Легенда о молчаливой русалке

— Он такой замечательный, — восхищённый шепот неожиданно снова раздался в тишине комнаты. — Заткнись уже, — недовольное ворчание и шуршание одеяла. — Я не могу уснуть. — Я согласился спать с тобой в одной комнате не за тем, чтобы выслушивать твои влюблённые «охи» и «ахи». — Тогда иди к себе! — Да ты же снова заболел, идиот! — Цзян Чэн подскочил с пола, на котором сегодня было его спальное место, и злобно зыркнул в сторону кровати, где в этой темноте можно было различить только размытый силуэт. — Не важно, — выдохнул Вэй Усянь, переворачиваясь на бок и придвигаясь к краю. Высохшая белая тряпка упала с его лба, Цзян Чэн взял её в руку, а после поднялся с пола полностью, чтобы совершить стандартные махинации по заботе о больном человеке. — Цзян Чэн, когда я смотрю на него…       Тяжкий вздох. — Твоё сердце замирает, — ровным скучающим тоном заметил младший брат, отжимая тряпку от лишней влаги. — Да, — Вэй Ин улыбнулся. — А когда я держу его за руку, то… — Чувствуешь, как внутри всё сжимается от тёплых чувств, — Цзян Чэн подошёл к кровати, толкнул Вэй Ина в плечо, заставляя того лечь ровно, сел на край и положил влажную тряпку на горячий лоб. — Да, — мечтательный вздох. — Его голос такой… — Глубокий и волнующий, — поддакивал Цзян Чэн, поправляя одеяло. — Я всё это уже слышал, когда ты несколько часов назад вернулся обратно домой. Но ты плавал в море, Вэй Ин! Ночью! А потом пошёл в мокрой одежде аж до дома! До противоположного конца города! — Цзян Чэн громко шипел, чтобы своим негодованием не разбудить родителей, сестру и прислугу. Все уже давно спали, а он лишь продолжал ждать своего героя-любовника-брата, потому что немного волновался.       Ведь он действительно своими собственными глазами увидел прошлым утром того загадочного человека. Вообще, русалку, если верить легендам и сплетням. Русалку, в обличии прекрасного мужчины, чьи длинные волосы походили на гладкий шёлк, а кожа — на идеальный белый мрамор. И не было в нём ни одного изъяна, и это настораживало Цзян Чэна. Не осталось таких на планете, как он. Не ценилось уже то старое и забытое благородство и воспитанность; каждый выживал в этом мире как мог, используя ложь и лесть, больше доверяя деньгам и статусу, нежели искренним человеческим словам.       Цзян Чэн не мог не волноваться, увидев настороженные золотые глаза, которые внимательно осмотрели позу, в которой уснули братья — Вэй Ин во сне соскользнул ниже, спокойно уместил свою голову на твёрдых мужских коленях, а рука Цзян Чэна самопроизвольно замерла на чужой талии. И, возможно, если бы они не были братьями, то Цзян Чэн бы отпихнул от себя спящее тело, но так он лишь поближе прижал к себе Вэй Ина, замечая, как недовольно сверкнули глаза напротив.       Цзян Чэн ухмыльнулся. У него было несколько пунктиков, по которым он определял, можно ли доверять кому-то, можно ли перед чужаком открыться и быть свободным. — Кто ты? — выделяя каждое слово вопросительной интонацией, сонно проговорил Цзян Чэн, перемещая руку на голову Вэй Ина. Его движения были похожи на то, что он просто гладил чужие длинные волосы, но на самом деле Цзян Чэн в большинстве случаев держал свою руку на ухе Вэй Ина, чтобы тот не проснулся из-за разговоров.       Внимательные фиолетовые глаза цепко уловили момент, как неизвестный внутренне подобрался, сжал челюсть и пальцы. Но его выражение лица оставалось холодно-отстранённым, что, пока что, тоже настораживало Цзян Чэна.       Но, к большому удивлению Цзян Чэна, незнакомец плавно поднял обе руки перед собой, соединяя пальцы, и сделал небольшой поклон. — Лань Чжань. Имя в быту — Лань Ванцзи.       Мужчина на секунду даже немного растерялся, но, вернув на лицо нейтральное выражение, тоже скрепил руки в замочек и кивнул головой. — Цзян Чэн. Имя в быту — Цзян Ваньинь. Я младший брат Вэй Ина, так что не смотри на меня так ревниво, — ехидная усмешка.       