Джем для Аладдина

Огромная мягкая постель с невероятно нежными шелковыми простынями, пушистыми подушками и легким пуховым одеялом. С кухни, что на первом этаже его собственного дома (она так и сказала: чувствуй себя как дома, здесь все твое), доносится аппетитный запах его любимых булочек с корицей. И во сколько же она поднялась, чтобы испечь их к завтраку? - Абу, слезь со шкафа! – Айрин старалась держать тон строгий и командный, но смех все портил, - эй, я уже устала ловить банки! Что-то она все таки не поймала: раздался звон стекла об пол и победный крик обезьянки. Совесть подсказывала Аладдину встать и пойти разобраться с другом, что в гостях (Абу никто не говорил чувствовать себя как дома) ведет неподобающим образом, но эта мягкая постель словно магнит. - Только не мука! Нееееет! - умоляющий голос помог Аладдину принять окончательное решение встать с кровати. Встать то он встал, а вот найти одежду оказалось проблемой. Ну и погром же они учинили вчера после ужина у Лилит. Кажется, все началось прям с порога, когда они вернулись домой: Аладдин стянул с Айрин тёплую заснеженную мантию и бросил куда-то через плечо, она также поступила с его курткой, а затем с рубахой, и бросилась бежать в гостиную. Он догнал и в наказание сжёг её платье в камине. Нет, Аладдин не хотел так поступать с шикарным бархатным нарядом, но так уж вышло, что вместо того, чтоб забросить его на камин, он зашвырнул его прямиком в огонь. Айрин же толкнула любимого вора на диван, один сапог полетел в сторону кухни, второй ближе к библиотеке. Свои штаны в последний раз парень видел на лестнице, ведущей на второй этаж, неподалёку от висящего на перилах кружевного корсета горячо обожаемой им подруги. И наконец-то спальня. Щеки вора зарделись румянцем при дальнейших воспоминаниях. - Доброе утро, принц Али, - в дверях стояла Айрин с подносом в одной руке и, собственно, его штанами в другой. - Принц Али? - Аладдин быстро схватил простынь и прикрылся. Несмотря на то, что между ними произошло этой ночью, стоять перед девушкой в чем мать родила как-то неловко. - Вчера мы даже выпили за твоё королевство. Дважды, - девушка улыбнулась и прошла в спальню, оставив поднос с завтраком на трельяже. - Какой позор, - теперь Аладдин прикрыл простыней ещё и лицо. - Но тебе было весело, - его возлюбленная открыла тяжёлые бархатные шторы, впустив в комнату яркий солнечный свет, что искрился бриллиантовой россыпью на укутанных снегом горных вершинах. - Я раньше никогда не пил спиртного, - Аладдин вздрогнул не то от мысли о вчерашнем глинтвейне, не то при виде ледяной пустыни за окном. - Голова не болит, я надеюсь? - Нет. - Тогда не о чем беспокоиться, - Айрин подошла совсем близко, и Аладдин не сдержался - сгреб её в объятия. Будь его воля, он бы никогда не выпускал эту девушку из рук. Она его совершенно новый мир. Мир, где есть любовь и поддержка, забота и нежность, где он - самая большая её драгоценность. Тонкие пальцы вора уже потянулись к завязкам нового зелёного платья, так красиво оттеняющего изумрудные глаза хозяйки, как влез рукой в муку,что покрывала сзади всю юбку. - Ты же не любишь готовить, - он улыбался, демонстрируя белую ладонь. - Зато я люблю кормить тебя. К тому же мне Абу помогал. - Да уж, я слышал. - Молодец. А теперь садись завтракать. Аладдин охотно послушался и уселся в кровати, положив под спину несколько подушек. Горячий чай, булочки с корицей и его любимый персиковый джем - лучший завтрак, о котором он когда-то мог только мечтать. Айрин пила пустой чай, и то ради того, чтоб как-то скрыть любование обнажённым загорелым торсом юноши. Взгляд её скользил сверху вниз, от широкой груди парня к его совершенно плоскому животу, по дорожке тёмных волос от пупка и ниже, туда, где одеяло скрывало все самое интересное. - Почему ты ничего не ешь? - А? Что? - Айрин даже покраснела, - я так это, задумалась. - Что тут думать? Бери скорее в рот! - Что?! - девушка поперхнулась чаем и закашлялась, опрокинул половину стакана на себя, и только потом увидела, что Аладдин протягивает ей кусочек булки, так щедро намазанный джемом, что надо скорее его съесть, чтоб он не начал стекать по краям. - Аккуратнее, - едва касаясь её нежной светлой кожи Аладдин промокнул разлитый чай с глубокого декольте и возможно дольше чем надо задержал на нем взгляд, совершенно забыв про уже стекающий по пальцам