Маг и волшебник

Портключ сработал и я переместился, меня закружило, завертело, и через мгновение я почувствовал, что прижимаюсь к кому-то. Этот кто-то смотрел на меня удивлёнными глазами. И этот кто-то выглядел как моё отражение в зеркале. – Гарри, – тихо прошептало моё отражение, – ты меня раздавишь. – Секунду, мамзель, – я отстранился, – туалет? Серёьзно? – Других удобных мест не было. Я сделала всё, как ты просил. И вообще, это мужской туалет, как я отсюда выйду? – Погодь, – я взял её за плечо и телепортировал в свою гостиную в Хогвартсе. Поправил одежду, вроде, всё должно быть абсолютно одинаковым. У меня не было возможности осмотреть Джинни, перед тем, как выйти. Чтобы она могла сыграть мою роль, пришлось очень сильно постараться – я создал для неё несколько артефактов-колец, которые сымитируют мою, уникальную, недоступную другим волшебникам, магию. Поправив мантию, я вышел из кабинки туалета. Места, надо сказать, колоритные – свет естественный, от волшебного пламени, заключённого в стеклянные фонарики, вроде обычных магловских электрических светильников. Помыв руки и причесавшись, я покинул уборную, оказавшись в странном месте – с трудом нашёл выход на трибуны, и там уже без труда – министерскую ложу. Матч должен был начаться с минуты на минуту. Расправив плечи, я пошёл по трибунам. Никогда бы не подумал, что скромные в количественном плане волшебники, сумеют организовать такое – стадион вмещал, по самым скромным подсчётам, не меньше ста тысяч болельщиков. И был забит полностью, люди приходили, в глазах у меня зарябило – волшебники из африки в белых халатах хмурясь, заняли целую секцию стадиона, мне пришлось через них пройти, везде была слышна иностранная речь, моя языковая чуйка, магическое свойство понимать любой язык, сработала и я прекрасно понимал, о чём они говорят – но языков было так много, что я даже затруднялся сказать, на каком что было произнесено, смешалось всё в одну большую кучу. Я прошествовал через этот кошмар и вскоре мне это так надоело, что я просто призвал свою метлу и прыжком перемахнул через ограждение стадиона. Бывшие рядом со мной зрители, по-моему, болгары, не успели даже ахнуть, а я уже дал полный газ и едва не вылетел с метлы от огромного давления воздуха, замелькали рекламные баннеры перед глазами, но через несколько секунд я оказался около своего места. Место мне было в министерской ложе, естественно – приглашение пришло от имени, как ни странно, Корнелиуса Фаджа. Видимо, он хотел одновременно показать, кто тут главный, и сделать вид, что он выше меня, напомнив мне, кто благодетель и у кого власть… ну или я себе напридумывал. Недалеко находились Уизли, которым тоже было куплено место в ложе – но уже за мои средства. В жизни этой многодетной семьи не так много радостей, так пусть же хоть они искренне порадуются Квиддичу, раз уж так болеют. Так я подумал и купил им места, пожертвовав за каждое по десять тысяч галеонов в больницу святого мунго – министерское учреждение. Почти уверен, что эти деньги в больнице даже не увидят. Спрыгнув с метлы, я отряхнулся: – Простите, надоело продираться через толпы фанатов, а аппарировать в таком месте не слишком разумно. – Гарри! – услышал я взволнованный голос Артура Уизли, – ты чуть не пропустил начало матча. Место было не слишком хорошо освещено – зато главное действующее пространство просто сияло в свете волшебных прожекторов. Ох, умеют же, когда захотят, а? Рядом с мистером Уизли стоял полноватый, весёлый на вид человек, который улыбался самой искренней улыбкой: – Брось, Артур, ничего Гарри не пропустил. Мистер Поттер, не могли бы вы больше не летать по полю на метле, это чемпионат мира, и боюсь, если вы продолжите, мне придётся оштрафовать самого себя за невыполнение условий матча. Наш разговор слушали министры – их узнать было легко, мало того что я прекрасно знал их в лицо, так ещё и они были на лучших местах и источали своим видом спокойствие. – Простите, сэр, – я улыбнулся, – обещаю, что больше не намерен летать. – Ха-ха, поверю вам на слово, мистер Поттер, кстати, не подскажете, что это у вас за метла? Вы так быстро пронеслись, что я готов поспорить, это Молния. – Нет, сэр, это всего лишь старенький Нимбус, – покачал я головой, – просто я использовал её для алхимических опытов и улучшения чар полёта. – Вот как? И как результат? – казалось, как только разговор коснулся непосредственно мётел, или чего бы то ни было, связанного с Квиддичем, мистер Бэгмен тут же оживлялся и был готов искренне слушать и диспутировать. Он был фанатом, таким же слегка ушибленным на голову, как и Рон Уизли. Вон он, стоит, пускает слюни на фигурки Виктора Крама, продающиеся по пять сиклей за штуку. – Я пропитал древесину эфиром воздуха и использовал при зачаровании мифриловую оплётку и эссенцию света, – я извлёк метлу, – и перезачаровал. Она стала намного быстрее, но к сожалению, плоха в управлении на больших скоростях, больше пятисот миль в час. Да и себестоимость получается около ста пятидесяти