Коалиция Справедливости

            На следующее утро…       В Подземелья кладбищ, так таковых, не было. Любая глухая земля, где происходили закрытые от глаз мордобои и криминал являлись неофициальными кладбищами. Однако, особо важных личностей хранили в лесу Ватерфолла — его ещё называют «лабиринтом». Могил там немного, но сегодня, арсенал пополнится новым экземпляром в виде статуи Альфис.       Когда Папирус, в строгом чёрно-сером костюме, с белой рубашкой и чёрным галстуком, с брюками и пиджаком в тёмно-серый цвет с тончайшими бежево-белыми полосками и чёрными мужскими туфлями, пришёл сюда, его удивило то, что на данном мероприятии уже было много монстров. Узнал он много кого, в том числе и Меттатона, Догго, Напстаблука, Мистера Мэджика. — Нихрена сколько пришло.       Папирус даже увидел существ из королевского двора. — О.       Затем Папирус обратил внимание на Фриск. Даже она переоделась полностью в чёрное. Чёрный сарафан с рукавами, длиной ниже колен. На ногах — высокие кожаные сапоги. Он подошёл к ней. — Здравствуй, Фриск. — Привет… — грустно ответила она.       Её тон был такой же, как и всегда. Не Чары. Теперь Папирус точно уловил разницу. — Хорошо выглядишь.       Фриск подняла бровь. — К чему ты это сказал? — Это называется КОМПЛИМЕНТ. Я редко раздаю комплименты, могла бы, блять, и спасибо сказать! — На тебя это не похоже… — тихо произнесла она. — Грустное ебло на твоём лице тоже нетипично. — Ой, ну всё, взбесился… — уже с сарказмом произнесла Фриск, но морщась от манеры Папируса.       Порой он забывал о тактичности. — Могла бы просто спасибо сказать, но нет, надо же выебнуться. — Давай не будем спорить сейчас…?       Папирус решил не спорить: — Поддерживаю. Тогда другой вопрос, кто-то кроме нас… из наших пришёл? — Маффет, Догго, Меттатон… — Где Маффет? — Где-то тут, вокруг. — пожала Фриск плечами, — Продаёт свою паучью выпечку. — На похоронах? — Да. А что тут такого? — Не слишком этично, как по мне… — Почти все монстры, что находятся здесь и сейчас, в такое время спать должны. Они даже ничего не ели. — И Меттатон так спокойно реагирует на конкурента? — У него с Маффет, насколько мне известно, завязались более-менее дружеские отношения. Они наоборот, от какого-то Дюпана избавиться всё пытаются. — Дю…       Но Папируса перебили: — Хей, Папирус! Фриск!       Скелет и человек обернулись. Это был БП.       «И этот нарколыга здесь.» — Ну привет. — сказал Папирус, еле скрыв своё презрение. — Тут весь табор учёных пришёл что ли? — Почти. — по одному слабому голосу Папирус понял, что сегодня БП будет не менее молчаливым, — Но, мы посчитали, что не прийти на похороны Альфис — всё равно, что не любить себя, даже несмотря на то, что она редкостная сука… мнение многих. — вздох. — Я думаю, у того же Гастера было хуже. Или Сальтаблателлы. — Был бы здесь мой брат — он бы заставил тебя ответить за базар о Гастере. — почти прыснул Папирус. — Это ты к чему блин? — К тому, что своим Гастером и его полезностью… он уже выебал мне все несуществующие мозги. — Так, БП. — гаркнула Фриск, — Какого хрена ты мне сразу не сказал, что за тобой гонится Коалиция?! — Опять курица высрала яйцо, — процедил БП. — Это фраза Андайн вообще-то. — Замолчи, — коротко бросил кот, посмотрев на Фриск, — Во-первых, ты тоже не ори. Всё же, это тайна и о ней сейчас знают далеко не все. Во-вторых, я не думал, что один из дивизиантов так легко и просто войдёт в заведение… — К Гриллби одно говно, я смотрю, тянется. — подметил Папирус. — Сначала цыгане из Хотлэнда, потом рыцари Коалиции, теперь ещё и дивизианты. Дальше что? — Поняла, реально, нахрен этот «Гриллбиз», одни проблемы от него.       