Под солнцем

Вольтерра тонет в солнечном свете, и он тонет вместе с ней, не в силах отвести взгляд от ясного неба и заставить себя уйти наконец в тень. Тяжесть раскалённого воздуха, обжигающие касания солнечных лучей — Карлайл был лишён этого так долго, что сейчас просто не способен воспринимать эти ощущения как неприятные и болезненные, он наслаждается ими, игнорируя тревожный звон где-то глубоко внутри, где залегают простые инстинкты, которым не объяснишь, что теперь — не опасно и можно. Только когда глаза начинает слепить уже совершенно невыносимо, он опускает голову — и всё-таки зажмуривается, поймав ещё и солнечный блик от кристалла в кольце. Хрусталь и золото — дорого само по себе, но ещё дороже — возможность, которую дарует это изящное украшение. Наслаждаться любимым временем года и не бояться сгореть. Видеть мир не только под покровом ночи или дождевых облаков. Карлайл понятия не имеет, чем будет отдариваться. Снова. Аро немыслимо щедр по отношению к нему, с самого начала был, но на этот раз он вовсе превзошёл самого себя, и это… обескураживает. Карлайл благодарен Аро — бесконечно, но как это выразить, если слов кажется недостаточно? Что равноценное можно подарить тому, у кого и так уже есть всё, чего бы он ни пожелал?.. Расплавленное золото струится с небес, мысли текут всё медленней, растворяясь в солнечном мареве, и ответ ускользает, как облака с выцветшего горизонта. — …Мой дорогой доктор!.. Карлайл даже не сразу понимает, чудится ему или правда слышится возмущённый голос, вопрошающий, не вздумал ли он стать ещё и первым в мире вампиром, который заработал солнечный удар. И всё же это реальность: прохладные сильные пальцы смыкаются на его запястье и нетерпеливо дёргают в нужном направлении. — Немедленно в дом! Карлайл безропотно позволяет себя увести — Аро прав, он замечтался и потерял осторожность. — Прости, — покаянно выдыхает он уже в густой тени внутреннего коридора, и, ведомый интуицией, разворачивается к Аро и осторожно его обнимает. — Я увлёкся. Больше не повторится. Нет ответа: Аро замер и, кажется, даже не дышит. Решив, что тому неприятно, Карлайл спешит отстраниться, но тут лёгкие руки обвиваются вокруг его шеи и притягивают ближе. Они стоят так достаточно долго — достаточно, чтобы Аро успел уже в шутку пригрозиться, что за такие глупости не возьмёт Карлайла с собой вечером на конную прогулку (приученные к бессмертным лошади — ещё одна возможность, о которой тот и не мечтал), а Карлайл — подумать о том, что смысл новой жизни он, конечно, нашёл сам… Но без Аро ещё неимоверно долго не ощутил бы вкус к ней.