Salva e salva

       Яркий больничный свет больно бьет по глазам и приводит в чувства Джина. Первое, что приходит в голову, так это сколько он был в отключке и как себя чувствует Намджун, в которого, черт подери, стреляли. Омега клянется, он видел и слышал звук выстрела и почему-то от этого легче не становится. Рядом с собой Ким обнаруживает спящего в кресле какого-то альфу, тот сразу просыпается, когда слышит шуршание на постели. — О, проснулся. Как себя чувствуешь? — альфа подходит к койке. Вид у него такой себе: волосы взлохмачены, глаза красные, одежда мятая. — Где Намджун? — слетает с губ у Джина, который уже подскочил с места, не взирая на тянущую боль внизу живота. Парень усмехается и, слегка надавливая ему рукой на плечо, возвращает на место. — С ним все в порядке, тебе не о чем беспокоиться, — с улыбкой отвечает альфа, поправляя волосы омеге. Все это лишь пустые слова для успокоения, думает Джин. Поэтому лишь тихо вздыхает, укрываясь одеялом с головой, но долго он там не задерживается, потому что в палату заходят еще трое человек. — Джин! — знакомый звонкий голос слышится в коридоре, а после быстрый топот шагов. В помещение влетает Чимин, а вслед за ним заходят Тэхен с Давон. — Джин, ты как? Что-то болит? — парень сцепляет вместе с Джином руку в один крепкий замок. На лице у Пака на мгновение проскальзывает легкое беспокойство, а дальше умиротворение, что все наконец-то закончилось, хотя какой ценой… — Нет, Чимин, все в порядке. Я хорошо себя чувствую, — с улыбкой произносит омега, смотря теплым взглядом на друга. На самом деле, он себя реально хорошо чувствует в плане физическом, а в ментальном Джину безумно тоскливо. До последнего он не верил в шанс спасения и прекращения этого ада. Теперь же омега не знает, жив ли его муж, потому что его просто все успокаивают и говорят, что с ним все хорошо. Понятное дело, что волнение для него фатально, ведь он может потерять малыша, но хотя бы достоверную информацию он бы смог переварить не волнуясь, а не лишь клишированные фразы. То, что с малышом всё в порядке, омега чувствует сам. — Как же мы будем с тобой жить теперь, Джин, как же я теперь буду жить один, без Юнги… — Чимин тихо всхлипывает. Его нервная система за последний месяц расшаталась после пережитого и стала сродни качелям, поэтому эмоциональные перепады стали постоянным спутником. — Спокойно будете жить. Басистый голос раздается из коридора, заставляя Чимина резко поднять голову с раскрытым ртом. Как только Джин понимает, кто это, то его сердце начинает трепетать от счастья. В палату заходит Намджун с перевязанным плечом. Вид у него паршивый, в прочем, как и у всех здесь находившихся. Он только собирался сказать еще пару слов, но ему не дали, потому что уже с диким криком и воплем к нему кинулся Чимин, и он явно был настроен недружелюбно. Сокджин был в ступоре от такой резкой перемены настроения у друга, ведь только что омега выглядел как разбитый котёнок, а в следующию секунду — как какой-то наёмный убийца, а сил-то было! — Сука, я тебя убью! Я же сказал, что как только освобожусь, то сразу убью. Ты ответишь за всех! Намджун уже готовится ощутить пощечину, но Чимина перехватывают Чонгук с Тэхеном, которые держат его, как бешенного пса. Омега дергается, пытаясь вырваться, и в его маленьком теле после нескольких недель заточения и ослабшем организме, появляется чудовищная сила, но, правда, не надолго. — Пустите, твари! Он не должен жить! Отпустите! — омега пинается, брыкается и вообще всеми силами пытается вырваться из цепких и сильных рук альф, но, к сожалению, сил у него немного после нахождения в заложниках. Чимина рвет буквально на части от гнева и досады, что этот человек все еще ходит на своих двоих, спокойно разговаривая с ними. Несправедливость торжествует, чокаясь бокалами вместе с чертовкой Судьбой. Намджун, убивший своими руками его невинного мужа и его одного из лучших друзей — Хосока, должен умереть. Здесь и сейчас. Из