Все небезнадежно, ведь у тебя есть я...

Гет
PG-13
Завершён
108
Mabel Possible бета
Размер:
11 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
108 Нравится 11 Отзывы 17 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
«Чудесная Ледибаг!» Вечерний Париж облетели тысячи красных сияющих лепестков. Они со скоростью света восстановили здания, вернули испугавшихся горожан на землю. Все вернулось на свои места. Где-то недоумевающий человек будет смотреть сверху вниз на юных супергероев и будет удивляться — как он мог все это натворить? «Ты был под действием акумы, не переживай, теперь все хорошо». Но не у всех все было хорошо. Бой окончен. Герои победили. Злодей опять проиграл. Высокая мужская фигура в темно-фиолетовом костюме освещалась лазурным светом из окна. В огромном полутемном помещении летали сотни бабочек, сотни будущих злодеев… сотни поражений. Он стоял неподвижно, и только дрожь с которой он сжимал трость, выдавала его состояние. Бражник был в ярости, но держался неподвижно. Однако, как только окно плавно закрылось, он дал волю эмоциями и швырнул несчастную трость в стену. С противным лязгом она упала на пол целая и невредимая. Не будь эта вещь прочной, то не прослужила бы своему хозяину столь долго. Казалось, что сил у злодея было много, но он был повержен. Не хватало энергии даже на слова, которые он говорит в конце каждого поражения о том, что в следующий раз он одержит победу и талисманы будут его. Мужчина просто стоял, потупив взгляд, сжимая кулаки и проклиная у себя в голове супергероев тысячами оскорблений, которые он знал. «С каждым поражением становится все тяжелее» Сзади из дальнего уголка широкой комнаты на несчастного смотрела его помощница. Она стояла тихо, боясь произнести хоть звук. Понимала, что ее начальник сейчас на пределе — одно неверное движение, и он сорвется на нее. Лучше она постоит неподалеку и побудет рядом. «Как больно смотреть на его мучения» Так бывало не с каждым злодеем, но в этот раз победа была близка, невыносимо близка. В этот раз акуманитизированый смог пробить Кота, он был едва жив. Ледибаг была на последнем издыхании. Два быстрых движения — и серьги с кольцом были бы у злодея, но… конечно, он махнул рукой на супергероев и занялся своей местью. Как бы строго не приказывал ему Бражник забрать талисманы, он делал это без энтузиазма, и невнимательность погубила его. Враг повержен, бабочка улетела, фенита ля комедия… Ничто так не печалит, как приз, который так и летит к тебе в руки, но все еще остается недосягаемым. Это больно и душит изнутри. Но еще больнее, когда мучается человек, которого ты так сильно.. — Месье Агрест, если я что-нибудь могу сделать для вас, только скажите. — Нууру, детрансформация. Яркая вспышка осветила мужчину, и он снова стал знаменитым модельером — Габриэлем Агрестом. Появился маленький квами и своим писклявым голосом тихо начал «Хозяин…» — МОЛЧАТЬ! — в этот момент секретарша благодарила себя, что не стала докучать своему начальнику утешениями. Крик был пронзительным и откликался эхом. Габриэль резко повернулся и быстрыми шагами зашагал к люку. Тому самому секретному люку, который соединяет эту секретную комнату с домом и с еще одной комнатой. Даже более секретной, чем эта. Безмолвный мотылек с поникшим взглядом последовал за хозяином. Мадемуазель Санкер стояла рядом и наблюдала, как мужчина прошел мимо нее. — Можете идти, Натали. Я проверю, как там Эмили, — отрезал Габриэль и спустился вниз. В такие тяжелые моменты он всегда проводит время у ее ложа. Огромный портрет матери Адриана, не всегда помогает ему прийти в себя. Картина сделана на заказ в стиле ее любимого художника Густава Климта. Верный супруг может стоять часами напротив нее. Возможно, там внизу, он разговаривает со своей женой или так же, как и с картиной, просто смотрит — Натали не знала подробностей. Она вернулась в гостиную и очутилась напротив хозяйки этой семьи — Эмили Агрест. Натали невольно взяла привычку своего шефа и сама стала смотреть на нее. На картине она была безупречной. Такой чистой, трепетной, смотрела прямо и будто бы глубоко в душу. Ее переплетенные у груди руки