Молчание. Недолгое. — Так… — начал Папирус, — Через полчаса начнётся погребение… Андайн где?       БП сомнительно посмотрел на сектанта. — Ты её лучший друг вроде, какого хрена ты не знаешь? — Я думал, она тут реветь у гроба будет, или набухается… Честно, рассчитывал на второе, ибо у самого настроение тоже херовое, развлекать себя, любимого, не удаётся. А когда она бухая: хочешь не хочешь — но как дебил заулыбаешься.       Папирус лишь нахмурился и отошёл от БП. Больше он волновался за Андайн. — Андайн…       Он знал, что ей очень тяжело. Смерть Герсона, а затем… внезапная смерть Альфис. Он даже не брал в счёт то, что Андайн ему прописала нехилый удар в башку. Это было на эмоциях. — Ладно, пойду тогда с другими поговорю. — сказала Фриск, подойдя вслед за скелетом. — Да, мне тоже нужно кое-что обсудить. Ещё увидимся. — Ага.       Папирус направился подальше от народу. В беседку, стоящую неподалёку. Пришёл, присел на скамью. — А здесь можно было бы сделать рощу. Красивая беседка.       А затем он снова подумал про Андайн. — Надеюсь, с ней правда всё хорошо, только если… — Привет, Папс…       Он обернулся. Андайн смотрела на него максимально пустым взглядом, причём, таким, что в ту же секунду внутри Папируса всё моментально болезненно сжалось, а этот голос был искренне угнетённым. Сама рыба облокотилась о дерево. Одета она была в ту же одежду, что и в Мантикоре. Чёрное вечернее платье с вырезом на бедре, кружевные шорты, жемчужные украшения, чёрный макияж. Казалось, будто она вообще не меняла одежду все эти дни и не нашла сил найти что-то другое. — Прости меня за тот случай… просто…       Рыба еле подбирала слова. Папирус, даже не став дослушивать её, резко встал с скамьи. — Просто я… я…       Он подошёл к Андайн, пальцами коснулся её губ с небольшой силой, не дав договорить. — Сделаем вид, что этого не было. — спокойно ответил он, — Это ты меня извини. — С… с… спасибо…       Папирус распахнул руки свои, взял Андайн. Обнял. Рыба обняла его в ответ, сжав на спине пиджак руками и впившись лицом в его грудь. Папирус ощущал то, как она особенно упорно старалась сдерживать свои эмоции. Он слышал её сердцебиение, хотя её сердце находилось не слишком близко к уху. — Я, конечно, не умею поддерживать, подруга моя. Но, мне жаль, что так вышло. Правда. Прими мои соболезнования по поводу утраты двух монстров сразу.       «Я бы не пережил такое дерьмо… Доджа хватило… А если с Сансом что-то случится и я не… СУКА, ДАЖЕ ДУМАТЬ НЕ ХОЧУ!» — П-понимаю… Альфис и Герсон значат для тебя немногое… — краткое молчание, после чего Андайн прошептала, — и ты всё равно сюда пришёл. — Я скорее пришёл сюда, чтобы попытаться поддержать тебя, Анд. — Папирус мягко хлопнул её по плечу, — Ну, и отдать честь Альфис, всё же, у нас с ней были отношения между друзьями и знакомыми, помогала она нам хорошо. А ещё она была самой вменяемой здесь. Мы из-за Коалиции с ума посходили, уже чуть что — сразу начинаем друг на друга орать, кидаться, крыть матом. Герсону отдать честь как храброму гвардейцу.       