Жалость

      –Баки, я планирую остаться в прошлом и прожить там жизнь.       С улицы донёсся окрик Пеппер, кто-то ей ответил. Баки пробежал взглядом по лицу Стива, такому напряжённому, будто на месте Баки сидел военный комиссар, решающий, можно ли Роджерсу в армию.       –Неплохая идея,– дёрнул плечами Баки.– Если ты можешь такое провернуть, почему бы не воспользоваться шансом? У тебя достаточно... этих... частиц... как их там? Я пошёл бы с тобой.       –Бак.       На этот раз Стив не отвёл глаза, как сделал во время первой фразы. Он собирался сказать что-то ещё, кроме его имени, судя по движению кадыка, и, видимо, решил, что с него хватит. Стив смотрел на него неотрывно, будто считал, что Баки должен прочитать его мысли. Может, сержант Барнс что-то пропустил? Мало ли, на земле за пять лет все научились читать мысли...       Такого выражения лица Баки у Стива не видел ни разу. Стив смотрел на него с жалостью, как на умалишённого. Когда он попал в плен и заболел пневмонией, в медицинской части на базе (читай: в лаборатории) так на него смотрели санитары. Этот взгляд означал: бедняга, тебе, наверное, больно? ничего, скоро это прекратится, мы сделаем тебе ещё больнее.       –Я видел Пегги, когда мы с Тони отправились за тессерактом,– заговорил Стив скороговоркой, и тут же снова отвёл глаза.–Даже в семидесятых она всё ещё любила меня. Я должен вернуться к ней, Баки, понимаешь? Я надеялся, что ты поймёшь.       Баки не отвечал, только смотрел на его побелевшие костяшки. Стив сцепил руки в замок, будто держал сам себя за руку, потому что сказать такое, должно быть, нелегко. Что уж там, сказал бы сразу: "Бак, ты будешь мешать моему счастью". Это было бы хотя бы честно.       Стив не смотрел на него. И молчал. Как и всё время после финальной битвы.              Если бы у Тони была возможность оставить настоящее завещание, он бы обязательно указал, что Баки Барнс – последний человек, которого он хотел бы видеть на своих похоронах. Нет, не так: у Тони была возможность оставить завещание, и в нём он вовсе не упомянул Баки Барнса, потому что ни одному из знавших Тони Старка людей и в голову не могло бы прийти пригласить на похороны человека, убившего его родителей. После победы Баки донёс эти соображения до Стива, и в более мягкой форме – до Пеппер. Стив ничего не сказал, только отмахнулся жестом, который означал "и без тебя проблем по горло", и удалился. А Пеппер, мягко коснувшись его руки, сказала, что Тони ни в чём его – Баки – не винил, и что хотел бы с ним попрощаться.       Хлопоты плавно перенеслись в дом Старка на берегу озера, и Баки оставил мысль о похоронах на следующий день, когда они должны были состояться. Он был настолько лишним в этом уютном доме, что его руки бессильно хватались за воздух, будто за приклад автомата. С оружием в руках Баки хотя бы чувствовал себя в своей тарелке.       Они все такие хорошие и правильные – эти люди, что собрались здесь. Они улыбались и радовались каждому мгновению, несмотря на предстоящие похороны. Они не смотрели на Баки как на убийцу или диковинку, спокойно принимали его в беседы, отвечали на вопросы. Зимний Солдат такого не заслужил и уж тем более не привык к такому обращению, он был как зверёк, забывший, каким может быть ласковое слово и прикосновение.       Он каждую минуту старался занять себя чем-нибудь, быть нужным, как-то помочь – Пеппер по кухне или Морган с заплетанием косичек, или дозвониться куда-нибудь, что-то принести или встретить машину с доставкой. Когда Сэм привёз ему одежду – откуда только?– взамен вакандской униформы, Баки чуть не расплакался от благодарности.       –Ты примерь сначала,– посоветовал Сэм с серьёзным видом,– а то мерку я снимал с Паучка, вдруг, тебе мало будет.       Баки шутку понял, но не смог улыбнуться.       Стив ходил по дому и территории немного отрешённый и задумчивый, решал какие-то вопросы по телефону и старательно делал вид, что не замечает Баки. Его лицо осунулось, под глазами залегли тёмные круги – устал, да и повзрослел на целых пять лет, что они не виделись. Ещё бы! Столько думать о потерянных друзьях! Ведь Стив потерял его – Баки – тогда во второй раз. Да и битва с Таносом. Баки знал о том, что происходило на поле боя до его появления там, только в пересказе, причём не из первых рук – чаще всего о битве говорил Питер. Выходило, что Стив опять бросился на Таноса чуть ли не с голыми руками. Очень похоже на Стива. "Я бы сам его дожал". Ну-ну, Стиви. Получилось на этот раз, сопляк?       Баки сделал бутерброды на скорую руку и сунул один Стиву, когда тот ждал очередной автомобиль с какой-то доставкой и при этом говорил с кем-то по телефону. Стив пробормотал какую-то благодарность и, кажется, даже не заметил, кто дал ему бутерброд. К чёрту, его Стиви просто устал, нужно дать ему время.       К дому всё подъезжали и подъезжали машины, хрустя гравием дорожек, собирались улыбчивые люди, и Баки находил себе новые хлопоты – как сделать всем чай или устроить спальные места. Впереди всё-таки ночь перед похоронами, а Пеппер не справится одна.       Поздно вечером Стив, кажется, дождался того, кого искал в течение всего дня – приехал Ник Фьюри. Баки выдохнул с облегчением, искренне надеясь, что Стив сделал то же самое и хоть немного успокоится.       Сэм хлопнул его по плечу с такой силой, что нож, которым Баки намазывал арахисовое масло на тост, соскочил и чиркнул его по металлическому пальцу.       –Всех спас от голодной смерти, солдат?– спросил Сэм участливо.       –Это пятидесятый бутерброд, или около того. И его я собираюсь съесть сам.       –Я думал, ты пожертвуешь собой ради благой цели и угостишь тостом лучшего друга.       Баки оглянулся через плечо и, не отводя взгляда от нахально улыбающегося Сэма, откусил огромный кусок.       –Я так и знал, что умру от голода,– констатировал Сэм.       –Поклюй крошки со стола, лучший друг,– пробубнил Баки и запихнул в рот остатки тоста.       –Я сокол, а не курица.       –Правда? Тогда поймай ту мышь, которая скребётся на чердаке,– Баки облизал арахисовое масло с металлических пальцев.       –Я пришёл как раз по поводу чердака,– посерьёзнел Сэм.– Там у них в маленьком закутке, завешанном картинками Морган, кровать – не очень старая и не очень большая – на случай массового нашествия в дом людей, и спорим, что ты нашёл места для сна всем, кроме себя, меня и Стива?       –Отправим туда Стива, я буду следить за периметром, а птицы спят на деревьях, разве нет?– Баки попытался улыбнуться, но усталость брала своё, и уголки губ так и норовили опуститься.       –Я говорил серьёзно,– если это выражение лица называлось у Сэма серьёзным, то Баки ничего не понимал в людях. По его мнению, Сокол выглядел мрачным.       –Я знаю. Там есть, где лечь на полу?       –Есть. Узкий проход между люком в полу и кроватью.       –Ляжешь там.       –А ты, безрукий?       –Я вообще не уверен, что смогу спать.       Они препирались ещё долго, и в конце концов оказались все втроём в маленькой комнатушке. Стив молчал – на этот раз потому, что больше не мог говорить вообще. Капитана Америка хватило только на то, чтобы стянуть с себя клетчатую рубашку и боком свалиться на кровать, на которой он сидел. Баки переглянулся с Сэмом, и подобрался к Стиву, чтобы снять с него ботинки и укрыть его. Сэм в это время улёгся на стопку одеял на полу, заменявших ему матрас, и Баки пришлось протискиваться мимо него на цыпочках, чтобы тихонько улечься на другом от Стива краю кровати, даже не раздевшись.       Энергия, которая по всем канонам биологии должна была уже закончиться, бушевала в теле Баки, только что не выплёскиваясь через край. Когда он выключил светильник, комнатка погрузилась в непроглядную тьму, только несколько звёзд мерцали в потоках воздуха через маленькое окно под потолком, а Баки лежал с открытыми глазами, мечтая видеть всю Вселенную. Сейчас. Именно здесь и сейчас – то место и время, где он хотел бы находиться. Ему невероятно повезло!       Стив дышал размеренно и глубоко, дышал рядом, а о большем Баки не смел мечтать. Когда Стив спал в пределах его вытянутой руки, это означало только одно: он был в безопасности. Маленький хрупкий Стиви, вечно находивший неприятности...       Баки ещё никогда не был так счастлив с момента ухода на войну – ни в Италии, когда спасся из плена (тогда он отрубался без снов, стоило замереть на минуту в удобной позе, а в движении было некогда испытывать счастье), ни в Ваканде (потому что тогда в недалёком будущем Стиву грозила опасность, а общение по Скайпу вряд ли заменит настоящее). Теперь же война закончилась. Стив спит супергеройским сном.       И Баки до боли в челюсти хотелось разбудить своего друга и рассказать ему, как он счастлив, что теперь они могут быть вместе, что война для них закончилась, что, несмотря на все смерти, они-то живы! Ну уж нет. Пусть немного выспится. Любимый. А потом... Потом Баки, возможно, ещё разок попробует с ним флиртовать. Не то чтобы ему это нужно, он ведь уже не подросток, только так хочется дать Стиву понять, что он его любит, что он единственный, за кем он готов идти до последней черты. В конце концов, другой семьи, кроме Стива, у Баки уже нет, и никогда не будет.       Баки очень осторожно повернулся к Стиву, положил пальцы правой руки вплотную к его спине. При дыхании пальцев касалось тепло, едва ощутимое из-за майки и тонкого одеяла, и так Баки знал, что это всё происходит наяву. Стив так близко и уже никуда от него не денется. С этой мыслью, осевшей приятной улыбкой на губах, Баки провалился в сон.              Наступил момент тишины на похоронах, когда каждый думает о своём, проникшись состраданием и болью. Баки держался из последних сил, его тело гудело, звенело, и каждое мгновение казалось, что он вот-вот сломается, лопнет. Не нужно было ему сюда приходить, здесь друзья – вон они, в первых рядах. Стив впервые за сотню лет в костюме и впервые костюм сидит на нём хорошо (а может, не впервые, но Баки его таким не видел).       Тони погиб, не простив Зимнего Солдата. Спас всю Вселенную ценой своей жизни – он настоящий герой, и Баки здесь лишний. Он никого не спас, только убивал. Он сам себя не простил. Жаль, что нельзя просто тихонько уйти – в этой звенящей тишине любой шорох будет услышан, и каждый у всех на виду. Он бы спрятался за спиной у Стива, но туда нельзя – первые ряды только для друзей.       Почему бы не устроить похороны для Наташи? Эта мысль больно колет его под рёбра. Она ведь тоже пожертвовала собой, и, Баки знает, ей было тяжелее, чем Тони.       Что-то должно сломаться, что-то в нём, прямо сейчас. Это так больно – не суметь получить прощение от тех, кто заслуживал счастья, а оказался в могиле.       Рука Сэма коснулась его спины твёрдо и тепло, и Баки вдохнул. Он не заметил, что уже какое-то время не дышит, теперь даже в глазах потемнело. Сэму нужно отдать должное – как бы он над ним ни подтрунивал, он умеет быть рядом и поддерживать его, когда Стива нет.       А Стива скоро совсем не будет. Это Баки узнал на следующий день после похорон.              Баки, конечно, всё понял. В их маленькую комнатку на чердаке свет струился только через окошко под потолком – косые солнечные лучи, в которых плясали пылинки вместо звёзд, которые были видны ночью. Обычный солнечный день на берегу озера. На улице рассмеялась Морган – хоть кто-то умеет горевать без слёз. Мимо окна пролетела пчела – сначала звук стал выше, потом ниже и вовсе затих. Сколько же мелочей запоминаешь в такие переломные моменты, когда твоя жизнь рушится, когда осколки сыплются сквозь пальцы!       –Баки,– Стив позвал его тихо, протянул руку, чтобы коснуться его. Не рассчитал и взял за металлические пальцы.       –Ты вернёшься?– губы едва разлепились, чтобы это произнести. По правде, он очень хотел бы услышать "нет" и до конца верить, что Стив дома в безопасности, что Стив не отправился на войну, что Стив...       –Да, мне придётся. Я должен буду вернуть щит в эту реальность и назначить преемника. Я думал...       –Только не я,– бросил Баки и наконец понял, почему он не видит глаз Стива – он сам закрыл глаза, только образ Стива – такой родной – стоит перед внутренним взором.       –Я знаю,– голос Стива успокаивающий. Почему бы ему не попробовать убаюкать Баки до смерти?       –Сэм.       –Сэм.       Они сказали это почти одновременно, с небольшой разбежкой во времени, и снова замолчали. Баки чувствовал на себе взгляд Стива, этот взгляд, как у экспериментатора: выдержит сержант Барнс или нет? Но не выдержал Стив:       –Баки, послушай...       Баки остановил его движением, потому что говорить он не мог. Даже если Стив вдруг скажет, что передумал, уже ничего не изменится. Он любит свою Пегги, а Баки должен остаться здесь. Совсем один. Только так Стив сможет найти своё счастье.       –Бак.       Интонация уже более пытливая, и Баки открывает глаза, только чтобы увидеть это виноватое выражение на лице Стива. Виноватое и жалостливое.       –Иди сюда,– хрипловато прошептал Баки и потянул его за собой на кровать. Стив не сопротивлялся, но судя по напрягшимся на мгновение мышцам, едва удержался от этого.       Баки уложил его рядом с собой, на одну подушку, на свою бионическую руку, а живую положил ему на плечо, чуть погладил большим пальцем. Вот так целомудренно и беззвучно. Закрыв глаза, попытался представить на минуту, что у них всё хорошо, что отныне будет всё хорошо, что ему некуда спешить и не нужно убегать, что не нужно быть одному и делать вид, что всё в порядке... Что Стив тоже его любит.       Рука Стива несмело обняла его. Стив набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но Баки цыкнул на него – это минута молчания для его надежды на счастье.       