вместе с ее пристальным взглядом создавали образ хрупкой божественной девы, о которой можно писать или говорить, но встретиться с ней может только избранный. В глазах защипало. Натали слишком увлеклась своими мыслями о картине, даже забывала моргать. «Пора перестать смотреть на нее, от этого все равно никакого толку» Не глядя на портрет, она покинула комнату под пристальным взглядом Эмили. От разглядывания картины пользы нет, но это не главная причина, почему Натали отвела взгляд. Она боялась своих навязчивых мыслей; их было много, и не все они о работе. Не смотря на ее фамилию («Sanscœur» в переводе с французского означает «без сердца, бессердечный») она имела сердце и у нее есть чувства. Она умеет хорошо их скрывать, и это помогает в работе, настолько напряженной, что иногда нужно трезво и объективно оценить ситуацию и принять незамедлительные меры. Отчасти месье Агрест оставил ее на этой должности из-за этого качества. Конечно, профессионализм и образованность тоже имели вес, но не каждый опытный работник смог бы выдержать суровый нрав знаменитого модельера. Многие работники ломались и уходили с должностей или их увольняли. Но Натали все еще здесь, а значит она лучше других, и это, конечно, приятно. Но она лучше еще потому, что сам Габриэль Агрест доверял ей не только компанию, но и свой главный секрет о талисмане чудес, о своей жене, о том, что по его вине Париж подвергается нападкам уже который месяц. Натали дошла до своего рабочего стола и, несмотря на то, что ее рабочий день закончен, решила остаться и доделать работу на завтра. Благо, дела были: отредактировать электронное расписание Агреста-младшего, перенести встречу с дистрибьютером итальянских тканей на вечер, дописать ежемесячный отчет, ответить на письма, подготовить документы на подпись. Работа отвлекала, и это ее устраивало. Уйти с головой в бумажную волокиту было лучше мыслей о месье Агресте, которому становилось хуже с каждым новым поражением. Но что она может сделать? Чем еще пожертвовать, чтобы он был счастлив? Ей повезло меньше — у нее нет того, кто беспокоился бы о ней. Может ей самой тоже не помешал бы человек, которому можно выговориться. У мадемуазель Санкер накопилось много невысказанных слов. Женщины по иронии судьбы хорошо запоминают мелочи жизни. Но это очень рискованно. Секрет ее шефа должен оставаться таковым. Даже если рассказывать эту ситуацию как «представьте себе, что…», то выйдет полный абсурд, похожий на мексиканский сериал. Все посмеются, но к решению так и не придут. Ей легко давать советы Габриэлю как его правая рука, она наизусть знает расписание своего шефа, но, если ее попросят рассказать о том, что она чувствует, ответом будет ступор. Ситуация и так выглядит как запутанный клубок ниток, так еще и нужно кому-то ее высказывать. Извольте. Звук автомобиля. Скрип двери. Натали с ее тонким слухом прекрасно это услышала, вышла в главный холл и увидела Адриана. Он вернулся на удивление уставший, будто весь вечер таскал кирпичи. — Добрый вечер, Натали! Фотосессия затянулась в этот раз. — помахал тот, улыбаясь своей искренней улыбкой несмотря на усталость. Не было смысла напоминать, секретарша прекрасно знала, где он должен быть в это время. — Добрый вечер, Адриан. Как все прошло? — Натали пошла к нему на встречу. — Все удачно! Конечно, пришлось прерваться, опять были нападки злодеев, но я переждал в укрытии, пока все не уляжется, из-за этого закончили поздно. — Адриан уже зевал и еле стоял на ногах. Натали совершено забыла, что он будет в этом районе. Бражник, разумеется, тоже этого не помнил. Стоило вести бой в более отдалённой части города, ведь юноша мог получить травму. Но, что более важно, срывается его расписание. Натали не пережила бы ни первого, ни второго. — Я передам твоему отцу, он будет доволен, — она внезапно опять вспомнила о шефе. — Если ты голоден, я попрошу приготовить что-нибудь. — Спасибо, но я не голоден. Лучше поднимусь к себе и доделаю уроки, завтра контрольная. Спокойной ночи! — Адриан! — крикнула Натали ему вслед. — Ты не забыл, что завтра урок китайского перенесен на семь тридцать пять? Я внесла поправки