Андайн не отпускала его. Подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Понимаю, это будет звучать крайне тупо… но Герсону давно пора в мир иной. Сама понимаешь, он старец. — Я хотела, чтобы он умер от старости… И всё бы ничего… я бы сейчас не канула лицом в дерьмо, если бы не… не… — Я понял. — резко сказал Папирус, прижав Андайн к себе и та позволила себе всхлипнуть на его плече. — Не продолжай. — добавил он. — Дай волю чувствам. — В-волю? Ты же против этого… — Вообще-то, твои эмоции я никогда не презирал, дорогая. И ты женщина.       Андайн промямлила: — Сексист ты ебучий… — но почему-то это было сказано слишком по-доброму.       Папирус хмыкнул. — Оу… А я не знал, что вы — пара…       Рыба и скелет обернулись. На пороге стоял Асгор Дримурр. — Мы не пара, Асгор. — почти гневно буркнул Папирус, который, даже на своё удивление, Андайн от себя не отпихнул.       Андайн всё ещё тискала Папируса, голову положила на его грудь. — Чего тебе, Аси…? — сипло спросила Андайн.       Даже Асгор был в чёрном дресс-коде. — Хотел выразить свои глубочайшие соболезнования по поводу мисс Шмидт и мистера Сейджа, Андайн. — Угу… — промычала рыба, — Спасибо. — она стала медленно поворачивать голову и постепенно вырываться из объятий Папируса, позволяя глазу уловить Асгора. — Удивительно, что ты тоже пришёл. — Альфис работала при мне много лет. Она не только моя коллега и слуга. Но и подруга. — У тебя есть друзья? — послышался голос.       С другой стороны появился Санс, возле которого в мгновение растворились красные частицы. От телепорта. — И ты здесь? — удивилась Андайн.       Папирус и Андайн медленно отошли друг от друга. — Естественно. — сказал Санс. — Я же не настолько бесчувственный.       Только Санс был одет в свою повседневную одежду. Но, никто на это и не обратил внимания. — Прости меня за Папируса, С-санс…       Всё же в Андайн было много грусти и сожаления. Это чувствовалось. — Ну… он не умер и не инвалид — поэтому прощу. — пожал плечами скелет, улыбнувшись.       Но всем было не до улыбок. — Что ТЫ здесь делаешь? — грозно спросил Асгор, посмотрев на Санса.       Он явно был не слишком рад его присутствию. Папирус почувствовал что-то неладное. — Прощаюсь с одним из лучших учёных Подземелья, который слишком несправедливо и рано умер. Ну, и по совместительству, моей хорошей знакомой. Земля ей пухом и решимостью. — Она из-за тебя погибла, ты ЭТО понимаешь?       Санс, как и Андайн с Папирусом, вопросительно посмотрели на Асгора. — Если бы не твоя блядская Коалиция Справедливости — она бы жила и не тужила! Как и другие, кто успел пострадать… — Согласен, Коалиция — обоссанные пидорасы. — сказал Санс, — А я здесь вообще не причём. — Но они пришли в первую очередь чтобы поймать ТЕБЯ. — И ложно обвинили в законах, которые я не нарушал. Портал не запретный. А они доёбываются до всех, у кого есть слишком хорошие способности. По-моему, мы это уже обсуждали, нет?       Папирус и Андайн молчали, не зная, что ответить. Только у Санса хватит смелости перечить самому Асгору. Но, кажется, даже Асгор был не в духе, чтобы сделать что-то более жестокое и неправильное. — Всё равно! Из-за тебя всё Подземелье на ушах стоит! Ещё и Секта Геноцида ваша с Альянсом Гуманности творят хер пойми что… — Альянс Гуманности? — не понял Санс, — Это ещё что за очередной цирк уродов? — Наёмные Коалиции! — грянул Асгор. — Как и Секта. — Чего блять? — не поняла Андайн, — Аси, ты уже надраться до погребения успел или что?       Асгор перевёл свой гневный взгляд на Андайн. — В отличие от тебя — нет. — Не угадал — я уже не пью три часа, как минимум. Кое-как отрезвела ради Альфис. Потом опять пить пойду в гордом и унизительном одиночестве. — Ваше Величество. — обратился к нему Папирус, — Кто Вам сказал тогда про Секту? — Шпионы мои.       