Люк хлопнул так, что они оба чуть подпрыгнули. Глаза никто из них так и не открыл, даже когда Сэм издал какой-то нечленораздельный слог, а потом поспешил ретироваться, пробормотав: "Извините. Могли бы и закрыться."       –Джеймс Бьюкенен Барнс,– сказал Стив твёрдо, воспользовавшись случаем,– сейчас самое время всё мне объяснить.       Баки открыл глаза и встретился с его взглядом – испытующим, серьёзным. Стив порой был проницательным, а порой два плюс два сложить не мог. Сейчас был как раз последний случай – судя по морщинке на переносице, он пытался решить комплексное уравнение.       –Нечего объяснять, Стиви. Я буду по тебе скучать,– Баки говорил легко и даже радостно. В своей голове он только что прожил целую жизнь со Стивом, признался в любви, поцеловал, увёз на другой край Вселенной и никому не отдал. Иначе он бы сошёл с ума. Впрочем, кажется, всё-таки сошёл.       –Это будут всего лишь пять секунд, тупица!– губы Стива улыбнулись, а сам он – нет.       –Для тебя это будет целая жизнь, а я с тобой – до самого конца.              Баки сломался не сразу – он мужественно выдержал до конца того страшного дня, постоянно имея в виду наличие Стива где-то под боком, скользящего взглядом по его лопаткам между ответами на бесчисленные вопросы ошеломлённых обитателей дома. Лучше бы уж делал вид, что не замечает его, как раньше! Баки сломался, когда впереди замаячила перспектива совместного ужина, общий сбор Мстителей за столом, который Баки сам же помогал накрывать. А что после ужина? Он не сможет спать со Стивом в одной постели, не сможет из-за уважения к его возрасту, к его статусу... Баки позорно спрятался.       Он надеялся, что его отсутствие не заметят вообще. В конце концов, кто он такой? Сержант Барнс был лишь тенью, подчёркивающей сияние Капитана Америка. Теперь у них новый Капитан, а Барнс может отдохнуть.       Приглушённые голоса становились всё серьёзнее, всё напряжённее, его имя звучало раз за разом, сначала просто передаваясь из уст в уста, а потом его начали звать. Баки уткнул лоб в колени и горько вздохнул. Почему бы им просто не сесть за стол и не начать свой ужин? Почему Стива никто не осуждает за его выбор покоя, а Баки всем нужно дёрнуть, найти, выставить на обозрение?       Его искали все и повсюду, но нашла почему-то Пеппер. Села рядом на сырой подвальный пол прямо в платье и обняла одной рукой.       –Баки, мы беспокоимся о тебе,– сказала она тихо.– Ты так помогал всем нам всё это время, что нечестно обойти тебя стороной. Ты очень хороший человек, Баки. Пожалуйста, присоединись к нам за столом. Ты заслужил быть среди друзей.       –Мне нужно побыть одному,– выдавил из себя Баки и ещё крепче обнял колени.       –Я знаю,– голос Пеппер обволакивал его, словно мягкая ткань.– Я понимаю тебя, милый. Просто... доверься мне. Люди, которые собрались наверху, не сделают твою грусть острее. Тебе никогда не будет с нами больно, потому что мы любим и уважаем тебя. Поднимайся, мой хороший. Мы ждём тебя. Я тебя жду.       Баки помотал головой. Это не его праздник, не его время, не его мир. Не его Стив.       Пеппер ушла ни с чем. Острым слухом он слышал, что Мстители и их друзья, наконец-то, уселись за стол, что началась беседа под звон бокалов, вилки и ножи, и смех...       Одного он не ожидал точно: что Сэм Уилсон сядет рядом с ним как ни в чём не бывало и заявит:       –Поехали домой, а, жертва морозильника?              Баки анализировал произошедшее, лёжа в горячей ванне в каком-то мотеле. Сэм был настолько уверен в своих словах, что Баки забыл спросить, о каком доме он говорит. У Баки был замечательный дом у чёрта на куличках, вернее, на другом континенте, там его заждалось его хозяйство. Уже обнаружив себя в машине – Сэма или ветеран её угнал со стоянки у Старков?– Баки выяснил, что они едут к Сэму. У того, как-никак, дом в Вашингтоне. Это далеко от Старков, от Мстителей, от Стива и близко – от одного из центров, построенных Вакандой.       Баки только качал головой, поражаясь рассудительности нового кэпа: Зимнего Солдата ждут суды, это однозначно, а значит, ему потребуется помощь адвоката, психолога и, скорее всего, долгая реабилитация. И даже если всё будет хорошо, ему придётся пройти долгий путь до того момента, когда он сможет стать полноценным членом общества – работать, гулять по городу, заводить знакомства... Ему действительно сейчас нужна поддержка, и кто её окажет, как не...       –Барнс, предупреждаю: если ты решишь там утопиться, то первое, что я сделаю с твоим трупом – сниму руку. И продам её болтливому еноту!       Баки очень нужно было сохранить скорбную мину и плохое настроение, но он не сумел удержать грубоватого смешка. Пришлось включать душ и смывать с себя пену. Он чувствовал себя живым. Живым и очень одиноким.       Во второй половине следующего дня Сэм определил его в одну из спален в своём доме и принёс ворох одежды. Баки без особенного азарта пошутил, что все майки узкие в плечах, а штаны с птичьих лапок – короткие. Сэм послал его одним взглядом и удалился на кухню готовить им поздний обед.       Баки обошёл весь дом, заглянул во все дверки, запомнил расположение комнат и куда выходят окна. Разглядел фотографии и грамоты на полках. Он обязан был чувствовать себя, как дома, чтобы хотя бы не обижать Сэма, и всё равно ощущение было, будто он на огневой позиции. Скоро придётся сняться, стрелять, защищаться и спасать своих близких. Стива здесь нет. И это не дом.       –Баки,– позвал Сэм, когда он забрёл на кухню,– выдохни. Никто не отберёт у тебя этот дом, еду и мою дружбу. Вольно, солдат. У тебя бессрочный отпуск.       Сэм улыбался ему, словно всё было хорошо, и Баки, как он и посоветовал, выдохнул. Раз так... то можно и повременить с печалью, болью и чувством своей полнейшей бесполезности.       С последним было сложнее всего. Баки каждую секунду помнил, что Сэм, вообще-то, на работе, пока он прохлаждается дома, и это знание заставляло его делать для Сэма всё, что было в его силах. Баки готовил еду, наводил в доме порядок, утюжил одежду... Когда работа заканчивалась, он слышал каждый шорох, звуки с улицы, лай собак, воркование голубей, голоса людей, гуляющих вместе. Сердце становилось свинцовым, когда он осознавал, что Стив ещё жив и, возможно, хочет видеть его. Баки лежал ночами подолгу без сна, слушая мерное дыхание Сэма через открытую дверь и обнимая подушку, как хотел бы обнять своего Стива. Своего. Стив теперь ему не принадлежит. И Баки тоже никому не принадлежит.       В его сны тысячей пастей врывалась Гидра, раз за разом убивала Стива на его глазах, превращала в мумию с помощью какой-то неизвестной доселе сыворотки. Каждый раз Баки просыпался от собственного вопля и от спокойного голоса Сэма – прикасаться к дезориентированному Зимнему Солдату он не рисковал.       Каждый раз Баки просил прощения, благодарил, надевал сухую майку, переворачивал подушку сухой стороной вверх и засыпал. Сэм иногда похлопывал его по плечу или поправлял одеяло, и можно было на секунду перед тем, как провалиться в сон, подумать, что это Стив пришёл о нём позаботиться.       Баки приходилось включать Солдата, когда он ходил по магазинам с доверенной ему карточкой на имя Сэма Уилсона ("Если ты решишь купить на мои последние деньги билет до Ваканды и улизнуть, я, конечно, пойму и прощу, но и способ надрать тебе задницу у меня найдётся.") Солдат, в отличие от Баки, легко приспосабливался и умел выглядеть нормальным.       Слишком скоро, к возмущению Сэма и облегчению Баки, последовал вызов в суд. Баки довелось узнать, что его хотели упечь под стражу, но Стив, Шэрон и Хилл каким-то одним им ведомым способом всё уладили. Баки мучила совесть, когда он подслушивал не предназначенный для его ушей разговор Сэма по телефону, однако облегчение и чувство безмерной благодарности окупили его вину.              Сэм заказал им самую большую пиццу и поглядывал на Баки, бесцельно листающего меню, словно ожидал от него чего-то, наблюдал его поведенческую реакцию.       –И как, занятно?– подал голос Сэм, чуть улыбнувшись.       –Что занятно?       –То, что ты читаешь.       –Сэм, это же меню,– Баки захлопнул картонку и уставился в окно.       –Я-то знаю, а вот ты, похоже, принимаешь его за бульварный роман. Хочешь ещё что-нибудь?       –А ты?       Сэм широко улыбнулся, качнув головой.       –Баки, иногда можно делать то, что хочется тебе, а не следовать бесцельно за другими,– сказал он.       –Я не знаю, чего хочется мне. Или... в любом случае, не вот это вот всё. Зачем ты притащил меня сюда?       –Я думал, тебе пойдёт на пользу немного развеяться, развлечься. Когда на тебя смотришь, понимаешь, что ты долгое время сидел дома, ты будто не от мира сего...– Сэм прикусил губу, будто наказывая себя за откровенные слова.– Скоро у тебя суд, а я хочу, чтобы ты был похож на нормального человека.       Именно поэтому в тот день они провели несколько часов в магазинах одежды: Сэм пытался одеть его прилично. У Баки с этим были две проблемы. Во-первых, он наотрез отказался надевать строгий костюм, и им пришлось выбирать приличные джинсы, чёрные рубашки и футболки с длинным рукавом, и наименее спортивные куртки из имеющихся. Во-вторых, платил за всё Сэм. Баки и так чувствовал себя достаточно обязанным и полностью зависимым, и эта финансовая мелочь окончательно лишала его веры в себя.       –Одежда тут не при чём,– проницательный Сэм перехватил его быстрый взгляд на груду пакетов.       –Я знаю. Солдат может быть похожим на нормального человека, но я... я не нормальный, Сэм. Например, я не вижу никакого удовольствия в том, чтобы обедать здесь.       –Если тебе здесь не нравится, мы уйдём прямо сейчас,– судя по сжатой челюсти, Сэм был решительно настроен.       –Нет, почему ты...– Баки откинулся на спинку дивана, осекаясь.– Сэм, я не хочу, чтобы ты делал что-то для меня из жалости.       –Это не из жалости, Бак,– серьёзно проговорил Сокол.– Мне нравится проводить с тобой время. Я бы делал с тобой всё то, что делают друзья. Если тебе это нравится, конечно.       Баки кивнул, не глядя на него, и почесал бороду. Из-под личины Солдата проглянул Баки Барнс, нормальный, только очень грустный, и спокойно дождался пиццы.       Они говорили о бытовых мелочах, пока ели, и это походило на нормальную беседу больше, чем их обычные шутки и высокопарные слова. Баки бросил очередной взгляд в окно и чуть нахмурился: по улице шли двое мужчин, держась за руки.       –Сэм, теперь же однополые браки законны?– спросил он, немного озадаченный.       –Да, причём во всех штатах,– Сэм быстро глянул туда же, куда секунду назад смотрел Баки.       –А как к этому относится общество?       –Так же, как всегда относилось,– улыбнулся Сэм, как-то странно при этом опустив уголки губ.– Геев больше не стало, мир не рухнул, только вот люди, которые против однополой любви, никуда не делись. Я бы сказал... есть какая-то настороженность, что ли. Открыто сказать, что тебе не нравятся представители ЛГБТ – порицаемо, однако неприязнь испытывать можно.       Баки кивнул. По прищуренным глазам Сэма он понимал – его изучают, чтобы выяснить кое-что очень важное. Неужели, Сэм рискнёт спрашивать о той сцене на чердаке у Старков? Ему и дела-то до этого быть не должно...       –Слушай, Бак,– Сэм с видимым усилием расслабил мимические мышцы,– я только поинтересуюсь, окей? Вы со Стивом...?       –Нет,– перебил его Баки лаконично,– мы не со Стивом.       –Извини.       –Ничего.       Когда Сэм выдохнул полной грудью, воздух коснулся лица Баки, остужая и его тоже.              В суде Зимнему тоже было легче, чем Баки. Зимний умел молчать и при необходимости говорить без эмоций. Его заставляли вспоминать. К счастью, Шури неплохо проработала его болезненные воспоминания, и боли в них больше не было. Часть его сознания твёрдо верила, что он в Ваканде, вокруг безопасно, тепло и тихо, и зал суда с бесстрастными судьями, международными наблюдателями, друзьями и немногочисленными военными репортёрами переставал существовать. Он рассказывал и слышал себя словно со стороны.       В зале был Стив. Баки ни разу не взглянул на него.       –Ты молодцом, калека!– хлопнул его по плечу Сэм, когда всё закончилось и они вышли из зала в огромный и не такой душный холл. Баки знал, что он молодцом, и не потому, что правильно и спокойно отвечал на вопросы, а потому, что выдержал взгляд Стива и не сорвался в пропасть внутри своей души.       –Молодец, Бак!       Вторая рука коснулась другого плеча, и нет, это был не его Стив. Это был Стив, который принадлежал своей Пегги. Баки очень хотел закричать, но Зимнему удалось с этим справиться, только в горле ком стоял.       Он держался молодцом, он слушал, как они говорят не с ним, а при нём, он ведь всего лишь хотел, чтобы его оставили в покое.       Дома Сэм налил ему горячую ванну с пеной и приказал лечь в неё. Баки подчинился, потому что так было легче и привычнее. Сэм вошёл к нему и без стеснения сел прямо на бортик, так что Баки упёрся взглядом в его отдавленное бедро. Сэм молчал долго, буравя взглядом его макушку, будто ждал чего-то, Баки тоже ждал, и единственным звуком в ванной был едва слышный плеск воды – Баки дышал, и вода волнами набегала на его грудь.       –Как чувствуешь себя?– наконец, произнёс Сэм.       –Я в порядке.       –Тебе стоит сходить к психотерапевту.       –Но Шури...       –Знаю,– Сэм на секунду нахмурился, сильно нахмурился.– Это было тогда, а теперь у тебя другие реалии. Тебе нужна помощь.       –Хорошо.       –Больше ничего не скажешь?       –Подай мочалку.       –Отвёртка нужна?– Сэм усмехнулся, обнажая белые зубы.       –Лучше выдерни перо из своей задницы и обмахни меня – здесь жарко.       