тысяч галеонов, многовато для простой метлы. – Ох, ничего ж себе, отчего так дорого? – Сто тысяч стоит алхимическая эссенция света, сэр. Даже у алхимиков вроде меня или Николаса Фламеля, на её создание уходит не меньше недели, недели крайне тяжёлого и ответственного труда. Спать вообще нельзя, как и терять контроль над процессом преобразования, иначе малейшая ошибка – и все труды впустую. Но эффект от неё невероятен – она может сама по себе быть очень сильным средством против тёмных существ, или наделить простой предмет крайне любопытными свойствами, даже без какой-либо магии зачарования. – Поразительно! – на лице Людо Бэгмена отразилось искреннее, мальчишеское любопытство, – не знал, что алхимию можно применять к мётлам. – О чём вы, сэр? Именно выдержка древесины в алхимических растворах и является основой создания любой метлы или волшебной палочки. – Вот как? А ваша профессия довольно скрытна, но без сомнения крайне важна для всех нас, – слегка похвалил меня Людо, на его пухлых щеках постоянно появлялась улыбка, казалось бы, улыбаться так часто могут только американцы, и то далеко не все. Людо внезапно застыл и посмотрел на часы, спохватился, приложив палочку к горлу – уже подошло время для начала чемпионата… Уизли заняли свои места, я сел рядом с Артуром. Он сидел как на иголках и постоянно поглядывал на своих отпрысков, которые могли что-то учудить. Рон прижимал к глазам омнинокль – забавная штука, которая тут продавалась по десять галеонов, а в министерской ложе была на каждом месте. Здесь было человек шестьдесят, примерно, и одно место было пусто – было заметно, как нервничают люди. Конечно же, Людо Бэгмен ждал не меня, затягивая начало чемпионата, он ожидал Корнелиуса Фаджа… * * * Игра началась, и игра меня не волновала вообще, а вот остальные… Уизли в полном составе, единодушно болели за Ирландию, даже завидно немного тому, как люди умеют радоваться простым вещам – например, надеяться, что один из игроков поймает золотой шарик, носящийся по гигантскому пространству стадиона. Игроки впечатляли – я как то раз видел, как играют в Хогвартсе, и по сравнению с школой, тут был совершенно другой уровень – они носились так быстро, что без омнинокля увидеть их пасы и обманные манёвры было бы вообще невозможно… Стадион шумел и галдел так сильно, что я даже немного был захвачен всеобщим ликованием – Уизли, особенно близнецы, прыгали и кричали, радовались, как и многие здесь – только Малфои сидели, словно проглотили кол. Люциус, Драко – за время, что я не видел младшего Малфоя, он стал ещё больше походить на отца, вытянулся ввысь, приобрёл ещё более смазливый вид… но до меня Малфоям по смазливости было как до луны. Третьим малфоем была женщина, довольно красивая. Мне было нетрудно догадаться, о чём она думала, поскольку, как и я, она вообще не переваривала квиддич – это было видно по её нахмуренным бровям, словно все эти крики толпы её оглушали. Но должен признать, Нарцисса Малфой довольно очаровательна для своих тридцати с небольшим лет. И если бы не выражение человека, который чувствует себя не в своей тарелке, была бы ещё очаровательней. Я бросил взгляд на поле. – Нашёл. – Что? – спросил Артур, тяжело дышащий. – Снитч. – Что? – Артур удивлённо посмотрел на меня, я же неотрывно гипнотизировал взглядом маленький шарик, летающий почти у самой земли, так что он сливался с травой, жёлтый на фоне зелёного заметить трудно. – Вон там, видите? Возьмите свой омнинокль, сорок футов от центра поля в сторону ворот сборной Болгарии. Артур припал к омниноклю, увеличил изображение до предела, крутя бронзовую рукоятку и заметил его. – Да, вижу… Бог ты мой, Гарри, у тебя зрение как у орла. Ты мог бы стать превосходным ловцом! – К сожалению или счастью, я предпочитаю твёрдо стоять на земле. Метла – это не моё. – А как же… – Просто поддался импульсивности. Игроки носились по полю, словно кометы, а Людо Бэгмен изо всех сил старался, расписывая их поразительные таланты и ходы. Однако, едва ли я что-то понимал из его слов, лишь мог различить болгарскую фамилию и ирландскую. Разве что по тону комментатора, понимал, что происходит что-то хорошее или плохое… Из-за травмы одного из игроков объявили тайм-аут. На поле выбежали талисманы команд – вейлы и лепреконы. Не скажу, что вейлы были прекрасны, как о них пишут – лица их вытянулись, фигуры сгорбились, а в руках появилось магическое пламя, похоже, дело дошло до драки, очень уж разгорелся у всех спортивный азарт. – Мистер Поттер, можно вас на секунду? – Бэгмен попросил меня подойти, – мистер Поттер, не окажете мне одну маленькую услугу? – Конечно, сэр. – Не могли бы вы разнять толпу, мне бы не хотелось омрачать праздник. И правда, к толпе вейл было опасно приближаться с палочками наготове. Лепреконы так же весьма опасные волшебные существа, а с каждой стороны на поле выбежало по полсотни. Людо обратился ко мне, когда они отшвырнули одного из министерских служащих, выбежавших на поле восстанавливать порядок. – Хорошо, сэр.