Больной из палаты № 13

       Саша накинула халат на плечи и пошла по больничному коридору. Бредя по почти пустому, холодному коридору, она, наконец, заметила мужчину лет сорока с бейджем на груди, и молодую девушку, вероятно медсестру. — Извините, не подскажите номер палаты. Мне нужен Валентин Широков.        После того, как двое светил медицины услышали фамилию пациента, слегка вздрогнули. Медсестра посмотрела на доктора: — Это тот, что из тринадцатой? — Он самый! — вздохнул мужчина. Сашка с непониманием смотрела то на одного, то на другого. Девушка кивнув головой, быстро засеменила куда-то в сторону и скрылась за ближайшей дверью. — Я что-то не так сказала? — указав на девушку рукой, Саша поинтересовалась у доктора. Уж очень насторожило её поведение девушки, и не менее была подозрительна реакция мужчины. — Кем Вы приходитесь Валентину? — заведя руки за спину, мужчина предложил Кушнир пройтись по коридору. — Мы работаем вместе, — настороженно проговорила Сашка, уже начиная подозревать что-то неладное. — Понимаете, Валентин у нас лежит три дня, но замучал уже всё отделение, — быстро протараторил мужчина, остановившись, повернулся к Саше лицом. — Знаете, что он сделал в первый день? Он, несмотря на то, что я запретил ему вставать с постели, спустился на два этажа ниже, в детское отделение, — уточнил мужчина. — И всем детям разрисовал их ноги, руки, которые были в гипсе. Нарисовал там всякие цветочки, мультяшных героев. — Разве это запрещено? — удивилась Сашка, выслушав речь доктора. — Это не запрещено, Ваш товарищ просто отлично рисует. Дети были в восторге, — с радостью в голосе проговорил мужчина, на его лице появилась еле заметная улыбка. Но сразу же после стал серьёзным и холодным тоном вновь заговорил: — Дело в том, что Валентин нарисовал смешариков на загипсованной ноге своего соседа по палате. — Если Вы об этом говорите, значит, есть какая-то проблема, — не сводя взгляд с доктора, предположила Сашка. — Да. Этот сосед — брутальный, бородатый байкер. В общем, у вашего друга чуть не добавился перелом второй ноги и сотрясение. — Я с ним обязательно поговорю! — заверила мужчину Кушнир, но оказалось, что это далеко не все «заслуги» Широкова.        Далее доктор ей минут тридцать рассказывал о том, как Валентин в свой компот добавлял непонятно откуда взявшийся коньяк, да и ещё угощал того самого соседа, с которым в первый день повздорил. После чего двое очень громко обсуждали футбол, самым опасным оказалось то, что один из них болел за ЦСКА, второй — за Зенит. На этой почве двое вновь чуть не подрались и не заработали себе новые увечья.        На второй день пребывания в больнице Широков устроил в отделении забеги на костылях наперегонки. Он стащил у медсестер в перевязочной бинты и обозначил им финишную линию, старт был обозначен рулонами ваты, выложенной от одной стены к другой. Кроме этого, таблетки, которые были назначены лечащим врачом, Валентин заботливо складывал под матрас. Вечером второго дня он, нарушая режим больницы, закрылся в туалете и до трёх часов ночи смотрел футбол. Потом свой поступок, объяснил тем, что матч Сборной России никак пропустить нельзя было. А из-за того, что матч показывали слишком поздно, медсестра не дала бы ему его посмотреть в палате. — А знаете, что он сегодня опять вычудил? — уже повышенным тоном задал риторический вопрос доктор. — Он во время перевязки стащил у медсестёр бинты, потом обмотался ими и в детском отделении с детьми играл в мумию! — Я проведу с ним воспитательную беседу, — ответила Саша, уже придумывая очень «ласковые» слова, которые выскажет Широкову. При этом она не понимала, чего добивался парень?! Мстил ей так за то, что она заставила его отлежать в больнице весь положенный срок, а не сбежать раньше времени. Или же просто от нечего делать впал в детство. Но в одном она была уверена, что ей, во что бы, то ни стало надо прекратить эти дурачества лейтенанта, пока его не выгнали из больницы за нарушение режима. Чего он, похоже, и добивался. — В какой он палате? — В тринадцатой. — Валентин! — воскликнула Сашка, заметив Широкова в дверях палаты. Но парень, заметив начальницу, тут же развернулся и скрылся за дверью. Из палаты донёсся какой-то грохот. Кушнир поспешила туда.        Пройдя в помещение, где было всего две койки, она повернула голову вправо и заметила светловолосую макушку Широкова, торчащую из-под одеяла. На полу валялись костыли. Кровать ещё слегка качалась. Пройдя на цыпочках к кровати парня, она резко отдёрнула одеяло. Широков тут же зажмурился и притворился спящим. — Можешь не стараться! — строго проговорила Сашка, но всё же через несколько секунд на её лице появилась улыбка, когда она наблюдала за спектаклем Широкова, который не сдавался и продолжал разыгрывать спящего, а потом не менее театрально играл пробуждение. — О, Саша, привет! — протирая глаза, сказал Валя. — А ты чего здесь? — С доктором твоим разговаривала… — Он всё врёт! — пролепетал парень, не дав договорить Саше. — Значит так, если ты не хочешь лежать в больнице, и так рвёшься на работу, то так и быть, — она замолчала, заметив довольную улыбку Широкова. — Но знай, делаю я это исключительно для того, чтобы сохранить нервную систему персонала этой больницы. У твоего лечащего врача от твоих выходок, уже волосы начали седеть! — А ты же заберёшь меня к себе? — с хитрой улыбкой поинтересовался он, косясь на Сашку. — Конечно, заберу, — уголки губ её дрогнули. — А пока я буду на работе, за тобой присмотрит моя мама. — Не, Саш, я в больнице буду! — тут же изменив своё решение, Широков вжался в кровать. — Тут и уход и нескучно будет. — Нет, родной мой, — наклонившись к парню, Сашка чмокнула его в щёчку. — Я пошла, договорюсь с врачом, а ты собирай свои вещи.