kimono

      — Доброе утро, Бэкхен, — Сехун кланяется Бэкхену, что резко открывает двери своей комнаты. На парне рваные джинсы и свободная рубашка оверсайз черно-белого цвета. Он сжимает в руках лямку рюкзака, окидывая Сехуна удивленным взглядом. Мужчина одет в строгий чёрный костюм, из-под которого виднеется белая рубашка. Шея затянута таким же чёрным галстуком, на котором, если приглядеться, виднеется личная гравировка дяди. Большая буква Z. По затылку мужчины тянется едва заметный тонкий чёрный провод, который аккурат уходит в ухо. Бэкхен знает всю эту экипировку наизусть. Каждый человек дяди ходил в подобном. Парень ненавидел весь этот вид, тут же ассоциируя его с личной несвободой. Бэкхен вздернул носик вверх, проходя мимо своего телохранителя. Сехун посмотрел ему вслед, кожей ощущая весь тот холод и презрение. Сегодня понедельник и это второй рабочий день Сехуна в качестве воспитателя. Бэкхен очевидно собирается игнорировать мужчину, но упорства О хватило бы на тысячу таких Бэкхенов. Так что он молча идёт следом за парнем.       Горничная, с которой Сехун познакомился ещё вчера, оказывается довольно милой и тихой женщиной. Несмотря на все выходки Бэкхена, она кажется единственная в этом доме, кто жалеет мальчишку и старается проявить верх дружелюбия и доброты. Зовут ее Наоко и ей около пятидесяти, как она сама сказала Сехуну, своей семьи у неё нет, так что семья господина Шиоко единственная ценность в ее жизни. Такая преданность правда поражала Сехуна, он ещё ни разу такого за всю жизнь не видел. Наоко встречает их у выхода, протягивая Бэкхену небольшую сумку. Видимо с обедом. Мальчишка смотрит на неё с явным недовольством, отворачиваясь. — Я не буду есть это, перестань готовить их каждое утро. Тебе заняться больше нечем? — Сехун вздёргивает бровь вверх, не привыкший слышать такое обращение к старшим. — Молодой господин, вы ведь проголодаетесь! — Наоко говорит тихо, на что Бэкхен громко цокает. — Думаешь у меня нет денег, чтобы купить себе обед? Убери это! — рука парня толкает сумку. Наоко явно задета, видимо у этого засранца сегодня и правда отвратительное настроение. Но она все ещё стоит перед мальчишкой, доводя его буквально до бешенства. Так что когда он хватает сумку и швыряет ее в сторону, Сехун даже не удивляется. Еда оказывается на полу, а Наоко принимается извиняться перед мальчишкой, который усмехается. Терпение Сехуна лопается именно на этом моменте. — Молодой господин, — мужчина говорит твёрдо и уверенно. Бэкхен нехотя переводит взгляд на О. — Думаю вам стоит извиниться перед Наоко. В доме повисает тишина. Все удивленно смотрят на Сехуна, который посмел сделать замечание племяннику хозяина. Бэкхен же кажется пытается переварить всю эту информацию. Он удивленно округляет глаза, а потом открывает рот. — Собираешься делать мне замечания? — он подходит к Сехуну, заглядывая в глаза. — Замечания? — усмехается Сехун. — Никаких замечаний, просто небольшое наставление. — Думаешь я стану слушать твои наставления? Я тебя даже не знаю! — Это только пока, — Сехун говорит спокойно, прекрасно ощущая на себе взгляды нескольких пар глаз. И самые жгучие Бэкхеновские прошивают его насквозь. Снова. Бэкхен видимо предпочитает не распаляться на скандалы, разворачиваясь в сторону выхода. Но его останавливает голос Сехуна. — Бэкхен, извинись! Парень резко останавливается на выходе, поворачиваясь к Сехуну. — Попробуй заставь меня, — Сехун поражается тому насколько ядовито умеет звучать этот парень. — Давай, сделай