***
***
И тут, уже немного опустивший руки скелет, слышит речь. Ему не показалось — это точно речь! Не на его языке, но… ЭТО РЕЧЬ! — Hé, y a-t-il quelqu'un de sensé ici?! (Хей, здесь есть кто-нибудь разумный?!) Санс понял — это его шанс! Он чётко распознал язык — французский. Но, сам Санс его почти не знает. Только основные пять тысяч слов и фраз, на всякий. Для Санса это слабо, но, на разговорном уровне он знал этот язык. Когда-то скелет интересовался французской культурой. — Je suis raisonnable! (Я разумный!) — крикнул он. — Réponds-moi! (Отзовись!) Крик, чуть громче прежнего, произнёс: — Je vous entends! (Я слышу тебя!) Санс побежал на звук, делая рывки телепортации между… существами. — O ARE ÊTES-VOUS?! (ГДЕ ТЫ?!) — кричал Санс. Голос стал ещё чётче: — JE SUIS POUR VOUS! (Я ИДУ ЗА ТОБОЙ!) Санс понял — скорее всего, это человек. Из Франции, акцент имелся. Наконец, они столкнулись. — Ай… Санс посмотрел на человека. Человек — на Санса. Человек был высоким, метра два рост минимум, стройным. Ростом Санс был с его живота. Лицо у него было простым: строгие, зелёные глаза, слева, на краю скулы — родинка, обычный нос и, казалось бы, тонкий рот. Рыжие волосы, уложенные на висках и темени, что-то вроде «Лиги Плюща», только без бритых частей выше нижней части затылка. И изящные, длинные, закрученные, такие же рыжие, как пламя, усы. Одежда тоже была простая, и, довольно-таки старомодная: тёмно-пурпурный пиджак и штаны в бежевую, тонкую полоску. Под пиджаком — белая рубашка, центральная часть которой была припрятана лаймовой жилеткой. И бежевая, как полоски, обувь, мужские туфли. Строгий господин. — C'est toi? (Это ты?) — спросил он, смотря на Санса. — I. (Я.) — Enfin, au moins quelqu'un ici parle français! (Наконец-то, хоть кто-то разговаривает на французском!) — Je ne le connais pas bien. (Я плохо его знаю.) Ceci est un avertissement. (Это предупреждение.) Конечно, у Санса весьма и весьма заниженная о себе самооценка. — Je suis désolé. (Прости.) А затем мужчина откашлялся и произнёс: — Vous n'êtes Monde des gens pas de, non? (Ты не из Мира Людей, так?) — Si je vous comprends bien, alors oui. (Если я правильно тебя понял, то да.) Je viens du Donjon. (Я из Подземелья.) — Il fera même ça. Crache sur la guerre. Je m'appelle Palmar. (Сойдёт даже так. Плевать на войну. Моё имя Пальмар.) — Je suis Sans. Sans Skeleton. (Я — Санс. Санс Скелет.) Санс наконец-то стал счастливее. — S-sans, je vais probablement poser une question stupide, mais où en sommes-nous? (С-санс, я задам, наверное, глупый вопрос, но, где мы?) — Monde des morts. (Мир Мёртвых.) — Quoi? (Что?) Санс зевнул и добавил, явно уже устав всем это объяснять: — Le monde où tombent ceux qui sont morts dans tel ou tel monde. (Мир, куда попадают те, кто умер в том или ином мире.) Пальмар явно ужаснулся: — QUOI?! Suis-je mort?! (ЧТО?! Я — умер?!) Скелет безэмоционально ответил: — Oui. (Да.) — Oh non! Je suis mort… — он начинал трястись, — mort… mort… mort-mort-mort! — из его глаз брызнули, почти что буквально, серебряные слёзы, — A ÉTÉ MORT! Je ne peux pas croire… Dieu… Annette… Les enfants… Ma famille… Je les ai laissés seuls! (О нет! Я умер… умер… умер… умер-умер-умер! УМЕР! Не могу поверить… Боже… Аннет… Дети… Моя семья… Я их оставил одних!) — Oh, tu n'es pas le seul à mourir subitement. (О, ты не один, кто умер внезапно.) — Vous en parlez si calmement comme si c'était une activité quotidienne pour vous de voir combien meurent sans le soupçonner… (Ты так спокойно говоришь об этом, будто это для тебя — каждодневное занятие, смотреть на то, как многие умирают, не подозревая этого…) — Je vous assure, je le vois presque tous les jours. (Уверяю тебя, я вижу это почти каждый день.) — а затем Санс сменил тон, — Comment es-tu mort en fait? (Как ты умер?) — Je rentrais chez moi du vignoble de mon père. Il faisait sombre, pas une âme dans la rue. Et puis… j'ai vu comment un ivrogne conduisait sur son auge… s'est écrasé. La dernière chose dont je me souviens, c'est comment tout autour de moi est devenu noir et j'ai ressenti de la douleur. (Я возвращался домой из виноградника отца. Было темно, на улице ни души. А потом… Увидел, как какой-то пьянчуга гоняет на своём корыте… врезался. Последнее, что я помню — как всё вокруг становилось чёрным, а я ощущал боль.) — затем Пальмар сжал губы и прикрыл глаза, добавил, — Ces sentiments sont-ils avant la mort, à trente ans? (Это — ощущения перед смертью, в тридцать?) Санс лишь дословно понял, что он имел в виду. — À trente, à quarante, en cent ans — il n'y a pas de différence. Et donc, oui, selon les