Папирус внезапно для всех засмеялся. Через несколько секунд хохота, Андайн, на удивление всех, начала посмеиваться тоже. — Что вы ржёте?! — гаркнул он. — Я тоже хочу посмеяться! — сказал Санс. — Э, Босс! — Да просто у тебя шпионы говно, вот и всё. — сказала Андайн, казалось, грусть ей как рукой сняло. — Прости за откровение, но даже бухой Догго справляется лучше чем трезвый… ну… тот же Ман-Ман например. — Не побоюсь признаться, но… я сам из Секты Геноцида. — сказал Папирус, на что Асгор тут же хотел возразить, но скелет успел продолжить, — Так уж повелось, что по некоторым причинам, мне пришлось вступить туда. И скажу я вот что! Секта наоборот — борется, чтобы избавиться от Коалиции. У них есть свои шпионы там. — Не понял… А зачем тебе тогда с Альфис я нужен был?! — Если бы Вы слушали — Вы бы поняли, зачем…       Папирус начал заметно злиться. — С тобой тамошний лидер поговорить хотел. — сказала Андайн, — Заключить что-то союза. — Союз?.. — ещё больше удивился Асгор, — Эм… Они где, вообще, обитают? — В основном — в Саннедауте. — Это мои земли. Они мне должны подчиняться! Какой ещё союз? — Есть независимые от правительства кланы. — сказал Папирус. — Их мало. Но есть. Пример этому — та же Секта. Грубо говоря — у них свои правила и законы. — ЭТО ВОЗМУТИТЕЛЬНО! — заорал Асгор. — Ну, от Секты, так-то, польза есть. — сказала Андайн. — По правде говоря, господа, я Секте тоже не доверяю. Странные они ребята, плюс меня, как-никак, скинул в лапы Стрейна Накарат. А он, насколько я понимаю, работает на Секту. — СТОП, ТЕБЯ СДАЛ НАКАРАТ?! — закричал Папирус не на шутку, — САНС, БЛЯТЬ, КАКОГО ХУЯ ТЫ НЕ СКАЗАЛ ПРО ЭТО СРАЗУ?! — Эм, напомню, тут Асгор стоит. — сказала Андайн. — ДА МНЕ ПОХУЙ БЛЯТЬ!       Но Асгор даже не удивился. — Я так же из-за Ториэль психовал… я его понимаю, Андайн. — Ох… Тори…       Папирус сильно сжал руки в кулаки. — Я им займусь, господа. — сказал высокий, — Когда окончатся похороны, я сразу же двинусь к Трифону. — Босс… я это сказал к тому, что Секта — не совсем добро. Я уже говорил, что доверять на все сто им тоже не стоит. — ДА МЕНЯ НЕ ЕБЁТ! Я ЕГО ВЫЕБУ! А потом тебя, потому что ты, как всегда, НИХУЯ не сказал.       Санс не шелохнулся. — Да… Аси, у… них всегда так, это… нормально… — С Ториэль было также. — сказал он.       В его голосе ощущалось сочувствие. — Папирус. Ты… ты главное не повторяй тех же ошибок, что и я. — Ооо, нет. Я Санса довольно редко бью. В основном по пятницам, когда он совсем охуевает. А так… даже не знаю. По правде говоря, у Ториэль психика была слабее. Но всё же, я скучаю по её песням.       Андайн нахмурилась. Она вспомнила, что Ториэль убита Папирусом. — Понимаю, Андайн… Понимаю. — сказал Санс. — Что? — спросил младший. — Так… — буркнула рыба, — Ладно… я думаю… скоро начнётся погребение. А мы тут стоим, общаемся про Ториэль. Хорошая женщина была, жаль, что трагически погибла. — Ты, насколько я помню, вторая, после меня, была против Ториэль… — Да… Но… я тоже осознала всю свою ошибку. Жаль, что это… уёбище… Стрейн… её убило…       Санс удивился. Посмотрел на Папируса. — Дааа, Стрейн. — буркнул высокий. — Пиздим, — подумал про себя Санс, — значит. А я-то думаю, почему Асгор до сих пор Папируса не выебал… Но, даже так.       Андайн ушла из беседки. За ней последовал Асгор. Скелебратья, посмотрев друг на друга, пошли за ними.