в твое электронное расписание. — Спасибо, Натали, я всегда смотрю его утром, так что не забуду! — Последние слова он кричал уже из комнаты. Натали отпустила охранника, его рабочий день закончился всего на час позже. Он ушел, а она все еще продолжала работать, несмотря на то, что ее дела были уже завершены. Натали просто открыла случайный документ на рабочем столе и с серьёзным лицом всматривалась в него, но не вчитывалась. Это называется «изображать бурную деятельность». Ей всегда помогал этот трюк. Сейчас, когда за ней никто не наблюдал, она делала это на автомате. Не думая. Просто на всякий случай. «Хорошо, что они оба дома» Глубокий выдох — и мысли снова вернулись к запутанной ситуацией с Габриэлем Агрестом. Она потерла глаза за очками. «Нужно просто больше постараться. Он захватит камни чудес, сможет изменить прошлые ошибки и снова будет счастлив с Адрианом и Эмили» Да, это и есть то, ради чего она готова сражаться. Ради его счастья. Эмили Агрест сделает его счастливым… не Натали, а Эмили. Мадам Агрест была потрясающей женщиной. Натали помнит ее, когда все было хорошо, когда мать была со своим сыном, а жена с мужем, когда месье Агрест улыбался чаще. Все помнится. Они с матерью Адриана не были подругами, но у них были теплые отношения. Было видно, что она присматривает за своими мальчиками и всегда готова быть рядом. Но теперь ее нет. Точнее есть. Она там, внизу, спит в своём цветочном ложе и больше не может быть поддержкой для семьи Агрест. «Имею ли я право быть поддержкой для них?» Но ведь так и выходит: Натали заботится об Адриане, следит за его расписанием, помогает месье Агресту. Когда ему плохо, она всегда рядом. Несколько раз она утешала его: когда он был расстроен проигрышем Стайл Квин и когда понял, что в будущем потерпит неудачу. Лишь раз ей был оказан знак внимания, за то, что она спасла его от разоблачения. Тогда она впервые использовала поврежденный талисман Павлина. В этот момент она задыхалась от кашля на руках Габриэля, но это был самый счастливый момент, за все время, проведённое в особняке. Небольшая улыбка виднелась сквозь ладони, которые все это время терли уставшие глаза. Тени для век размазаны окончательно. Талисман Павлина… Раньше Эмили использовала этот талисман, и в итоге она заснула вечным сном. Все эти камни чудес — огромная опасность, особенно если пользоваться ими неправильно или использовать во зло. Натали вздрогнула. Среди тишины она услышала звук люка и громкие шаги. Быстро приведя себя в порядок, она вышла в холл, встала напротив кабинета Габриэля. Двери не распахнуты — видимо он решил поработать там весь вечер. Она сама не знала зачем так быстро прибежала, видимо уже выработался рефлекс; она даже прихватила с собой пару документов на подпись, чтобы не заходить без повода. Натали неслышно открыла дверь и увидела месье Агреста, работающего за синтиком. За его спиной, как ангел-хранитель, за ним наблюдала Эмили своим загадочным взглядом. Он даже не поднял голову, то ли от безразличия, то ли просто не услышал и был погружен в работу. Под глазами были синяки, модельер выглядел не лучше своего утомленного сына. — Месье, вам следует отдохнуть. У вас нет срочных дел на завтра. — Натали? — послышалось в дальнем углу длиной комнаты — Почему вы еще не ушли? Я отпустил вас, уже поздно. Уже шел двенадцатый час, за окном потемнело и зажигались ночные фонари. Париж был прекрасен в это время. — Я доделывала работу и принесла вам документы на подпись, — Натали спокойно подошла и положила документы на стол. Немного выждав и выдохнув воздух, сказала. — Месье Агрест, я… я прошу вас, отдохните. Будет глупо заболеть и пропустить много важных встреч, открытие салона моды и… В ее голове это звучало мягче и заботливее, но все опять вернулось к строгому деловому тону. Будто она учительница и просит ученика уходить домой, так как ей нужно закрыть класс. От этого хотелось выть. Конечно про себя, чтобы никто не услышал. — У меня все прекрасно, вы можете идти! — перебил Габриэль, и Натали наконец смогла вдохнуть воздуха. Ей часто бывало душно в этом кабинете, особенно рядом с начальником — Адриан