Что-то странное грядёт

«Вода принимает форму сосуда, в который её налили, а человек набирается добра или зла от своих друзей».

      Се Лянь вытер пот со лба тыльной стороной ладони и разогнулся. Зной от палящего солнца спадёт только к вечеру, а работу сделать нужно уже сейчас, несмотря на усталость, не прошедшую с едва-едва законченного задания от Небесного Дворца. Казалось бы, Храм Каштанов собрал всего ничего молитв, но Се Лянь упорно трудился несколько дней. У него не было помощников, как когда он вознёсся в первый раз, и на все молитвы он отвечал самостоятельно. Прошений не так уж много, он закончил сеять поля и подготавливать корм для скота на зиму, осталось починить крышу соседского дома и разобрать рис из затопленного хранилища. К вечеру Се Лянь должен закончить работу и отправиться во Дворец Лин Вэнь с запоздалым докладом для Императора.       Се Лянь проводил взглядом летящую птицу и обернулся на окрик старейшины. Тот приветливо улыбнулся, поднимая чашу с рисом повыше над головой, чтобы издали было видно, поманил его к себе рукой. Се Лянь окинул взглядом труды многочасовой работы, удовлетворённо кивнул и направился к столу.       Пообедав и немного поболтав с ним о делах деревни, идущих в гору с тех пор, как построили Храм Каштанов, Се Лянь поблагодарил его за обед и, накинув бамбуковую шляпу на голову, отправился чинить крышу, по пути здороваясь с жителями деревни.       – Даоджан-даоджан-даоджан, – маленький мальчик лет восьми с чумазыми щеками, в неаккуратно починенной одежде, тянул Се Ляня за подол его белых одежд в сторону друзей, стоявших чуть поодаль от дороги.       Они тесно прижимались друг к другу, то и дело пихаясь локтями в попытке выйти вперёд один раньше другого. Се Лянь наблюдал за ними с улыбкой на лице. В душе ещё теплились воспоминания о детях в стенах дворца. Их чистый смех и восхищённые взгляды.       – Я скажу!       – Нет, я! Я твой гэгэ, ты должен меня слушать.       – Как скажешь, гэгэ.       Улыбка непроизвольно стала ещё шире, стоило Се Ляню услышать смиренность в голосе ребёнка и то, как он быстро уступил. В голове непроизвольно возник образ Сань Ланя на циновке в Храме Каштанов, говорившего с таким же смирением в голосе.       – Даоджан!       – Да?       – Наклонись поближе.       Самый старший на вид из всех детей сделал шаг вперёд и протянул руки к наклонившемуся Се Ляню. Он подтолкнул его к поваленному дереву, следом забираясь к нему на колени и делая глубокий вдох.       – Твой ум – глубок, что море! Твой дух – высок, что горы! Даоджан, ты…ты…       Мальчик говорил на одном дыхании, постоянно заикаясь и повышая голос, от чего Се Лянь непроизвольно дернул головой в сторону. Ребенок замялся и обернулся на старших ребят, выглядевших такими же напуганными, как и он сам.       – Не бойся, продолжай. Се Лянь улыбнулся и поудобнее усадил мальчика, обхватив его за плечи, и медленно поглаживал по спине, успокаивая.       – Даоджан, ты… ты – баклажан. Се Лянь на секунду растерялся, не поняв, почему его сравнили с баклажаном, но всё равно засмеялся, гладя мальчика по голове.       – Спасибо, это очень красивый стих, кто тебя ему научил?       – Красивый даоджан в черных одеждах.       Се Лянь никогда не видел в деревне никого похожего по описанию. Все здешние носили потрёпанные белые одежды и выглядели настолько уставшими, что вряд ли стали бы учить детей стихотворениям, пусть даже таким своеобразным. Скорее всего, это проезжающий мимо мужчина из знатной семьи, любивший детишек, научил их стиху. Вот только не объяснил, что значит баклажан.       Се Лянь давно разучился обижаться. Он раздал каждому по маньтоу из Храма Каштанов, поблагодарил за чудесный стих и двинулся дальше к дому с грозившей вот-вот обрушиться крышей.       Те немногие жители деревни, встреченные по пути, продолжали спрашивать о Сань Лане. Се Лянь улыбался и отвечал односложно. Уехал домой помогать родителям, отчего-то сердце неприятно сдавливало, стоило девушкам кокетливо улыбнуться и попросить замолвить за них словечко. Даже если бы Сань Лан не сказал ранее, что его сердце занято другим человеком, Се Лянь всё равно не стал бы этого делать. Никто из них не выглядел серьёзно заинтересованным, а расспрашивать юношу забавы ради он не хотел.       