что-нибудь, что заставит меня извиниться. Сехун понимает, что бой неравный, глядя Бэкхену прямо в глаза. — Если собираешься воспитывать меня, то тебе придётся применять самые изощренные методы. Но кажется, дядя не разрешал бить меня? — Бэкхен усмехается. — А что ты сделаешь, если он вдруг разрешил? — Сехун продолжает сохранять своё каменное спокойствие. Бэкхен на это лишь громко смеётся. — Ты такой большой и грозный, а мозгов буквально на нуле. Как и у всех, кто тут работает, — он снова разворачивается в сторону выхода и на этот раз уходит. Сехун тяжело вздыхает, глядя ему вслед, а потом ловит сочувственный взгляд Наоко. — Зря ты это сделал, он превратит наши жизни в ад теперь, — тихо говорит женщина. Сехун отрицательно мотает головой. — Это мы еще посмотрим, — он выходит вслед за пареньком.       В университете Бэкхена шумно и многолюдно. Он учится на первом курсе факультета международной экономики, кажется. Шиоко на самом деле рассказал о Бэкхене совсем немного, оставив все на личное общение этих двоих. Они заходят в огромное фойе университета, и Бэкхен резко разворачивается к Сехуну перед самыми турникетами. — Ты собираешься и на пары со мной ходить? — Как видишь, — пожимает плечами Сехун. Бэкхен возмущённо закатывает глаза. — Давай решим это все мирно. Ты сейчас идёшь к своей машине, весело проводишь время где угодно в своё удовольствие, а после пар я обещаю быть хорошим мальчиком и позвонить тебе. Сехун улыбается. — План конечно прекрасный, но заруби себе на носу: первое — я не отклоняюсь от своих правил, второе — я не идиот, меня не проведёшь, а таких умников как ты, я ел на завтрак. Бэкхен кажется обескуражен подобным тоном. Он смотрит на Сехуна так, словно мужчина сказал какую-то невероятную вещь. — Тебя уволят за такой тон! — кажется у Бэкхена закончились все колкие аргументы. — Меня уволят за невыполнение инструкций! Так что, давай, топай вперёд! Ты опоздаешь. Бэкхен усмехается, резко срываясь вперёд. Он подходит к охраннику, и прежде чем Сехун успевает понять что к чему, нарочито громко говорит. — Извините, этот человек преследует меня с самого дома! Мне страшно, вы не могли бы его выгнать отсюда, — Бэкхен играет просто превосходно, а охранник тут же подскакивает с места, направляясь к Сехуну. Мужчина усмехается, тут же отступая назад. Если сейчас этот человек решит вызвать полицию и поднимет шум, то плакала горькими слезами свобода Сехуна. — Я должен попросить вас уйти отсюда! — Да-да, уже ухожу, — Сехун бросает последний взгляд на Бэкхена, который победно улыбается. Сехун должен признать уже второе поражение за это утро, но это только распаляет его ещё больше. Только семнадцатилетние мальчишки его за нос не водили!       Бэкхен выходит из универа через выход на парковке, надеясь обойти этого надоедливого О Сехуна. Юноша за целый день и правда успел возненавидеть его до неебических размеров, каждый раз раздражаясь до коликов при одном только воспоминании об этой наглой шестерке дяди. Бэкхен не хотел видеть его рядом с собой, и тот факт что ему удалось так легко отделаться от него утром ещё раз подтверждал то, что Сехун не больно вышел умом. Так что Бэкхен идёт вполне расслабленно, оставляя выезд с парковки за спиной. Вдруг рядом тормозит знакомая машина, а Бэкхен уже хочет сорваться на бег, но не успевает. О Сехун буквально чертов флэш, ловко выскакивающий из машины и перехватывающий запястье парня. — Заорёшь — я правда ударю! — голос Сехуна звучит и правда угрожающе. Бэкхен неосознанно съеживается, буквально