дома? — Да, месье, у себя в комнате. — Замечательно. Увидимся завтра. — раздражение в его голосе разносилось темной аурой. Не всегда нужно быть Бражником, чтобы делать людям хуже. Мадемуазель Санкер уже машинально подчинилась и пошла к выходу, но в последний момент остановилась и так и не решилась повернуть голову. — Месье Агрест, сегодняшнее поражение… это еще не конец, я готова помочь вам столько сколько потребуется и в следующий раз, я уверена, что скоро талисманы.. — Я все понял, до завтра. Натали обернулась, но наткнувшись на пристальный взгляд мадам Агрест, решила, что слов и так слишком много, и покинула комнату. Какой позор. Лучше бы просто попрощалась и пошла домой. В который раз секретарь убедилась, что красноречие не ее конек и лучше она останется тем, кем и является сейчас — правой рукой модельера. А большее… это уже не ее работа. Говоря откровенно, с самой собой разумеется, Натали иногда снились неоднозначные сны. Точнее очень однозначные. В них в отличие от реальной жизни было счастье, радость, утопия: Адриан и Габлиэль были счастливы, но не с Эмили, а с той, кому все это снилось. Если бы она рассказывала это вслух, то не без смеха, потому что это была комедия. Натали была заботливой матерью, спрашивала, как дела в школе, готовила сэндвичи в дорогу, помогала с домашним заданием и обсуждала с Адрианом его жизнь, в какую девочку он влюблен, с кем дружит и… СТОЙТЕ, ОСТАНОВИТЕСЬ! Только вспомнив об этом, секретарь закрыла рот ладошкой и беззвучно высмеялась. Это звучало слишком абсурдно, чтобы быть правдой. Натали подуспокоилась и стала собирать вещи со своего стола. «Как глупо это выглядит» Еще смешнее то, что она не придумала эту модель поведения. Все это делала Эмили. Конечно что-то она могла додумать, но факт остается фактом — мадам Агрест больше подходит на роль матери и заботливой жены, нежели Натали, которая явно выбрала не то амплуа. И это нормально. У каждого человека есть своя модель поведения, которую следует соблюдать. Натали занимает пост мадемуазель бессердечной. Собрав все свои вещи в сумку, секретарша направилась к выходу. Рука машинально поползла в карман в поисках смартфона и наткнулась на что-то маленькое с острым краем. «Талисман павлина?!» Ну конечно же она забыла о нем, ведь она всего лишь помнит наизусть расписания обоих Агрестов, телефоны самых важных заказчиков, а маленькая магическая вещь в ее кармане совсем не входит в область ее интересов. Это был определенно не ее день. Мало того, что «правая рука знаменитого Габриэля Агреста» чуть не украла важную реликвию, так еще и как специально только что разозлила его, и в кабинет идти нет никакого желания. Легче было бы зайти в железную деву, но этого пути нет. Сейф за картиной, а перед ней босс, мимо которого нужно пройти. Маюра сегодня помогала Бражнику и сразу после поражения быстро вернулась в логово, где летали будущие акумы. В отличие от своего начальника она сразу же детрансформировалась и сняла талисман. Во-первых, он поврежден, и не стоило лишний раз носить его у груди, а во-вторых, квами Дуусу очень эмоциональная в отличие от своей хозяйки и может надоедать похуже Нурру. Брошь красиво переливалась под ярким светом комнаты. Эта маленькая вещь наделяет огромной силой, но сама же высасывает их из своего владельца. Какая ирония. Натали уже была у кабинета, но не решалась зайти, рассматривая талисман. «Интересно как выглядела Эмили, когда надевала его?» Это было несложно представить, учитывая работу с дизайнером — она часто видит моделей на подиуме в модных вещах. Мадам Агрест во всем смотрелась утонченно. От этих мыслей опять стало плохо. Натали вспомнила, что ее все еще гложит тот факт, что не она самый приближенный человек к неприступному Габриэлю Агресту. Есть ближе. Намного ближе. Может, это синдром отличника, но это чувство неприятно резало ножом внутри. А может причина была в другом. Но мадемуазель бессердечная никогда себе в этом не признается. Это неважно. Все эти мысли не важны. Важно лишь то, что поможет Габриэлю сейчас, а может и ей самой… Это безумие, хотя… Все и так идет наперекосяк сегодня, так что хуже определенно не будет.