Лань Ванцзи чуть оторопел, но через мгновение взял себя в руки. Русал позволил себе сделать один неуверенный полушаг в сторону двух людей. В мыслях он ещё не решил, может ли доверять новому человеку. — Ты боишься? — сразу же раздался вопрос, электрическим током прошибающий Лань Ванцзи насквозь.       Золотые глаза нашли чужие, фиолетовые, человеческие. Русал внимательно вглядывался в них, пытаясь найти хоть что-то неестественное, лживое или злое. Он ведь мог раньше различать такое, он мог чувствовать человеческую ауру, мог понимать их личину… он делал так тысячу лет назад. Те чувства и эмоции ни с чем не перепутать.       Но сейчас он не видел ничего. Цзян Чэн умело напускал в свой взгляд лишь те эмоции, которые хотел показать. Волнение за брата, страх перед могущественной русалкой, о которой ходили кровавые легенды, и сильную головную боль после вчерашней попойки Цзян Чэн затолкал куда подальше, не оставляя на лице ни грамма этих уязвимых эмоций.       Лань Ванцзи же умел смотреть в человеческую душу, понимать людские намерения. И сейчас он не заметил в Цзян Чэне ничего из того, что видел в жестоких и жадных людях из далёкого прошлого.       Поэтому Лань Ванцзи сделал ещё один шаг навстречу к дереву, у подножия которого расположились братья. Но теперь шаг был больше и увереннее. Русал остановился достаточно близко, а после опустился на колени, чтобы находиться с собеседником на одном росте. — Не боюсь, — ровно ответил Лань Ванцзи, уверенно посмотрев в фиолетовые глаза.       Цзян Чэн подождал секунду, а потом кивнул, говоря этим, мол, поверил, и перевёл взгляд на своего брата, который продолжал крепко спать. Ещё бы! В его организме сейчас столько алкоголя, а ещё он не высыпался несколько ночей подряд, поэтому ему требовался хороший отдых.       Взгляд Лань Ванцзи тоже скользнул по фигуре спящего человека. Цзян Чэн успел заметить теплоту и нежность во взгляде и то, как расслабились пальцы и плечи. В душе стало спокойнее, но парень ещё узнал не всё, что хотел. — Та-а-к те легенды, что ходят по суше, — начал Цзян Чэн, наблюдая за каждым изменением в лице. К Лань Ванцзи мгновенно вернулась настороженность. — Про то, что когда-то было много русалок, но люди соверши…       Цзян Чэн осёкся. Слова, которые он хотел произнести уверенным и почти пренебрежительным тоном, взгляд Лань Ванцзи затолкнул обратно в глотку, не позволив быть произнесёнными вслух. Сам Цзян Чэн через пару секунд понял, что именно хотел сказать, и мысленно дал себе за это хорошую затрещину. — Кхм! Ну… я имею в виду события прошлых лет. Эти легенды — правда? — Да, — сухо и безжизненно. — Ты ненавидишь людей? — Цзян Чэн выгнул бровь.       Лань Ванцзи повременил с ответом. Он чуть повернул голову, а взгляд устремился в сторону города. Отрывки кровавых воспоминаний комками вспыхивали в памяти. Золотые глаза покрыла пелена печали, делая их более тусклыми. Лань Ванцзи молчал долго, но Цзян Чэн не торопил. Он взглядом очерчивал фигуру русала, следил за его мимикой, не переставая легко гладить голову своего брата. Цзян Чэн не мог быть таким открытым и добросердечным, как Вэй Ин, поэтому он задавал такие неудобные вопросы, намеренно задевая болевые точки. Он хотел узнать о Лань Ванцзи как можно больше и именно сейчас, чтобы после никогда не возвращаться к этой теме.       Ненавидеть людей? Лань Ванцзи, действительно, их ненавидел. Каждого, кто был причастен к убийству его семьи, его клана. Ненавидел и презирал любого, в чьей душе находил хоть отголоски подобных эмоций. Но он уже выпустил часть своего гнева тогда, тысячу лет назад, убив собственным мечом всех людей, на чьих руках была кровь русалок. Поэтому сейчас, когда в его жизни появился Вэй Ин, когда он разрушил собой многолетнее одиночество и молчание, когда своим смехом и улыбкой разогнал серые тучи в сердце русала, Лань Ванцзи больше не испытывал яростной ненависти по отношению к людям.       