Предназначение

      Король умер, да здравствует король! Трон Темерии пустовал недолго. Когда власть имущие не смогли определиться с новым королем и погрязли в междоусобицах и интригах, империя Нильфгаарда развязала войну с королевством севера. Страна, лишенная сильного правителя, сдалась под натиском черных почти без сопротивления. Вызима была взята, и император Эмгыр Вар Эмрейс теперь занимал дворец, руководя оттуда войсками. Наша деревня почти не пострадала, ведь здесь не было значимых торговых путей, позиций армии или лагерей партизанов. Боевые действия проходили далеко, и совсем немногие из мужчин, движимые патриотическим порывом, ушли на фронт, вот только никто так и не вернулся. Командование нильфгаардской армии расположилось рядом с деревней. Это было не так и плохо, если учитывать, что они контролировали порядок и не давали мародерам и трупоедам разгуляться на своей территории. Они, конечно, забирали часть продовольствия себе, также конфисковали несколько голов скота, и кузнец теперь выполнял заказы черных. Иногда они приходили и ко мне и покупали снадобья из трав.       Старушка-травница совсем сдала — почти не вставала с кровати и ждала смерть, как избавление. На меня легли ее обязанности в полной мере: я делала настои, варила снадобья, лечила людей и скот. Это не было бы проблемой, если бы не беженцы и прогремевшая война. Люди шли сплошной вереницей с линии фронта, которая сейчас располагалась в Велене рядом с Новиградом. Редания, во главе с Радовидом, который, как говорят, начал впадать в безумие, и Нильфгаард заняли позиции и не могли сдвинуть друг друга ни на метр. Тому способствовал местный ландшафт, который состоял из болот и непроходимых топей. Жители деревень, что сейчас страдали от войны, шли вглубь нынешней империи, в поисках спокойствия и лучшей жизни. Часть из них оседала в лесах, образуя партизанские отряды, которые не сильно отличались от шаек разбойников. Они грабили путников и мирных жителей, потому что возможности тягаться с вооруженными отрядами армии у них не было. Многие останавливались у нас в деревне на время, а одна семья заняла пустующий дом. Беженцы несли не только свой скарб, но и болезни, которыми заражали местных.       Мне приходилось врачевать почти круглосуточно, чтобы не допустить эпидемии, недостаток продовольствия только усугублял ситуацию. Лекарств постоянно не хватало, поэтому, как только появлялось время, я уходила в лес на поиски трав. Можно было попросить Миколу, но он постоянно что-то забывал или приносил не то, что нужно, все-таки он был охотником и знания трав у него были весьма посредственные и ограниченные. От нагрузок, недостатка еды и сна я стала напоминать упырицу: бледная кожа с огромными подглазниками, впалые щеки, лихорадочно горящие глаза. Волосы, которые отросли уже ниже лопаток, пришлось отстричь — они напоминали солому. Я снова похудела и выглядела весьма болезненно. Можно бы было поправить ситуацию магией, но на зелья не было ни времени, ни ингредиентов, а заклинания я использовать не хотела, слишком опасно, кто-то из нильфгаардцев мог заметить и опознать магию — в империи чародеев держали на коротком поводке. Даже сон не приносил мне покоя, я просыпалась от кошмаров на смятых простынях и ни разу не почувствовала себя отдохнувшей, вставая с постели утром. Немного облегчила мне существование Мирка. Ее раны почти зажили, оставив после себя отвратительный шрам на плече, который еще не зарубцевался. Девочка избегала людей и не хотела выходить из дома, пока как-то не пришла ко мне на очередной осмотр. — Ну все совсем зажило, можно не носить повязку, — взгляд Миры стал еще более печальным, хотя куда печальнее, — что не так? — Повязка прятала мое уродство, — голос был бесцветным с хрипотцой, она почти не разговаривала. Я посмотрела на девочку: — Шрам будет почти не видно под одеждой, никто и не узнает, — не думаю, что мои слова несли утешение. — Я его буду видеть, — сказала Мира, пряча глаза. — Я бы смогла сделать тебе мазь, чтобы уменьшить шрам, — немного подумав добавила я, — но у меня нет времени, уверена, что Вислав не будет рад, узнав, что я трачу травы и время на косметические средства, когда пять человек лежат при смерти в лихорадке. Когда девочка снова посмотрела на меня, ее глаза горели надеждой: — А может, я буду тебе помогать?       С тех пор у меня появилась помощница. Мирка резала травы, следила за котлом и поддерживала избу в порядке, иногда ухаживая за старушкой-травницей. Я ни разу не пожалела, что взяла ее под свое крыло. Берта, ее мама, тоже была не против. Девочка ожила и начала оправляться после того, что с ней случилось. Я сварила мазь, как и обещала. Лекарство было магически заряжено, поэтому было весьма эффективно. Пришлось, правда, искать кровь чудовищ, но это оказалось проще, чем я думала. Столь редкий ингредиент был у скоя’таэлей, у которых я также брала редкие травы, отдавая взамен готовые снадобья. Раньше у них был свой сведущий в лечебном деле, но, кажется, его убили в одном из налетов на лагерь разбойников или какой другой заварушке, я не уточняла. Мирка наносила мазь утром и