***

      Все уже собрались. Возле пьедестала стоял Меттатон, который, видимо, готовил траурную речь. За ним стоял открытый гроб, позолоченный. На нём и лежала Альфис. Мёртвая, холодная. В руках она держала цветы. Ещё вокруг неё и гроба было куча цветов. Могильщики стояли в стороне.       Папирус, Андайн и Санс сели рядом друг с другом, расположив Папируса по середине. — С-спасибо, д-дорогие друзья, за то, что вы с-сегодня все собрались здесь.       Меттатону тоже было не просто, это было видно. Хотя на секунду может показаться, что он больше волнуется из-за негативной реакции в его сторону. Но, осмотрев гостей, Папирус понял — на Меттатона сейчас гнать не будут. — Я — Меттатон… И я являюсь изобретением достопочтенной Др. Альфис. Я знаю… я никому не нравлюсь. Не нравлюсь даже ей. Но… не об этом сегодня речь. Др. Альфис трагически погибла от рук мерзких колициантов. К сожалению, спасти её не удалось, и теперь, рептилия на другом свете. Искренне надеюсь, что ей там намного лучше, и что сейчас… она запомнит с того света каждого, кто пришёл на столь… торжественное, но в то же время и тяжёлое мероприятие, чтобы проститься с ней… Да пусть великий Смотрящий будет сопровождать её в светлом пути, дабы… дабы… дабы ей было там хорошо, так как Альфис заслуживает лучшего. Она была одной из сотни жителей Подземелья, кто… по-настоящему знал, что такое человечность и пацифизм. Альфис была для многих настоящей опорой — она всегда стремилась нам помочь, пыталась открыть новые знания, старалась сделать всё во благо Подземелья… Но, к сожалению, учёной… суждено было умереть намного раньше, чем предначертано ей судьбой. Это, безусловно, ужасно… ведь Альфис значила для всего Подземелья многое… и это видно, ведь… не на каждые похороны приходит столько существ… Я… ещё раз… благодарю за то, что вы все собрались здесь, чтобы почтить Альфис… это многое значит не только для неё, но и для меня тоже… и для многих её близких друзей, знакомых, товарищей, коллег… — Такое ощущение, что он читает какую-то молитву. — буркнул Санс. — Санс, заткнись. — прошипел Папирус. — Адекватность, рассудительность, спокойствие — вот, чего не хватает нам, чему можно поучиться у покойной. Альфис всегда была спокойной, и пока у многих срывало крышу банально от выпивки — учёная всегда работала. Нет, она не болела трудозависимостью, просто у неё была цель — сделать жизнь лучше здесь, в этой, простите за выражение, гнилой дыре. Даже после начала вторжения Коалиции, она оставалась в здравом уме, не теряла свой рассудок… С-спасибо… Альфис… Спасибо тебе. За… за всё, что ты сделала для нас. Мы это ценим.       Глаза Андайн снова наполнились слезами. Она старалась не зареветь. — Т-тише, Андайн… — Ппппапс… я нннне… мммогу… эээттттооо… ссссслложжжннно… — Давайте же вместе поблагодарим Альфис… пусть каждый подойдём к её гробу и скажет ей несколько тёплых слов. Только без оскорблений… Её душа должна быть свободной и чистой.       Посетители встали. Направились к гробу. Кое-как утерев слёзы и взяв себя в руки, Андайн с Папирусом и Сансом встали в очередь. — А где Фриск, вы не видели её? Понимаю, не лучший вопрос, но нужно отвлечься, мне кажется. — Тут Фриск? — спросил Санс. — Да. — Н-не з-знаю. — бросила Андайн. — Не видела…       Очередь была длинная. Пришлось ждать минут… сорок. Наконец, перед Сансом был какой-то левый старик, который что-то шептал рептилии. — Да быстрее давай, старпёр ноунеймный… — процедил Папирус, — Почему перед нами всегда тормозы какие-то? — Приткнись… — буркнула Андайн.       Санс был следующий. Затем Андайн. А потом Папирус. За Папирусом была ещё очередь. А те, кто уже поговорили с Альфис — уже расположились по всему периметру участка, где было данное мероприятие.       Наконец, старик ушёл. — Быстрее мог бы быть, даун ёбаный… — прошипел Папирус, — Простите, меня, сука, такие бесят… — Я сейчас тоже долго буду говорить… — прошипела в ответ Андайн. — Тебе — можно. — сказал Папирус. — А он вообще блять кто? — Прекратите. — цыкнул Санс.       