Ночь прощания

Дзинь-дзинь. Клинки сходятся, расходятся... царапают плоть... пьют кровь... Два война сражаются из последних сил, но не сдаются. Никто из них не хочет и не может проиграть. Вот молодой черноволосый парень с ярко-голубыми глазами, истекая кровью, замахнулся на противника и моментально атаковал. Мужчина, с длинными чёрными волосами, парировал удар посохом и отпрыгнул, громко рассмеявшись. - Когда же ты уже поймёшь... Ты бессилен против меня, Ято! Парень прищурил глаза, на дне которых свернула несдерживаемая ярость. - Не смей так называть меня, Отец! Я уже давно освободился от тебя и больше не намерен подчиняться! Мужчина снова неприятно расхохотался и задел замешкавшегося Ято кинжалом, находившемся у него во второй руке. Парень, морщась, зашипел от боли и отпрыгнул назад, принимая новую позу для атаки. "- Ято, держись, - подбодрил парня шинки. - Осталось совсем немного." - Знаю, Юкине, знаю... Постарайся перерубить кинжал. "- Но..." - Это обычный клинок. Не шинки, - перебил его черноволосый и вновь сосредоточил всё своё внимание на противнике. "- Как скажешь," - отозвался Юкине и тоже обратился к врагу. Мужчина стоял, не шевелясь, и настороженно смотрел на бывшего бога войны, не без оснований, немного опасаясь его. Как ни как, а Ято был заколённым бойцом, в прошлом вырезавшим не одно многочисленное войско. Правда, и он сам побывал не в одном сражении, а поэтому наработал немалый опыт, но всё-таки до одного из богов ему было пока далековато. Единственным шансом на победу была его шинки - Нора, принимающая форму посоха, который был способен разрушить печать, скрывавшую воспоминания шинки о своём прошлом, но Ято благоразумно не давал ему этого шанса. "Несносный мальчишка, - подумал Отец, покрепче перехватывая кинжал и защищаясь Норой от очередного выпада бога, - не понимает, что ему в этом мире больше нечего делать. Он должен... Нет! Он обязан умереть!!!" - Ято, Ято, - произнёс мужчина. - Почему же ты не хочешь освободить своего создателя от ответственности перед тобой? Почему же ты не хочешь освободить меня от своего существования? Или это всё из-за той девчонки, которая стоит на границе между двумя мирами? Это из-за того, что в предыдущем своём обличье я поцеловал её? Или ты не можешь принять тот факт, что она полюбила меня?!! В конце своей речи Фуджисаки Кото снова злобно расхохотался, видя, как его слова причиняют нестерпимую боль черноволосому парню. Глаза бога стали темнее ночи и холоднее льда, но в тоже время в них зажглась мрачная решимость, а ярость и ненависть стали лишь сильнее. - Опасную игру ты затеял, Отец, - еле выдавил из себя Ято, едва сдерживаюсь от злости. - Не боишься проиграть? Мужчина в ответ кинул на парня презрительный взгляд и медленно, с чувством собственного превосходства произнёс: - Нет. Не боюсь. Я выиграю в любом случае. И ты мне не помешаешь. Ярость затмит твой разум, и ты сам себя убьёшь. Сам уничтожишь всё то, что построил. Ято глубоко и медленно вдохнул и выдохнул. Как бы это не звучало странно, последние слова заклинателя отрезвили разум бога, и теперь, тот начал здраво оценивать ситуацию. Маленький шанс на победу был. Если бы получилось показать Отцу свою уязвимость, так сказать дать ему шанс на удар, то можно бы было ударить клинками в небольшую брешь, которая образуется в защите, но этот план был очень и очень рисковым. Парень устало отмахнулся от мыслей об опасности своей идеи и приготовился воплощать план в жизнь. В конце концов больше такого шанса на уничтожение создателя не будет, поэтому можно и рискнуть немножко. Ято, стараясь изобразить на лице самые настоящие ярость и злость, кинулся на мужчину и, нанеся пару ударов, которые заведомо были бесполезны, сделал