Сэм запустил мочалкой ему в лицо.              На следующем суде Баки услышал о том, о чём слышать не хотел, не хотел верить, знать... он знал, но прятал это ото всех – от себя, Стива, Сэма и Шури.       –Одним из заданий Зимнего Солдата,– зачитывал обвинитель,– было убийство всех членов семьи Барнсов...       Баки помнил, ему не было нужды слушать эти факты, в его глазах темнело с каждым словом, руки бессильно комкали всё, что лежало перед ним на столе. Он не слышал звуков в суде, только крики братьев... В штабе Гидры ему дали знать, что Стив Роджерс погиб, проверяли реакцию и память. Зимний Солдат был спокоен – внешне. Внутри же у него пульсировала одна мысль: всё кончено. Всё кончено. С этой же мыслью Зимний убивал Барнсов. Поздно что-то менять. Нет смысла.       Баки тонул в темноте и отчаянии, и внезапно руки Сэма – он не сомневался, чьи они – потащили его к поверхности. Баки трясли за плечи, заставляя видеть свет. Когда он, наконец, обвёл плавающим взглядом окруживших его людей, Шури втолкнула ему в живую руку стакан ледяной воды. Баки выпил пару глотков, стуча зубами о стекло.       –Где я?– прохрипел он, как никогда раньше напоминая самому себе Зимнего Солдата.       –Просто подыши, Джеймс,– твёрдо сказала Шури.– Сейчас приведём тебя в порядок и вернёмся в зал суда, если сможешь.       Шури говорила что-то, чего Баки не мог зафиксировать в памяти. Всё его внимание было приковано к стакану, из которого он пил минутой ранее, в руке Сэма на уровне его глаз. Рука была горячей, на стакане оставались запотевшие гало вокруг пальцев. Соколу придётся выдержать это испытание, раз уж начал, хоть он и не обязан. Дружба с Зимним Солдатом никогда не была простой задачей.       Заседание продолжилось, и Зимний Солдат больше не чувствовал боли. Баки наблюдал за ним, словно со стороны, шевелил его губами, обводил взглядом присутствующих, даже смотрел на Стива. Старый кэп, кажется, даже воспрял духом, дёрнул уголками губ приветливо. Зимний не почувствовал ровным счётом ничего, а Баки на Стива всё равно не смотрел.              –Самое страшное позади,– говорил Сэм на следующее утро, торопливо собираясь на работу и бросая на Баки короткие взгляды – в порядке ли он? В эту ночь Зимний Солдат спал мёртвым сном, впервые не разбудив Сэма на рассвете, но Баки себя отдохнувшим не чувствовал. Баки исподтишка, не разбудив Зимнего, подсмотрел за Сэмом – тот по привычке проснулся рано утром и пошёл проведать друга. Долго смотрел на его широкую спину, до половины прикрытую одеялом, и улыбался.       –Ты обещал мне и Шури сходить к психотерапевту, помнишь?– снова подал голос Сэм и с хлопком закрыл коробочку для ланча, как припечатал.       –Солдат помнит.       Выражение лица Сэма было таким, будто он разуверился во всём, что знал до того. Баки заглянул ему в глаза и на секунду ему почудилось, что Сокол врежет ему. Кулаком.       –Бак, слушай...– мягче, чем он ожидал, начал Сэм, видимо, замечая раскаяние в глазах Баки.       –Прости. Лучше мне обсудить это с терапевтом, так ведь?       –Да. Если хочешь, сходим вместе,– рука Сэма легла ему на плечо и потрепала – уверенно и сильно. Баки улыбнулся:       –Нет, тебя и так слишком много.       –Будешь выпендриваться – переедешь из моего дома в музей. За стекло.       Баки рассмеялся, опустил голову. Сэм хороший парень, только испытание в виде Баки Барнса мало кому придётся по душе. Даже Стив сбежал, хотя всё было так близко, так хорошо, так возможно... Баки сидел за столом, закрыв глаза и тихонько раскачиваясь на стуле, пока за Соколом не захлопнулась дверь, потом – не успели шаги удалиться – со стоном уронил голову на руки. Обсудить Стива с психотерапевтом не получится, это уж точно. Это только для него, для Баки, для парня, который падал в ущелье с поезда, не дотянувшись на сантиметры до руки самого дорогого человека во всей Вселенной, для парня, который больше всего на свете в тот момент боялся, что со Стивом что-то случится...       Баки не мог постоянно оставаться Зимним. Рано или поздно придётся избавиться от него и выживать в этом новом мире самостоятельно. Без страха смотреть на не-своего-Стива, найти себе работу по душе и завести аккаунт в Инстаграме. Выкладывать туда фотки своих блинчиков со взбитыми сливками и кофе со звездочкой из корицы. Кстати, надо бы сегодня приготовить что-нибудь для Сэма.       Психотерапевт ожидаемо дал ему выговориться, лишь иногда направляя беседу в нужное русло. Баки говорил о родителях, о войне, о Броке Рамлоу, в глазах которого на секунду мелькнула жалость, когда Баки вспомнил Стива. Баки говорил, уставившись в потолок, лениво следя глазами за умывающейся на потолке мухой, а сам мыслями был со Стивом – сидит в кресле-качалке под пледом (должно быть, теперь он, как и все старики, сильно мёрзнет) – и с Сэмом – ест свой ланч механически, не чувствуя вкуса после горечи чужих судеб и признаний и решает, как бы ему спокойнее оставить эту работу и приступить к обязанностям Капитана. Баки говорит тоже механически, словно мантру Зимнего – "Я готов отвечать" – и пытается вообразить, что же он будет делать, когда наконец забудет Стива, а его сердце перестанет быть кровоточащей раной. С лёгким ли сердцем он покинет дом Сэма, о чём будет мечтать, когда сядет в самолёт до Ваканды.       Психотерапевт тоже говорит, и Баки надеется, что его подсознание запомнит эти разумные доводы, потому что его сознание в этот момент занято тем, чтобы не выдать себя и Стива. С этой любовью ему придётся разобраться самому.       –Вы больше ничего не хотите мне рассказать, мистер Барнс?– терапевт смотрит на него, как на нашкодившего котёнка, будто мысли умеет читать.       –Нет. Можно мне домой? У меня ещё дела.       –Дела? Расскажете?       –Хочу сделать Соколу,– Баки сел на кушетке,– приятное. Как думаете, блинчики со взбитыми сливками – это хорошая идея?       –Да, замечательная,– улыбнулся врач.– Только добавьте каких-нибудь ягод для контраста.       Баки поблагодарил и отправился в магазин. Ежедневные хлопоты могли отвлечь его от чего угодно.              Сэм вошёл в дом, звеня ключами, когда Баки в фартуке и с собранными в пучок волосами взбивал сливки. У него долго ничего не получалось, пока не прочитал в интернете, как это правильно делать, и теперь, чёрт возьми, не успевал! Правда, горка блинов – не очень ровных и кое-где подгоревших – уже высилась на блюде на обеденном столе рядом с ноутбуком, где был открыт рецепт, голубика была вымыта и аккуратно выложена в прозрачную вазочку.       Из-за жужжания миксера Баки не слышал Сэма, зато видел его перевернутое отражение в отполированной ручке шкафчика. Сокол облокотился на косяк двери и наблюдал за действом с приятной улыбкой. Сможет ли Баки оставить его, когда закончатся все суды, и просто уехать? Придётся. Сэм ещё молод, ему бы найти свою Пегги Картер...       –Как прошёл день?– спросил Баки, едва выключив миксер.       –Отлично! Поработал в центре, обсудил с важными чиновниками новую концепцию защиты планеты... Много дел нужно переделать. А ты, вижу, решил нас отравить?– Сэм усмехнулся, не сводя с него глаз.       –Не нас, тебя. Меня не берут яды,– парировал Баки и поставил миску со сливками на стол, засуетился, чтобы убрать с него ноутбук.       –Чтобы отравиться едой, яд не нужен,– Сэм наспех вымыл руки и отодвинул стул, чтобы сесть, но в последний миг замер, чуть нахмурился, будто что-то – или кого-то – забыл.       –Я не готовил с тех пор, как мы со Стивом жили вместе, в Бруклине. Так что навык растерял,– серьёзно произнес Баки, расставляя на столе чашки и блюдца.       –Насчёт Стива,– не меняя хмурого выражения лица, ответил Сэм,– может, позовём его на...       –Нет.       –Пока он в городе,– по инерции сказал Сэм, хотя взглядом уже встретился со сходящим с ума Баки и понял, что лучше замолчать.       –Нет!!!– гаркнул Баки, окинул взглядом стол, а потом вылетел из кухни, по дороге срывая фартук. Иначе бы точно что-нибудь отправил в полёт навстречу стене.       Сэм пошёл за ним следом и застал его у окна. Баки опёрся руками о подоконник и старался дышать ровно.       –Бак,– позвал Сэм и тут же положил ладони ему на плечи,– эй, Бак. Всё хорошо. Если не хочешь о Стиве, мы не будем. Для этого у тебя есть психотерапевт.       –Я не буду говорить о нём ни с кем.       –Ладно. Прости. На суде... ты смотрел на него, и я подумал, что ты перестал злиться на него.       –В суде на него смотрел Зимний Солдат.       –Я думал, ты был у психотерапевта,– Сэм гладил его, словно кота, в надежде успокоить.       –Да был я... От этого так не избавишься. Я не злюсь на Стива, просто мне больно и грустно... одиноко. А Зимний мне помогает. Ему ведь не больно. Сэм... прости меня. Иди поешь, а я пока хочу побыть наедине.       Баки глянул на него через плечо, на его сосредоточенно-грустное выражение лица. Надо же, он Сэма и дома заставляет работать группой поддержки. Хватит. Сэм его жалеет, пытается помочь, а Баки ему платит только лишними заботами.       –Дело в том, Баки, что тебе не обязательно справляться одному.       Губы Баки дёрнулись в улыбке – неужели, Стив рассказал ему о том эпизоде? Впрочем, почему нет? Они со Стивом стали друзьями, пока Баки был замурован в криокамере.       –Меня не нужно жалеть, Сэм. Меня Брок Рамлоу жалел, а тебе не нужно. У меня всё и так пройдёт, к чему силы тратить?       –Я не жалею тебя, только хочу, чтобы ты пришёл в норму,– Сэм сильнее сжал пальцы на его плечах.– Когда у тебя всё в порядке, тогда и у меня всё в порядке.       Баки чуть не спросил, не имеет ли Сэм в виду любовь, но сдержался. Зимний Солдат и так наломал дров, ему и так уже пора прятаться, чтобы никому не мешать жить. И уж точно стоит держать рот на замке. В итоге он ограничился тем, что накрыл руку Сэма своей, ободряя – я всё понимаю.              С визитами к психотерапевту и заседаниями суда, на которых всё шло к оправданию Баки, часть страхов и волнений ушла – старому солдату даруют свободу и прощение, он однажды до конца смирится с мыслью, что он не убийца... На этом фоне он всё больше думал о Стиве, потому что тут ему было не с кем поделиться, некому было его успокоить. В этом новом мире можно было любить людей своего пола, можно было заключать браки с тем, кого любишь, признаваться в своих чувствах. Баки обязательно сделал бы это, если бы ему дали немного времени. Совсем чуть-чуть, пока бы всё устаканилось.       А может, Стив знал о его чувствах и поспешил сбежать, чтобы не отказывать ему в лицо? Версия была правдоподобной, тем более что Стив всегда был образцом вежливости и воспитания. Знает ли он, сидя в кресле-качалке и почёсывая за ухом кота, что сделал Баки ещё больнее, когда сбежал от него? Это уже не важно. Он никогда не узнает, по крайней мере, точно не от Баки. Он не станет рассказывать. К чему наносить Стиву раны, раз уже всё равно ничего не изменишь?       Какую же боль причиняет эта любовь...       Баки просыпался под утро от кошмаров – не ужасающие сцены, а грусть, боль, одиночество... Сэм всё так же проведывал его, и Баки делал вид, что засыпает, а потом лежал с открытыми глазами до самого утра, снова и снова переживая все моменты со Стивом. Их было много, радость от них вознесла бы одинокого столетнего Барнса на небо, и её было бы мало, так мало, как может быть мало любимого человека, когда он рядом, но не с тобой... Только вот радости в этих моментах не было вовсе – сейчас Баки ощущал только горечь разрушенных надежд, и эта горечь переливалась через край, затопляла разум, и он сотню раз задавал себе вопрос: зачем я здесь? Барнсу пора на покой, Барнс должен умереть...       Барнс и не думал себя сдерживать, когда в гости пришла озабоченная Шэрон Картер и, нервно сжимая в руках чашку кофе, поведала, что Сэм не является юридически Капитаном Америка. И все прочие формальности, и всё в таком духе – она проговорила эти новости профессионально – быстро и чётко, как лучший в мире агент под прикрытием. Сэм вообще не отреагировал на её слова, будто они его не касались, а вот Баки в определённый момент перевернул стул, вскакивая из-за стола.       –Да какого же чёрта?!       –Эй, Бак, всё нормально,– Сэм показал ему ладонь – притормози, мы это решим.       –Нет, Сэм, это ни черта не нормально! Они не имеют права решать! Стив спасал эту долбаную Вселенную, пока оставшиеся в живых чиновники оплакивали своих родных и друзей, и теперь отдал щит тебе, он имеет право голоса, в конце концов!       Баки, должно быть, выглядел устрашающе – лицо покраснело, мышцы напряглись и гудели от бездействия. Даже волосы встали дыбом, или ему так казалось. Несмотря на это, и Сэм, и Шэрон вели себя до безобразия спокойно. Какой-то фарс – почему они его не боятся? Или его аргументы настолько смешны?       –Стив, конечно, имеет право голоса, и своё мнение он высказал,– подала голос Шэрон, даже не глядя – не глядя – на Баки.– Но имеет право голоса и правительство. Новым Кэпом станет какой-то миллионер. Наверное, в великих умах теплится надежда, что это будет второй Тони Старк. А обычного парня с ПТСР в роли главного защитника Земли они видеть не хотят.       –Да что ты, главный же у нас Паучок в трико,– процедил сквозь зубы Баки. Открой он рот, точно не смог бы говорить – яростный крик давно просился наружу.       –Шэрон права, Бак. Стоит вспомнить, что даже мои крылья мне не принадлежат. Мы их выкрали тогда со Стивом и Нат, и единственная причина, по которой мне разрешили их оставить – даже не то, что мы спасли мир от господства Гидры, а то, что Стив за меня очень-очень сильно попросил.       Сэм смотрел на Баки так, будто он ребёнок, не понимающий прописных истин – с жалостью, и это почти вывело Баки из себя. Почти.       –Не смей отдавать им щит,– прохрипел Баки, сжимая кулаки.       –Уже отдал.       Баки не сделал ни шагу, просто развернулся и вмазал металлической рукой в стену. Штукатурка прыснула во все стороны, кусочек плюхнулся в кофе Шэрон, и та инстинктивно отпрянула, при этом кружку из рук так и не выпустила. Сэм был на ногах прежде, чем Баки вернулся в исходное положение. Теперь подняты были уже обе ладони.       –Тише, приятель, подыши спокойно с минуту, потом мы об этом поговорим,– произнёс Сэм на одной ноте. Он встал так, чтобы загородить собой девушку, чёртов герой.       –Не хочу говорить,– упрямо буркнул Баки, раздражаясь ещё больше –волосы ограничили ему поле зрения, потому что смотрел он исподлобья.       –Бак, они пытаются отобрать у тебя то, что осталось от Стива – так тебе кажется, но я-то никуда не денусь,– сообщил Сэм, всё ещё закрывая от него Шэрон. Глаза Сокола дёргались в направлении стола – вроде как, он надеялся, что она уйдёт от греха подальше.       –Ты – не Стив,– сжав челюсть, ответил Баки, и сразу понял, как жалко звучала эта фраза. Понял по глазам Шэрон (Сэм был ниже его, и стол хорошо просматривался) – в них была жалость, едва прикрытая улыбкой. Девушки – те ещё психологи. Может, она всё знает?       –Я не Стив,– кивнул Сэм уверенно.– Стив оказал мне честь, и я не намерен его подвести – со щитом или без него. В том, чтобы помочь Баки Барнсу прийти в норму, я его тоже не хочу подводить.       –Я уже в норме настолько, насколько можно.       –Я в этом не уверен.       Ещё один взгляд в сторону Шэрон, и Баки взорвался:       –Да сложи ты уже крылья!!! Я не стану на неё нападать!       –Бак, ты только что вынес кусок стены кулаком. Лучше тебе держаться подальше от хрупкой девушки.       –Ты хотел сказать, от хрупкой девушки, которую трахал Стив?– прошипел Баки, и Сэм сделал такое движение головой, будто ему дали пощёчину.       –Бак, причём тут...       –Не при чём! Мне плевать! От Стива остаются только переходящие призы, так нахрен всё это!!!       Крик вдруг отнял все силы. Как же он умудрился выдать себя, все свои тайны? От него ничего не добился психотерапевт, а тут на кухне... Баки тяжело привалился спиной к подоконнику, прочесал волосы обеими руками, убирая их, наконец, с лица, только краем глаза отметил, что Шэрон идёт в его сторону, потом почувствовал её руку на плече.       Эти двое обняли его вместе, с двух сторон. Как они хотят его успокоить, они оба меньше его ростом? Комедия какая-то... Баки прижался виском к виску Сэма, склонив голову. Каждый раз, когда Стив оставляет его одного, рядом оказывается Сэм Уилсон. Недолюбливает его, да, смеётся над ним, но он рядом. Он надёжный, на него можно положиться. Он настоящий Капитан Америка, пусть без сыворотки и с ПТСР.       Бедный Сокол, он всю свою жизнь кладет на то, чтобы спасать недолеченных солдат. Кому это может понравиться? Надо уходить отсюда, уезжать, пока не поздно. Пусть бы Сэм завёл семью, а не пытался защищать чужих девушек от Зимнего Солдата.       –Когда я в Ваканде был,– проговорил Баки и прочистил горло,– не чувствовал себя одиноким. Там со мной всё время кто-то был, и работы хватало – однорукому-то. Болтал со Стивом по Скайпу, когда ему удавалось найти минутку, хижину даже свою как-то раз показал... Всё ждал, когда он позовёт меня в бой, а он и не думал. У него девушка-красавица, друзья и куча работы. Зачем ему столетний Барнс? Я и не думал, что так всё стремительно закончится. Даже не поговорили толком...       –Это для тебя был лишь миг,– сказала Шэрон тихо,– а люди с этим пять лет жили.       Сэм хмыкнул так, будто был готов тоже вмазать кулаком в стену.       –Что?       Баки отстранился и глянул ему в глаза. Если Сэм знает что-то, что заставляет его раздувать ноздри от гнева, то он хочет это услышать. Потому что Сэма он ещё ни разу таким не видел.       –Да, Сэм, что?– подхватила Шэрон, размыкая объятия.       –Баки,– деланно холодно произнес Сэм – ноздри его всё ещё раздувались от ярости,– то, что я сейчас вспомнил, я не расскажу тебе никогда. Даже если ты будешь угрожать мне смертью, понимаешь? Считай, что я узнал это от своих пациентов и не могу раскрыть тайну.       –Ты даже не врач,– заметил Баки.       –Не имеет значения. Ещё бы с пару месяцев назад рассказал, и мы бы посмеялись. Теперь – нет. И не проси.       –А мне?– спросила Шэрон.       –И тебе не расскажу. Это имеет к тебе отношение, к сожалению.       Баки опустил голову. В наступившем неловком молчании вдруг стало стыдно. Навёл тут бардак, обидел Шэрон, хотя ей тоже от Стива досталось. Сбежал к её тёте, подумать только!       –Не вынес я кусок стены,– извиняющимся тоном произнёс Баки.– Только штукатурку отбил.       Они прыснули со смеху и долго не могли успокоиться.       Когда Шэрон ушла, Баки быстро убрал на кухне и засобирался в строительный магазин.       –Ты куда?– спросил Сэм, скептически оглядев его со скрещёнными на груди руками.       –Пойду за штукатуркой. Надо стену в порядок привести.       –Там маленькая дырка, а купишь ты ведро этой массы – куда потом её девать?       –И что ты предлагаешь?       –Ну,– улыбнулся Уилсон немного гаденько,– там ещё осталось места как раз до конца твоей реабилитации. Так что валяй – бей, сколько хочешь. Мне никогда не нравилась эта стена.       Баки рассмеялся и покачал головой.       –Прости. От меня одни неприятности.       –Я так не думаю,– Сэм подошёл и крепко обнял его, похлопал по плечу.– Сходим куда-нибудь?       –Куда, например?       –Куда ты хочешь? На качели? На батутную арену? В МакДональдс? Там с "Хэппи Мил" дают прикольные игрушки,– Сэм был серьёзнее некуда, когда с неподдельным любопытством заглядывал в глаза друга.       –Прекрати кукарекать, придурок,– улыбнулся Баки.– Я никуда не хочу идти.       –То есть, мы будем страдать дома? Может, мне хотя бы купить тебе воздушный шарик?       –Сэм.       –Что?       –Мне не до шуток.       –Почему?       Баки опустил голову.       –Мне действительно очень плохо.       –Бак, ты ходишь к терапевту не просто полежать на кушетке. Ты должен работать с тем, от чего тебе плохо. Но, я подозреваю, ты включаешь очень-упрямого-Барнса и умалчиваешь как раз о том, в чём следует разобраться. Чтобы потом не спать ночами – я не идиот и могу отличить дыхание спящего от горестных всхлипов, которые слышны на рассвете из твоей комнаты.       –Есть вещи, о которых я никому не могу сказать.       –Почему не можешь-то? Тебя никто не осудит и никто не вынесет этот сор из избы,– Сэм взглядом искал его глаза, для этого приходилось потрудиться. Наконец, он добавил:– К тому же, ты уже и так достаточно сказал, чтобы понять: тебя убивает то, что ты потерял друга.       Баки оттолкнулся от двери, к которой прижимался спиной, словно ища защиты, и пронёсся мимо Сэма в сторону своей комнаты, на ходу сказав:       –Ты ни черта не знаешь.              Свободного времени у Баки было не больше минуты. Он не успел даже погрузиться в самокопание толком, как в комнату вошёл Сэм и забрался к нему на кровать с ногами, перевернул его, поправил подушку.       –Я ни черта не знаю, Баки,– сказал он уверенно, приподняв брови.– Так расскажи мне.       Баки зажмурился и покачал головой. Он не может, не может! Какой нормальный человек поймёт, что можно любить своего лучшего друга далеко не платонически? Особенно если этот друг – Капитан Америка? Вот это будет пример для молодёжи! Лучшие друзья с детства, какой ужас...       –Перестань вести себя, как ребёнок, Джеймс. Ты старше меня в несколько раз.       –Даже Стив не знает,– машинально откликнулся Баки, продолжая не диалог, а то, что творилось в его голове.       –Допустим. Я и не собираюсь ему рассказывать.       –Я люблю его,– мученически произнёс Баки, глядя в сторону.       –Я знаю.       Баки посмотрел ему в глаза быстро, стараясь ухватить выражение.       –Нет, Сэм,– медленно проговорил Баки, и не стал отводить взгляд.– Я люблю его как мужчину. Всегда любил. Даже когда мне промыли мозги. Всегда. Хотел ему признаться с тех пор, как мы встретились на войне – только тогда осознал, что жизнь и смерть могут разлучить нас. И не признался. До сих пор.       Сэм не выглядел потрясённым, скорее задумчивым. Нашёл руку Баки и сжал её со всей силы.       –Думаешь, он не заслуживает права знать,– произнёс Сэм немного в нос, старательно убирая дрожь из голоса,– что его любит один из лучших людей во Вселенной?       Баки хохотнул и отобрал руку у Сэма, спрятал лицо в ладонях, помотал головой.       –К чему всё это? Уже ничего не изменишь, да и тогда бы ничего не изменилось. Скорее всего, я бы просто потерял Стива окончательно. Так, как потерял его сейчас. А если и скажу ему... он просто будет заниматься самобичеванием до конца жизни... Или не будет, что ещё хуже. В общем, не хочу выяснять.       –Он придурок, Баки, и знаешь, почему? Даже я догадался, что у тебя чувства к нему, что твоя дружба – гораздо глубже и сильнее, чем его. А он... Ты знал ведь, что он там с Пегги останется?       Баки кивнул:       –Да, и если ты думаешь, что когда тебе руку отдирают по кускам – это больно, то ты ни черта не прав. Больно – это когда любовь всей твоей жизни говорит тебе в лицо, что уходит в прошлое, чтобы жениться на девушке, которую он почти не знал, а потом смотрит на тебя с жалостью, давая понять – прямо, без намёков,– что ты ему там будешь мешать.       –Он это сказал?       –Что-то вроде того.       –Я ему этот щит в задницу засуну,– в сердцах произнёс Сэм и сделал такое движение, будто собирается прямо сейчас встать и исполнить задуманное.       Баки поймал его за локоть, удержал на месте.       –Сложи крылья, птичка. Не стоит. Стив дурак, но я верю, что дурак честный. Если бы он только знал, что я... Думаю, он всё-таки остался бы и наплевал на себя,– Баки укусил нижнюю губу.– Я не мог этого допустить, потому что, кроме прочего, он ещё и мой любимый дурак.       –Баки, какой же ты...– лицо Сэма осветилось изнутри.– ...круглый идиот,– мрачно закончил он.       –Вот умеешь ты испортить момент.       –Я зашёл в комнату на чердаке и застал вас в пикантной ситуации, и щёки Стива были пунцовыми. Если бы ты прошептал ему "Я люблю тебя", хуже бы ему не было.       –А если бы он тогда наступил на горло своей любви и остался со мной?– Баки хмурился, пытаясь понять мотивацию Сэма.       –Не остался бы,– Сэм выглядел так, будто чуть не проговорился о чём-то важном и страшном.– В любом случае... сейчас-то Стив не сбежит, так в чём проблема?       –Да зачем сейчас?.. Не хочу его видеть. Мне больно. Я не знаю такого Стива,– Баки проглотил комок в горле.       –Не обвиняй его в том, что он оставил тебя с твоей любовью наедине. Стив попросту не знал, что у тебя чувства, потому что мысли он читать определённо не умеет, к тому же, как ты и сказал, он дурак,– Сэм похлопал его по плечу.– Отпусти обиду на него. Сейчас ты уже ничего не изменишь. Просто живи. Люби его, хотя бы на расстоянии. Если не хочешь причинять ему страданий, то позвони и скажи, что не злишься на него, спроси, как дела. Ему тоже больно, Бак. Он постоянно говорит, что виноват перед тобой, раз оставил тебя одного в этом мире. Он просто хотел, чтобы у тебя была молодость, которую у тебя отобрали.       –Ну и чтобы я не мешал ему...– прошептал Баки и перевернулся лицом в подушку.       –Ты выглядишь лучше него, мог бы и увести у него его даму, отправься ты с ним,– едва сдерживая смех, проговорил Сэм.       –Я могу побыть один в этом доме?– простонал Баки.       –Пока не приедет доставка с "Хэппи Мил".              Сэм не врал про "Хэппи Мил" и действительно вручил Баки дурацкую мягкую игрушку, изображавшую персонажа какого-то мультика. Вручил торжественно, с речью и аплодисментами, Баки только оставалось спрятать лицо в металлической ладони, потому что живую Сэм безустанно тряс.       К счастью, Сокол додумался заказать и нормальную съедобную пиццу к химической отраве из МакДональдса.       Баки уплетал пиццу, косясь на Сэма, и осознавал, что Зимний Солдат, так нужный ему раньше, остался далеко позади, стал историей на полках в архивах подпольных организаций. С Сэмом Уилсоном можно было заниматься чем угодно – смотреть фильмы, ходить по магазинам, устраивать шуточные драки, обсуждать своих бывших... Сэм надёжный, он не боится его и не недооценивает, для Сэма он просто Баки, без прошлого и, вероятно, без будущего. Здесь и сейчас – как в их со Стивом молодости.       –Бак, о чём задумался?– хмыкнул Сэм.– Ты так отвалил челюсть, будто кто-то код не дочитал.       –Ты знаешь его?– губы Баки произнесли это раньше, чем он успел подумать.       –Что?       –Код.       –Нет,– Сэм откинулся на стуле и выглядел таким до мурашек потрясённым, будто ему сейчас предложили совершить преступление.       –Хочешь, скажу?       –Бак, да зачем?..– Сэм даже мотнул головой.– Не стоит.       Баки рассмеялся:       –Он больше не работает, придурок.       Сэм выдохнул, прикрыл глаза и покачал головой. С этим инвалидом одни проблемы.       –Я забыл, если честно. Прости, Бак. Можешь сказать, если хочешь. Я всё равно не запомню.       Баки улыбнулся ему и прочистил горло. Он ни разу не произносил этих слов вслух сам. Не в такой последовательности. Это щекотало нервы похлеще перестрелки с инопланетянами.       –Желание. Ржавый. Семнадцать. Рассвет. Печь. Девять. Добросердечный. Возвращение на Родину. Один. Грузовой вагон.       Сэм машинально, как эхо, повторил одними губами последние слова на русском, потом дёрнулся, заметив, что Баки сидит отрешённый, взял его за локоть, чуть встряхнул, заглянул в глаза.       –Эй, приятель! Три-два-пять-пять-семь-ноль-три-восемь, приём!       –Я в порядке, Сокол. Это так... пусто. Будто ты вдруг узнаёшь, что тебя больше невозможно ранить. Будто ты бессмертный, а тебе от этого ни жарко, ни холодно.       –Вот и хорошо, что ты теперь знаешь – это не работает, и ты бессмертный,– Сэм ухмыльнулся.– А у меня нет рычага, чтобы заставить тебя мыть посуду и делать мне массаж каждый божий день.       –О чём бы ты попросил, если бы код сработал?       –Кажется, код сработал! Ты слушаешь вообще?– Сэм рассмеялся и запустил в него кусочком острого перца с пиццы. Баки профессионально отмахнулся, но и не подумал улыбаться.       –Я серьёзно.       –Бак...– Сэм порывисто встал, обошёл его стул, положил руки на ссутуленные плечи.– Я бы ни о чём не просил. Мне ничего от тебя не нужно... разве что, чтобы ты оставался Баки, а не Зимним. Чтобы улыбался.       Сэм говорил это тепло и спокойно, но Баки ощущал, как движутся волосы на его затылке от дыхания Сокола – волнуется.       –Я мог бы делать тебе массаж, если хочешь,– Баки сам услышал в своём голосе просьбу, а не предложение.– Хоть как-то окупил бы то, что ты для меня делаешь.       –Тебе не нужно откупаться, Баки,– руки сжались чуть сильнее.– Если я что-то делаю для тебя, это от чистого сердца. Да, и... позвони Стиву. Иначе я выучу этот чёртов код наизусть.              Баки потребовалось ещё одно судебное заседание, на котором его, наконец, оправдали, и около тысячи ходок из угла в угол гостиной у Сэма, чтобы позвонить Стиву. Сэм наблюдал за его прогулкой от двери к телевизору и обратно, время от времени выглядывая из кухни в коридор, и, кажется, считал. Наконец, Сокол не выдержал:       –Эй, отморозок, это тысячный раз уже. Может, заасфальтируем мою гостиную сначала, а то пока ты наберёшься смелости, провалишься в подвал?       Баки чертыхнулся и набрал номер на мобильнике. Сэм растворился в глубине дома – ни шороха, ни движения.       –Привет, Стив,– едва смог выдавить из себя Баки, когда ему ответили.       –Привет, тупица. Давно я ждал, что ты позвонишь.       Голос принадлежал Стиву, несомненно, но он был таким старым, таким спокойным. Баки утёр слезу, садясь на диван, и попросил прощения, что не звонил раньше. Спросил, как дела. Стив ответил коротко, будто это вообще дела не касалось, и затронул главную тему:       –Бак, я знаю, что поступил с тобой очень нечестно. Мне только остаётся надеяться, что ты простишь меня.       –Всё нормально, Стив,– Баки вытер вторую слезу.– Ты ведь в порядке? Ты сделал то, чего хотело твоё сердце?       –Да, Бак. И дело вовсе не в Пегги. Я хотел пожить жизнью обычного человека, найти работу, копаться в огороде, рисовать, растить детей... У меня этого никогда не было. Я должен был попробовать, поэтому оставил тебя на попечение Сэма. Он из тех ребят, кто может дать и тебе эту обычную жизнь. Так ведь?       –Да, у меня всё хорошо,– машинально ответил Баки. Его внимание больше всего занимала ещё одна слеза и эта фраза – "растить детей".       –Чем думаешь заняться?       –Ещё не знаю, Стив. Может, вернусь в Ваканду. Там я чувствовал себя на своём месте.       –Только не бросай Сокола насовсем. Он хороший малый. Уверен, он справится и без тебя, только какой Капитан Америка без Баки Барнса?       Баки что-то хлюпнул в трубку и скомкано попрощался. Сэм пришёл через некоторое время, заглянул опасливо, чтобы убедиться, что не помешает разговору, и снова ненадолго удалился. Когда он вернулся, у него в руках была упаковка бумажных полотенец – все четыре рулона. Он без колебаний вскрыл её и целиком протянул Баки.       –Что это?– спросил Баки, утирая тылом руки текущие слёзы и сопли.       –Я-то не знаю, как супергерои плачут, вот решил перестраховаться на всякий случай,– ответил Сэм с лёгкими нотками вины в голосе.       –Ну ты и мудак, Уилсон!– в сердцах выпалил Баки, но от хохота удержаться не смог. Солдат, захлёбывающийся смехом и слезами одновременно, представлял собой, очевидно, неприглядное зрелище, но Сэм только усмехнулся беззлобно, потрепал его по плечу и сказал:       –Я не мудак, я предусмотрительный. Пойдем на кухню, я кофе сварил.              Несмотря на оправдание, Баки ещё ждала куча освидетельствований независимыми экспертами, процедуры получения документов, в том числе – справка о том, что его бионическая рука не является оружием и с ней можно проходить куда угодно. Необходимость этой справки злила Баки куда больше, чем толпы психологов и психиатров, с которыми он виделся каждый день, хотя бы потому, что от руки он не мог так просто избавиться, как от отголосков Зимнего в себе.       Т'Чалла тоже был не в восторге, когда узнал, но в итоге шутил, что руку можно снять, и тогда сержант Барнс получит инвалидность и пенсию ветерана.       В перерывах между посещениями специалистов Баки просматривал объявления о работе. Сэм сказал, что будет рад видеть его в рядах Мстителей, а Шэрон обещала замолвить словечко в своей тайной службе, и всё же Баки понимал, что его не захотят видеть защищающим планету так скоро. Людям нужно время, чтобы смириться с тем, что хладнокровный убийца, который в числе прочего расправился со своей семьёй, ни в чём не виновен. В любом случае, подходящей работы Баки всё равно найти не мог, и поэтому только всё больше погружался в уныние и моральные долги перед Сэмом.              Когда он придирчиво выбирал сливы для пирога, ему позвонил Сэм, и тем же голосом, которым он когда-то предупреждал Стива, что немецкий спецназ на подходе, спросил:       –Бак, ты дома?       –Нет ещё. А что...       –Возвращайся и будь внутри. Знаешь, где у меня оружие хранится?       Баки осёкся, не успев сказать – что подумает Сэм, если он ответит утвердительно? Правильно подумает – Баки давно уже изучил дом вдоль и поперёк. Словно прочитав его мысли, Сэм произнёс:       –Кончай ломать комедию, Бак! Знаешь или нет?– и Баки буквально увидел, как Сокол закатил глаза.       –Знаю.       –Будь при оружии, никуда не выходи. Приду – всё расскажу.       Баки всё-таки выбрал сливы, сколько нужно, и бегом отправился на кассу.       Он ворвался в дом, захлопнул дверь и поставил нехитрые приспособления на окна, чтобы услышать, если их будут открывать. Оделся поудобнее и обзавёлся винтовкой и парой ножей. Целых десять минут было тихо, и Баки решил, что ничего плохого не произойдёт, если он отнесёт покупки на кухню и займётся пирогом.       Работать пришлось без музыки и часто останавливаясь, чтобы послушать шорохи и звуки с улицы. Всё было чисто. Когда пирог уже был в духовке, Баки поставил таймер на телефоне и пошёл включить телевизор, чтобы узнать, что же случилось. В гостиной чертыхнулся: как он услышит шум, если будет включён телевизор? Придётся всё-таки читать новости в интернете.       Предусмотрительный Гугл выдал результат сразу, и Баки шумно вздохнул: Земо сбежал из тюрьмы. Явно не сам, он же не суперсолдат, в конце концов. Ему помогли, и теперь его местонахождение неизвестно, а он опасный террорист... Немудрено, что все службы на ушах. Сэм, наверное, ищет его, чтобы обезвредить, только вот почему бы ему не взять с собой Баки? Зимний Солдат в отличной форме, не пропадать же зря его способностям!       Баки набрал номер Сэма без колебаний.       –Он сбежал,– констатировал Барнс вместо приветствия.       –Да,– обронил Сэм, очевидно, не очень счастливый. На заднем плане было шумно.– Мы работаем над этим.       –Я нужен вам, Сокол. Я же суперсолдат, в конце концов.       –Нет, Бак. Ты остаёшься дома. Тебе пока нельзя высовываться и крушить всё подряд.       –Вы не справитесь без меня!       –Я принесу тебе его голову, обещаю.       –Отлично, будет, из чего сварить холодец,– бросил Баки холодно и положил трубку.       Сэм вернулся, когда уже стемнело. Баки встретил его без винтовки наперевес – шаги Сэма были ему знакомы настолько, что по ним он даже определял, в каком настроении его друг. Сэм открыл дверь ключом, сразу включил в коридоре свет, чтобы не пугать Баки. Привалился к двери и замер.       Сначала Баки хотел с порога сказать ему, что он думает о Мстителях, Щ.И.Т.е, ФБР, правительстве и лично Сэме Уилсоне, но отказался от этой идеи, когда увидел тёплую измождённую улыбку Сэма.       –Я наберу тебе ванну,– сказал Баки, и улыбка Сэма потеплела ещё на градус.       –Я лучше душ приму – так быстрее,– откликнулся Сэм, сбросил на пол рюкзак и поплёлся в ванную.       Баки метнулся на кухню, включил чайник и нарезал холодное мясо для бутербродов. Пирог он не доставал из выключенной духовки, так что тот ещё должен быть тёплым. К тому моменту, как Сэм, посвежевший и умиротворённый, вошёл в кухню, стол уже был накрыт, а чай парил ароматом мяты.       –Ох, и наемся же я сейчас!– мечтательно повёл носом Сэм и уселся на ближайший стул.       –Тебе ячмень или просо?       –Что?       –Что ты будешь клевать, спрашиваю?       –Баки, хищные птицы едят мясо!– Сэм демонстративно засунул в рот бутерброд почти целиком.       –А здесь нет хищных птиц, здесь только один измождённый мокрый воробушек,– Баки хихикнул. Нужно чаще подтрунивать – это укрепляет дружбу, хотя это, вроде как, смех друг над другом.       –Да, и ещё здесь одна домохозяйка с навыками профессионального убийцы.       Баки рассмеялся. Разве можно обижаться на нового Кэпа? Стив был прав в том, что Сэму удастся взять на себя эту ответственность. Тогда как же быть?.. Чёрт, да, Земо. Он чуть не забыл. Спохватился и достал к чаю пирог из духовки, нарезал его и положил кусок Сэму на тарелку. Терпеливо подождал, пока тот закончит ужинать – самому Баки кусок в горло не лез.       –Сэм,– оборвал он восторженные излияния друга насчёт своей стряпни,– Земо ушёл?       Сэм чуть не подавился пирогом. Его хватило на то, чтобы виновато кивнуть. Баки слегка откинулся на стуле и шумно выдохнул.       –Далеко?       –Уже на пути в Европу,– с трудом проглотив кусок, ответил Сэм.– Насколько нам известно – якобы, его видели на каких-то островах в Атлантике. Его ловили все спецслужбы Штатов, и нигде... Ни разу не засветился, ни на одной камере, ни на одном радаре. В аэропортах его не было, это точно. Вот где бы проект "Озарение" помог.       –На корабле,– обронил Баки.       –Что?       –На кораблях смотрели?– бессильно простонал Баки.– Когда я бежал отсюда в Европу, тоже так сделал. Грузовые судна так себе досматривают, а на островах можно пересесть на самолёт, даже на частный, минуя металлоискатель,– он прочесал волосы рукой и отвернулся – не хотелось на Сэма смотреть.       –Мы...– Сэм запнулся, и Баки понял, что будь его кожа чуть светлее, он бы покраснел.– Мы рассматривали такой вариант, все были предупреждены. Его фотки повсюду, Бак.       –Не будь наивным,– Баки рассмеялся, и смех было не отличить от плача,– он легко меняет внешность.       –Знаю. Прости. Я думал, мы справимся,– Сэм не поднимал глаз, словно его лицо приклеили к невидимой поверхности параллельно столу.       Терпение Баки резко подошло к концу. Он повторил свои движения из встречи с Шэрон, все и в том же порядке, как запрограммированный, только удар положил чуть левее предыдущего. Уилсон успел прикрыть чашку рукой, и только зажмурился, чтобы штукатурка не попала в глаза. Переждав несколько секунд, он стёр с лица белую пыль и решительно встал.       –Баки, прости меня,– Сэм подошёл, но остановился на безопасном расстоянии.       –Почему ты меня-то не взял в команду, Сэм?– Баки слышал эти странные, откуда-то знакомые нотки в своём голосе. Он умолял.       –Я хотел защитить тебя,– Сэм прочистил горло, словно сомневался, стоит ли дальше говорить.– Этот подонок тогда активировал код... я его лично прикончить хотел за это. За то, как он поступил с тобой.       Баки кивнул. А что ещё оставалось? Сэм такой честный, и в драку лезет без сомнений – совсем как Стив, только от него Баки почему-то не ждёт подвоха. Впрочем, и от Стива ведь не ждал, а вон оно как вышло!       Сэм коснулся бионического плеча, как касаются виноватые коты хвостом своих хозяев, скользнул рукой дальше, где была живая плоть – наверное, прохладный металл не давал ощущения, что ты касаешься человека.       –Пойдём спать, солдат.       –Только не надо жалеть меня, Сэм,– прохрипел Баки, уставившись в стену. Две дыры от кулака в ней уставились в ответ.       –Я и не думал, Бак. Просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Пойдём спать.              Как только все проблемы с документами были улажены, Баки устроился на работу на местном стадионе. В команде были опытные охранники, и ему приходилось нелегко, ведь он скрывал от коллег свою сущность. По работе его знали, как Джеймса-с-протезом (он носил на левой руке перчатку), и его это вполне устраивало, хотя, конечно, пределом его мечтаний было совершать супергеройские поступки.       Сэм дома выглядел расслабленным, хотя Баки было известно, что его агенты с ног сбиваются, чтобы разыскать Земо и его подельников. Пару раз Сокол, уставший после своего капитанского рабочего дня, пожурил Баки за то, что тот стал готовить меньше вкусностей из-за новой работы, но Баки, смерив взглядом его комично выставленные руки в боки, посоветовал сложить крылья. Всё закончилось смехом и заказом пиццы по интернету.       Баки мечтал о независимости и заикнулся о том, чтобы снять квартиру и переехать, а потом обернулся на замолчавшего Сэма и в его глазах прочитал очевидное: если он вздумает собирать вещи, его буквально задушат во сне. Впрочем, думал, Баки, как же без Сэма? Он слишком долго был одиночкой, в его бегстве от Гидры только одна мысль спасала его – что Стив, вопреки заверениям его инструкторов, жив. Теперь у него появился Сэм, который тоже, кажется, готов был гражданскую войну ради него развязать. Каждому Кэпу по Баки Барнсу.       