Санс подошёл к гробу. — Ох… Альфис.       Санс коснулся её руки. — Я, конечно, не мастер говорить красивые фразы, и… всё в таком духе. По правде говоря, я даже не верю в то, слышишь ты нас или нет. Но… спасибо за поддержку. Ты была хорошей королевской учёной после Гастера… честно, я… не знаю, что ещё тебе сказать. Спасибо за всё. Да пусть земля тебе будет пухом и решимостью.       Санс отошёл от гроба. Настала очередь Андайн.       Её глаз снова наполнялся слезами. Уже бесящими слезами, из-за постоянного желания скорби, что усиливался лишь с каждым днём, у Андайн сильно болела голова, что позволяло ей ещё хуже размышлять на тему того, что происходит вокруг неё… если бы её это в принципе интересовало, с её подавленным состоянием.       Сейчас, находясь на похоронах Альфис, Андайн не могла найти себе места. В глубине она вообще не хотела здесь находиться, никогда не появляться в подобном месте и не испытывать того, что испытывала сейчас. Она знала, что это может доломать её окончательно. Она не хотела снова смотреть на её бездвижное тело, ей хватило того раза в лесу, когда её в одну секунду безумно переклинило и от чего она отходит до сих пор. Отойдёт не скоро.       Руки Андайн бесконтрольно тряслись от одного детального вида ящерицы, чьё лицо было бледным и безжизненным.       «То, чего я опасалась.»       С тем лицом, который она видела лишь в худших кошмарах.       «Сбылось.»       В голове рыбы проскакивали моменты того, как она рьяно ворвалась в битву с дивизиантом, то, как она подошла к любимой, а Папирус сухо заявил о том, что пульса нет. Альфис больше не слышала её. Не видела. И никогда не увидит.       «Почему… попала именно ты?»       Сердце словно замерло и оно пропустило несколько ударов, когда Андайн спроецировала ту самую волну нескончаемой тревоги, когда она поняла, что Альфис и вправду мертва. — А…а…а…а…ааальфффиссс… — рвано протянула она, между всхлипами и резкими вздохами.       Андайн разрывало на части от эмоций. Она не могла выдавить из себя ни слова. В мыслях она могла строить множественные монологи с её фотографией, вплоть до обвинений её в безрассудстве или себя в нерешительности. С каждой секундой, что она смотрела на это, собираясь с мыслями, ей казалось, что он сейчас закричит так громко, как только может. Лишь этикет и собственные принципы не позволяли пуститься во все тяжкие.       Весь мир будто исчез для неё. Осталась только она, эти цветы, свечи. Гроб. И в этом гробу — она. Рыба очень медленно и с какой-то опаской делала шаги. Протянула руку к её мёрзлой щеке. Андайн стало ещё больнее. Всхлип. — Я…я…я…не могу…       Рыба изо всех сил держалась. Хотелось сжать эту щёку, согреть её, хотелось, чтобы Альфис от прикосновения открыла глаза и улыбнулась ей, да всего чего угодно, лишь бы этот кошмар кончился и смерть её не была правдой, а ёбаной ошибкой или ложью! До скрипа стиснув зубы и закрыв глаза, Фиш отрешённо убрала руку и резко отвернулась от ящерицы.       Она не может смотреть на неё в таком состоянии. Для Андайн это слишком травмирующий опыт, ей хватало того, что она сполна ощущала на себе чувство вины за всё случившееся и за то, что она не смогла спасти учёную от гибели. Хоть и клялась защищать её собственной жизнью.       «Обещание не выполнено. Я подвела тебя.» — пронеслось в голове у неё и это осознание тут же в ответ заставило Андайн несколько раз дёргано всхлипнуть и пустить слёз, что упали на пол и платье. — Спокойно, Андайн. — сказал Папирус, — Чёрт, блять, — тут же вырвалось из него, — да как тут можно успокоиться?! Реви уже, нельзя так сдерживать свои эмоции!       Но Андайн не позволила себе реветь при всех. Ноги подкосились и в следующее мгновение она упала на колени, противясь себе и собственным эмоциям, что переполняли её. Слёзы брызнули из глаза. Зубы были обнажены, горло сжималось изо всех сил, лишь бы не завыть от всей боли, что была в ней.       Боль была едва выносимой.