Чем ближе Се Лянь подходил к месту, тем больше людей встречалось ему по пути. Они выглядели более оживленными, чем обычно, переговаривались шёпотом, изредка посматривая в его сторону. Се Лянь давно привык к такому поведению. Ещё будучи наследным принцем Саньлэ, он наблюдал, как только завидев его, люди начинали шептаться. Уже прошло много лет с тех пор, но он всё ещё помнил те чувства. Се Лянь не мог понять, в чём дело. Чем вызвано такое поведение местных жителей, и почему он оказался в центре внимания. Только подойдя ближе, он догадался. Крыша соседского дома сверкала новизной. Дом выглядел более аккуратным, чем прежде, без его непосредственного участия.       Хозяин кланялся до пола и неустанно повторял, что обязательно будет молиться и приносить подношения в Храм Каштанов как можно чаще. Он не рассчитывал получить ответ так скоро вместе с новой и прочной крышей. Се Лянь улыбнулся, сказал, что не стоит благодарить его за такие пустяки, как починка крыши или посев полей. В конце концов, к ремонту он не имел отношения.       Се Лянь задумчиво осматривал новую крышу и не мог решить, что стоит предпринять. Ведь он шёл сюда именно из-за её починки.       – Даоджан, спасибо вам, не знаю, как отблагодарить.       Се Лянь обернулся, земледелец низко поклонился и продолжил говорить благодарности, обещая молиться, приносить подношения и помогать в распространении молвы о доброте и щедрости Даоджана. Се Лянь лишь вздохнул и поспешно надвинул шляпу на глаза.       – Не стоит благодарности, это не моя заслуга.       – Как же не ваша, даоджан? Я хоть и не обучен чтению, но мой старший сын немного может читать. На записке чёрным по белому сказано, что это вы.       – На какой записке?       Земледелец отвёл Се Ляня к мешкам с рисом, стоявшим за домом, и он с удивлением обнаружил бамбуковую бумагу, исписанную убористым почерком. Починка крыши, оставленные мешки с рисом и записка несомненно заслуга одного и того же человека, и это определённо не Се Лянь.       «Благодарность за дары и починку крыши прошу оставить в Храме Каштанов для даоджана в белых одеждах и бамбуковой шляпе».       – Вы не заметили ничего странного в том молодом господине?       – Нет, – земледелец задумался, поглаживая седую бороду, – разве что он был очень красив и молод. Одежда расшита золотом, точно не из здешних.       Се Лянь несколько раз перечитал записку, проверил крышу на злые чары и, не найдя ничего подозрительного, распрощался с земледельцем, предварительно поблагодарив его за подробности.       Се Лянь отправился в хранилище разбирать рис и спасать ту его часть, которую ещё можно было использовать для пищи. Он неспешно поднимался в гору, осматривая окрестности. С тех пор, как Се Лянь поселился здесь, прошло так много времени, богатого на события, из-за которых у него совершенно не было времени оглядеться как следует. Возможно, где-то поблизости могло быть место, пригодное для самосовершенствования, и стоило уделить этому немного больше внимания после того, как он закончит с прошениями.       Кокетливый женский смех и обрывки заискивающих фраз застали Се Ляня врасплох, он остановился на краю дороги, прислушиваясь. Совершенно точно эта тропинка вела к дому одного из жителей деревни, которому он помогал починить забор, он точно жил один, у него не было дочерей или жены, и именно поэтому Се Лянь насторожился. Он сделал несколько шагов в сторону звука и прислушался, тропинка оказалась короче, чем он помнил, а дом выглядел иначе.       Резкий запах духов достиг его вместе с дуновением ветра и смехом, похожим на перезвон колокольчика. Се Лянь задумался. Мог ли кто-то поселиться здесь или построить дом за столь короткий срок без постороннего вмешательства, но ответа в голове так и не нашел, без раздумий делая шаг в сторону звука и резко останавливаясь.       Шесть или семь девушек в откровенных нарядах стояли на веранде, посмеиваясь и прикрывая лица веерами, расшитыми драгоценностями. В центре на роскошном резном стуле, больше похожем на королевский трон, сидел красивый молодой человек в черных одеждах. Се Лянь никогда не видел его прежде, но он подходил под описание, которое он слышал сегодня от ребятишек.       – Даоджан хочет присоединиться?       Се Лянь непонимающе смотрел на молодого человека, голос показался знакомым, но он никак не мог вспомнить, где слышал его прежде, и нахмурился, перебирая в голове знакомых небесных чиновников, похожих внешне, но так и не смог ни с кем его сопоставить. Он решил рассмотреть даоджана поближе и понять, действительно ли они знакомы, или ему просто показалось, и сделал несколько шагов вперёд, всматриваясь в красивое лицо.       От ещё одного шага Се Ляня остановили смешки девушек и их взгляды, то и дело косящиеся в дом. Он и не заметил, что подошёл практически вплотную к дверному проёму и широким окнам. Переводя взгляд на убранства, Се Лянь тут же смутился, кроме большой кровати в центре дома внутри ничего не оказалось. Осознание пришло слишком поздно, Се Лянь надвинул шляпу на глаза и попятился. Он уже давно не чувствовал себя так смущенно.       – Куда же вы, даоджан, если вам понравился наш господин больше нас, я думаю, мы сможем договориться.       – Ты что несешь.       Вслед за грубым мужским голосом послышался взрыв смеха, заставивший Се Ляня ускорить шаг. Он уходил все дальше и дальше, бешено стучащее сердце немного успокоилось, и он остановился, прикрывая лицо руками. Если он не ошибся, то на пути к деревне построили самый настоящий бордель, и Се Лянь оказался их первым посетителем. Как нелепо попасть в подобную ситуацию.       Выровняв дыхание, Се Лянь остановился, он и сам не заметил, как быстро добрался до хранилища риса, которое выглядело так, будто ни капельки не пострадало. Молившийся уверял, что хранилище риса затопило и, если ничего не предпринять в скором времени, его семье будет нечего есть зимой.       – Молодой господин.       Се Лянь обернулся и увидел старика, сидевшего перед мешком риса и перебирающего зёрна. Он скрупулёзно отделял хорошие от плохих, его руки двигались быстро, но даже с такой скоростью он вряд ли смог бы справиться со всем один и починить обветшалое здание за столь короткий срок.       – Не видел ли господин землевладелец что-то подозрительное?       – Подозрительное?       Старик отложил в сторону пиалу с отобранным рисом и задумался, рассматривая Се Ляня.       – Нет, ничего подозрительного я не встречал и не видел. Молодой господин в чёрных одеждах пришёл утром: помог разобрать рис, починил хранилище и просил помолиться Божеству в Храме Каштанов, но ведь я и до этого молился всем богам и благодарен за оказанную помощь.       – В самом деле? Он сказал, что пришёл из Храма Каштанов?       – Так точно и сказал.       Се Лянь рассматривал новую крышу, укрепленные стены и не чувствовал никакого присутствия злых духов. Кто бы ни был этот загадочный человек в чёрных одеждах, встреченный людьми, молившимися в Храме Каштанов, он точно не был злым.       – Было ли что-нибудь примечательное в молодом господине, что вам помог?       – Разве что красота и светлые волосы, никогда не встречал таких красивых господ.       – Спасибо, – Се Лянь улыбнулся и осмотрел остатки в мешке, прикидывая, сколько времени займёт его рассортировка. – Нужна ли вам ещё помощь с этим мешком?       – Нет, с этим я расправлюсь и сам, спасибо, даоджан из Храма Каштанов.       Попрощавшись со стариком, Се Лянь пошел в сторону дома, задумчиво перебирая в голове молодых людей, подходящих под описание, но никто из нынешних знакомых не подходил. Разве что Нянь Фэн и Фу Яо, но им совершенно нечего делать здесь, и помогать ему они точно не обязаны.       – Даоджан.       Се Лянь так задумался, что не заметил двух молодых девушек, обмахивающихся веерами. Сомнения закрались, как только он увидел недовольное лицо молодой особы в чёрных одеждах.       – Повелитель ветра?       Заклинательница издала испуганный писк и прикрылась веером.       – К-кто?       – Это же вы, Повелитель Ветра и Повелитель Земли.       Мин И хмыкнул, его скучающе-отрешенный вид невозможно перепутать ни с кем другим, сколько бы тот не менял внешность.       – Н-нет, хахах, это не мы, ахаха, Мин-сюн, ты же…       Цинсюань резко замолчал, сложил веер и разулыбался, поняв, какую оплошность он допустил.       – Ваше Высочество, а мы просто проходили мимо и решили заглянуть.       – Почему же вы тогда притворялись, что это не вы?       – Ах, это, ахаха, – Повелитель Ветра засмеялся и достал из рукава заколку, переливающуюся из-за лунного света. – Решил, что она вам подойдёт, Ваше Высочество.       Цинсюань подошёл к Се Ляню, снял с него бамбуковую шляпу и аккуратно прицепил заколку к волосам. Се Лянь немного покраснел, потому что слова Повелителя Ветра заставили его задуматься, почему тот считал, что заколка в форме бабочки так подойдет ему.       – Спасибо, Повелитель Ветра, но я не могу принять…       Се Лянь потянулся за заколкой, но Цинсюань поспешно развернул его к себе спиной.       – Так не пойдёт, Ваше Высочество, Мин-сюн, давай коробку.       Се Лянь дёрнулся, и рука Цинсюаня, державшая его за плечи, потянула одежду вниз, оголив ему плечо. Они застыли все втроём одновременно, Цинсюань захихикал, несомненно прикрываясь веером, хоть Се Лянь и не видел его, но тот всегда смеялся, когда нервничал, и он мог точно угадать, чем тот занят. Повелитель Ветра пытался поспешно натянуть одежду на место, прикрывая оголенные участки руками и веером.       – Мин-сюн, не смотри!       Се Лянь поправил одежду и отошел на шаг, Мин И стоял чуть поотдаль, отведя взгляд в сторону и не обращая внимания на метания Цинсюаня.       – Всё в порядке, Повелитель Ветра, если вы так настаиваете, я оставлю заколку, но не нужно в будущем раздевать меня.       – К-конечно-конечно, Ваше Высочество, ахаха.       Се Лянь улыбнулся и посмотрел на Мин И, который казался бледнее обычного.       – Не хотите ли заглянуть в Храм Каштанов?       – Нет.       Мин И схватил Цинсюаня за рукав и потянул вниз по дороге.       – Увидимся в Небесных Чертогах, Ваше Высочество!       Цинсюань махал рукой, пока они не скрылись за поворотом. Если Се Ляню и показалось такое поведение странным, он не придал ему значения.       До Храма Каштанов оставалось пройти совсем немного, когда дорогу ему перегородили золотые слитки, повязанные красной лентой. Се Лянь вздохнул, он никак не мог взять в толк, что же ему со всем этим делать, потому что Цюань Ичжэнь не оставлял попыток подсунуть ему золото в благодарность за фестиваль.       Се Лянь сообщил Лин Вэнь в духовной сети, что на дороге лежат слитки с золотом, и было бы здорово, если бы кто-то из дворца Вэнь мог забрать их и вернуть владельцу. Она удивилась, но обещала просьбу выполнить, после чего Се Лянь с чистой совестью обогнул подношение и пошёл своей дорогой, но не успел он сделать и пары шагов, как перед ним затормозил зеленый паланкин, абсолютно весь исписанный ругательствами на Се Ляня. Кому принадлежал этот паланкин, сомнений не оставалось.       – Ци Жун?       Се Лянь подошел ближе, собираясь одёрнуть занавеску и посмотреть кто внутри, когда уже знакомый ему красный паланкин загородил дорогу.       – Ваше Высочество, Градоначальник просил отвезти вас в Храм Каштанов.       – О, спасибо, Хуа Чэн в Храме Каштанов?       – Да, он притомился в ожидании вас и отправил меня за вами.       – Как здорово.       Се Лянь протянул руку, собираясь отодвинуть занавеску, когда зелёная карета въехала в бок красной, и та пошатнулась.       – Он никуда не пойдёт, наш повелитель, Князь Демонов, Лазурный Фонарь приказал привезти на пир его брата.       – Мне всё равно, что сказал этот мерзкий трупоед, Градоначальник ждёт Его Высочество.       Они затеяли драку, Се Лянь вздохнул и отправился в Храм Каштанов пешком, он слышал звуки борьбы ещё несколько минут, пока всё вокруг не стихло. Он наслаждался тишиной и спокойствием ночного воздуха, когда заметил Хуа Чэна, стоявшего перед входом.       – Гэгэ.       – Сань Лан, почему ты стоишь на улице?       – Я ждал гэгэ.       Се Лянь улыбнулся и подошёл ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки от Хуа Чэна. Тот выглядел взволнованным, глаза блестели в свете луны и, судя по всему, сидел он на улице уже давно.       – Ты, наверное, замёрз.       – Нет, – Сань Лан тоже улыбнулся, но сразу же нахмурился, увидев сбившуюся одежду на плече Се Ляна. Он ничего не сказал, продолжая всматриваться за его плечо. – Гэгэ не встретил никого по пути?       – О, да, я встретил.       