Поэтому когда Сэм вдруг заявил, что ему нужно улететь на неделю-другую в Европу, Баки ощутил укол холодного ужаса где-то под рёбрами. Как это – остаться одному, не ждать Сокола каждый вечер, не слышать его дыхания по ночам? Как ходить в магазин, зная, что он на этом континенте совсем один?       Единственное, что удержало его от того, чтобы умолять Сэма остаться, это страх, что его сочтут недостаточно здоровым. Попробуй он заявить, что ему страшно оставаться без Уилсона и – чего уж греха таить – что легче было бы снова на время перевоплотиться в Зимнего, его сочли бы зависимым и спрятали на время в лечебнице. Такого поворота событий Баки совсем не хотелось.       Перед отъездом Сэм долго хлопал его по плечу и уговаривал успокоиться и быть хорошим мальчиком, хоть Баки и вёл себя внешне спокойно. Неужели, Сэм научился улавливать этот тонкий переход между Баки и Зимним? По мимике, по едва уловимым изменениям в движениях... Баки пытался удержаться на грани – не впадать в отчаяние и не перевоплощаться в убийцу.       Первые два дня Баки чувствовал себя настороженным котёнком на проезжей части. Он щетинился и без надобности не покидал не только дом, но и свою комнату, забывал поесть и сменить футболку. Потом как по щелчку пришло осознание – кроме отсутствия Сэма, ничего не изменилось. В местной кондитерской официантка всё так же строит Баки глазки, в супермаркете не работает кондиционер, золотистый ретривер соседей справляет нужду возле их калитки (Баки всерьёз подумывал пристрелить хозяйку, которая это позволяет). Мир остался прежним, и Баки больше не нужно выживать.       Шэрон зашла на чай, и вела себя непринуждённо, даже немного раскованно, хоть Баки и был уверен, что это Сэм её подослал. Девушка рассказывала про последние новости с передовой: как восстанавливается государственная власть после отмены щелчка, как строятся новые отношения между странами и что ждёт экономику. Баки слушал из вежливости – подобного рода информации было пруд пруди в интернете и по телевизору, хотя у Шэрон она была изнутри. В любом случае, его это вряд ли коснётся, не будет же он баллотироваться в депутаты, в конце концов.       –Есть планы на выходные?– неожиданно сменила тему Шэрон.       –Сидеть здесь и ждать новостей от Сэма? По-моему, неплохой план,– пожал плечами Баки.       –Да брось,– рассмеялась Шэрон,– почему бы тебе хоть немного не развеяться?       –Меня всё устраивает.       –Может, сходим в кино? Там сейчас новые "Звёздные войны" идут.       –Эмм...– Баки внезапно понял, что его пугает странный контраст, которого он ни разу раньше не испытывал,– ладонь живой руки вспотела, а бионической – нет; он запаниковал.– Ты мне свидание назначаешь?       Шэрон попыталась спрятать улыбку, будто она смеялась над ним. Баки запаниковал ещё больше, потёр живую ладонь о бедро.       –Можем назвать это просто походом в кино, если хочешь.       –В моё время...       Шэрон расхохоталась и только смогла выдавить из себя:       –Прости.       Баки встал и подошёл к исковерканной стене, прикидывая, сколько ещё ударов она выдержит.       –Слушай, Баки, просто...– Шэрон качала головой, сомневаясь, стоит ли говорить дальше.– Стив говорил, что ты был популярным у девушек, и я не ожидала, что тебя хоть что-то может смутить.       –Это было давно,– медленно проговорил Баки и отвернулся к окну, чтобы не краснеть у неё на глазах,– и тогда нравы были другие. Девушки не звали парней на свидания, было не принято хвастаться своими победами... Да и секса в кино было столько, сколько сейчас в детских сказках.       –Да уж, представляю, как тебе здесь дико. Сейчас своими победами хвастаются девушки. Я не из таких, если что.       –Да,– хмыкнул Баки и посмотрел на нее с вызовом, обернувшись,– ты из тех, кто сначала стреляет, а потом уже спрашивает "Кто там?"       Шэрон хихикнула – её смех не мог не заставить улыбнуться тоже,– подошла к нему, развернула к себе за плечи и крепко поцеловала в губы. Баки ожидал этого и не стал сопротивляться, но отвечал без энтузиазма. Когда Шэрон оторвалась от него и уставилась ему в глаза, поглаживая большими пальцами щеки с отросшей бородой, Баки негромко проговорил:       –Не хочу обидеть тебя, но у тебя, наверное, геронтофилия.       Шэрон зашлась в приступе хохота и обняла его крепко, по-дружески, пряча лицо на его плече. Баки обнял её в ответ.       –Даже не хочу знать, откуда тебе известен этот термин!       –И снова – не хочу обижать тебя, но твои представления о моих интеллектуальных способностях весьма поверхностны.       –Ты бы обидел меня, если бы сказал, что я не умею целоваться, но ты этого не скажешь, потому что сам не умеешь!       –Я не особенно старался,– попытался защищаться Баки.       –Я не спала со Стивом,– неожиданно серьёзно произнесла Шэрон, заглянув Баки в глаза.       –Нет?       –Нет.       В повисшем молчании сердце Баки вдруг словно опустело. Зачем всё это? Будто они говорят о разных Стивах: один демонстративно целовал Шэрон у него на глазах, другой – обещал быть с ним до самого конца. Баки машинально опустил руки, выпуская её из объятий, Шэрон сделала то же самое.       –Тогда... почему?– выдавил из себя Баки.       –Почему он поцеловал меня?– девушка догадалась сразу.– Я не оставила ему выбора. Я могла лишиться всего за то, что сделала для него, а так хоть рассказывала бы сокамерникам, что целовалась со Стивом Роджерсом. Это был первый и единственный поцелуй, если тебе интересно.       Баки кивнул, глядя на её туфли.       –Так пойдём в кино в субботу? И знаешь ли ты вообще, что такое "Звёздные войны"?       –Конечно, знаю!– вскинул голову Баки.– Я не такой уж отсталый.       –Ничего не хочу сказать, но остальные ребята из Ваканды в большинстве об этой франшизе даже не слышали,– в глазах Шэрон было столько озорства, когда она садилась обратно за стол, что Баки не оставалось ничего другого, как шутить дальше:       –В Ваканде в хижине нет электричества, а вот в Бухаресте я от скуки даже все части "Пилы" посмотрел.       –Понравилось?       –Да, как раз для меня кино. Почему ты поцеловала меня?       –Потому что я из тех, кто сначала стреляет, а потом уже спрашивает "Кто там?"– Шэрон прошлась ногтями по кружке с чаем.– На самом деле, ты потрясающий. Лучший из всех, кого я знаю.       Баки потёр лоб, стирая с него напряжение.       –Это не может быть правдой. Даже если считать, что решение суда было правильным и я не убийца... Ты меня почти не знаешь, чтобы делать такие выводы.       –Насколько лучше я должна тебя знать, сержант Барнс? Я знаю, что если сюда ворвутся вооружённые до зубов агенты Гидры или инопланетяне с суперспособностями, ты закроешь меня собой. Знаю.       –Закрою.       –Вот видишь!– хмыкнула Шэрон.– Так что не спорь.       Вечером они смотрели бейсбол, под конец матча Шэрон уснула на диване, положив голову ему на колени. Солдат умел сидеть неподвижно, и Баки это умение пригодилось, когда он сам незаметно задремал, положив руку ей на плечо. Ощущение, что он на огневой позиции, покинуло его окончательно.              –Если ты чего-то захочешь от меня, тебе лучше прямо сказать,– Баки добавил в свой тон добрую щепотку непринуждённости, хотя ему было чертовски неловко.       Шэрон булькнула горячим шоколадом, который только-только начала пить. Неуклюже грохнула кружкой об стол, откашлялась, отдышалась, и когда она заговорила, утерев слезинку из уголка глаза, в её глазах читалась благодарность, что больше Баки ничего не сказал.       –Ты всегда такой прямолинейный?       –Извини. Я не всегда понимаю, что людям нужно от меня. Мне легче подчиняться прямым приказам. Сэм это уже понял, и часто использует приказы вместо просьб и намёков.       Глаза Шэрон расширились так, будто она услышала что-то дикое.       –Тебя это беспокоит?– проговорила она едва слушающимся языком. Костяшки пальцев на кружке побелели.       –Нет, у меня ведь есть голова на плечах.       –Баки, я о Сэме. Он не имеет права так поступать с тобой!       Баки мотнул головой:       –Да нет, он никогда не причинит мне вреда.       –И всё же.       –Он просто даёт мне понять, чего хочет. С ним мне проще, чем с флиртующими официантками.       Шэрон рассмеялась:       –И со мной.       –Да... так ты...– напускная смелость улетучилась, и больше он не смог выдавить из себя ни слова.       –Ба-а-аки, перестань!– она закатила глаза.– Если ты захочешь завести отношения, боюсь, это будет девушка, с которой ты знаком не меньше, чем со Стивом.       –Я ведь спрашивал не о себе, а о тебе. Хочешь ли ты этих отношений?       –Ты больше не Зимний Солдат, и я не собираюсь тебе приказывать или давить на тебя. Пусть всё будет, как будет. Мы останемся друзьями. Идёт?       –Да. Спасибо, Шэрон. Потому что я...– внезапно он замялся, не зная, стоит ли говорить что-то ещё.       –Да?       –Я не до конца уверен, что мне нужно... Может, я вовсе не хочу заводить отношения.       Шэрон встала и погладила его по голове обеими руками, поцеловала в макушку, и в поцелуе она улыбнулась, согрев его голову дыханием.              Сэма не было две недели. Если бы кто-то сказал Баки, как он появится, ни за что бы не стал встречать его на кухне. А так... Баки незадолго до того проснулся, натянул спортивные штаны и дополз до кухни, включил кофеварку с закрытыми глазами. Накануне он работал допоздна на стадионе, и в десять утра его мозг ещё отказывался выполнять свою функцию как следует.       Входная дверь открылась, и Баки принял ответственное решение не выходить навстречу другу. Он ещё почти спал. Пусть Сэм сам идёт приветствовать его...       На стол что-то шмякнулось со звуком недоразмороженного куска мяса. Баки с трудом осознал, что глаза его всё ещё закрыты, и разлепил веки. Тут же пришлось снова хорошенько проморгаться, потому что то, что лежало перед ним на столе, явно не смахивало на реальность.       –Вот,– сказал Сэм, и он не улыбался, совсем не улыбался, кажется, даже не задумывал улыбку на потом, настолько мрачным выглядело его лицо.       Лицо Земо же выглядело перепуганным до смерти. Интересно, как он умер? От страха, или от того, что Сэм отпилил ему голову? Именно она сейчас лежала на их кухонном столе в пакете, покрытом из-за разницы температур конденсатом. Баки отстранённо отметил, как реагирует его тело на такой сюрприз. Сердце застучало чаще, мышцы напряглись, дыхание стало глубже. По затылку пробежал холодок, будто стая мурашек. Не очень приятно.       –Сэм... ты... и что теперь делать?       –Ты хотел хо-ло-дец, или как это называется?– всё так же неприветливо отозвался Сэм.       К горлу Баки подступила плохо контролируемая тошнота. Он сделал пару глубоких вдохов.       –Я шутил, Сокол.       –А я – нет.       Баки чувствовал необходимость разорвать этот узел, дать себе покой, перестать смотреть в открытые глаза Земо... Он шагнул к Сэму и крепко обнял его, почувствовал, что у того тело тоже на пределе напряжения, будто камень обнимаешь. Зажмурился, чтобы ничего не видеть, а только ощущать. Джинсовая куртка Сэма была достаточно жёсткой, чтобы ощущение от её складок на голой коже отрезвляло.       –Я знаю. Спасибо, Сэм.       Сэм выдохнул и немного расслабился.       –Так что с этой головой делать?– спросил Баки, на всякий случай не размыкая объятий.       –Сейчас кофе выпью и отвезу экспертам. Пусть копаются,– непринуждённо ответил Сэм. Улыбки всё не было.       –Сэм, пожалуйста! Ты зол на меня? Сам же понимаешь, что я не эксперт по человеческим эмоциям. Просто скажи.       –Я не злюсь, Бак,– выдохнул Сэм ему в шею.– Я выдохся. Думал, испытаю облегчение, когда достану этого подонка, а мне всё не легче.       –Когда убиваешь, легче не становится,– Баки погладил его между лопаток большим пальцем.– Покой придется поискать в другом месте... Давай, я отвезу эту штуковину, куда следует? А ты ложись спать, кэп. Ты хорошо поработал.       Сэм кивнул, выпутался из объятий, похлопал его по плечу и ушёл. Баки слышал, как скрипнула его кровать, когда он на неё рухнул.       Голова всё так же лежала на столе и пялилась на него. Зимний Солдат был профессиональным убийцей, но Баки почему-то было ужасно неприятно смотреть на эту голову. Он словно испытывал неудобство, что не видел труп целиком, что великого махинатора Земо убили вот так, как крысу, и теперь так неучтиво обращаются с его останками.       Баки пришлось вооружиться перчатками, чтобы взять пакет в руки без содрогания. И найти чёрный пакет, чтобы не шокировать пешеходов по дороге к машине. Сэм бы сильно удивился, узнав, сколько раз Баки без разрешения брал его автомобиль.              –Сэм. Я наловил тебе мышей на завтрак. Будешь живыми или ещё поспишь, пока я их приготовлю?       Сэм засопел чуть громче, причмокнул губами, будто и впрямь собрался есть мышей. Пробормотал:       –Ты же только по воробьям стрелять и умеешь.       –Ты не согласился бы есть своих сородичей, Сокол!– усмехнулся Баки.– Восстань и сияй, кэп. Уже следующее утро. На работу пора.       Сэм открыл глаза, это был такой спокойный утренний взгляд, каким смотрят на дорогих людей в выходной день. Война закончилась, теперь здесь безопасно. Можно глазеть долго и молчать о своём.       –Не хочу я на работу, Бак. Хочу остаться.       –Да уж, Сэм,– усмехнулся Баки,– тебя накрыло раньше, чем Стива!– потом посерьёзнел:– Из-за Земо не можешь успокоиться?       –И это тоже,– вздох вышел у Сэма горьким.– Всё равно ничего не получается. Этот официальный Капитан-миллиардер... Я ему не доверяю. А собрать Мстителей под себя... Я это уже сделал, даже базу подыскал (Т'Чалла позаботился), только вот правительство не в восторге. Мы вроде как вне закона.       –Тони тоже был вне закона. Над ним. И не потому, что был миллиардером – просто он делал то, что было нужно, без оглядки. Я думаю, что ваш добрый сосед Паучок вполне сойдёт на роль того, кто вас поднимет над законом. Дроны Старка-то все под его управлением.       