кожей чувствуя всю злость мужчины. — Убери руки от меня! Мудак! — Бэкхен пытается вырваться, но его буквально силком швыряют на переднее сидение. Придавливают к спинке, обвязывают ремнём безопасности и закрывают дверцу. Сехун ловко обходит машину, садясь за руль. Бэкхен возмущённо пыхтит, показательно отворачиваясь от мужчины, а Сехун странным образом усмехается. Он давит на педаль газа, буквально срывая машину с места. Бэкхен невольно вцепляется в ремень безопасности, округляя глаза. Он до смерти боялся скорости. — Что ты делаешь? — мальчишка со страхом смотрит на Сехуна, который уверенно держит руль, выезжая на автостраду. — А что я делаю? — улыбается мужчина, хотя Бэкхен прекрасно подмечает что взгляд у него такой же злой. От него мурашки бегут по коже Бэкхена, который понимает что похоже сорвал чеку очень опасной гранаты. Этот человек явно отличался от всех тех придурков, которых с завидным постоянством набирал себе в штат дядя. — Я боюсь скорости, давай медленнее, — Бэкхен с трудом подавляет страх. Сехун же усмехается на это ещё больше, переключая передачу, вдавливая педаль газа ещё больше в пол. Он начинает петлять среди машин, а Бэкхен хватается за панель перед собой. — Пожалуйста! Перестань! — мальчишка уже срывается на крик, но Сехун и ухом не ведёт. Он правильно угадал страх Бэкхена, наслышанный о том, что родители парня погибли в автокатастрофе. Да, это наверное жестоко и бесчеловечно, но Сехун знал что другие методы на этого засранца явно не подействуют. — Во-первых, не ты, а вы, — Сехун говорит спокойно, резко поворачивая руль. Они проскакивают прямо перед грузовиком, а Бэкхен от страха зажмуривает глаза. — Я старше тебя на очень много лет! Можешь называть меня хен, если не хочешь обращаться на вы! Сехун и сам не понимает как перешёл на корейский, а Бэкхена это заставляет даже открыть глаза и вопросительно уставиться на О. — Во-вторых, ты можешь злиться на своего дядю и свою тяжелую судьбу, которая сделала тебя богатым и беззаботным мальчишкой, но не надо разговаривать с окружающими тебя людьми как с дерьмом! Не хочешь брать обед — мягко откажи, а не выливай все своё дерьмо на Наоко! Бэкхен хватает ртом кислород, когда Сехун уверенно вписывается в крутой поворот в самый последний момент, когда Бэкхен уже представляет как вылетает через лобовое от столкновения с фонарным столбом. — В-третьих, я тебе не нянька! Запомни это! Я твой телохранитель, я не буду церемониться, мне плевать на твои секреты и тайны, от меня у тебя их быть не должно. Так что смирись с тем, что теперь я твоя тень, буду следовать за тобой везде и всюду. И да, я не буду кормить тебя пряниками, если тебе нравится кнут, то будет кнут! Ты понял меня? Бэкхен застывает в ужасе, когда Сехун резко сворачивает с трассы. Бэкхену кажется что их занесло в кювет и они перевернулись, но Сехун всего лишь сбавил скорость, останавливаясь на пустынном берегу реки. Тут какой-то заброшенный склад и пустырь что тянется очень далеко. Бэкхен не может поверить в то, что машина остановилась. Он надеется что не наложил в штаны, потому что сердце бьется где-то в горле, а в голове полная каша. Только слова Сехуна четко отдаются неприятным эхом. Мальчишка быстро отстегивается, выходя из машины. Сехун выходит следом, хлопая дверцей, пока Бэк тяжело дышит, опираясь на капот машины. Сехун думает, что возможно переборщил с адреналином, но надеется, что это возымеет эффект. — Ты чертов псих! — наконец говорит Бэкхен, поднимая на О взгляд. Сехун скрещивает