джем. Через минуту уже стекающий прямо на грудь Айрин. Отточенный годами рефлекс быть на миг быстрее, чем кто бы и чтобы то ни было, сработал моментально - воришка слизал сладкую капельку прежде, чем она исчезла бы в ложбинке между пышных девичьих форм. - Ал, - прерывистый шёпот сорвался с влажных от чая губ. Аладдин поднял голову. В его тёмных карих глазах читалась растерянность и вместе с тем закипающая страсть. - Это случайно, - парень честно собирался извиниться и умерить свой пыл, - ой! - вторая капелька сорвалась с руки и угодила чуть выше первой. И теперь поцелуй Аладдина был вовсе не случайным. Закралась шальная мысль: он безумно любит свою снежную королеву и немного меньше, но все же сильно, любит джем. Так почему бы не объединить две свои страсти? - Что ты делаешь? - прошептала ему на ушко Айрин, когда парень привлек её к себе и ослабил шнуровку мокрого платья. - Мой голод не утолить одним завтраком, - он потянул сначала правый рукав, затем левый, освобождая любимую из плена перепачканной одежды. Внутри у Айрин, кажется, вспыхнуло пламя, и она крепко обняла Аладдина за плечи, прижимаясь как можно плотнее к его стройному загорелому телу. Но он отстранил её и толкнул на постель, чтобы окончательно стащить платье с девушки, чьи широко распахнутые зелёные глаза внимательно следили за каждым его движением. Аладдин одарил её хитрой улыбкой, взял чашечку с джемом и сладкие капли одна за другой побежали по обнажённой женской фигурке, вынуждая её вздрагивать всякий раз, когда приземлялись то на живот, то на грудь, то на бедра, то между ними. А вслед за капельками джема к нежной коже прикасались горячие губы Аладдина, с упоением собирающего нарочно пролитую сладость. Айрин прикрыла глаза и тихонечко застонала, каждый поцелуй тёплой волной пробегал по её телу, будоража и без того не дремлющее желание. И чем ниже спускался Аладдин, тем сильнее набегали волны вожделения, тем сильнее она выгибалась ему навстречу, и громче и требовательнее становились такие тихие поначалу стоны. Но Аладдину этого оказалось мало, он слишком долго был лишён каких бы то ни было наслаждений. Особенно таких, как страстный женский шёпот, умоляющий его не останавливаться и в забытье повторяющий его имя. Айрин всхлипнула, когда вор, похитивший её волю, покой и рассудок, провел язычком по внутренней стороне бедра, собрав последнюю капельку джема, лишая девушку последней капли терпения. К пылким поцелуям, что не спеша возвращались от стройных ножек, вверх по мягкому животу, к мерно вздымающейся роскошной груди, прибавились судорожные поглаживая горячих ладоней, бесцеремонно скользящие вверх- вниз, дразнящие не только измученную ласками Айрин, но и его самого. Низ живота свело от напряжения, сердце колотилось так быстро и так часто, что от шумящей в ушах крови, Аладдин перестал слышать голос своей возлюбленной. Она же, не в силах больше терпеть эту сладкую муку, привлекла вора к себе, зарываясь тонкими пальцами в его густых чёрных волосах. Самообладание, наконец-то, покинуло Аладдина и он позволил их телам слиться воедино, погружаясь в горячую податливую влажную плоть сильными резкими движениями, вынуждая девушку кричать и плакать и вместе с тем боготворить его. Лишь на миг парня посетила мысль, что, быть может, он слишком груб с ней сейчас, но причина тому не жестокость, а безумное желание отдать любимой всего себя, полностью и без остатка. Раствориться в ней, утонуть и наконец сойти с ума от жадных её объятий, от царапающих его плечи ноготков и обжигающего кожу дыхания... Да, Айрин уже задыхалась от восторга, от внезапно охватившего все её существо острого наслаждения и эйфории. В последний раз она выгнулась ему на встречу и сжала в себе так крепко, что у вора потемнело в глазах. И в следующий миг яркими всполохами экстаз разлился и по всему его телу, срывая хриплые рваные стоны с пересохших губ. Не было сил даже на улыбку. Аладдин упал на постель рядом с Айрин: приятная усталость и счастье в тёмных карих глазах, в ответ лёгкое касание пальчиком смуглой щеки, чтобы снять с неё единственную уцелевшую каплю персикового джема. - Ммм... Бесподобно, - девушка облизала пальчик. - Джем? - Один помешанный на нем воришка. - Не называй меня так. Я исправлюсь, честно. - А кто же тогда украдёт мое сердце? Аладдин расплылся в белоснежной улыбке: - А разве я ещё этого не сделал?