вечером, результат был виден почти сразу. Девочка загорелась идеей стать лекарем. — А где ты научилась лечить людей? — спросила у меня малышка как-то. Как объяснить ребенку, что я не помню? Что есть знания в моей голове никак не выдают источник. — А тебе зачем? — Я тоже хочу, — ответила Мирка нарезая корень мандрагоры. — Ну, тебе туда не попасть, — девочка заметно скисла, — но в Вызиме есть храм Мелитэле, туда берут девушек на обучение. — Ты там была? — глаза снова горели. — Нет, только мимо проходила. В Вызиме я была только раз, совсем недолго, когда ходила с Виславом покупать инструменты для кузни, — тогда староста взял меня с собой показать город. Еще одна проблема, которая меня мучала, это Микола. Я обещала ему разговор, но времени не было совсем. Говорить в деревне было негде, остаться без свидетелей почти невозможно, оставалось только ждать момента, чтобы уйти для разговора в лес. Который не заставил себя ждать.       Однажды на рассвете, когда роса еще не сошла с трав, а солнце касалось своими лучами земли вскользь, мы с Миколой отправились в лес — он проверять силки, а я за травами. По крайней мере, мы так сказали заинтересованным лицам. Охотник привычно закинул лук на плечо и бодрым шагом шел в сторону чащи. Я едва за ним поспевала. — Ты готова поговорить? — спросил он спустя несколько минут ходьбы. — Да, но не здесь, все еще близко к деревне, — не знаю, чего я боялась, мне казалось, что раскрыв свои способности, разрушится то равновесие, что установилось в моей жизни. — Куда пойдем? — К ручью, — каюсь, вести его на скрытую полянку не хотелось. У ручейка, что тек в этом лесу, было очень красиво. Было одно место, где образовалась небольшая запруда, больше похожая на озерцо, вокруг которой, как стражники, стояли вековые ильмы, а кустарники, что росли поодаль, закрывали от любопытных глаз. Тут было очень приятно отдыхать летом, когда становилось очень жарко. Мы устроились под одним из деревьев, скинув небольшой скарб. Я не завтракала, поэтому достала мясо, оставшееся с ужина, хлеб, сыр и даже виноград — хорошая еда, которую редко видела последнее время, досталась мне от нильфгаардцев. Они не только платили кронами, но и давали немного еды. Наверное, это была благодарность их командира — я очень помогала войнам и командующему лично, потому что лекарь, приставленный к этой части, был уж больно бестолков. — По какому поводу пир? — спросил охотник, садясь рядом. — Нильфы дали, — я кивнула на импровизированный стол, — угощайся. Какое-то время мы молчали, пока Микола не нарушил тишину: — Так ты чародейка? — Скорее да, — вскинутая бровь собеседника требовала объяснений, — ну, я обладаю магическими способностями. — А почему ты никому не сказала? — Как ты себе это представляешь? Вислав и так был против моего присутствия и подозревал меня в чем-то ужасном. А скажи я, что могу колдовать, так меня сразу бы на костер и отправили, — я хмыкнула, — ну уж нет, многие не любят магичек, тем более я не была уверена, что сила осталась со мной. — После того что случилось? — я кивнула, — а кстати, что с тобой произошло? Ты что-нибудь вспомнила? — Нет, и не думаю, что вспомню когда-нибудь. Мой разум оставил мне только те знания, которые были необходимы для выживания, а остальное стер, — я потерла лоб, — я предполагаю… В общем, возможно, это последствия перемещения между мирами. Охотник подавился мясом и закашлялся: — Что? Мирами? — Ну да, есть множество миров, между которыми существуют тропы. Говорят, эльфы раньше умели по ним ходить. Слышал о пророчестве Итлины? — о предвестие смерти миров, любила рассказывать травница. — Да, слышал. Неужели ты про тех остроухих разбойников, которые живут у нас в лесу? — Микола никогда их не любил, хотя не отрицал, что они полезны. — Да, только это было очень давно, когда еще эльфы не погрязли в сопротивлении с людьми и не потеряли знания своего народа. Я подошла к ручью умыться и выпить воды, а когда повернулась - Микола стоял рядом. Зачем он так смотрел на меня, пристально, не отрываясь, что он хотел увидеть во мне? Охотник взял мою руку и прикоснулся, скорее мимолетно скользнул по ней губами. — Ты очень красивая, знаешь? — я не могла вымолвить и слова, — ты занимаешь все мои мысли с тех пор, как я нашел тебя. Мне не важно, откуда ты появилась, и есть ли у тебя магия… Неужели он хочет объясниться со мной? Микола заставлял мое сердце биться быстрее и привлекал, как мужчина, но я не могла сказать, что чувствую к нему что-то более сильное, чем желание. Я опасалась, что отношения принесут больше проблем, чем удовольствия. Усилием воли, я заставила себя не делать шаг назад и не убежать в спасительный лес. — Я лю… — охотнику не дали закончить, в кустах послышался треск и к ручью вышла девушка. В руках ее был меч, голова опущена. Она прислонилась к ближайшему дереву и села, скользя спиной по стволу и оставляя следы крови. Я, не обращая внимания на застывшего охотника, бросилась к ней. Когда я приблизилась, девушка подняла голову — на меня смотрели два горящих зеленых глаза в обрамлении пепельных волос. — Помоги… — прошептала незнакомка и провалилась в беспамятство.