руки на груди и молчит, смотря мальчишке прямо в глаза. — Чего ты молчишь? А что если бы мы разбились? — Мы не разбились, — спокойно отвечает Сехун. Бэкхен от этих слов взрывается ещё больше, тут же подскакивая к мужчине, собирается замахнуться. Но оба его запястья ловит сильная рука, резко разворачивая мальчишку к себе спиной. — Успокойся, Бэкхен. Успокойся и извини, но без этого ты бы меня не стал слушать, — Сехун снова невозмутим и спокоен, он говорит вкрадчиво в самое ухо юноши. Бэкхен не понимает как, но он правда начинает успокаиваться от этого тона. Слишком много уверенности и силы в этом человеке, он словно непоколебимая скала. — Я чуть не умер от страха, — тихо выдыхает парень. — Отпустите. Сехун послушно отпускает его, услышав верное обращение. Значит его урок не прошёл даром. — Больше никогда так не делайте! Больше всего на свете я боюсь скорости, лучше избейте, — Бэкхен не поднимает на Сехуна взгляд, но мужчина едва усмехается. — Значит тебя не избивали должным образом, — пожимает плечами Сехун. Бэкхен в шоке смотрит на мужчину. — Вы вообще нормальный? — это единственный вопрос, который приходит мальчишке в голову сейчас. — Нормальный не согласился бы работать твоим телохранителем, — Сехун опирается руками на крышу машины. — Поедем домой? — И что? Даже не спросите усвоил я ваш дурацкий урок или нет? — Зачем? Я все и так вижу. Садись в машину, — Сехун открывает дверцу, садясь за руль. Бэкхен же какое-то время топчется на месте, а потом все же возвращается в салон. — Вы прикончите меня быстрее любого другого врага дяди, — бурчит себе под нос Бэкхен, а Сехун лишь улыбается. Никто не говорил, что будет просто.       Домой они приезжают как раз к обеду. Наоко суетится вокруг Бэкхена, который разговаривает с ней куда вежливее, чем утром. Она вероятно удивлена, кидая на Сехуна редкие взгляды, но ничего не говорит. — Сехун, — из кабинета выходит Шиоко, заставляя Сехуна обратить на себя внимание. О кланяется мужчине, удивлённый тем что он дома, а не на работе. — Зайди ко мне. В кабинете у Шиоко все по-прежнему, в идеальном порядке. Кажется тут ничего не двигается со своего места ни на миллиметр, сохраняя полное спокойствие своего хозяина. — Да, господин? — Сехун становится у самого входа. — Как твои дела с Бэкхеном? — мужчина смотрит на О в упор. — Нормально, — Сехун краток в своих ответах, что видимо не совсем нравится мужчине. — Я слышал что вы повздорили утром. Сехун на это едва улыбается. — А вы думали мы будем дружить? Конечно повздорили, но все поправимо. Это только первый день, ему нужно привыкнуть ко мне. Шиоко смотрит с неким удивлением во взгляде. — И ты не хочешь сбежать? — Я ещё не настолько низко пал, чтобы меня испугал семнадцатилетний мальчишка. Шиоко откидывается в кресле, снимая с себя очки. Он молчит какое-то время, видимо собираясь с мыслями, а затем встаёт с места. — Ты конечно можешь делать все что угодно, чтобы он начал доверять тебе, но я не хочу чтобы к моему племяннику относились неподобающе. Надеюсь ты понимаешь это? — Безусловно, — Сехун прекрасно понимал к чему клонит Шиоко, но решил сделать вид, что нет. — Тогда я попрошу впредь не заставлять его извиняться перед теми, перед кем он не обязан это делать. Ты его телохранитель, а не воспитатель. Сехун сжал кулаки, но возражать не стал. В конце концов, это не его проблемы. Тем более все уроки, которые только мог, Сехун уже с Бэкхеном провёл. Оставалось надеяться, что мальчишка не побежит жаловаться дяде. Что было маловероятно. Он все же недолюбливал мужчину и это было видно даже Сехуну, который находился в этом доме только второй день. — Я понял вас, господин, — Сехун учтиво поклонился. — Я могу идти? — Да, можешь.       