Волшебник из Мидгарда

Врата ведущие в царство мрака и мертвых, отворились и через яркий портал на покрытую пеплом и золой, безжизненную пустынную равнину, вступил правитель Асгарда. Крепко сжимая в своих руках копье, Один направился в сторону видневшегося впереди черного замка, в котором в данный момент обитала его единственная дочь, чьи неумеренные амбиции привели к тому, что правитель царства вечности, решил заключить её в Хельхейм. Появление царя Асгарда не осталось незамеченным. Сидевшая на своем черном троне владычица царства мертвых, глядя на направляющегося к её цитадели, отца, Хела никак не выдала своего истинного настроения, хотя в её черных глазах отражалась чистая и незамысловатая ярость и сильная обида, направленные на правителя Асгарда. Стоило Одину войти в черный замок, как повсюду зазвучала мелодия, посвященная владычице царства смерти. Не обращая внимания на эту мрачную музыку, правитель Асгарда прошел через длинный мрачный коридор и вскоре оказался в просторном тронном зале, по краям которого стояли огромные черные колонны, а в промежутках между ними в каменных овальных чашах горел темно- зеленый огонь, освещавший пространство. Ступая по каменным плитам, правитель Асгарда не спускал своего взора с молчаливо сидевшей на троне черноволосой девушки. —Так, так, так. Посмотрите кто явился в мои владения. Не ожидала тебя снова увидеть, отец, — крайне едким тоном в котором совмещалась изрядная доля ненависти, произнесла Хела, решив наконец встать со своего черного трона и спустившись по каменным ступеням, подошла вплотную к правителю Асгарда. Некоторое время длилось молчание. Один и Хела в течении нескольких десятков тягостных секунд разглядывали друг друга. — Ну и зачем ты явился сюда, отец? Что решил позлорадствовать, да? — с обидой в глазах, посмотрела на собственного отца, черноволосая асгардка. — Ведь просто так ты бы сюда не заявился.  — Не говори того, чего нет на самом деле, дочь моя. — Неужели ты решил вспомнить что у тебя есть дочь, а не сыновья, один из которых обалдуй, а второй приемный полукровка-йотун. Да, я прекрасно знаю о Торе и Локи, хоть ты и запер меня здесь в Хельхейме. Все это я увидела благодаря своему видящему зеркалу. Решили заменить меня ими, думаете что таким образом сможете постараться исправить свои родительские ошибки? Не выйдет. Для тебя отец, я всегда была оружием и не более того. — Не утрируй, конечно я с твоей матерью допустили кое-какие ошибки, но ты своему заключению в Хельхейме обязана лишь самой себе. Я не мог допустить, чтобы ты залила все Девять миров, кровью. Не став ничего говорить, Хела лишь фыркнула и отошла от своего отца в сторону и снова воцарилось тягостное молчание, нарушаемое лишь звуками сильного ветра, поднявшегося на улице и слышного через толстые крепостные стены, черного словно ночь, замка Хелы. — Чтобы ты там не думала, дочь моя. Однако я пришел не за этим. — Вот как? — ехидно ответила черноволосая девушка, слегка обернувшись назад. — Некоторое время назад в Асгард попал весьма необычный ребенок. Мальчик является некромагом. — Не может быть?! — резко развернувшись, произнесла Хела, смотря на своего отца, пристальным взором. — Да, это так. Лишь ты сможешь обучить его, данному направлению магического искусства. Сейчас мальчик еще слишком мал, но когда ему исполниться 10 лет, то ты сможешь начать его обучение, твое наказание остается в силе. Тор и Локи не готовы еще к знанию, что у них есть сестра. Поэтому обучать мальчика ты будешь здесь. А взамен, по окончанию подготовки юного мага, я освобожу тебя от заточения. Пока Один говорил, Хела задумчиво расхаживала из стороны в сторону, обдумывая услышанное от своего отца. Информация о том, что в Асгарде появился ребенок некромаг сразу же заинтересовала богиню смерти и конечно от такого шанса она не стала отказываться. — Хорошо, отец. Я согласна, только с одним условием.  — Слушаю — ответил правитель Асгарда, крепко сжав в своих руках, копье и не спуская глаз смотрел на собственную дочь, которая о чем-то размышляла. — Как только я завершу обучение этого некромага, то снова сделаешь меня командиром всех легионов Асгарда и позволишь забрать все мои артефакты, которые ты спрятал в царской сокровищнице под дворцом — такие требования озвучила темноволосая асгардка. — Хорошо — после недолгого молчания ответил Один, но прежде чем Хела произнесла что-либо еще, с кончика копья царя Асгарда сорвался яркий луч, который попал в не успевшую подготовиться и увернуться, богиню смерти. Не ожидавшая такого поворота событий, девушка оказалась моментально обездвижена. — Дабы, ты дочь моя, в очередной раз не поддалась своему безумию, я решил принять превентивные меры. Ты же не думала, что я забыл твой буйный характер, так вот чтобы не повторились события семивековой давности, я установил специальный ограничитель на тебя. Помимо сдерживания твоих темных наклонностей, он не позволит тебе сделать из твоего ученика угрозу для всех Девяти миров. При попытке навязать свое мировоззрение мальчику, ты будешь испытывать сильную боль, сначала головную, а если и это не поможет, то и по всему телу. Ах да, навредить охраннику, с которым мальчик будет приходить к тебе на занятия ты не сможешь, благодаря этому ограничителю. Стражем мальчика будет валькирия. А теперь я пожалуй оставлю тебя, дочь моя, чтобы ты все хорошенько обдумала — сказав это Один, резко развернулся и под яростные высказывания, лежавшей на полу, связанной чарами, Хелы, покинул тронный зал, оставив черноволосую асгардку в одиночестве. Как только дверь за ним закрылась, богиня смерти смогла наконец-то встать. Покинув тронный зал и скрывшись в своем тренировочном зале, Хела долго бушевала, выпуская пар. Количество заклинаний магии смерти в данной комнате так и зашкаливало, ибо асгардка была крайне зла, хотя внутри себя и предполагала что отец провернет нечто подобное, но все равно дала выход своей вспыльчивости и гневу, занимаясь уничтожением тренировочных манекенов, усиленных специальными заклинаниями и расставленных по всему огромному залу. Глаза владычицы Хельхейма пылали и светились зеленым огнем, а вокруг неё возникла темная аура. Впрочем минут через сорок, Хела начала потихоньку остывать и вскоре наконец соизволила успокоиться, обессилено опустившись на пол и совершенно не обращая внимания на разрушенные тренировочные манекены. — Что же отец, я обучу этого мальчика — слегка ухмыльнувшись, прошептала Хела, обдумывая как бы ей выполнить поручение Одина, на которое она согласилась, чтобы ослабить свою «ссылку» и заодно начала размышлять над тем как бы избавиться от ограничителя установленного Одином, а изворотливости дочери царя Асгарда было не занимать, хотя она и не являлась богиней лжи и обмана, но в этом аспекте могла дать фору Локи, уже успевшему прославиться среди асгардцев как трикстер. ****************** Брунгильда, светловолосая девочка лет десяти, наконец то могла вздохнуть свободно, так как сегодня у неё не было никаких тренировок, ведь асгардка являлась ученицей школы валькирий и сама в отдаленном будущем должна была стать одной из этих грозных асгардских воительниц. В отличие от большинства воспитанниц данной академии, девочка являлась сиротой. Её родители погибли во время набегов мародеров на один из аванпостов асгардцев в Ванхейме, когда Брунгильде было всего три года, тогда девочку на воспитание взяла её тетя - Кристиана, являющаяся валькирией. Воспитываясь с детства в строгих условиях, девочка росла бойцом. Она несколько раз участвовала в драках с мальчишками, которые считали что ей никогда не стать воительницей. Из—за того что Брунгильда уделяла большее внимание тренировкам как по боевым искусствам, так и в магии, совершенно не интересуясь типичными женскими увлечениями, то остальные воспитанницы академии валькирий, стали подтрунивать и всячески издеваться над девочкой, в результате чего та просто замкнулась в себе, что привело к еще большим издевательствам. Некоторое время Брунгильда терпела все это, но однажды не выдержала и пару раз поколотила особо ярых своих недоброжелательниц, прямо на тренировочном плацу. Конечно после этого девочку на пару недель отправили в карцер, но зато с тех пор никто из юных асгардцев старались не нападать на Брунгильду, лишь из-за спины шептали гадости в её адрес, но девочка не обращала на это никакого внимания. Хотя по ночам, когда никто не видел, она в своей комнате, выпускала