***

Месье Агрест продолжал водить пером по экрану. Новых разработанных моделей хватило бы, чтобы заполнить весь Лувр, но он продолжал. Изредка протирал глаза, пил воду и продолжал. Работой он отвлекался от плохих и навязчивых мыслей — это делало его схожим с Натали. Они во многом были похожи, если задуматься; видимо, поэтому и понимали друг друга с полуслова. Но от вертящихся в голове мыслей было трудно избавиться. Очередное поражение. Очередной день, когда он проклинает свою слабость и беспомощность, когда клянётся продолжать быть злодеем и использовать парижан ради своей жены. Ради того, чтобы все было как прежде. Она ведь жива, просто для ее пробуждения нужны эти несчастные талисманы. Бражник не имеет права остановиться. Сейчас в глазах уже мутнело, но Габриэль не хотел идти спать. Уж лучше досидеть до последнего, чтобы отключиться сразу, без навязчивых воспоминаний, которые так любят приходит перед сном. Он поговорил с Эмили, тогда, в самом низу особняка. Снова сказал, что любит ее и что скоро они будут вместе. Это ведь правда. Будет правдой, определенно будет, но… руки опускались. В прямом смысле тоже — Габриэлю уже было трудно держать рисовальный инструмент, так что он положил его, заранее сохранив холст, и охладил свое горячее лицо холодными ладонями. Стало лучше лишь на секунду, а потом все опять вернулось вспять. Эмили. Эмили. Эмили. Ее образ преследовал его, и иногда Габриэлю казалось, что ее никогда не существовало. Будто это был сон, удивительный сон, который оставил сладкое послевкусие и закончился, а дальше только реальная жизнь. Он помнит ее, никогда не забывает, но с каждым днем часть этих воспоминаний заменяется суровой реальностью: акумы, талисманы чудес, злодеи. Пройдет время, и останутся только ее портреты. Габриэль вновь взглянул на нее, смотрящую с гобелена своим нежным светлым взглядом. Именно это напоминает ему, зачем он делает, то что делает… — Габриэль. Он повернулся и увидел темную женскую фигуру в дверях. Подол ее платья расширялся в павлиньи перья, а лицо светилось сине-фиолетовым оттенком. — Маюра… Натали, почему вы еще здесь? — Габриэль, пожалуйста, позволь помочь тебе, — тихо сказала Натали, шаг за шагом сокращая расстояние. — Я знаю, ты расстроен и подавлен, я заберу всю эту невыносимую боль. Только-только Габриэль собирался сорваться от непонимания и ненадобности использовать поврежденный талисман, но оказался в объятьях. Он успел только шелохнуться и застыл с чуть приподнятыми руками. Маюра наклонила голову и положила лоб на его правое плечо — куда доставала на своих небольших каблуках, — обхватила спину руками и легонько прижала к себе. Она дрожала, но умело сводила это к минимуму. Натали успела раз пятнадцать пожалеть о своем решении, но сейчас, она понимала, это стоило того. Ей не стало лучше ни на мгновенье — напротив, сейчас она чувствовала, как ходит по лезвию тончайшего ножа, но она продолжала упрямо стоять в этой глупой позе и ждать грома и молний. Талисман сделал ее храбрее — когда ты в костюме супергероя, чувствуешь себя другим человеком и можешь быть тем, кем хочешь. Интересно, так только у нее? Габриэль все еще стоял неподвижно. Ему было жутко неудобно и неловко, но он не спешил прерывать этот странный новый рабочий ритуал. В глазах блеснул образ Эмили в этом костюме. Натали очень похожа не нее сейчас. Особенно когда спрятала лицо. «Но она не Эмили» Габриэль не тот человек, который легко теряет голову — он осознавал, кто перед ним, — но был безмерно благодарен своей помощнице за этот резкий знак внимания. Это действительно было ему необходимо. Среди всей этой рабочей суеты, злодейства и акум ему не хватало простых человеческих объятий. Ни портрет, ни Эмили не могли ответить, помочь