Ta i min tarm (Проба пера?)

      Автобус, маршрут 71. Такие долгие маршруты Кирпич обычно обзывал экскурсоводами, так как большинство водителей обычно ехали с такой скоростью, от светофора до светофора, что что успевал попасть снова на красный свет. Это начинало немного нервировать, так как время было в обрез. Да и вообще, Кирпич сейчас мысленно материл себя за то, что согласился вчера на авантюру пойти с Печенью и Огоньком пить. Да, он знал, что это быстро не окончится и тем более будет жуткое похмелье... Особенно от грибной настройки Печени, и её пива, что по легенде, рецепт этого пива передавался по наследству. Как он понял, раньше, в каждой дворфийской семье был свой собственный родовой рецепт. Конечно, это больше похоже на сказку. Но всё же, не исключено что так оно и есть.       Автобус наконец остановился, на нужной ему остановке. Проспект мироздания, ранее называвшийся Ленинский проспект. Почему переименовали? Да всё просто: после смены власти и развала Великого СССР, пошла волна переименований улиц, и попытки стереть с памяти некоторые события, что хорошо впечатались в историю СССР, не в лучшем свете. Проспект был очень большим, и незнающему человеку будет трудно найти буквально вслепую на этом проспекте нужное ему место, так как этот проспект пересекало около десятка других улиц. Но Кирпич, был хоть и относительно приезжим, но хорошо ориентировался в городе. Приехал он сюда, в Красноярск, около одиннадцати лет назад. Когда был ещё восьмилетним мальчишкой, и для него было тогда в новинку большой город, где было много, и очень много представителей других народов, так как жил он раньше в городке, где почти девяносто процентов населения составляли люди. Это был военный городок, там находилась военная часть ракетных войск, как рассказывал ему отец, что служил там в чину подполковника. Мысли о биографии семьи буквально ввели в ступор Кирпича, от этого он остановился, ловя себя на мысли, что слишком далеко ушёл не в ту сторону, как мыслями, так и ногами. После, уже сменив трек в плейлисте, и пластинку в голове, то уже пошел в другую сторону, свернув в нужный переулок, и стал ждать, что кто-то откроет дверь во двор, огороженный кованым красивым забором. Открывший дверь не заставил себя ждать. Это был эльф, светлые волосы, голубые глаза, и горделивый взгляд со вздёрнутым немного вверх острым подбородком. Этот ушастый хотел выйти из двора. Так-то он вышел, но проследовать дальше ему что-то помешало, то ли запах табачного дыма и перегара, то ли простая гордость.       — Не для тебя открывал дверь, кмет, иди туда, откуда пришёл! Мордой не вышел, чтобы сюда приходить, — повышенным тоном заявил эльф, явно не собирающийся идти дальше и пропускать Кирпича.       — Слышь, мужик, давай так, ты меня не провоцируешь, и я тебе зла не сделаю. Хорошо? Иди куда шёл, а точнее, к ёбарю своему остроухому, — спокойно и холодно съязвил Кирпич, пытаясь контролировать себя. Его жутко бесило то, что, не сделав этому педику ничего плохого, он начал тут права качать.       — Ага. Сейчас разбегусь и буду делать то, что мне будет говорить человек. Щас! — уже краснея, сказал эльф, видимо, его тоже злило, и не на шутку, то, что сейчас ему шаман сказал. Нет, ну, где это видано, чтобы ему, высшему созданию, кто-то что-то ещё вякал. Кирпич что-то хотел уже сказать, но его буквально прервали, не дав и рта открыть. — Вали отсюда, пока цел! — повторил остроухий, и с большим гневом толкнул Кирпича в грудь.       А дальше Вася уже как-то на одних рефлексах ответил эльфу, возвращая его на землю с небес. Пинок в берцовую кость тяжелым армейским сапогом с железной пластинкой на носке, и удар в живот. Когда хиленький противник уже лежал, а Кирпич заносил ногу для ещё одного пинка в грудак, послышалось два голоса. Один из них знакомы, а другой нет.       — Элихаль! — кричала какая-то девушка, и после уже появилась в поле зрения парня.       — Кирпич!!! — со злобой пронеслось по двору. Это была Мара. Она подбежала к Кирпичу, злобно смотря на него. Сам Вася понимал, что, если он продолжит избивать эльфа, чьё имя он только что услышал, ему не отделаться от простой лекции на тему сдерживания эмоция и так далее. А уже залезет в душу, и будет там бушевать и возмущаться.       — С-сука, — протянул эльф, и после попытался встать. Всё же у него это получилось. Сейчас все четверо смотрели друг на друга. Девушка этого самого Элихаля была ошарашена, напугана и сбита с толку. Она была человеком.       — Так вот оно, сука, как. Интересно, бля, получается, — сказал Кирпич, доставая из кармана пачку, и со всей спокойствием пытался прикуриться от зажигалки, что сейчас не очень хотела делать то, для чего она была создана.       — Кирпич! Что тут произошло?! И хватит материться! — протараторила Мара. Когда она злилась, то всегда начинала говорить быстрее, нежели, когда она в спокойствии.       — Элихаль? Тебя этот вопрос тоже касается! — нервно сказала девушка.       — Да так, сцепились языками, помахали кулаками, да и вот. В общем, просто для некоторых, неприятное начало дня. Так, что, товарищ лейтенант, обычно, — ответил Василий, держа в губах сигарету, и с привычным лицом, то есть без выражения какой-либо эмоции, от слова совсем.       — Хватит по должности меня уже называть! Пошли домой, Элихаль. Прошу, не лезь на рожон. Люди и так злые. Тебе сейчас повезло то, что я вышла, и пришла твоя девушка, — перед началом, девушка естественно выдохнула, и перешла на более размеренный тон. — Анайрэ? Ты знаешь этого человека, не знал то, что ты с ними якшаешься. Знали бы твои род... — не успев договорить что-то, Элихаль встретился взглядом с Анайрэ и решил всё же не злить ещё и её.       — Знают! — чуть по громче сказала она, смотря на своего соседа. — Пошли, — Последнее уже было адресовано Кирпичу. Кем он для неё был? На таком, странным положением. Вроде и друг, а вроде что-то есть в них, более теплое и горячее. Но ни дружбой, ни любовью, это пока понять нельзя было.       — Как?! А главное, ЗАЧЕМ?! — возмущалась девушка, смотря на него вопросительным и недовольным взглядом. Она так и не понимала, зачем Василий сцепился с этим горделивым псом. Хотя, раньше Анайрэ по нему сохла до невозможности. Да, у них был роман, но такой, по юношеству, для эльфов. Ей сейчас уже 53 года, только-только стала совершеннолетней. Кирпич имеет привычку напевать одну веселую (для него) песенку.       — На могилу снег тихонько падал, Укрывая деревянный крест. Девка с мокрыми глазами Одиноко смотрит в даль небес. На погосте грустно и спокойно, Жизнь не потревожит тишину. Только её голос отрешенно Говорит чуть слышно в пустоту… — тихо подвывал назойливую песенку. Она и вправду уже заколебала Мару, особенно то, с каким смыслом пел её Василий. Тогда она в первый раз услышала саму суть. А суть была в том, что явно она придет по его душу, на могилу, когда будет тихо опадать снег. Это он так часто шутит про их разность в возрасте и про то, что она долгожитель, в отличие от парня.       — Василий! Хватит, с таким настроем ты и так вскоре помрёшь. Меньше думай о смерти, дольше жить будешь, — сказала эльфийка, нервно покусывая губу. Скорее всего, из-за случившегося. Сама Мара была красива не только по человеческим, но и по эльфийским меркам.       Как она выглядела? Девушка была из Высших эльфов, и поэтому рост соответственный, около 198, или даже чуть выше, хотя, Василий был примерно такого же роста. Фигурка у неё была красивая, песочные часы, из-за этого бросались в глаза приятные мужскому груди 4-ого размера, и, приятная на ощупь и на взгляд, округлая попа. Длинные ноги, округлые бедра. Овальное (чуть вытянутое), молодое, гладкое лицо, украшенное легким макияжем. Яркие янтарные глаза, ночью светящиеся легким, почти незаметным, светом. Немного пухловатые губы, накрашенные яркой красной помадой, чуть заостренный подбородок. Длинные, примерно до поясницы, прямые волосы, в некоторых местах, завитые в косички, пшеничного цвета. Уши довольно длинные, в отличие от её лесных, и тёмных собратьев ушастых, высшие эльфы имели довольно длинные и направленные немного вверх уши, а не горизонтально, как у вышеперечисленных двух подвидов эльфов. Красивая.       Кирпич иногда на столько увлекался тем, что просто любуется ей, и выпадал из мира, ни слов, ни звуков, ни музыки, и так далее. Но всё же прекрасному не длиться вечно, и его явно вырвут из нирваны, когда поймут, что Вася с ним не разговаривает, а смотрит на прекрасное.       — Ну, знаешь, я буду сидеть радоваться, сдох наконец, — слегка улыбнулся парень, проходя за ней в её квартиру.       — Проходи, раздевайся, и на диван. Лечить тебя будем. И, знаешь, мы с тобой почти год знакомы, и вроде бы как пара, и вроде нет, живем порознь... Я от этого устала. Понимаешь, мне нужна хоть где-то конкретика. Ладно, можно опустить чувства на задний план, так как с ними спешить никак нельзя. Давай определимся уже, — сказала Анайрэ спокойно, размеренным голосом. И правда. Ещё несколько месяцев назад, они хотели, и мечтали съехаться и жить вместе, просто так. Ведь обоим дурманили голову чувства, и вино. Но всё-таки, так и не осуществилось. Кирпич не хотел, ему из принципа было неприятно это делать. Ведь мужик должен иметь такую берлогу, в которой и девушке, и жене захочется жить, ну и можно было немного по хвалиться своими достижениями. Но что имеет Кирпич на самом деле? Квартира, что перешла в наследство после смерти матери, отцовский гараж, и так и не доделанный, точнее не отремонтированный мотоцикл Урал с коляской.       А что, это то пространство, в котором Ан можно спокойно жить, и довольствуясь всеми изысками её жизни? Нет. Да даже когда она будет перевозить только книги из её квартиры, то можно будет смело забыть о жилом пространстве и ютиться в коридоре на коврике.       Кирпич молчал, думал, что сказать и как будет мягче. Расшнуровав берцы и поставив их у двери, Вася почувствовал облегчение, что его что-то немного приподняло. Скинув после куртку, он проследовал за Ан в гостиную.       Гостиная была выполнена в довольно интересном стиле... Казалось, что ты сейчас сидишь не в буйном городе, а в старом родовом имении. Покрытая красивыми обоями красного цвета. Аккуратная отделка, побеленный потолок, красивая хрустальная лампа. Парочка диванов около, почти панорамных, окон. Меж диванами был расположен небольшой кофейный резной столик из дуба, на котором стояли чайные принадлежности. Пара чашек и маленький керамический чайник. Ан уже начала разливать в чашки. Запах ароматного чая начал заполнять пространство. Шаман сейчас не думал пока трогать чай. Пусть немного остынет.       — Смотри. Есть три варианта развития событий, — спокойно начал Кирпич, с его привычной холодной интонацией. — Первый — оставить всё, как есть. Второй, бред, конечно, для тебя, но — переехать ко мне. Третий, если тебе так будет удобно, я перееду к тебе. На наши отношения это никак не повлияет, если ты даже откажешься от всех трех вариантов. Я это пойму, так что, осталось ждать твоего ответа. Так как мне пофигу.       — Вот в этом и вся суть. Тебе плевать, что происходит. Хотя, это в некотором смысле даже хорошо, если брать то, что ты мне рассказывал, и что ты пережил. Я удивляюсь тому, что ты ещё в здравом рассудке, и твои мысли тебе. Я не могу так сразу. После процедуры, я тебе скажу. И не притворяйся таким холодным, я чувствую твоё волнение. Хватит скрывать, мы не идеальны, и ты сам это прекрасно понимаешь. Сними уже маску холодного человека, и будь таким как есть, — в пол голоса, с какой-то лаской говорила эльфийка, изредка потягивая чай. Чай был специальным, для успокоения, и лучшей медитации.       — Я тебя понял. Так что буду ждать ответа, — ответил парень, смотря на неё, оглядывая и любуясь ею.       Проведя некоторое время за беседой, просто разговор без смысла, просто для души. Чай был выпит, и нужно было уже приступать, так как время самое нужное, и подходящее. Оставшийся в зале Вася немного нервничал. Не любил он, когда ему, в прямом смысле, лезут в душу. Потому что, не каждый переживает это безболезненно. Но хватит двух-трёх курсов такой терапии, и обычный человек будет лишен некоторых проблем с энергетикой. Но таким, как Василий, шаманам, медиумам, или как у простого народа они зовутся сенсоры (названия разные, но работа одна), требуется постоянное заделывание энергетических дыр, иначе просто потечь крыша от такого.       Мара вернулась уже с перчатками на руках. Белые полуперчатки, исписанные золотыми светящимися рунами на тыльной стороне ладони. От них очень сильно фонило светлой энергетикой, от которой Василию становилось не по себе, так как он больше причастен к "серым" сенсорам, это тип сенсоров очень восприимчив как к темной энергетике, так и к светлой энергетике. Некоторые энергетику величают маной. Но суть не меняется.       — Ложись поудобнее, и ни о чем не думай, — мягко сказала Ан, смотря на Василия. Тихий, спокойный парень, да, не эмоциональный, да, он не романтик, да, он курит и часто пьёт, по последнему были причины. Но всё же. Она его нельзя сказать, что и любила, но испытывала большую симпатию. Так же, как и он к ней, но Василий этого редко показывал.       Как только он лёг, то эльфийка, пролепетав уже заученную и въевшуюся до мозга костей формулу, приложила ладони к его макушке, и погрузилась в транс. По Василию накатила волна резких отзывчивых острых болей в суставах, а после слабость и сонливость.       