Се Лянь поправил одежду под пристальным взглядом и практически не смутился, только снял шляпу и положил на скамейку у Храма.       – Что же гэгэ встретил?       – Много всего странного в течение дня, ты случайно ничего не слышал о молодых людях в чёрных одеждах, живущих в деревне или поблизости?       – Нет.       Сань Лан выглядел настороженным, и он определенно говорил правду. Он не имел к этому отношения, хотя Се Лянь был практически уверен, что это Сань Лан в одном из своих обличий.       – Я посылал за тобой паланкин.       – О, – Се Лянь улыбнулся, – он столкнулся с некоторыми сложностями по пути.       Стоило ему договорить, как красный паланкин вырвался из кустов, притормаживая прямо перед ними.       – Прошу прощения, Градоначальник, я задержался.       Сань Лан ничего не ответил, он протянул руку, осторожно беря ладони Се Ляня в свои. Сердце пропустило удар и забилось быстрее.       – Ты уже посмотрел, что внутри?       – Нет.       Се Лянь вообще не знал, что внутри что-то было. Предполагалось, что паланкин просто довезёт его до Храма Каштанов и ничего больше.       Оставив одну руку в ладонях Хуа Чэна, Се Лянь протянул другую, отодвигая занавеску, и застыл. Внутри паланкина оказалась статуя его самого, одна из самых лучших, которую он только видел.       – Это…       Се Лянь не знал, как продолжить и что вообще стоило сказать в такой ситуации. Хуа Чэн очень много делал для него, не получая ничего взамен. Внутренности сдавило от неудержимого чувства, которое он сам не мог объяснить ни себе, ни тем более Сань Лану.       – С Днём Рождения, гэгэ.       Се Лянь застыл. Он медленно повернулся к Хуа Чэну и внимательно изучал. Судя по выражению его лица, Сань Лан не был уверен в том, что подарок понравится. А Се Лянь совсем забыл, что у него день рождения. За восемьсот лет, проведенных в одиночестве, он перестал его праздновать. А вскоре и совсем про него забыл, он не думал, что на свете есть хоть один человек, который помнил, когда у него день рождения.       – Так вот оно что.       Се Лянь вспомнил все странности, произошедшие с ним в течение дня и улыбнулся. Молодыми людьми, помогавшими ему, были небожители, и странное поведение Повелителя Ветра обрело иное значение. В Небесных Чертогах всё ещё оставалось двое его самых верных последователей, и Се Лянь сомневался, что Фэнь Син или Му Цин забыли про этот день.       – Тебе не нравится, гэгэ?       – Нет, совсем наоборот.       Се Лянь улыбнулся и погладил Хуа Чэна по щеке. Он рассматривал его, чувствуя, как жар прилипает к лицу, а сердце заходится в бешенном ритме. С тех пор, как они стояли так близко друг к другу, прошло так много времени, что Се Лянь успел позабыть, каково это. Чувствовать, как подрагивают пальцы и теплеет на душе.       Притянув Хуа Чэна за лицо, Се Лянь прикрыл глаза и поцеловал его.       – Мне очень нравится, спасибо, Сань Лан.       Духовная сеть:       – Даоджан-Баклажан? Лин Вэнь, мне казалось, ты выиграла какой-то конкурс по стихотворениям в прошлом.       – Это… это не то, чему я их учила, Ши Уду. Мой стих был другим, дети не смогли его запомнить.       – Ха-ха-ха, даоджан-баклажан, вот умора.       – Посмотрим, что он скажет на твой подарок, Пэй Мин.       – Ты серьёзно отправил туда младшего Пэя?       – Я думал, это то, чего Его Высочеству не хватает.       – Ха-ха-ха, старина Пэй, ты превзошёл все мои ожидания. Ха-ха-ха.       – Лин Вэнь.       – Ха-ха-ха-ха.       – Его Высочество только что попросил меня забрать слитки с золотом. Кажется, ему не понравился подарок от Цюань Ичжэня.       – У меня была такая же идея.       – Тогда тебе повезло, Ши Уду.       – Пусть заберут и мой подарок, он чуть дальше по дороге.       – Ахахах, Ши Уду, ты не смог придумать ничего лучше?       – Отвали, Пэй Мин.       – Они снова обмениваются духовной энергией?       – Отвратительно.       – Ваше Высочество…       – Я тоже так хочу, шисюн, давай я передам тебе немного духовных сил?       – НЕТ!       – Папа, ты обещал больше не есть такую еду, даоджан сказал, что это плохо влияет на тебя.       – Этот ублюдок не имеет право так говорить, когда не явился на мой ужин.       – Ты так долго готовился, я уверен, что он придёт.       – Пусть катится, я съем всё сам.