Сэм перевернулся на бок, глядя на Баки всё тем же взглядом. Улыбнулся.       –Ты лучший, Бак, ты знаешь это?– проговорил он едва слышно.       –Да, мне говорили на неделе.       Пока Сэм смеялся, Баки сорвал с него плед, в который тот завернулся прямо в одежде вчера утром, и отправил в полёт в другой конец комнаты. Хоть он и капитан, но побудку никто не отменял.       За завтраком Сэм вдруг остановился с вилкой у рта и на середине жевательного движения, будто связь со спутником потерял.       –Сокол, Сокол, приём!– Баки щёлкнул у него перед лицом пальцами. Надо будет попробовать делать это ещё и металлической рукой, ни разу не удосужился за семьдесят лет.       –Шэрон приходила?– стрельнул на него глазами Сэм.       –Да, осталась на ночь даже. Мы с ней в субботу в кино ходили.       В лице Сэма что-то неуловимо поменялось, будто события пошли не по плану и при этом нынешний расклад его вполне устраивал. Значит, он и вправду её подослал.       –Что смотрели?– в голосе была явная фальшь.       –"Звёздные войны". Эпично, но мне старые фильмы больше нравятся.       Сэм кивнул, промычал что-то, сосредоточился на еде больше, чем следовало бы. Он выглядел как шахматист, обдумывающий следующий ход. Баки не спешил помогать ему. Походило на какой-то эксперимент, который новый Кэп ставил над старым Барнсом.       –Сэм, что...       –Она тебе нравится?       Тон Сэма был таким, что Баки впервые испугался. Если он ответит неправильно, его выгонят отсюда, а возможно, что при бегстве он лишится какой-нибудь конечности.       –Она хорошая девушка,– поспешил найти правильный ответ Баки,– но мы решили остаться друзьями.       Сэм улыбнулся мягко и тепло – как гром среди ясного неба.       –Остаться друзьями после всего, что было? Или?..– если бы не улыбка, Баки пришёл бы к выводу, что проигрывает эту партию, и ему пора уносить ноги, пока его не убили вилкой с остатками омлета.       –Ничего не было, Сэм,– поспешил заверить он.– Не думаю, что водить в твой дом девушек – хорошая идея.       Сэм улыбнулся ещё шире и добавил, как будто извиняясь:       –Да ты можешь, если хочешь. Тем более что Шэрон – хорошая девушка. Просто боялся, что вы сломаете мою кровать.       –Мы были бы очень осторожны.              Было очевидно, что уединиться с девушкой в доме Сэма Баки не удастся. Инстинкт самосохранения не позволит ему сделать ничего предосудительного. Странно всё это. Может, пора уже Баки собирать вещи? Да, Сэм не был в восторге, когда он заговорил об этом, но он, в конце концов, свободный человек, даже документы на право выезда из страны в работе в департаменте. Нельзя злоупотреблять гостеприимством, особенно если оно исходит от лучшего друга... или от единственного друга, это как посмотреть.       Баки всё устраивало: непыльная работа, дававшая возможность оплатить заказанную для Сэма пиццу, минимальный интерес к его персоне, их жизнь с Сэмом под одной крышей... Только в груди шевелилось чувство чего-то незавершённого, будто он оставил где-то, в другом доме, включённый утюг, и если не вернётся, всё сгорит к чертям.       Может, этим утюгом был Стив? Баки звонил ему иногда, Роджерс был весел, вполне себе обычный Стив... Баки чувствовал, что этот утюг сожжёт его прошлое, его память. Он пытался вспомнить голос Стива, своего Стива, а не этого старика – и нет, не мог уловить его. Он отчаянно скучал по нему, хотя они были на одной планете. Мысль рассказать Сэму была правильной, стало легче, но его тихая печаль никуда не делась, а теперь ещё и воспоминания рассыпались в руках. Как тут построишь новую жизнь, если семьдесят лет жил ради своей любви, а теперь она стала печалью, скорбью, грустью, да чем угодно, только не любовью...       И как Шэрон вообще могла подумать, что он будет искать отношения с какой-то девушкой? И почему Сэм подозревал его в том же?       Баки закрывал глаза и представлял дом, какое-то абстрактное место, где ему было бы хорошо и уютно, чтобы никуда не бежать, не спасать мир, не печалиться, не натягивать дежурную улыбку в ответ на кокетство официанток. Он надеялся, что однажды найдёт такое место.       Он спросил про дом у вымотанного очередным рабочим днём Сэма. Сэм вскинул брови, потом нахмурился, подыскивая мысли и слова.       –Дом там, где тебя ждут, наверное,– проговорил он, наконец, не глядя на Баки.– Так что мой дом где-то с тобой. Куда бы ты ни пошёл.       –Хорошее... определение,– Баки смутился настолько, будто это он сам сказал.– А я... я не знаю, где мне искать дом. С тобой, конечно, но, Сэм... я чувствую себя не в своей тарелке. Ненавижу этот город.       –Тогда...– Сэм посмотрел ему в глаза долгим взглядом, будто пытался запомнить, записать на подкорку, чтобы точно не забыть,– тогда тебе нужно уехать.       На ум пришла сцена из мультфильма про Красавицу и Чудовище. Тогда ты должна идти к нему. И оставить меня навсегда.       –Прости, Сэм, я понимаю... Мне хорошо здесь с тобой, только я так больше не могу. Не знаю, что со мной.       –Эй, Бак,– Сэм положил руку ему на плечо,– всё хорошо. Я понимаю. Тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Возможно, много времени. Просто поезжай куда-нибудь – в Ваканду, например. Побудь вдалеке от Вашингтона, от меня с моими мстительскими проблемами, от Стива, в конце концов. Пусть тебя там комары немного пожрут, полечись от малярии. Если захочешь остаться – оставайся. Только шли мне открытки.       Воображение нарисовало Баки престарелого Сэма с какой-то очередной Пегги, и его передёрнуло не хуже, чем при виде головы Земо на обеденном столе. Он встряхнулся всем телом, как собака после купания, чтобы избавиться от этого кошмара.       –Ты обидишься? Обидишься, если я уеду?– спросил он.       –Обида – детская реакция, Баки. Мне будет тебя не хватать,– Сэм, и вправду, не выглядел обиженным, только отстранённым, будто не хотел чувствовать боли. Баки медленно кивнул.              Король Ваканды прислал официальное приглашение, особенно не интересуясь тем, может ли Баки приехать с учётом работы и личных причин. Впрочем, даже если бы не мог, он бы поехал – там был его дом, настоящий, за которым он сам ухаживал, вокруг которого не было войны.       Баки словно вернулся в сорок пятый год, словно не было падения с поезда, и он просто возвращался домой – собирал вещи, покупал открытки, не находил себе места от нетерпения и радости. Щёки болели от постоянной улыбки, он не мог сидеть на месте больше минуты и – словно только что вспомнил – выливал в любые готовые слушать уши истории о том, как ему жилось там, в далёкой африканской стране.       Сэм слушал, улыбался, помогал со сборами, вечерами заставлял его ложиться спать, потому что энергии столетнего Барнса хватило бы на всю ночь сборов и перепроверок. Сэм даже перестал отпускать свои шуточки, будто хотел прощаться без сарказма и с чистой совестью.       Баки отзвонился Стиву и последнюю неделю перед вылетом буквально сидел на чемоданах, вскакивая с них только ради каких-то совсем мелких и дурацких дел – подстричь бороду или написать записки для Сэма о том, как правильно ухаживать за каждым из цветков в горшках.              Была суббота, вторая половина дня. Сэм мыл посуду после позднего обеда, потому что Баки в таком состоянии мог бы запросто что-нибудь разбить, и он уже это доказал, расколотив блюдце и бокал для мартини. Баки же сидел за столом с чашкой чая и увлечённо рассказывал о системе оросительных каналов в Ваканде.       –Бак.       Сэм прервал его на середине слова. Тон был серьёзным и немного даже грустным. Будто он просил душевнобольного об одолжении. Баки даже не заметил, как он расправился с посудой и когда встал у раковины, скрестив руки на груди. Баки сглотнул.       –Я всё хотел с тобой поговорить, и не находил в себе сил,– виновато произнёс Сэм, глядя на него словно снизу вверх, хотя было наоборот.       Неужели, Сэм попросит остаться? Баки не хотел оставаться. Он всё для себя решил: он будет Белым Волком в Ваканде, а не Зимним Солдатом здесь. А Сэм найдет себе нормального друга, без сожалений о любимом человеке, ПТСР и со всеми живыми конечностями.       Сэм, видимо, заметил его готовность сопротивляться, поэтому коротко сказал:       –Я не отговариваю тебя,– потом вдруг провёл по лицу рукой, взглянул мимо Баки куда-то на кухонную тумбочку.– Чёрт, прости... Вы со Стивом тоже так прощались, перед тем как он... сбежал? Потому что у меня дежавю. Будто если только ты сядешь в самолёт, мы больше никогда не увидимся. Не в этой жизни. Я словно уже начинаю учиться жить без тебя.       Баки тоже испытал дежавю – увидел в Сэме отражение себя в те страшные сутки, когда Стив был ещё с ним, но уже принял решение уйти навсегда. Он медленно встал, не сводя с Сэма взгляда, боясь спугнуть.       –Сэм, я...– его голос треснул, как старый фарфор.– Я не сбегу.       Сэм посмотрел на него с грустью во взгляде, и снова – будто пытался запомнить его черты.       –Я не хотел бы оказаться на твоём месте, Бак,– медленно сказал Сэм.– Не хотел бы всю жизнь жалеть, что отпустил тебя и не признался в чём-то важном.       За окном буркнула что-то невоспитанная собака соседки, соседка буркнула на собаку.       –Я люблю тебя, Бак,– смело произнёс Сэм, глядя ему в глаза, и, наконец, опустил руки по швам. Сдался.       Баки потянулся и обнял его, осторожно, боясь сломать, разрушить, испугать. Его словно оглушили – не было больше шума улицы, ворчания холодильника, не было шума навязчивых мыслей о поездке. Ничего. Только тёплое плечо Сэма под подбородком и его руки, недоверчиво обнимающие в ответ.       –Вот же я старый дурак,– констатировал Баки и шмыгнул носом. Глаза щипало так, что открыть он их не мог.       –Это неправда,– мягко проговорил Сэм.– Всё в порядке.       –Как я мог... Сэм, прости. Я за всё время ничего не понял. Я не должен уезжать.       Сэм заставил его отстраниться.       –Должен. Поезжай, отдохни. Ничего не изменилось, Баки, разве что ты теперь знаешь.       –Я не могу тебя здесь оставить! Я... не хочу, чтобы было как со Стивом.       –Не будет,– Сэм улыбался так счастливо, будто Баки уже на всё согласился.– Ты не обязан ничего ко мне чувствовать, или делать, или наоборот – не делать. Всё будет по-прежнему.       –Разве так можно...– Баки опустил глаза.– Ты мой лучший друг. И ты такой хороший. Просто я... я всё ещё...       Сэм приложил палец к его губам, а потом заменил его своими, целовал целомудренно и нежно. Баки отвечал, и его сердце сжималось от нежности. Сэму и не нужен был никто... Его счастье было здесь, рядом с лучшим другом, пусть не очень нормальным, зато своим, близким, таким родным. Как Баки не мог понять раньше?       Сэм оторвался от него и прошептал ему в ухо:       –Мой дом в твоих глазах. Ничто и никогда этого не изменит.              Три последние ночи Сэм спал, обнимая его и спрятав лицо у него на груди. Баки намекал, что если Сэм захочет, они могут и попробовать что-то большее, но Сэм только улыбался и говорил, что его сердце и так замирает от вседозволенности, объятий и общего для двоих дыхания. Баки делал это не из жалости к Сэму. Просто ему самому это было нужно.       Баки было хорошо. Он обязательно съездит в Ваканду, проведает королевскую семью, свой дом и своих козочек. Засушит красивый гербарий из местных цветов и искупается в любимом озере. А потом прилетит обратно на любом удобном рейсе, потому что...       Потому что его дом здесь, рядом с Сэмом Уилсоном, в его карих глазах. С Шэрон, доверчиво засыпающей на его коленях. С Питером, который умудряется называть его Мистер Зимний Солдат. Со всеми угрозами, о которых простым смертным лучше не знать совсем и которые Мстители запросто отразят, если будут вместе.       Со Стивом, который всё ещё в сердце, но не причиняет боли.       

7. 07.19 г.