Пространство души, это, не ограниченное, эфемерное пространство, созданное из энергетики человеческой души, или души любого существа. В нём есть как и некого жилого пространства, в котором живет сама личность. Это последний уровень, который можно трогать, во время таких вот процедур. Это само по себе меняется и восстанавливается, в зависимости от того, на сколько целая его энергетическая оболочка — самый верхний уровень, сотканный уже из его ауры. Скептично всё оглядев, Ан удивилась тому, что теперь с его аурой. Она раньше не была такой, выглядела как дуршлаг, в который засадили всю пулеметную ленту из крупнокалиберного пулемета. Но по крайней мере теперь всё было намного лучше, чем раньше. Хоть дыр оставалось довольно много, но некоторые зарастали сами от того, что на ауру влияет светлая энергетика. Но всё же каждый контакт с духами, болезненно проходит для ауры. И вот, новые воспоминания, которые подсмотрела Ан.       — А подсматривать — не хорошо... — тихо и язвительно сказал до жути знакомый голос.       В ментальном пространстве так же присутствуют и сами образы людей, они могут разговаривать, но это чисто в мыслях, внутри. И вид принимают они человеческий, точнее такой, какой был. Обернувшись, Ан увидела Кирпича. Так же как всегда мусолящего в губах сигарету.       — Когда оказывают помощь, лучше не мешать, — ответила чуть напряженно девушка. Сейчас она была в этом пространстве в тех же перчатках. Обращаясь к своим светлым богам, девушка начала читать новые формулы и фразы-активаторы. Кирпич лишь наблюдал за этим, так сказать, смотрел сон. Одна из дыр начала зарастать, образуя на заживленном месте рубец, некрасивый, не аккуратный но всё же. Это было пока самое ненадёжное место. Такие сразу не зарастают, да и заживляются довольно долго.       В пространстве души время летело совсем быстро, и казалось прошло всего двадцать минут, а на самом деле, уже было давно за обед. Для лечащих, в усталости проблем не было. Ведь та энергия, что проливалась через перчатки, восстанавливала и запас лечащего, и запас лечащегося. Оторвавшись от ментальных дел, Мара наконец открыла глаза и уже думала, сколько время было потрачено на ознакомление с новыми проблемами в ауре, и их лечением? Ответ был на часах. Когда входили в транс, то было семь двадцать пять. Сейчас уже было без трёх четыре.       — Наконец-то... — прохрипел Кирпич, разминая затекшие конечности. Резким рывком поднявшись, Василий сел на диванчик. Вставать пока не следовало.       — Ну что, полегче стало? Знаешь, я пока тебя латала, я довольно долго думала о сказанном тобой. Да, первые два для меня не вариант. Но третий звучит заманчиво, и одной тут очень грустно. Родной души нет. И поговорить не с кем. Все боятся, думают, что если мне что-то не то сказать, то вышвырнут. Жополизы... — после того, как она это сказала, Ан удивилась, а Кирпич откровенно заржал. — Это не смешно! Это всё из-за тебя!       — Так не надо такими словами пользоваться... Ладно, иди сюда, ушастик, — уже более открыто, и без никакого холода сказал ей, развалившись на диване. Подождав, пока она сядет, Василий изображал, что ничего делать не собирается. Но как только она села под боком, Василий приобнял её за талию и ответил:       — Хорошо, если так хочешь, то перееду. Завтра утром уеду, а потом как тебе удобно будет, снова вернусь к тебе.       — Ва-а-а-а! Спасибо, спасибочки большое! — Анайрэ очень сильно обрадовалась, когда услышала от него согласие, и в порыве своих чувств обняла его, но почему-то немного замешкавшись, уже хотела отпрянуть, так как понимала, что это было очень неуместно. Но когда на её хрупкое тело легли руки её, можно сказать, парня, то Ан передумала. Сидеть так было крайне приятно. Даже прекрасно! Ведь это её любимый, ну почти, а также отличный друг, и товарищ.       Мара потянулась к его лицу. Аккуратно поцеловав его, она посмотрела в его серые безжизненные даже без зрачка глаза. Не увидев там даже никакого сопротивления, и улыбнувшись как довольная кошка, и потянулась ещё только уже метя в губы. Василий в душе был удивлен такому приступу нежности у неё. Ну а дальше как-то всё само. Сначала просто приятные прелюдия. Бутылка дорогого вина.       Добравшись до кровати, уже ближе к ночи, в несильно адекватном состоянии, Василий аккуратно положил её. Приятная, нежная и очень интимная обстановка. Через минут десять прелюдий комната наполнилась скрипом кровати, тихими стонами и нежным шепотом...