Он перевёл взгляд на Цзян Чэна и отрицательно качнул головой.       Не сказать, что ненависть испарилась, что людской род был прощён, что прошлое было забыто. Прошлое было тем, что забыть никогда не удастся. Но будущее и настоящее находятся в руках Лань Ванцзи, поэтому он хочет измениться, искренне желает перевернуть свою жизнь с ног на голову. Но это ему не позволит сделать воспитание, но Вэй Ин вполне способен на это, поэтому он с самыми серьёзными намерениями собирается вверить этому единственному человеку свою судьбу, отдав в чужие руки своё сердце. — Даже если тебе нравится он, — Цзян Ваньинь взглядом указал на спящего на его коленях человека. — Это не значит, что каждый стал таким.       Лань Ванцзи понимающе кивнул, соглашаясь. — И Вэй Ин не идеален тоже. Он может быть вспыльчивым и грубым, может быть безрассудным, растяпой, неряшливым. Он часто сначала говорит, а потом думает. Но он… — Не говори, — перебил его Лань Ванцзи, сразу же улавливая удивлённый взгляд Цзян Чэна на себе. — Я хочу узнать всё это сам, проведя рядом с ним всю свою жизнь.       Цзян Чэн чуть усмехнулся, в мыслях протягивая «ещё один влюблённый дурак», но кивнул, замолкая. На утёсе возникла тишина. Утреннее солнце касалось кожи своим тёплым бледно-жёлтым светом. Ветер со стороны моря был тихим и прохладным, а волны у побережья внизу едва шуршали из-за него по маленьким камням и песку.       Лань Ванцзи продолжил ровно сидеть рядом с братьями, взглядом прослеживая траекторию руки Цзян Ваньиня. Тот будто специально делал всё крайне аккуратно и нежно, пропуская сквозь пальцы небольшие чёрные пряди, словно дразня русала. Но по прошествии десяти минут, когда из-за подобных вызывающих и провоцирующих движений, к горлу Цзян Чэна всё же не был приставлен меч, он перестал гладить волосы старшего брата и перевёл усталый взгляд на русала. Цзян Чэн расслабился, больше даже не пытаясь контролировать выражение своего лица, отпуская себя, мгновенно чувствуя прилив головной боли и морщась от неё. — Я не верю тебе до конца, — вторая рука Цзян Чэна переместилась к собственной голове, пальцами потирая виски. — Подобная ненависть не исчезает, я понимаю… — он замолчал, ещё раз внимательно оглядев мужчину перед собой. — Хотя вру, не понимаю. Подобное мне понять сложно. Я бы не смог простить, Лань Ванцзи, никого. Но, — парень снова переводит взгляд на своего старшего брата. — Ты можешь подвергать сомнениям любые человеческие помыслы, можешь ненавидеть любого человека на этом острове, но ты не имеешь права ставить под сомнения чувства этого влюблённого болвана.       Лань Ванцзи не ожидал услышать такое, поэтому на пару секунд застыл. После, увидев как Цзян Ваньинь поднимается с места, встал и подошёл ближе, придерживая голову Вэй Ина, чтобы тот не проснулся. Парень спокойно выбрался, встал с земли и отряхнул тёмно-фиолетовые одежды. Лань Ванцзи сел на его место и положил голову Вэй Ина на свои колени, осторожно проводя рукой по его волосам, наконец-то чувствуя их мягкость и шелковистость. В это мгновение облегчённый вздох почти сорвался с губ русала, а губы почти изогнулись в улыбке, но он сдержал этот порыв нежности и перевёл взгляд на Цзян Чэна, который всё ещё был здесь и наблюдал за ним. Парень перевёл взгляд на землю, на дерево, на море, на тропинку, ведущую к городу, а потом всё же сделал несколько медленных шагов и начал удаляться прочь, оставляя двоих наедине на утёсе, позволяя Лань Ванцзи быть с Вэй Ином, мысленно отмечая, что ему можно доверять, что ничего плохого ждать от него не стоит.       