Я не сдамся

«Я всегда думал, что проживу долгую и счастливую жизнь, без болезней. Что все тревоги, беспокоящие этот мир, обойдут меня стороной. Что родители всегда будут рядом...» - Така-чан, вот ты где! – веселый и до боли знакомый голос. Акира. – Тебя ищет Мизуно-сенсей, что-то по поводу лекарств. - Да, сейчас иду, - натянуто, сквозь силу улыбаюсь, ставлю точку в только что дописанном предложении и убираю дневник под матрац больничной палаты. Опасно держать его там, но лучшего места здесь не найти. Мизуно-сенсей – мой лечащий врач. По сути, очень улыбчивый человек, но когда дело касается работы, он моментально преображается, становясь внимательным и серьезным. Зная про мой недуг, он старается поддержать меня, как может, несмотря на то, что у него частенько не получается, и я благодарен ему за это. - Пошли, я провожу тебя, - Акира взял меня за руку и, аккуратно поддерживая, но не напрягая своим присутствием, повел в кабинет лечащего врача. - Спасибо. Нет, правда, спасибо тебе за помощь, Рей, - увидев, что одноклассник отмахнулся, добавил я. - Не стоит, ты же знаешь – я не смогу бросить тебя в беде. Добрый Рейта. Добрый, отзывчивый и не знающий о моей болезни ничего правдивого... Белые коридоры больницы, особенный химический запах и люди, много людей в таких же белых халатах, как и всё, что меня сейчас окружает. Надоело видеть это каждый день. Надоело постоянно лежать в постели, боясь сделать очередной неосторожный шаг и снова упасть. Надоело засыпать со страшной мыслью, что больше не смогу проснуться... - Таканори-сан, - Мизуно-сенсей мягко улыбнулся и усадил меня в кресло напротив своего стола, попутно кивнув Акире. По сердцу пробежал легкий неприятный холодок. О том, что я болен, знают практически все мои знакомые. Однако никто, кроме родителей и врача, не знает истинного диагноза. Акира в их числе. «Я не хочу видеть их пустые взгляды и слышать слова жалости. Мне не нужна их жалость...» Я не пытался подать какой-либо сигнал Мизуно-сенсею, чтобы тот умолчал название моей болезни. Сузуки все равно узнает, так зачем тянуть? - Как я уже говорил, лекарств от спиноцеребеллярной атаксии нет, - я сжал руку в кулак. Будут вопросы, теперь уже ничего не скрыть. Что ж, я ведь хотел именно этого. – Однако пару недель назад появилось средство, способное замедлить ее развитие... - Подождите секундочку! – Рейта поднялся со своего места в другом конце кабинета. – Спиноцерро... что? - Рей, выйди пожалуйста. Прошу тебя. - Но... – блондин сделал пару шагов по направлению ко мне, но остановился, заметив мой взгляд, направленный прямо на него. Я сам расскажу все подробности, но не сейчас. Я не готов делать это при посторонних людях. – Ты обязан мне все объяснить. Я кивнул, и дверь хлопнула, после этого звука оставив лишь звенящую тишину. «Когда заканчивается одно, начинается другое... ведь так?» - Мне жаль, что так получилось. Простите, я не знал о его неведении, - врач поклонился, выражая свое сожаление, а во мне от чего-то заиграло злорадство – страшную правду сказал не я, использовав для этого сенсея, но все равно получил извинения, оставшись в выигрыше. Наверное, мне должно быть стыдно. - Продолжим, - Мизуно-сенсей поправил стопку каких-то бумаг на столе и достал из нее небольшой листок, который протянул мне. – Это описание того лекарства. Как я уже сказал, оно поможет замедлить развитие болезни, что даст вам больше времени, Таканори-сан. Но есть одно «но». Я оторвался от изучения бумаги и поднял напряженный взгляд на врача: - Какое? Врач вглядывался в мое лицо, словно что-то решая, а затем запустил пальцы в волосы, облокотившись на свой рабочий стол. - Его воздействие на человека еще не до конца изучено, поэтому потребуется ваше письменное согласие, - глухо сказал он, оставаясь в том же положении, а я только вздохнул. Почему-то иного ответа я и не ожидал. Уже не ожидал. - От него мне может стать хуже? – я откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и начал рассматривать веточку сакуры на подоконнике, которая умудрилась прижиться в цветочном горшке. - Не только. Также могут быть иные воздействия на организм, например, возникновение других болезней, если у вас есть к ним генетическая предрасположенность. - Другие болезни? – я удивленно посмотрел на Мизуно-сенсея. – Вы хотите сказать, еще болезни? Разве этой мало?! Не знаю, когда я вышел из себя. Возможно, когда сенсей только сказал об этом странном лекарстве, а возможно сейчас, когда он сказал про