normes humaines, vous êtes mort tôt. C'est aussi injuste. J'espère que l'ivrogne sera emprisonné. (В тридцать, в сорок, в сто лет — разницы нет. А так, да, по человеческим меркам, ты умер рано. Ещё и несправедливо. Надеюсь, того алкаша посадят.) Пальмар ещё долго рассказывал Сансу о своей семье: о жене, тёще, детях, о том, как им было хорошо вместе. Скелет изо всех вид давил лыбу и делал вид, что дети — реально святое. Он знал, что в Мире Людей все помешаны на спиногрызов, и, лучше даже не начинать перечить, учитывая то, что Пальмар — единственный союзник в этом необъяснимом бреду. Санс ненавидел детей больше, чем Папирус. А цели в жизни «дети» — презирал. Особенно после Фриск. Паралелльно, Санс сумел повести Пальмара за собой, чтобы не тратить время впустую, ведь, может оно тут и медленнее, в том же Подземелье или Коалиции, наверняка, дело пахнет жареным! Хотя, кто знает. Санс не может так легко сейчас телепортироваться обратно, чтобы убедиться в том, что Папирус не сошёл с ума, что Андайн не умерла от передоза бухлом, что Фриск или Чара, или кто там вообще живёт в теле человека, не устроил очередной геноцид в его отсутствие! На это оставалось надеяться Сансу. — Comment es-tu mort? (Как ты умер?) — наконец спросил француз, закончивший свои рассказы о скучной семейной жизни. Скелет решил не морочить голову мужчине. Он понимал, что тот до сих пор в шоке с того, что происходит. А рассказывать про то, что Санс сюда пришёл в поисках своего отца — Пальмара это вообще выбьет. К тому же, по его рассказам, Санс сообразил, что ему бессмысленно всё это разжёвывать, так как француз больше любит говорить о семьях, о вине, и о своей работе на нектарнике. Скучная жизнь, однако. — Je… me suis pendu. (Я… повесился.) — QUOI?! — Il s'est suicidé s'il ne comprenait pas. (Совершил самоубийство, если не понял.) — произнёс он более едко. — Pourquoi?! (Зачем?!) — Je voulais. (Захотел.) — Mais… c'est inutile. Vous avez coupé votre vie si facilement et simplement?! (Но… это же бессмысленно. Ты так легко и просто перерезал свою жизнь?!) Пальмар явно был слишком раним, раз так легко реагировал на это. А Санс, чтобы ещё ярче сыграть роль опущенного великомученика в лапах суровой жизни, сначала долго молчал, лишь из-под лба смотря на чудищ вокруг, то на Пальмара бросал свой неоднозначный состроенный взгляд, но в итоге ещё более хмуро сказал: — Puis-je… changer de sujet? C'est personnel. (Можно… сменим тему? Это личное.) Et, vous voyant comme une personne douce, vous ne serez pas prêt à entendre ce qui m'est arrivé. (И, видя в тебе нежную персону, ты не будешь готов слышать то, что со мной происходило.) Санс и Пальмар снова проходили мимо многих монстров. Пальмар, услышав этот ответ, решил всё же не торбить сказку Санса. — Ce sera mieux si je vous parle du monde des morts. Naturellement, ce que je sais. (Будет лучше, если я тебе расскажу про Мир Мёртвых. Естественно, то, что я знаю.) — Tu en sais beaucoup? (Ты много знаешь?) — Non. On ne sait presque rien de ce monde. Ce monde est l'un des plus grands mondes de tout le multivers, mais en même temps le plus mystérieux et le plus fermé. (Нет. Про этот мир почти ничего не известно. Этот мир — один из самых больших миров во всей мультивселенной, но при этом самый загадочный и закрытый.) — Désolé mon ami… mais je n'ai rien compris. (Прости, друг мой… но я ничего не понял.) Санс понял ещё одну важную вещь, которую подозревал: Пальмар — не лучший союзник. Он вообще ничего не знает. Это уже больше обуза для скелета, чем поддержка. Хотя, роль собеседника он выполняет. Да и Санс понемногу вспоминает французский язык. Скелет давно понял, что… Пальмар другом ему не будет. Слишком разные. Нет, противоположности, обычно, притягиваются, но это не тот случай. — Alors oublie ça. (Тогда забей.) — протянул скелет. — Où allons-nous? (Куда мы идём?) — Vous ne comprenez toujours rien de ce que je dis. De plus, je ne sais pas moi-même où nous allons. (Ты всё равно ничего не поймёшь из того, что я скажу. Плюс, я сам не уверен в том, куда мы идём.) — Pourquoi m'emmenez-vous quelque part si vous-même ne savez pas où? (А почему ты куда-то меня ведёшь, если сам не знаешь, куда?) — Rester immobile n'est pas une option. Et, je n'ai pas dit «je ne sais pas», je n'en suis pas sûr. Je viens de vous parler du monde des morts. Et… tu n’as rien compris. Oubliez. (Стоять на месте — тоже не вариант. И, я не говорил, что «не знаю», не уверен я. Я только что тебе говорил про Мир Мёртвых. А… ты же ничего не понял. ЗАБЕЙ.) Француз мутно посмотрел на Санса. Так и шли наши герои всё дальше и дальше…