в этом. Габриэль медленно положил руки на плечи своей союзнице и тоже лишь слегка прижал к себе. Они оба стояли, не шевелясь, даже практически не дыша, боясь спугнуть друг друга. Но от этого им обоим было только приятнее, ведь каждый получал то, что хотел. Габриэль внимание и тепло от близкого человека, а Натали… а что получала Натали? Она сама еще не определилась. Все шло слишком хорошо, что бы прерывать этот волшебный момент новыми размышлениями. Этот вечер она точно запомнит надолго. Здесь и сейчас, под пристальным взглядом Эмили Агрест, Натали настолько близка со своим Габриэлем. Точнее с начальником, она это имела ввиду; разумеется, месье Агрест не ее. Натали чувствовала нескончаемый прилив сил, и если бы сейчас она могла загадать желание, она бы заморозила время и всю жизнь простояла бы в этой странной позе, вдыхая аромат дорогого мужского одеколона, смешанного с потом. Здесь и сейчас она просто помогает близкому ей человеку успокоиться и успокаивается сама. И это абсолютно нормально. Без лишних мыслей. Натали была уверена, что перескажи они эту ситуацию Эмили, то это даже не воспринималось бы чем-то плохим. Ее нет с ними слишком долго. Они вдруг немного пошатнулись — сколько уже так стоят? Десять минут? Час? Никто не считал, так что никто и не знает. У Габриэля подкосились ноги — видимо сказывалась усталость и то, что Натали в костюме, который повышает ее физические способности. — Тебе стоит присесть, — Маюра проводила его до длинного лилового кресла, что стояло в углублении комнаты. Он присел, и было видно, что он ужасно устал и был все еще подавлен. Так по крайне мере решила Натали, а значит, уходить еще нельзя. Она осторожно присела рядом, обвила руками его шею и положила голову на плечо. Габриэль оставался неподвижным, это был его предел, но Маюра еще не устала. Она будет здесь столько, сколько потребуется.

Натали готова на все ради Габриэля Агреста Она восхищается им как человеком, готовым на все ради своей семьи. Она и подумать не могла, что чувство восхищения перерастет в нечто большее, более глубокое чувство. Она и подумать не могла, что будет испытывать такое чувство. Не стоило ей соглашаться на эту работу. Порой это уже слишком.*

Маюра не замечала, как со своими навязчивыми мыслями, все сильнее прижимается к Габриэлю, немного стягивая пальцами ткань пиджака. Эта костюмная ткань слишком дорогая, чтобы оставлять заломы, так что явных улик не будет. Что же Натали чувствует к Габриэлю Агресту? Этот вопрос все летал вокруг, как новозараженный акума, но так ловко избегался, забывался и откладывался на потом. Сейчас самое время ответить себе на него, когда она сидит с ним на диване, прижавшись к его плечу и на все это смотрит с портрета пристальным взглядом его жена, а этажом выше спит его сын. Оказывается, когда проговариваешь очевидные вещи подряд, то это может быть смешно. Натали даже слегка улыбнулась. Конечно же незаметно, скрываясь, то ли от Габриэля, то ли от Эмили. Так что же она чувствует к своему начальнику? Точно уважение — к человеку, который так много добился в модной индустрии и способен самолично управлять огромной компанией. Восхищение — за его преданность семье, за самопожертвование. Страх? Пожалуй, да, так и есть, Габриэль не раз пугал ее своей непредсказуемостью и холодностью. Но это, конечно, не все — есть еще одно чувство, но она не может назвать его, потому что названия этому нет. Чувство… привязанности? Упоения, восхищения, радости за успех? И все это вдобавок к помощи в его злодействах ради возвращения его жены… Такому чувству совершенно точно ещё не придумали названия. Тикали часы, монитор графического экрана продолжал работу, а они продолжали сидеть рядом, погруженные в свои