Цзян Чэн тихо вздохнул, смотря на красное лицо старшего брата, меняя очередной белый платок на его лбу. Если бы он знал, к чему приведёт встреча этих двоих на утёсе, то он бы дал ещё несколько наставлений русалу. По рассказам Вэй Ина, они возвращались к острову уже ночью, не погружаясь на глубину, находясь верхней частью туловища над водной гладью.        «Звёздное небо было таким ярким, А-Чэн! Я даже с рыбацких лодок такого неба не видел!»       Конечно, звёзды были яркими, а ещё вода была холодная и ветер — пронзающим до костей. И подхватить после подобного ослабевшему от недавней болезни новую простуду — проще простого. У Вэй Ина жар, но на лице теплится блаженная счастливая улыбка, а с губ то и дело шепотом срывается «Лань Чжань». В этот раз сны были спокойными, брови не хмурились, а зрачки не метались из стороны в сторону. Цзян Чэн ещё раз выдохнул, зачёсывая влажные волосы на затылок. После он слез с кровати и вернулся на своё постельное место, забираясь под одеяло, но почему-то был полностью уверен в том, что сон к нему придёт не скоро.       На следующее утро Вэй Ин чувствовал себя намного лучше, но жар спал ещё не до конца. Оттенок красного не сходил с его лица и шеи, а в глазах оставался болезненный блеск. — Ты должен остаться дома, — Цзян Чэн ухватился за плечо беглеца, который уже почти вырвался из дома через главную дверь. — Я уже это слышал! — недовольно вскрикнул Вэй Ин, скидывая с плеча чужую руку. — Ты болеешь, — строгим тоном заботливой мамочки продолжил Цзян Ваньинь. — Останься дома, ничего с твоим русалом не случится. — Я знаю, что я болен, А-Чэн, — Вэй Ин весело усмехнулся. — Я прекрасно чувствую своё головокружение и жар, но если я не увижу Лань Чжаня, то я уверен — мне станет хуже.       Цзян Чэн замер, взглядом исследуя серьёзное лицо старшего брата, а после сдался и сухо кивнул, уходя в другую комнату, слыша уже оттуда, как хлопнула дверь. Он тихо вздохнул и про себя подумал, что пора бы перестать за него волно… Нет, ещё не пора.              

***

                    Вэй Усянь в быстром темпе добрался до окраины города, минуя оживлённую торговую улицу, прихватывая несколько спелых плодов локвы, бегло отвечая на вопросы знакомых старичков и тётушек.       Весь вид Вэй Ина был пропитан счастьем, глаза искрились от переполнявших разум и тело чувств, улыбка жила на лице отдельной жизнью. Вэй Ин ощущал себя так, будто у него за спиной внезапно появилось два крыла. Или словно он русалка, которая может быстро плыть в морских течениях.       Ещё издалека Вэй Усянь заметил около дерева одинокую мужскую фигуру в белом. Молодой человек побежал, перепрыгивая какие-то большие камни или ветки. Морской ветер подхватил хвост его волос, растрепав в воздухе. Вэй Усянь вытянул правую руку над собой, а потом, вдохнув в лёгкие побольше воздуха, радостно прокричал: — Лань Чжа-а-а-а-а-ань!       Мужчина развернулся в сторону, откуда его позвали, и замер, залюбовавшись картиной. Рука непроизвольно (правда! Он не смог её контролировать!) чуть приподнялась, и ладонь несколько раз медленно махнула из стороны в сторону. Потом Лань Ванцзи нахмурился, осознав свой странный жест, но через две секунды уже забыл об этом, так как Вэй Ин стремительно приближался к нему. Лань Ванцзи тут же раскинул руки в разные стороны и поймал Вэй Ина, сразу ощущая его руки на своей шее, а губы оставили смазанный поцелуй где-то на щеке. Вэй Усянь засмеялся, спрятав лицо в изгибе шеи. Русал провёл рукой вдоль спины, поднялся к голове, а после обратно.       Вэй Ин чувствовал головокружение и не понимал: из-за болезни оно или из-за присутствия Лань Чжаня рядом. Было приятно просто находиться в этих крепких объятиях, а потом отстраниться, посмотреть в глаза напротив и засмеяться из-за нелепо-влюблённого выражения на обычно холодном и невозмутимом лице.       