Бэкхен кинул рюкзак на небольшой пуф перед кроватью, устало выдыхая и валясь на саму кровать. Прямо лицом в подушку. Колени ещё немного тряслись после поездки с этим психом, а Бэкхен вот уже второй день пытался понять как так получилось, что добрый дяденька, который помог ему сбежать от мордоворотов дяди, оказался одним из этих самых мордоворотов. Но, стоит отдать этому Сехуну должное, он сильно отличался от всех предыдущих телохранителей парня. Хотя бы тем что ещё никто из них не рисковал делать Бэкхену замечания, казалось им всем было плевать на парня и его поведение, главное запереть его в комнате и оградить от всей жизни. Сехун наверное тоже преследовал эти цели, но он ещё и решил взвалить на свои оченьширокиедабэкхензаметил плечи обязанность воспитывать Бена. Хоть и говорил что является его телохранителем, а не учителем. Во всяком случае, Бэкхен не нуждался ни в том, ни в другом. Он вообще не понимал чего это дядя решил приставить к нему «личную тень», и идея с тем что это правда ради его безопасности всплывала в голове мальчишки в последнюю очередь. Просто старику не хочется, чтобы Бэкхен лез в его дела. И мальчишка уверен, будь его воля, а не обязательства перед давно умершей бабушкой, он бы отправил его в детский дом. Бэкхену ведь ещё нет восемнадцати. Но Шиоко когда-то обещал бабушке всегда защищать ее семью, так по крайней мере он говорил Бэкхену, а когда он даёт слово — он его держит до конца. В этом Бэкхен мог увериться за весь год, что жил в доме дяди. В целом, к нему относились хорошо. Только вот Бэкхену это не нужно. Он знал, прекрасно знал кто виноват в смерти его родителей. Знал, но ничего с этим сделать не мог. От этого бессилия у него опускались руки, а к горлу подкатывал комок слез. Бэкхен в последний год плакал чрезвычайно много, видел бы его отец. Бэкхен ужасно, просто до боли скучал по родителям. По строгому, но в душе доброму и любящему отцу. И по бесконечно прекрасной и ласковой маме. Он скучал по их совместным поездкам на отдых, скучал по завтракам, скучал по маминым рукам, которые нежно гладили его по голове. Он скучал по крепким объятиям отца, когда он снимал маску сурового и холодного главы семейства, проявляя всю свою любовь к сыну. Он правда скучал по всему этому. И осознание того, что это все никогда не повторится, что теперь Бэкхен совершенно один в этом мире, оно убивало мальчишку. Резало без ножа, кажется вытаскивая все внутренности наружу. Ему все говорили, что со временем боль притупляется, что время лечит. Но похоже все ему врали. Ему не стало легче, Бэкхен жил с этим чувством уже год. Каждый божий день, он открывал глаза и чувствовал эту съедающую изнутри пустоту. А когда он осознавал в чьём доме находится, становилось ещё хуже. Ему хотелось сбежать и он сбегал. Прекрасно понимая, что бежать в общем-то некуда, что всем наследством пока управляет дядя, Бэкхен все равно сбегал. Потому что порой становилось просто невыносимо смотреть в лицо тому, кто лишил Бэкхена его счастливой жизни.       