мысли. Им было хорошо. А когда человеку хорошо, он становиться храбрее, развязнее. Возможно ли, что Натали способна полюбить своего начальника? В эту тихую парижскую ночь все возможно. Но что бы ни было у нее в голове, уже сложнее было гнать эти мысли. Они плыли перед глазами, отдавались эхом в ушах, погружая ее все дальше и дальше в глубины сознания. — Натали, — она вздрогнула от внезапного оклика; среди этой идеальной тишины она успела забыть и снова вспомнить, как ее зовут, — с каждым новым поражением я все больше теряю веру в то, что все получится. — Она продолжала обнимать Габриэля, впитывая каждое слово, и была наготове, как хищник, вслушивающийся в дикий темный лес. Маюра будто ждала слов. Особых слов. Знака. — Это тяжело и сложно, я знаю, что шанс есть, но… иногда мне кажется… все безнадежно. Натали снова вздрогнула и широко распахнула свои яркие светящиеся глаза. Мысли больше не тревожили ее — пора перестать думать, время действовать. Маюра медленно подняла голову и ладонями обхватила длинное горячее лицо. Даже не встречаясь взглядом с грустными темно-голубыми глазами, она сделала резкий выпад лицом, чуть свернула его вбок и впилась в губы Габриэля Агреста. В ушах зазвенело, но ей было все равно. С сердца упал огромный камень, который все тянул и тянул, болезненно и долго. Мысли пролетали в голове одна за другой, но ни одна не удостоилась внимания. Сейчас не существовало ничего, кроме Натали Санкер и самого дорогого ей человека. Она не могла остановиться, но и пошевелиться тоже не могла; Маюра была готова, что ее тут же отшвырнут, но ее избранник лишь замер от удивления. Может он и открыл глаза, она не знает. Натали зажмурилась так, что было больно. Как давно она хотела выплеснуть свои эмоции, которые все копились и копились в этом хрупком женском теле. В данный момент она — Бражник, который получил свои талисманы, она слишком долго была лишь на миллиметр от приза, и теперь он принадлежит ей. Она слегка отстранилась и продолжая держать ладони на лице Габриэля, сказала на одном дыхании: — Все небезнадежно, ведь у тебя есть я. Габриэль, я хочу всегда быть рядом с тобой: поддерживать, когда плохо и смеяться, когда весело. Я хочу заботиться об Адриане, чтобы он никогда не чувствовал себя одиноким. Я хочу, чтобы мы стали самой счастливой семьей на свете, и я приложу все усилия, чтобы ты не пожалел о своем решении. Я не хочу быть заменой Эмили, я хочу стать другим близким человеком тебе и Адриану. Потому что, Габриэль, я люблю тебя. — … что, все это безнадежно… Натали снова вздрогнула и широко распахнула свои яркие светящиеся глаза. «Что это сейчас было?» Она продолжала обнимать Габриэля, обхватив шею. Ткань пиджака все мялась и мялась. «ЧТО ЭТО СЕЙЧАС БЫЛО?» Не помня себя, Маюра резко вскочила на ноги и отошла от своего Габр начальника на два шага назад. Она тяжело дышала, ее отсвечивающее фиолетовым лицо стало почти белым; на нем выделялись глаза с безумным взглядом, которым она смотрела на него. — Натали, что с вами? — Он сам вскочил и приближался к ней. Был страх, что может быть обморок. — Я… эм. — она сделала два шатких шага назад. «Отлично, держи расстояние». Натали притворно закашлялась, надеясь, что ее больной вид придаст правдивости. — Кажется, я затянула, мне лучше… де… детрансформация! Вмиг перед месье Агрестом предстала его помощница. Сразу же, не считая секунды, она открепила брошь от своей красной кофты и положила ее на стол и направилась к выходу. — Извините, я забыла вернуть камень павлина в сейф. Больше этого не повторится. Всего доброго. — Стойте! Я вызову вам такси. — Натали и так не собиралась гулять в таком состоянии по ночному парижу, но теперь хоть сэкономит на дорогу. Хоть какая-то польза от этой вечерней