомнилась, Чуя вышел из комнаты, направляясь прямиком за стойку. Там было более спокойно, да и лучше это, чем беготня по всей кафешке, уж Накахара это знает. Сам зал представлял из себя громадную комнату, состоявшая преимущественно из красных и бурых оттенков. Большие окна загораживали грузные алые шторы, закрепленные золотыми кнопками. Столы из темного дерева стояли ровно в ряды, а стулья сверкали начищенной до блеска бурой обивкой. На каждом столе лежало меню с разнообразными блюдами и десертами, а чтобы его не забрали «по случайности» с собой, оно прикреплялось к столу на прочную веревку. С потолка свисала большая люстра, что искрилась самыми разными цветами, а сам потолок был выкрашен в темно-красный цвет с различными узорами более светлого оттенка. На удивление, в кафе было много народу, в утро понедельника-то. Это действительно было редкостью, на радость работникам кафе. Заказывали, в основном, чай с каким-нибудь десертом, видимо, вместо обычного завтрака, что отчасти не могло не смешить. Чуя, сидя за стойкой, наблюдал за посетителями и снующими туда-сюда коллегами, принимал заказы, записывая их в тетрадь, и относил на кухню, изредка притрагиваясь к своей чашке с ароматным, но порядком подостывшим чаем. К полудню люди рассосались, только иногда парочка заходила на обеденный перерыв. И не удивительно: жара стояла такая, что лишний раз даже двигаться не хочется. А вот в здании работал спасительный кондиционер, поэтому работники спокойно сидели за столами и кто что делал: обедал, играли в карты, разговаривали, а Чуя даже не дернулся к ним, все также сидя на стуле и пролистывая новостную ленту в Твиттере. Ничего нового или интересного он не узнавал, но фотографии с закатным небом все же сохранял в галерею. Сам себя он не мог назвать любителем эстетики, однако раньше, еще в студенческие годы, подолгу зависал в широком поле, раскинувшее свои просторы возле его дома и института, просто любуясь заходящим солнцем и ярким, цветастым небом. Порой терял счет времени и сидел там пол-ночи, наблюдая за звездами и луной. Романтика? Возможно, однако желания проводить время в подобной обстановке с кем-то еще попросту не было, поэтому Чуя, в свои двадцать два, никогда не состоял в отношениях. Поначалу, когда он только-только устроился в это кафе, в коллективе часто шутили про этот факт, но перестали делать это при Накахаре после того, как новый работник, не зная про вспыльчивый нрав своего коллеги, бросил что-то про «160-сантиметрового девственника», за что и поплатился сломанным носом. Чуя ненавидел шутки про свой рост так же, как и про его внешность. Глупые стереотипы про то, что у всех рыжих есть веснушки и такие яркие голубые глаза могут быть только с линзами, делали свое дело. Но усвоили быстро, что лучше молчать, не без помощи нескольких выбитых зубов и перекошенных переносиц. Что-что, а после этого вся эта болтовня прекратилась, ну или парню просто так казалось. — Накахара! —Чуя оторвал глаза от телефона, —Идем к нам! —крикнула со второго стола девушка, махая рукой. Хигучи улыбалась и держала в другой руке пачку карт, приглашая сыграть с ними. Парни, сидящие рядом, активно закивали и даже подвинулись, освобождая место для еще одного потенциального игрока. Чуя сморщил нос и покачал головой в знак отрицания. Парни заулюлюкали и стали звать активнее, энергично жестикулируя, не опасаясь, что отпугнут посетителей — в кафе было пусто. Девушки с первого стола присоединились к крикам, аргументируя это как: «Если Чуя-кун будет играть, то и мы тоже.» Они до сих пор лелеяли надежду, что смогут завоевать сердце рыжеволосого, хоть со временем, правда, попытки чуть сбавили обороты. Благо в кафе зашел посетитель и все разом замолкли. Чуя облегченно вздохнул (ибо еще несколько минут подобных завываний он бы просто не выдержал), приветственно улыбнулся и, как только клиент озвучил заказ, принялся его выполнять. К его удивлению, парень не ушел за