присутствующих еще никто не видел Чимина в подобном состоянии: глаза, налитые злостью, с лопнувшими сосудами от стресса и бессонных ночей, вены, которые вспухли на руках и шее, а также дикая воля кого-то убить. Еще чуть-чуть и Тэхен не удержит светловолосого, Чонгук тоже начинал сдавать позиции, так как тоже не железный и батарейка садилась с невероятной скоростью. — Чимин, я… — Намджун не успевает договорить, как к нему в миг подлетает Чимин и с кулака прописывает удар прямо в скулу от чего альфа, не успев должно среагировать, упал на больничный пол. Повреждённое плечо тут же даёт о себе знать, но Намджун не изнаёт и звука, ведь по сути он заслужил. Наверное, если бы на всю эту суету не успели прибежать медбратья, то Чимин наверняка бы избил Намджуна. Ему было абсолютно все равно, что в палате находился его муж. Все это уходит на второй план, потому что он поклялся, что отомстит за смерть — он и будет мстить. — Чимин, ты конченный?! — взвизгивает Джин, чуть ли не вскакивая с кровати. Он явно не ожидал такого поворота событий, а еще не ждал, что его друг сможет уложить одной правой здорового альфу. Вот это скилл. Чонгук, который все это время стоял с глазами по пять рублей, вдруг резко поворачивает голову к Тэхену — тот делает тоже самое, встречаясь глазами. По одному взгляду эти двое понимают, что если сейчас они не скажут те слова, которые, скорее всего, остановят зверя-омегу, то Чимин просто-напросто снесет, словно смерч, всю больницу с фундаментом. Тэхен быстро кивает, давая разрешение Чонгуку. Они поклялись никому не говорить эту тайну, но, кажется, время пришло. — Чимин, Юнги с Хосоком живы! Они в этой больнице! До этого момента Давон, сидевшая где-то в углу комнаты и апатично смотревшая в пол, подняла голову и с надеждой на лице смотрела на источник этих слов. Чимин, которого держали двое работников больницы, на миг перестал сопротивляться и решил прислушаться. Буквально на пару секунд на него накатывает надежда: брови приподнимаются, рот открывается в букве «о», а в глазах проскакивает блик. Но это длится лишь мгновение, а после он снова становится дикими зверем. — Ты все врешь! Я сам видел, как в него выстрелили! Его нет! — еще чуть-чуть и Чимин просто не сможет вырываться из оков медбратьев, ведь они намного сильнее, чем уставшие Чонгук и Тэхен в паре. — Нет, он и вправду жив, как и Хосок… — подает голос Намджун. Он осторожно приподнимается на локте здоровой руки, попутно вытирая двумя пальцами кровь со скулы и при этом тяжело дыша. Все же Чимин не хило ему заехал. — В смысле «живы»? — слышится тихий голос Джина. Он один из тех, кто имеет миллион вопросов к данному утверждению и ноль ответов. — Я думаю, что вам стоит самим навестить их, — с помощью Тэхена и Чонгука Намджуну удается подняться с пола. Левая сторона все еще кровила и дико саднила. Неужели они правда живы? Это слова, в которые невозможно поверить, ведь все видели, как в Юнги стреляли, чёрт возьми, прямо в сердце! Чимин не медик, но даже он прекрасно понимает, где находится сердце, и помнит, куда именно попала пуля Намджуна. Омега остаётся стоять, уже не вырываясь, смотря на дверь в палату и стараясь переварить поступившую информацию. Он не слышит счастливого плача Давон, не видит, как Намджун шипит от саднящей боли на скуле. Чимина захлестывает эмоциями, бросает то в жар, то в холод. Он отказывался верить словам. Пока Чимин готовился к тому, чтобы нанести второй, но уже сокрушительный удар Намджуну, дверь в палату открывается, являя собой сначала бледного Юнги в инвалидной коляске, а следом и Хосока. Чимину сначала кажется это сном или что он за доли секунд успел сойти с ума, но слабая и родная улыбка мужа приводит в чувства. Юнги тяжело поднимается, кладя болт на возмущения от медсестры и врачебные песни о том, что ему нельзя вставать, если он не хочет, чтобы швы разошлись, как на дешевых китайских джинсах. Юнги садится рядом с омегой, заставляя того все больше не