задержки. — С вами точно все хорошо? Присядьте, переведите дух. Это треклятое кресло она еще долго будет обходить стороной. Уже накапливается достаточно мест в этом доме, где у нее остались не самые приятные воспоминания. — Благодарю, — Натали покачала головой, — со мной все в порядке. До завтра, месье Агрест. — Спасибо, Натали, за все. — Ступор. Нельзя просто уйти, ничего не ответив, это будет неправильно. Почему не известно, но что-то ей подсказывало… — Не за что, месье. Она успела лишь слегка повернуться и бросить взгляд на него, а потом сразу на картину. Взгляд все той же божественной девы. Натали было бы легче, если бы она изменилась и теперь взгляд был бы упрекающим, по крайней мере для нее. Но все осталось на своих местах. Мир не остановился и ничуть не изменился. А то, что могло бы случиться, останется только приятным кошмаром. Она наконец смогла выйти из кабинета и захлопнуть дверь. Натали тяжело дышала и жадно глотала воздух, словно вышла из аквариума, ко дну которого была привязана веревками. Прочь все мысли. Сейчас самое главное — уехать домой, подальше от этих портретов, от этой семьи, от этого человека. Ей нужно было побыть одной, на своей территории. Она быстро взяла сумку и вышла на улицу. Ночной ветер приятно раздувал уже растрепанные волосы, собранные в пучок. Она быстрыми шагами направилась к такси, уселась на заднем сидении и наблюдала, как особняк Агрестов удаляется и удаляется, уступая место ночному городу. Теперь главный источник ее проблем был далеко, и она может расслабиться. И она расслабилась. Из глаз потекли слезы, много слез — сероватые, с примесью туши для ресниц. Натали плакала. Неслышно, настолько тихо, что водитель даже и не заподозрил ничего. Мадемуазель бессердечной было легко плакать, когда она отдалялась от места своей работы. Она не знала, почему плачет, точнее — не знала, какая именно из сотни причин заставила плакать ее в этот раз. Она остановилась на страхе. Сильное чувство. Натали испугалась, что потеряла над собой контроль и позволила себе слишком много, хотя была уверена, что при своей дисциплинированности и строгости просто не могла потерять себя. Поступок, «который нельзя называть»... если бы он случился в реальности, то вся ее жизнь пошла прахом. Натали слишком дорожит своим местом в компании и отношениями с ее начальником, чтобы дать себе право на осечку. Это было близко, но больше не повториться. Никогда. Даже во снах. Во всем необходим контроль. Натали умеет составлять расписания, ей приятно, когда она управляет будущим и точно знает, что произойдет. Она точно знает будущее семьи Агрест: если когда Эмили проснется, она вернет себе особое место в сердце Габриэля и Адриана, она будет их поддержкой и опорой, она всегда будет рядом. А Натали продолжит работать в этом доме и останется тем, кем ей и положено быть — секретарем знаменитого дизайнера Габриэля Агреста. На этом все. Другого исхода нет. Все будет именно так. Натали сделает все, чтобы воплотить этот план в жизнь. Пожертвует всем, что имеет. А пока самое время остановиться и рассеять мысли о работе. Такси все продолжало ехать, а полусонная Натали вытерла слезы с лица и наблюдала как в ночи светит Эйфелева башня. Это был самый длинный вечер, и он скоро кончится. Наступит новый день. Ну, а сейчас, два юных супергероя спят крепким сном, и их молодые головы набиты мыслями о контрольной по химии, школьной рутине и их тайной любви. Взрослые антагонисты только-только готовились ко сну, их мысли также были о деловых встречах, рабочей рутине, презентациях и конечно о любви. Но в их случае это было несколько сложнее, чем у подростков. У взрослых всегда все несколько сложнее.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.