Бэк встал с постели, медленно стягивая с себя рубашку. Мысли вновь вернулись к этому придурку. Бэкхен правда испугался сегодня, и наверное впервые за все время переезда в Японию, пошёл кому-то на уступки. Сехун раскусил его слишком быстро, слишком явно залез в душу, затронул слишком личное. Родители Бэкхена погибли в автокатастрофе, Бэкхен всегда боялся скорости, а после смерти родителей — для него это стало буквально самой изощренной пыткой. Сехун последний ублюдок раз использовал этот приём против Бэкхена, но парень не может отрицать, это подействовало. Возможно отрезвило на какое-то время, и Бэкхен был удивлён, но он не злился. Совсем. Хотя стоило бы наверное ненавидеть этого психа ещё больше, но ничего не было. Бэкхен лишь удивлён и страшно напуган внезапностью О Сехуна. Он бы мог пойти пожаловаться дяде, но он не станет ни за что в жизни. Лучше уж такой псих как О Сехун, чем притворная улыбка дяди, изображающего заботу.       Бэкхен вышел из комнаты, намереваясь пойти поесть, но тут же снова наткнулся на высокую фигуру мужчины. Он все также был в своём смокинге и смотрел на парня как-то чересчур пытливо. — Ты серьезно будешь тут день и ночь? — Бэкхен резко осекся, вспоминая что по привычке перешёл на «ты». Бровь Сехуна вопросительно поползла вверх, и это была единственная эмоция на его лице. — То есть, хен. — Мне за это платят деньги, — пожал плечами мужчина. — А ты вижу куда-то собрался? — На кухню, можно? — Можно, — Сехун проводил юношу внимательным взглядом, отмечая что со спины он ещё больше похож на девчонку. Но наверняка это было в силу возраста, ведь плечи у младшего, уже сейчас были довольно широкими. Сехун последовал за Бэкхеном, и удостоверившись, что он правда ушёл на кухню, остался в большом холле, отвлекаясь на какую-то картину. Огромный иероглиф, кажется китайский, на чёрном полотне. Сехуну хотелось бы знать значение, но его познания в мандарине были очень скупы. — Эту картину подарил господину глава одной китайской организации, — грубый бас под ухом, заставил Сехуна повернуться на нарушителя его спокойствия. Перед ним стоял высокий парень, наверняка младше самого Сехуна, в точно таком же чёрном костюме как и сам О. На шее у него виднелась характерная татуировка. Он был куда выше Сехуна, и явно не был японцем. — И что она значит? — спросил Сехун. — Понятия не имею, но босс иногда зависает перед ней. Не знаю почему не повесит у себя в кабинете, а часами сидит тут и мониторит ее, — парень кивнул в сторону большого кресла с журнальным столиком рядом, которые стояли напротив картины. — И ты никогда не интересовался? — Моя работа заключается в другом, — пожал плечами парень. — Меня, кстати, Чанель зовут. — Сехун, — О пожал протянутую ему руку. — Приятно познакомиться, ты ведь новый телохранитель младшего господина? Сехун едва усмехнулся. «Младший Господин». Этот засранец и правда пользуется большой честью к своей персоне. Сехун не знал почему, но у него появилось некое раздражение по отношению к этому ребёнку. Правда мужчина надеялся, что со временем это пройдёт. — Да, а ты? — Я работаю в личной охране господина, уже пару лет. Ты ведь кореец тоже? — Это так заметно? — Сехун заговорил на корейском и получил в ответ яркую улыбку парня. — Рыбак рыбака, — рассмеялся Чанель. Они отошли от картины немного. — Знаешь, я ведь не просто так подошёл. — В смысле? — Сехун конечно же понял все ещё, когда Чанель только завязал разговор с ним, но решил сделать вид что план парня удался. — Ну, знаешь, парни тут обеспокоены твоим присутствием, не каждый их может уложить. А ты вроде и не Геркулес с виду, но яйца ты их сильно защемил. И в прямом и в переносном смысле. Сехун на это улыбнулся, но пожал плечами. — И что? Парни хотят выгнать меня из общины? — мужчина едва сдерживался от смеха, ведь это все напоминало