на волю эмоции, плача в подушку. Однако утром снова выглядела как скала. В глубине своей души, Брунгильда страстно желала подружиться хоть с кем-нибудь. Из всех своих сокурсниц светловолосая асгардка больше всего терпеть не могла Сиф. Эта темноволосая девчонка мало того что происходила из знатного рода, так еще умудрилась подружиться с Тором — старшим принцем. То как Сиф повсюду таскалась за этим самовлюбленным кретином, с золотистой шевелюрой и крепкой фигурой, а также малым количеством мозгов, уделяя упор тренировкам сын Одина совершенно не блистал в других дисциплинах, преподаваемых учителями приставленных царем к принцу. Занимался Тор спустя рукава, сдавая предметы на твердую тройку. Брунгильда пару раз видела как старший принц вместе с группой своих дружков прогуливались по центральному парку, громко беседуя и весело смеясь. Светловолосая асгардка старалась не обращать на эту компанию внимания, но Сиф видя свою сокурсницу, как специально рисовалась со своими друзьями, неподалеку от любимого места одинокой девочки. Помимо излишнего выпячивания своей дружбы с наследником трона, Сиф постоянно высказывалась о том, что однажды она войдет в королевскую стражу, служба в которой считалась настолько престижной, что валькирии и рядом не стояли. И говорила она это имея веские основания, ведь отец Сиф был одним из советников Одина и смог добиться местечка в королевской страже — личной гвардии царя Асгарда, для своей дочери. «Самодовольная, избалованная фифа» — мысленно высказалась на счет Сиф, Брунгильда, стараясь пропустить слова брюнетки мимо своих ушей. Однако все равно сироте было завидно, что пока она из всех сил старается добиться хоть какого-то успеха, Сиф благодаря своему знатному происхождению имеет больше шансов в будущем занять высокую ступень в асгардском обществе, чем она и это вызывало у Брунгильды сильную обиду. Но девочка старалась быстро отгонять такие мысли, продолжая упорно заниматься и тренироваться. — Эй, безродная сирота — раздался выкрик черноволосой асгардки, но Брунгильда сделала вид, что не услышала Сиф, но та все равно подошла к своей сокурснице. — Чего тебе, Сиф? — все же оторвавшись от книги, которую она читала, произнесла Брунгильда, пристально посмотрев на свою соперницу. — О, я лишь хотела сказать, что сегодня вечером в королевском дворце состоится торжественный пир, на который меня пригласили. — А мне то что? — Тебе ничего, ты никогда не попадешь на такие мероприятия, где собирается свет Асгарда, ибо ты всего лишь безродная сирота, которой не дано подняться выше рядовой валькирии и еще не факт, что ты ей станешь — высокомерно высказалась Сиф, в чьих глазах отражалось самодовольство. После чего она рассмеялась и толкнув в грудь Брунгильду, от чего та свалилась со скамейки на которой сидела ранее, ушла к своим друзьям, которые также громко подшучивали над светловолосой сиротой. Видя, как Тор и его дружки скалятся, Брунгильда подхватив книгу, резко развернулась и поспешила уйти, не слушая как те в очередной раз высмеивают одинокую девочку. С трудом сдерживая горькие слезы, Брунгильда спешила обратно в дом своей тети. «Во что бы то ни стало, я обязательно буду валькирией и стану капитаном легиона, чтобы там не говорила Сиф. Она лишь пустышка, с большим гонором и самомнением. Думает если она повсюду таскается с Тором, то ей все можно? Ха, как бы не так. Ну ничего, придет время и мы посмотрим кто будет смеяться последним» — мысленно размышляла светловолосая асгардка, быстрым шагом направляясь к дому тети. Увлекшись раздумьями девочка не заметила, как налетела на кого-то. Мысленно коря себя за невнимательность, Брунгильда попыталась подняться, но незнакомец с которым она столкнулась, помог девочке встать. И лишь сейчас она заметила в кого влетела. Перед ней стоял десятилетний мальчик, с черными волосами и яркими словно изумруд, глазами. Стоило Брунгильде взглянуть в очи мальчика, как она совершенно лишилась дара речи и начала слегка краснеть. Внутри светловолосой асгардки стало зарождаться теплое чувство, которое быстро распространилось по всему телу будущей валькирии. Брунгильда не могла сделать ни одного шага, продолжая смотреть в чарующие зеленые глаза мальчика.