верить в происходящее. Чимин способен сейчас выплакать целый океан слез, его взгляд впивается в любимые лисьи глаза, а нос жадно вдыхает такой родной, но терпкий запах чёрного кофе. — Всё хорошо, милый, — шепчет Юнги, прижимая мужа к себе, зарываясь в его волосы носом. — Теперь всё хорошо, — Юнги коротко шмыгает, не давая слёзам скатиться по бледным щекам, ведь сложно быть непоколебимым в такой ситуации. — Хоб-би, — Давон уже идет на второй круг рыданий, сидя перед братом и утыкая лицо в его колени. Хосок улыбкой гладит сестру по волосам, шепча извинения за всё, что ей пришлось пережить. Он сам ещё не до конца понимает, что наконец-то всё закончилось, ведь сам пришел в себя относительно недавно, не совсем понимая, какого чёрта происходит и почему он еще жив. Первое, что пришло ему на ум, когда он увидел ослепительный, яркий, белый свет палаты: «Я, что, в раю? Почему? Разве за все мои грязные штучки я не должен был попасть в ад?». После того, как Хоби узнал о спасении Давон, альфа не мог лежать спокойно в палате. В данный момент, при взгляде на похудевшую, перемотанную бинтами с ног до головы и разбитую сестру, у Хосока сердце сжималось. Эта боль была похуже ранения, которое он получил. Намджун, наблюдая за этой сценой, наконец-то смог нормально выдохнуть и посмотреть на Сокджина. Он подходит к койке мужа, а после садится рядом, не отрывая своего взгляда от покрасневших глаз омеги. Джин, в свою очередь, моментально фокусируется на Джуне. Глава мафии кладёт руку на уже не такой плоский живот своего мужа, осторожно поглаживая и по-доброму улыбаясь. Он поджимает губы и с полной вины улыбкой смотрит вновь на омегу. — Прости. — говорит старший. — Прости, что заставил такое пережить… — Джун-и… — Сокджин наконец всхлипывает, давая эмоциям сорваться с цепи, как стае бешеных собак. Это была конечная остановка, больше сдерживаться не было сил. Аккуратно поднявшись, Джин крепко обнимает альфу, вдыхая аромат морского бриза. Намджун зарывается здоровой рукой в отросшие волосы мужа, закрывая глаза и наконец-то позволяя себе расслабиться. Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо!

***

— М-да ребята, такого приключения у нас ещё не было, — хмыкает Тэхён, поправляя челку. После концерта из всхлипов, слов любви и прощения, омеги, к их счастью, смогли успокоиться окончательно. Теперь же осталось лишь прояснить вопросы, которые не нашли своих ответов. — А вы еще не хотели браться, — упрекает их Юнги, как старый дед. — А что с Саймоном? — тихо подает голос Давон. — О, он ждёт своей участи в подвале дома, — лицо и тон Намджуна меняется за секунду, как только речь заходит об этом ублюдке. Сгустившийся феромон давит, и Сокджин в его руках вздрагивает, от чего альфа опомнился и сразу же сбавляет обороты. — Прости. — Значит, ты его не убил? — спрашивает Чимин. — А если сбежит? — Не сбежит, — хмыкает Чонгук. — У него пробита нога и сломаны обе руки, — маниакально улыбнулся альфа и все сразу поняли, чьих это рук дело. Давон, хоть и знала, что Гук — парень добрый и хороший, но от его выражения лица она вздрогнула, сжалась и спрятала личико в плече у Хосока. Чимин лишь холодно фыркнул, но в душе его таилась мечта саморучно прибить американца, а Сокджин просто обнял мужа, дыша полной грудью его ароматом, ведь так малышу становится лучше, да и омеге тоже. — Но, знаете, вам надо выдать Оскар за шикарно сыгранные роли! — улыбаясь квадратной улыбкой говорит Тэхён. — Особенно Юнги, ты так правдоподобно играл! — Может, потому что в меня реально стреляли и я прощался с жизнью? — саркастично ответил Юнги, чувствуя, как в его руках Чимин сильно вздрагивает. — Вот нужно было всем нервы потрепать, конспираторы хреновы, — фыркнул Хосок. — Мне-то что не сказал, а, босс? — А как ты это представлял в той ситуации? И вообще, знаешь, было обидно за те слова. Очень странно видеть как человек, который буквально тебя «убил», ворчал на какую-то давно сказанную штуку. Чонгук и Тэхён