столик, а сел за стойку, подперев подбородок рукой. Накахара чуть нахмурил брови, отвернулся к кофемашине и, предварительно засыпав кофе в холдер и утрамбовав его, нажал на кнопку пуска. Машина пискнула, начиная работу, а Чуя уже отвернулся и лопаточкой поддевал еще чуть дымящегося кусок вишневого пирога. Запах свежей выпечки и ягод быстро наполнил ноздри. Тем временем эспрессо был готов, о чем свидетельствовал короткий, но противный писк машины. Чуя, положив кусочек на белоснежное и блестящее блюдце, метнулся разливать кофе в заранее подготовленные нагретые чашки. Парень попросил именно две, видимо кого-то дожидаясь. Добавляя сливки, Накахара заметно поморщился, когда горячая капля попала на ладонь, но все же с улыбкой поставил перед посетителем две чашки и блюдце с пирогом и уже было собирался сесть на свой стул, как парень, чуть отодвигая вторую чашку ближе к Чуе, неожиданно выдал: — Не составите мне компанию? —и улыбнулся. Чуя опешил и повернулся, едва не выронив телефон из рук. Со столов посыпались тихие шепотки и короткие смешки. Неудивительно: застали не только опоздавшего Накахару, но еще и смущенного. Вот уж действительно, удалась смена так удалась. Раньше, кроме раздражения, на лице у Чуи не было не единой эмоции, даже усталость он мастерски прятал, а тут тебе и удивление, и смущение разом. Чуя замялся, недоверчиво поглядывая на парня и взвешивая все за и против. Блеснул глазами и потом все же кивнул, настороженно обходя стойку, садясь рядом и принимая чашку. Взгляд голубых глаз столкнулся с темными коньячными. Накахара подметил, что вьющиеся волосы чем-то напоминали цветом капучино, но тут же отбросил эти мысли. Подобные сравнения для него были явлением частым, но именно сейчас оно показалось уж каким-то слишком розовым и приторным. Чуя пробежался глазами по клиенту, замечая белые полосы бинтов на руках, шее и правом глазу. Хмыкнул про себя и наконец отпил из чашки. Чуть поморщился от крепкости, даже несмотря на добавление сливок, но отказываться не спешил. — Чуя Накахара? —также отхлебывая кофе, спросил парень. Его темный глаз прищурился. — Откуда вы… — На вашем бейджике все написано, —его губы растянулись в каком-то подобии улыбки, когда он увидел на лице официанта смесь негодования и раздражения, — Осаму Дазай. — Приятно. С чего вдруг такая щедрость? Дазай пожал плечами, отломил кусок вишневого пирога и, прежде чем съесть, ответил: — Неужели нельзя угостить того, о ком вздыхает добрая половина девиц в этом здании. Чуя моментально сморщил нос и нахмурился, сквозь зубы пробурчав что-то вроде: «Да какая к черту разница, кто вздыхает, а кто нет.» — Не дуйся, тебе не идет. К тому же, я их прекрасно понимаю, —Накахара вопросительно поднял бровь. Осаму в какой-то миг оказался непозволительно близко и его рука провела по ярко-рыжим кудрям. Все в кафе замерли. Лишь спустя какое-то время раздался грохот, и Чуя в мгновения ока перелетел через стойку, тут же оказываясь по другую сторону от юноши. От официанта так и веяло угрожающей аурой, голубые глаза вмиг потемнели, казалось, что даже волосы взметнулись подобно шерсти раздраженного кота. Осаму же как сидел на своем месте, спокойно попивая кофе, так и сидел. От удара его спасла прекрасная реакция и ожидаемость подобных действий в свою сторону, а Чуя скорее инстинктивно оказался за стойкой. На полу лежал опрокинутый стул. — Ты…! — Спасибо за компанию, Накахара-сан*. Слухи оказались вполне себе правдоподобными. На протяжении всего остального дня никто не пытался заговорить со взбешенным официантом. (Никто не хотел быть избитым до полусмерти, ведь если Чуя находился в более чем дурном настроении, реагировал он на все раздражители весьма и весьма агрессивно, будь то муха, человек или обычная шариковая ручка, так не вовремя попавшуюся под руку — огребали пиздюлей абсолютно все) Ушел домой Накахара в отвратительном настроении, а на следующее утро взял себе отпуск на неделю.