Forever.

POV Валтор О чём обычно мечтает человек? О счастье. Счастье для всех разное. Для меня — счастье быть нужным кому-то, принадлежать кому-то, чувствовать, что меня любят и любим. Такого хотят все взрослые дети, которые недополучили любви, ласки, внимания. Только везёт, к сожалению не всем. Мечтал ли я, что меня кто-нибудь когда-нибудь полюбит? Да. Надеялся ли на это? Нет. Я считал, что нельзя полюбить человека со всеми его недостатками, нельзя любить настоящего тебя, потому что твоё настоящее нутро никому не угодно. Нужно притворяться, быть милым, вежливым, обходительным… А для чего всё это? Для кого? Ты всё равно оказываешься ненужным. Тебя выбрасывают на помойку, вытирают об тебя ноги… Даже обретя свою половинку, приходит через какое-то время осознание, что не всегда будут выбирать тебя. И вот, казалось бы, ты счастлив, у вас общие дети… А она делает выбор не в пользу семьи, а в пользу всего человечества. И, черт возьми, разум понимает, что так правильно, всё так, как и должно быть, ведь у каждого своё предназначение… Но душа… Душа подвластна эмоциям. Душа не готова терять близкого человека. Она протестует. Сначала ты проходишь стадию отрицания, потом гнева, потом привыкание и далее смирение. А справлюсь ли я? Как я могу справиться, глядя на мёртвенно-белое лицо моей жены. Моя драконша, искренняя, живая, настоящая, весёлая, добрая, любимая, родная… Она лежит там, в этом гробу, всё Домино находится в трауре. Но она лежит не одна, а рядом с нашей дочерью. Мои две самые дорогие девушки, мои родственные души, отвернулись от меня в тот самый момент, когда я готов был кричать всему миру о любви к ним! Моя дочь, маленькая, хрупкая, нежная, утончённая… Моя принцесса, которой я читал сказки на ночь, рассказывал о наших приключениях с её матерью, лежит бездыханная. Все жители Домино смотрят на меня с сочувствием, с мерзкой жалостью. Я не привык, чтобы меня жалели. Я не хочу, чтобы меня жалели. Всё, чего я желаю сейчас — избавиться от этой изнуряющей боли. Рядом со мной стоит наш сын. Он единственный, кто остался у меня. Мой юноша очень похудел, осунулся, но, в отличие от нас с Орителем, держится очень мужественно. Он не проронил ни одной слезы. Его рука крепко сжимает моё плечо, я ощущаю его поддержку. Но зачем она мне, когда рядом со мной нет моей жены? — Папа, — я слышу знакомый голос, — папочка, очнись! Я постепенно выкарабкиваюсь из темноты, открываю глаза, свет очень резанул, но я пытаюсь открыть глаза снова. Сфокусировавшись на одной точке, сознание начало приходить в норму. Блум! — Где Блум? — я резко сел в кровати и стал смотреть на окружающих. Я так хотел услышать, что она здесь, рядом. Почувствовала, что что мной что-то не так. ‐ Папа, — произнёс сын, — мы не знаем, что с мамой, она отправила нас сюда вместе с Дарси. — Пап, не переживай. С ней должно быть всё в порядке, — моя Кхали, с ней всё в порядке! — Святой Дракон, дочь, ты в порядке! — я не сдержался и обнял её, что есть мочи. — Пап, — смеётся моя маленькая драконша, — ты чего? Я тебя тоже люблю! — Я же… Я же видел собственными глазами. Ты… ты лежала рядом с Блум. Вы… — я не смог договорить дальше, но дети прочитали мои мысли. — Мы не допустим этого, отец, — произнёс сын, — с мамой всё будет в порядке! Я должен кое что сказать вам. Дарси осталась там. Когда мама произносила заклинание, тётушка шептала что-то в ответ, как итог, мы здесь, а она всё ещё там. Пап, там ведьма. Она не даст в обиду нашу маму. Авалон сильно напрягся, я почувствовал это. Наш профессор наконец-то влюбился. Сейчас он проживает то же, что и я. Страх за своего любимого человека. У меня даже нет желания как-то шутить над ним. Всё, чем я могу помочь, это мысленно послать ему поддержку. — Дядюшка, — обратилась Кхали к профессору, — я понимаю, что это не моё дело, это ваши личные дела с тётушкой, но мне кажется, ты должен знать. Даже пусть в такой обстановке… Дарси постигла своё счастье. Она носит это счастье внутри себя. Я… я не ослышался? Дарси б… БЕРЕМЕННА? Авалон вмиг побледнел. – Оставьте нас с профессором наедине. Нам нужно поговорить.