переглянулись, понимающе усмехаясь. Им было необычно смотреть на такого Ким Намджуна — главу корейской мафии. Всё то время он был холоден, расчётлив и агрессивен, но сейчас, сидя на больничной койке и обнимая своего мужа, он был расслабленным и каким-то нежным? Не поверишь, что это мафиози. — Итак, мы с Чонгуком безумно рады, что всё разрешилось, — начинает красноволосый, подходя к своей сумке. — Поэтому вот, вручаю вам приз! — мужчина вытаскивает статуэтку «Оскар». — Парень, ты зачем это сделал? — усмехнулся Хосок. — Выглядит, как настоящая, — сначала тот смеется, вертя в руках предмет, а после, как только цепляется взглядом за имя написанное на ней, тут же впадает в ступор. — Так она и есть настоящая, — Тэхен начинает немного недоумевать, когда получает фидбек в виде офигевших лиц альф. — Постой, ты хочешь сказать, что спиздил у Леонардо Ди Каприо статуэтку «Оскар»? — спрашивает Юнги, пытаясь уловить весь абсурд ситуации. — Ну, а что? У него их шесть, а мы, когда гуляли с Гук-и возле его дома, решили поглазеть, что там у него, — пожимает плечами красноволосый, плюхаясь обратно рядом с Чоном на диван. Минута тишины, а потом палата взрывается смехом. Чонгук одобрительно кивает головой, обнимая альфу за плечи, целуя в висок и тихо шепча на ухо: — Молодец, то что надо было. Тэхен сдержанно усмехается, улыбаясь и стараясь сдержать тот табун мурашек, что пробежался по его телу от этого поцелуя. Намджун, улыбаясь в макушку мужа, наблюдал за своей семьёй. Да, именно семья и никак иначе. Он доверял им жизнь, и они позволили довериться и ему подсознательно. Из всей этой ситуации Ким получил много жизненных уроков, зарекаясь стать сильнее и бдительней. Саймон хотел разрушить всё и у него почти получилось, если бы альфа не полагался на своих друзей, как старых так и новых, в лице Тэхёна и Чонгука. На данный момент его власть полностью вернулась и всех тех предателей, что посмели причинить прямую или косвенную боль его мужу и друзьям — ждёт кара. А пока он готов провести пару дней с беременным омегой, до конца восстанавливаясь и даря снова ту защиту нуждавшемуся Сокджину. Альфа вновь целует мужа и наконец обращается ко всем: — Это было сложно, — начинает Ким, приковывая внимания всех к себе. — Возможно, я дал некоторым усомниться в себе и это — нормально, так как ситуация нас всех заставила врасплох, — Чимин виновато поджал губы, отводя стыдливый взгляд. — Но я верю, что это показало, как я предан и доверяю свою жизнь вам, — альфа посмотрел в глаза Юнги, а после Хосока. Им не нужны слова, они уже и так все понимают. — А так же, я благодарен вам двоим, — Тэхён с Чонгуком внимательно слушали его. — Если вы решитесь остаться, я вполне не против принять вас в семью, — заключает альфа. — М-м-м, мы подумаем, — задумчиво говорит Тэхён, а Чонгук согласно кивает. — Ну, что ж, думаю нам всем надо отдохнуть, — заканчивает Намджун. — Вобщем, валите, я хочу побыть со своим беременным мужем, — доходчиво объясняет он. Как только все покидают палату, Джин решается задать самый главный вопрос из оставшихся: — Теперь всё будет хорошо? — тихо спрашивает Сокджин, ложась головой на здоровое плечо мужа и всё никак не отпуская его теплую руку. Они в палате одни. Больница оцеплена людьми Намджуна и никто не посмеет пройти без специального разрешения. Джун долго не отвечает, думает и анализирует всё, что произошло и к каким это привело последствиям. На данный момент все его люди снова восстановлены на свои должности, а вопросы от других по поводу: «Что это было?» — улажены. НАР не донимает и даже не собирается, так как им хватает разбирательств с Америкой на политическом уровне, связанных с рухнувшим самолётом (о котором Сокджину не обязательно пока знать). Что касается американской мафии, ну тут у Намджуна теперь свой человек и, можно сказать, что альфа прибрал к себе эти территории. Подумав обо всем этом, он даёт ответ своему лучику света: — Да малыш, теперь всё будет хорошо!