вид, что, подскользнувшись, неудачно поставил ногу и повредил её. Заклинатель повёлся. Увидев удачный момент для уничтожения своего ненавистного сына, Фуджисаки кинулся на него, стараясь переразать Ято горло. Последний же, подпустив Отца ближе, со всего маху всадил в его тело один из клинков. Сталь прошила черноволосого насквозь. Шинки победно затрясся и легко вышел из мужчины, сопровождаемый при этом противным влажным шлепком. Кровь хлынула из глубокой раны на животе, и Фуджисаки, пошатнувшись, упал на колени. Ято облегчённо вздохнул и опустил клинки. С такой раной, Отец сражаться не сможет, да и выжить просле неё проблематично, если конечно не помочь сейчас. - Думаеш-шь, победил, - прошипел мужчина. - Думаеш-шь, это конец? - Я не думаю, я это знаю, - сказав это, бог развернулся и медленной победной походкой двинулся прочь. Прочь отсюда. Прочь от прошлой жизни. Прочь к светлому будущему. Внезапно грудь пронзила резкая нестерпимая боль. Ято закашлялся, из его рта побежала струйка крови. Заклинатель беспристрасно вытащил из парня клинок и толкнул рукой в спину. Когда бог упал, Отец придавил его ногой к земле и, занеся неизвестно откуда взявшуюся катану для последнего удара, произнёс: - Ты забыл всё то, чему я тебя научил. Теперь я ещё больше уверился в том, что ты недостоин жизни, которую я тебе подарил. Прощай! Но свиста разрезаемого воздуха не последовало. Клинок так и не пустился в свой смертельный танец. Тяжесть со спины исчезла, бога кто-то перевернул на спину, а голова оказалась лежащей на чём-то мягком, очень тёплом и каком-то родном... -... Ято!!! Знакомый голос послышался откуда-то издалека. Парень даже не сразу понял, что он зовёт его. Открыть глаза было трудно. Веки отяжелели, на всё тело накатила внезапная слабость, но черноволосый справился. Перед его взором предстала размытая девичья фигурка в чёрном пальто и розовым шарфиком на шее, склонившаяся так близко, что её волосы легли на красный снег, а дыхание согревало лицо раненого. - Хиёри... - еле выдохнул Ято, узнав девушку. - Что ты здесь... На губы лёг палец, и мягкий девичий голос ответил: - Следила за тобой. Парень приподнял уголки губ в едва заметной улыбке и, пересилив себя, скинул руку девушки. - Я должен сказать тебе... - Молчи, - снова перебила его Хиёри. - Не трать силы понапрасну. Сейчас подоспеют Кофуку с Дайкоку и Бишамон с Казумой. Они тебе помогут. - Поздно, - Ято попытался изобразить на лице улыбку, но быстро оставляющие парня силы не позволили ему этого сделать. - Меня уже не спасти... - Не говори так. -... поэтому я должен, просто обязан тебе сказать, - проигнорировал её черноволосый, - что я... я... тебя... Парень закашлялся и замолчал. Сил у него оставалось только на одно слово, которое он тихо, с трудом, но всё же прошептал. - ... люблю. Глаза закрылись сами собой и тьма, захлестнув с головой, утянула куда-то далеко-далеко. Туда, где он никогда не увидит солнце, где никогда не почувствует дыхание ветра на своих волосах, где вода никогда ласково не коснётся его ледяных ладоней, где никогда не будет девушки, которую он полюбил всем своим сердцем. По щеке Хиёри стекла прозрачная капля, и, крепко обняв парня, она осторожно коснулась губами его остывших уст. - Я тоже тебя люблю, - едва слышно прошептала девушка, и рыдания, взяв верх, прорвались из груди. Хиёри сказала ему те заветные слова, что держала в себе очень долгое время. Слова, которые хотела сказать, но боялась. Она каждый раз перекладывала признание на завтра, на понедельник, на выходные и так далее. А теперь... Теперь уже было поздно. Слишком поздно. А где-то высоко, по зимнему ночному небу прокатилась маленькая белая звезда, оставляя за собой яркий мерцающий след.