побочные заболевания. Честно говоря, мне наплевать, ведь все уже и так потеряно, но я не понимаю, как от препарата можно заболеть. - Прошу вас, успокойтесь. Я ни к чему вас не принуждаю, Таканори-сан, я только хочу сказать, что шансы и надежда еще есть, - этот теплый карий взгляд располагал к его хозяину и успокаивал, хоть врач и не прилагал к этому никаких усилий. – Просто подумайте о данном варианте. Я стушевался и кивнул. - Спасибо. Я пойду, если позволите. Ничего не понимаю. Таканори отмалчивается либо просто уходит от ответа, переводя тему разговора на мои проблемы, но я вижу, что его что-то беспокоит, причем сильно. И еще это странное длинное название... оно меня напугало. Из него я понял только одно – болезнь Таки связана со спиной. Именно из-за этого он постоянно спотыкается? Нет, это же ноги... Хлопок двери кабинета лечащего врача Таканори, и прямо передо мной появляется сам виновник этих тяжелых размышлений. - Ты обещал все объяснить, - молчит. Почему он молчит, черт подери? – Така, расскажи мне все, не молчи! Мнется, комкая в руках край своей больничной рубашки, и отводит взгляд в сторону, избегая моих глаз. Да что происходит, в конце концов? - Акира, я... – он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. – Я болен спиноцеребеллярной атаксией. Эта болезнь... это из-за нее я постоянно падаю, и мне нужна помощь при ходьбе. Из-за нее у меня плохой почерк и координация движений. Из-за нее я не могу полностью контролировать свое тело. Он снова замолчал, а я стоял на месте, не в силах пошевелиться. Как так?.. Как человек может не контролировать себя? Я думал, что он... что он просто неуклюжий и неловкий... - Акира, знаешь... «Я боюсь заснуть однажды и больше никогда не открыть глаза. Мне страшно ждать следующего дня, раз за разом погружаясь в темноту, из которой я однажды не выберусь...» - ...я не хотел говорить тебе, потому что не хочу видеть жалость и отвращение в твоих глазах... «Несмотря ни на что, я буду бороться за каждую секунду, что еще могу прожить. Я хочу жить...» - ...потому что хочу видеть твою улыбку... «Простите, что доставляю беспокойство тем, что еще жив. Простите, что вам нужно будет постоянно заботиться обо мне, как о беспомощном ребенке...» - ...потому что она придает мне сил бороться и дальше... – он поднял на меня блестящие от слез глаза, и я не смог унять дрожь в ослабевших пальцах. - Така... - С каждым днем моя болезнь все больше прогрессирует. Однажды я не смогу просто встать с кровати, не то что ходить самостоятельно. Моя речь станет невнятной, со временем я не смогу говорить и даже есть... – он сжал руки в кулаки с такой силой, что побелели костяшки, - я просто стану живым овощем, который будет все понимать, но совершенно ничего не сможет делать, Акира. Я умру для всех, понимаешь?.. Всхлип, и пара крупных слез скатилась по его щекам, оставляя за собой влажные соленые дорожки и бесконечную боль. Я не понимал, как он мог держать все это в себе, улыбаться каждый день и говорить, что все хорошо, все в порядке. А я, дурак, не мог даже просто поискать его симптомы в интернете и выяснить, чем болен мой любимый человек. Я не поддержал Таканори в самый сложный период его жизни... - Така... – я порывисто обнял его, уткнув лицом в свою грудь и положив руку на его светлую макушку. – Не смей сдаваться, слышишь? Мизуно-сенсей сказал, что есть какие-то лекарства, замедляющие... - Они не испытаны на человеке, - его голос звучал глухо, а горячее дыхание чувствовалось даже через ткань майки. – И могут вызвать другие болезни, если у меня есть к ним предрасположенность... так сказал сенсей. Я выдохнул и судорожно вздохнул. - Борись ради меня... прошу тебя, Така... – мягкий поцелуй в пшеничного цвета волосы заставил его вздрогнуть и теснее прижаться ко мне всем телом. – Борись... Он очень теплый и какой-то родной. Настолько родной, что я не боюсь переложить на его плечи часть того груза, что свалился на меня так внезапно. Настолько теплый, что кончики моих пальцев на руках постепенно теряют свою такую привычную для меня прохладу. - Я буду бороться, Рей... – сжимаю в руках ткань его майки. – Я... я подпишу согласие на эти лекарства. Пусть лучше так, чем медленно умирать, наблюдая, как жизнь течет мимо меня. Я повернул голову в сторону окна, тем самым прижавшись ухом к груди Акиры, и услышал гулкий стук сердца блондина. Гулкий и очень быстрый. Отстранившись, я мягко коснулся губ Сузуки своими и прошептал прямо в них: - Я не сдамся.