какой-то детский сад. В конце концов, это же одна из веток грозной якудза, что тут вообще происходит? — Они не любят чужаков, якудза работает не так. — Слушай, мне плевать. Я имею свои договоры с вашим боссом, но не собираюсь влезать в ваши дела и в якудзу тем более. Так что, передай им, чтобы расслабили булки. Чанель с минуту помолчал, а затем вновь добавил. — Говорят, ты бывший коп? — Он самый, какие-то проблемы с этим? — Сехуну начинал надоедать этот треп. Он вообще был молчаливым по своей природе, а потому не любил когда мужики начинали болтать без умолку как бабы. — Я ненавижу копов, — Чанель посмотрел Сехуну прямо в глаза, говоря это все без тени сомнения и страха. — Но ты мне почему-то нравишься. — Наверное потому что я теперь тоже ненавижу копов, — Сехун краем глаза заметил как мимо них прошёл Бэкхен, кидая вопросительные взгляды по очереди то на Пака, то на Сехуна. В руках у него было огромное ведро с мороженым, а в зубах — булочка, которая тут же упала в ведро с мороженым. Сехун сдержался от проявления каких-либо эмоций, ведь диалог с Чанелем он вёл серьёзный, но Бэкхен сейчас был чересчур забавным. — В общем, я веду к тому, чтобы ты обучил меня всем своим приёмам. Парни стали слишком гордыми, чтобы просить у тебя, а я вот не особо гордый. Так что, пожалуйста, сенсей, научите меня драться! — Чанель даже отпустил поклон О, чем удивил мужчину. Сехун так и замер, не зная как на такое реагировать. Он-то думал, что Чанель пришёл сюда выяснять отношения. — Зачем тебе это? — Босс рекомендовал всем, чтобы мы с тобой тренировались. — Он мне ничего не сказал, — Сехун скептически посмотрел на парня. — Он и не скажет, пустит все на самотёк и посмотрит кто прислушается к нему, а кто нет. — А ты значит прислушался? — усмехнулся Сехун. Он не верил ни единому слову этого парня, но решил что нужно прощупать почву. Если за этим что-то кроется, то будет полезно узнать что. В конце концов, это почти не отличалось от тюрьмы и спецназа, надо везде показать свою силу. Тогда от тебя быстро отстанут и ты станешь авторитетом. — Как видишь, — пожал плечами Пак. Он снова улыбнулся, только Сехун успел разглядеть хитрый взгляд парня, который кажется ликовал, что смог добиться согласия мужчины, хотя Сехун ещё ничего не сказал. — Ну хорошо, давай попробуем. Только взамен, ты введёшь меня в курс дел этого дома, дальше я не лезу. — По рукам, — Чанель снова протянул мужчине руку, и Сехун ее пожал.       Уже вечером, когда Бэкхен вылез из своей комнаты, чтобы прогуляться по саду, а Сехуну пришлось последовать за ним, мальчишка вдруг развернулся к О, останавливаясь на маленьком мостике, перекинутом через одну из канавок сада. — О чем вы говорили с Пак Чанелем? — А тебя это как касается? — О Сехун, вы — мой подчинённый, все-таки. И я хочу знать о чем говорят мои подчинённые. Сехуна удивила подобная реакция мальчишки, но он не подал виду. Интересно, что думал о Бэкхене Чанель? — Он попросил тренировать его. Бэкхен удивленно вздёрнул бровь. — Не думаю, что он тот кому нужны тренировки. Любому другому недоумку дяди — да, но не Паку. — Почему это? — Сехун вопросительно посмотрел мальчишке в глаза, но тот резко развернулся. — Не советую тебе общаться с ним. Он не тот, кем кажется. — Бэкхен, это забота? — едва улыбнулся Сехун, на что Бен развернулся к мужчине. Он возмущённо сжал кулаки и открыл рот, но затем его захлопнул и вновь зашагал вперёд к беседке. Сехун же решил для себя, что Пак Чанелю точно не стоит доверять. Точно так же, как и Бэкхену.