Лань Ванцзи провёл пальцами по чёлке Вэй Ина, зачёсывая её назад, но через мгновения та вернулась в привычное положение, заставляя уголки губ мужчины дрогнуть в нежной улыбке. Он провёл пальцами по контуру лица, поднимаясь от подбородка к уху, а потом притянул Вэй Ина к себе за голову и завлёк в поцелуй. Губы Вэй Ина сухие и горячие. Губы Лань Чжаня солёные и мягкие. Поцелуй медленный и раскованный. Вэй Ин подумал, что сейчас грохнется в обморок из-за переизбытка ощущений. Лань Ванцзи вообще не думал, когда его касались эти руки, когда на его поцелуй отвечали эти губы, когда именно эта улыбка растворялась между ними. — Ты горишь, — Лань Ванцзи отстранился первым, прикасаясь своим лбом ко лбу Вэй Ина. — Горю, — на выдохе произнёс он, улыбаясь.       Лань Ванцзи нахмурился, ощущая жар чужого лба. Он заметил покрасневшую кожу и засомневался, что это было из-за смущения. Пальца коснулась горячая капля пота, скатившаяся с виска. Лань Ванцзи нахмурился сильнее и отстранился, оглядывая весь вид Вэй Ина более внимательно. — Ты заболел? — правая рука взметнулась вверх и улеглась на лоб. Горячий. Вэй Ин чуть ли не закатил глаза от удовольствия, чувствуя прохладу чужой ладони.       Лань Ванцзи потянул Вэй Усяня к дереву, у подножия которого уже горели несколько палочек благовоний, и заставил его сесть на землю, облокачиваясь спиной о ствол. Сам русал сел перед ним на колени, обхватывая одну его руку двумя своими. Лань Ванцзи провёл двумя пальцами по месту, где предположительно должны были находится духовные каналы. У человека они, конечно же, тоже были, но не такие сильные как у русалки. — Лань Чжааань, со мной всё хорошо… — Молчи, — Лань Ванцзи нажал на запястье чуть сильнее, начиная передавать духовную силу и медленно гнать её по чужой системе каналов. — Я так хотел тебя увидеть, — Вэй Ин прикрыл глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Голова гудела, во рту было сухо, а одежда липла к телу. Он действительно заболел, но не видел в этом ничего опасного. — Ты должен был остаться в кровати, — так же тихо ответил Лань Ванцзи, взволнованно оглядывая любимого человека. — Я не мог, — он качнул головой. — Заставить тебя ждать — невыносимая мысль для меня. — Вэй Ин… — Лань Чжань… — мужчина открыл глаза и посмотрел на русала напротив. Его губы изогнулись в ласковой улыбке, рука взметнулась вверх, указывая пальцем в сторону леса, находившегося в другой стороне от города; в глазах блеснул задорный огонёк. — Лань Чжань, давай построим дом.       Глаза Лань Ванцзи в секунду расширились.       Он перевёл взгляд в ту сторону, куда указывал Вэй Ин. Деревья, кусты, травы, пни… и ничего больше. Город находился совсем в другой стороне. В голове Лань Ванцзи сразу проскочили мысли о самопожертвовании ради него. Он уже было хотел возразить, но, вернув взгляд обратно на Вэй Ина, слова застряли в горле.       Может быть, Вэй Ин и чувствовал головокружение и сухость во рту, но весь его вид сейчас был преисполнен уверенностью. Искры в глазах загорелись с такой силой, что превратились в пожар. Вэй Ин продолжал ласково улыбаться, перехватив вторую ладонь Лань Ванцзи своей, переплетая пальцы. — Лань Чжань, давай построим наш дом.       В груди русала затрепетало желание мгновенно податься вперёд, сжимая Вэй Ина в крепких объятиях, оставляя на лице россыпи поцелуев, шепча что-то невнятное, но безумно влюблённое, на ухо, но он остановил себя, концентрируясь на передаче и контроле духовной силы. Мышцы в его теле постепенно расслабились, а веки потяжелели. Казалось, каждая ресничка стала весить несколько килограмм. Казалось, что глаза просто защипали от… наверное, сухости и соли. Поэтому Лань Ванцзи прикрыл глаза, тихо выдыхая: — Хорошо, — на губах появилась короткая улыбка. — Как только ты выздоровеешь.