Эпилог       Запах был таким, будто он оказался в братской могиле.       Баки обходил уровень в третий раз – в поисках живых, не угрозы. В первые два обхода ему удалось вывести из строя охранников и взрывные устройства, которых здесь было натыкано, как свечек в юбилейном торте. Всё это Зимний Солдат проделал без шума и почти без пыли.       С последней задачей ему было не справиться. Нижний уровень не просто казался братской могилой – он ею становился для отработанного материала. Много камер с незапертыми решётками, клеток для животных, цепей и кандалов... Всюду смерть. Над ними ставили эксперименты уровнем выше, в лаборатории, потом сплавляли сюда. Возможно, не кормили или кормили очень скудно. Возможно, пытали. Проверяли выносливость. Как только охранники терпели эту боль, вонь и смерть?       Некоторые трупы были свежими. Выстрел из винтовки в упор – хороший способ замести следы.       –Третий. Всё чисто,– затрещал в наушнике голос одного из агентов.       –Принято. Питер?       –В лаборатории порядок, сэр. Есть пострадавшие. Нужны вертушки.       –Баки?       –Нижний. Всё чисто. Много трупов. Сюда бы экспертов, Кэп,– Баки опустил винтовку, поверив своим собственным словам.       –Вертушки будут?– спросила Шэрон.       –На подлёте,– сообщил Сэм.       –Вижу их, а ещё пожарников, скорую и ФБР – одна машина,– откликнулся Клинт.– Федералы едут благодарить.       С последним слогом Баки услышал, закрыл глаза, впитал все звуки. На нижнем уровне в темноте не хватало только звука капель воды, как всегда в подвалах. Что капает и откуда, непонятно, а звук есть. Он отключил наушник, и вместо капель услышал слабый стон.       В логове преемников Гидры могут жить и умирать не только люди, напомнил себе Баки, вскидывая винтовку на плечо и делая шаг за шагом в сторону стона. Звук больше не повторялся, однако его память словно хранила координаты. Он уже видел в свете едва теплящейся аварийной лампочки решётку камеры, откуда донёсся звук.       Баки проходил мимо уже три раза. В этой камере были два тела, одно почти разложилось, второе, вроде, было мертво не так давно. Он снова включил фонарик в кулаке и обшарил слабым светом камеру. На этот раз луч света выхватил блик – приоткрытый глаз. Человек на полу определённо был жив. Едва жив.       –В...ды...– разобрал Баки слабый хрип.       Не только люди. Мутанты. Бывшие сотрудники, напомнил он себе.       Замка на камере не было – всё равно из этих цепей не выберешься. Баки открыл дверь и вошёл, осветил умирающего на полу – и отступил на шаг. Под ногой хрустнуло.       Он лежал, опутанный цепями, словно муха – паутиной, часто и поверхностно дыша. Его голову, лицо и руки – всё, что Баки удалось разглядеть – покрывали шрамы от ожогов. Он не выглядел исхудавшим, скорее, обезвоженным, даже глаза были не блестящими, а матовыми.       В глазах застыла мольба.       Он никого не узнавал.       Баки узнал его сразу.       Брок Рамлоу.       Баки прицелился, хотя нужды в этом не было – чуть наклонись, и дуло упрётся в измождённый бок.       У Баки был выбор: оставить его здесь, и позволить жажде и болезни сделать своё дело, или пристрелить его (впрочем, Рамлоу хватило бы и удара прикладом), или... Или. Вытащить его. Спасти.       Баки раздумывал над этим не меньше минуты, взвешивал варианты – как будто это имело значение! Всезнающий Питер Паркер как-то раз с энтузиазмом рассказывал, что человеческий мозг принимает решения мгновенно на основании эмоциональной памяти и реакций тела без участия сознания. Сознание лишь создаёт иллюзию, что мы делаем выбор сами. Поэтому решение было принято, как только Баки узнал его. Не стоило затягивать с самокопанием.       Баки повесил фонарик за магнитный держатель на прут решётки, опустил винтовку и присел на колени рядом с Рамлоу. Фляжка была рассчитана на пол-литра, но Баки во время операции уже пил из неё. На первое время Рамлоу хватит. Баки поднял его голову на ладони левой руки, подивившись, насколько Брок был холодным. Сама голова болталась, как у тряпичной куклы,– потяни, и оторвётся.       –Давай, Рамлоу,– процедил Баки, пихая в потрескавшиеся губы носик фляжки,– тут трубочка. Просто втягивай воду.       Брок повиновался и ему удалось сделать пару глотков, прежде чем он начал задыхаться. Потом ещё пару.       –Питер,– Баки пришлось бережно уложить голову Рамлоу обратно на каменный пол, чтобы включить микрофон,– включи-ка мне свет на нижнем уровне. Пожалуйста.       –Конечно, сэр.       –Всё в порядке, Бак?– спросил Сэм.       –Да. Просто здесь ни черта не видно. Боюсь упустить что-нибудь.       В коридоре моргнул и медленно разгорелся неяркий свет. Баки шумно вдохнул, наконец увидев то, что осталось от Рамлоу – кости, высохшие мышцы, кожа, темная и морщинистая, как пергамент. Вдавленные язвы там, где грудную клетку и плечи опутали цепи. Пролежни от цепей. С таким Баки был знаком.       Брок чуть дёрнулся, вытянул губы в поисках воды, и Баки снова приставил к ним трубочку. Дал ему выпить практически всё, отставил фляжку и принялся исследовать цепи. Крепкие, чёрт их дери. Придётся вырывать из стены, а потом распутывать уже на Рамлоу.       –Солдат?– выдохнул Рамлоу, и Баки бросил на него короткий взгляд. Глаза были шальные, воспалённые, зато в них появилась капля осмысленности.       –Солдат...– уже тише.– Они послали тебя для ликвидации? Поздно... я уже почти... Постой, ты ведь... сбежал? Ты не с Гидрой.       Баки был занят тем, что пытался выдрать из стены кольца, на которые крепились цепи, и только из вежливости слушал горячечный шёпот Рамлоу.       –Тогда... спасибо, что воды дал перед смертью. Убьёшь меня? Давай. Я давно тут жду. Ты это умеешь...       –Заткнись, Рамлоу,– рыкнул Баки и чуть не сел с размаху на пол, когда кольцо вылетело из стены. Он осторожно потянул за цепь, снимая с груди Брока первый виток. Мужчина дёрнулся от боли и снова затих.       Дальше Баки действовал уже аккуратнее, ворочал его, приподнимал и снимал цепь, обнажая воспалённые, неприятно пахнущие раны.       –Это зачем ещё? Хочешь освободить меня, чтобы сразиться на равных?– Брок криво, ошалело усмехнулся.– Не выйдет. Я не в форме. Подохну раньше, чем встану.       –Не теряй силы на болтовню, Рамлоу.       Он только закрыл глаза и позволил дальше себя ворочать, освобождая от цепей. Первый порыв жалости у Баки прошёл, и теперь он лихорадочно соображал, как ему оказать Броку помощь. Можно не сомневаться – если Сэм увидит его, пристрелит сразу. Нужно найти другой выход.       –Кэп, это Зимний. У меня тут раненый. Справлюсь сам, но на меня не рассчитывайте больше,– как можно непринуждённее сказал Баки в микрофон.       –Принято,– ответил Сэм. Баки тут же отключил передатчик.       –Кэп... Кэп убьёт меня, солдат. Кэп меня ненавидит. Ты бы знал... что я сказал ему. Ты бы знал... Пристрели меня, а? Прошу. Лучше ты. Он не даст мне умереть безболезненно. А, Баки? Баки.       –Никто не умрёт, Рамлоу,– огрызнулся Баки и сказал уже в трубку мобильного телефона:– Шэрон. Ты нужна мне. С машиной скорой помощи. И чтобы там без лишних вопросов.       –Принято. Будет сделано,– официально ответила агент Картер. Шэрон точно не подведёт.       Баки пришлось взвалить его на плечо, усилием воли заглушив эхо его стонов в своей голове. Брок просил ещё воды, Баки попросил его потерпеть. Брок дрожал от страха на его плече, лёгкий, как пушинка, и холодный, как подвал, из которого его только что спасли.       Шэрон ждала у выхода с машиной скорой помощи, расположив её так, что никто бы не увидел, кого Баки затащил в распахнутые дверцы.       Когда Брок оказался на кушетке в машине, событий стало слишком много, чтобы Баки успевал их все фиксировать. Один из парамедиков ретировался в кабину, предварительно закрыв двери салона снаружи, второй – раз пути к отступлению не было – остался внутри и очень побледнел.       –Перчатки дай нам,– скомандовал Баки, стараясь не прислушиваться к тому, что говорит Рамлоу. Пока парамедик раздавал перчатки, Рамлоу просто озирался кругом и часто моргал в попытке привыкнуть к свету. Когда же на руках Баки и Шэрон оказались перчатки, и они попытались избавить Брока от остатков одежды, на фоне речитатива парамедика "о Господи, что же делать" послышался его сиплый голос:       –Нет. Не надо. Солдат, не надо. Лучше убей...       Он продолжал говорить это, и Баки, вместо того, чтобы успокаивать его, припечатал, глядя на медика:       –Капельницу, быстро.       –Но у него же... вены...       –А это что?– шикнул Баки, показывая ему на катетер, подшитый к коже как раз под ключицей. Брок тут же попробовал потянуться к нему рукой, но Шэрон пресекла эту попытку.       Парамедик продолжал нести испуганную ахинею, пока проверял катетер и промывал его, его голос сливался с голосом Рамлоу в нестройный хор, Шэрон ловко управлялась с одеждой, достав из-за голенища сапога нож, Рамлоу пытался вырываться, и всё так же неотрывно смотрел на Баки. Этот взгляд одновременно пугал и восхищал его: восхищал, потому что этот первоклассный убийца, агент Гидры, смотрел сейчас на него одного, ища защиты; пугал, потому что во взгляде была рабская покорность.       Брок смотрел так, будто Баки для него был всей вселенной.       –Больно, командир,– проговорил Брок.– Больно. На меня не действуют эти все анестетики. Больно.       –Потерпи, Брок,– говорил Баки, снимая последние куски одежды и пытаясь хоть немного отмыть его раны от грязи.– Скоро перестанет болеть.       –Я не хочу больше.       –Знаю, мой хороший. Уже скоро. Совсем немного.       Парамедик потянулся к его лицу с кислородной маской – хоть одно верное решение,– но Рамлоу не дал её на себя надеть, стал крутить головой, метаться.       –Брок, это только кислород,– попытался урезонить его Баки.       –Не хочу! Будет больно!       –Рамлоу,– Баки взял его лицо в руки, и он сразу замер,– это только кислород. Больно не будет.       –Обещаешь?– спросил Рамлоу, в его широких, как у перепуганного кота, зрачках, отражался страх и покорность.       –Обещаю.       Маска легла на лицо Рамлоу, тот с недоверием принюхался, задышал спокойнее. Они с Шэрон переглянулись и не стали с ним больше ничего делать, пока не доехали в больницу. Они только накрыли его термоодеялом.       Когда каталка подскакивала на неровностях подъездной дорожки, Баки пытался думать о чём угодно, чтобы не слышать стонов Рамлоу. В приёмном отделении их встретили анестезиолог и хирург. Парамедики отдали им какие-то документы, мужчины переглянулись и кивнули друг другу. Появившиеся откуда-то санитары покатили каталку по коридору.       Баки, спеша за каталкой, бросил взгляд на указатели – по ним выходило, что Рамлоу тащат в сторону экстренной операционной.       –Кэп,– прохрипел Брок, явно немного забывшись,– Зимний... Что со мной будет?       –Тебе помогут, Брок.       –Не уходи.       –Я здесь.       Каталка резко развернулась, так что Баки чуть не налетел на неё. Санитары подтащили её к двери с надписью "КТ" и знаком радиационной опасности. Баки перебрал память в поисках решения: КТ – компьютерная томография. Всё правильно, надо же обследовать его сначала...       –Командир...– проговорил Брок, задыхаясь, когда каталка проезжала в двери.       –Не бойся, всё в порядке. Это не больно. И всего на пять минут.       –Не уходи.       Рамлоу приподнял голову, чтобы смотреть ему в глаза. На его изувеченном лице была паника.       –Я постою за дверью, Брок. Доверься мне.       Дверь отрезала его от тяжёлого, страшного взгляда Рамлоу. Все пять минут он не шелохнулся, впервые получив возможность обдумать то, что он сделал. Баки спас заключённого, умиравшего в подвале враждебной организации. Этот заключённый был когда-то предателем и опасным террористом. Из-за него погибли люди и разгорелся международный скандал... ты самая Гражданская война Мстителей.       Кроме всего прочего, Брок Рамлоу умер. Это могли подтвердить десятки свидетелей, в том числе Сэм Уилсон.       Тяжёлая дверь пыталась распахнуться, но в итоге просто со скрипом раскрылась, будто в замедленной съёмке. Каталку выкатили, Рамлоу на ней всё ещё загнанно дышал в кислородную маску.       –Ну вот, всё хорошо,– улыбнулся ему Баки, когда они поравнялись. Вскоре они уже были за дверями оперблока. Брок начал метаться, и Баки успокоил его, положив руку на плечо.       –Командир, я не хочу туда! Меня не берут обезболивающие,– повторял он. Взгляд его впился в Баки.       –Здравствуйте, я доктор Лоу, ваш анестезиолог,– врач попытался снять с него маску, и Брок дёрнулся, как от удара током, не давая к себе прикоснуться.       –Тише, Рамлоу, давай просто снимем маску, ладно?– сказал Баки и сам протянул за ней руку. Брок покорно позволил её снять.       –Как тебя зовут?– чуть теплее спросил анестезиолог.       –Брок.       –Брок, я здесь, чтобы помочь тебе. Мы сейчас пойдем с тобой в соседнюю комнату, ты ляжешь на другую каталку и будешь спать, а мы тебя осмотрим, хорошо?       –Я не хочу,– заскулил раненым животным Рамлоу.– Не хочу! Командир, скажи ему...       –Не бойся, Брок, всё хорошо,– Баки протянул руку и погладил его по щеке.– Никто не причинит тебе вреда, им просто нужно тебя осмотреть. Я никому не позволю что-то с тобой сделать. Нам нужно только немного полечить твои раны.       –Мне будет больно...– едва слышно отозвался Брок.– Что с твоей рукой? Эта... другая.       –Да, ту я потерял. Ну что, Брок? Поехали? С доктором Лоу?       –Не хочу. Командир, отпусти меня... не хочу туда, лучше умру. На меня не действует анестезия.       Брок метался, Баки взял его за руку и посмотрел на анестезиолога. Тот с секунду раздумывал, потом кивнул и отошёл к шкафчику с чистым бельём. Протянул Баки бахилы, одноразовый халат, шапочку и маску, тихо сказал:       –Пойдёте с ним.       Баки оделся в рекордные сроки, пока Брок продолжал бормотать под нос что-то испуганное. Санитары, стоявшие до времени в углу предоперационной, подошли и помогли закатить каталку в следующую широкую дверь. Брок захныкал, и Баки снова погладил его по лицу.       Он всё ещё хныкал, когда его перекладывали на операционный стол. Операционная сестра накрывала стол с инструментами неспешно, будто знала, что анестезиолог ещё будет заниматься пациентом довольно-таки долго. Брока уже ждала капельница, анестезиолог тут же подсоединил её, предварительно проверив катетер.       –Что это?– с подозрением покосился на капельницу Брок.       –Вода,– лаконично отозвался анестезиолог.– Ты очень обезвожен, Брок.       –Пить хочу,– подтвердил его слова Рамлоу, снова глядя на Баки.       –Да, мой хороший,– Баки взял его за руку.– Пока тебе вода в вену будет поступать. Пить нельзя.       –Мне будет больно,– упрямо повторил Брок.       –Не будет,– спокойно уверил его анестезиолог.       –Тут всегда какие-то уколы делают. Больно,– шепнул Брок.       –Уколов не будет,– пообещал врач.– Сейчас половина этой бутылки откапается, и будешь спать. Без уколов.       –Командир, не оставляй меня,– плаксиво попросил Брок, и Баки погладил его по голове, отвлекая от врача, который что-то вводил ему в вену.       –Я здесь, мой хороший.       Спустя десять минут ещё ничего не происходило, и Рамлоу немного успокоился. На него надели какие-то измерительные приборы, проверили параметры. Врач предупредил, что от препаратов может закружится голова, и он только кивнул, доверчиво глядя Баки в глаза. Пришли хирурги, без помпы, будто тоже боялись напугать нервного пациента, стали одеваться. Анестезиолог заметил их и взял в руки маску.       –Брок, я дам тебе подышать кислородом, хорошо? Как в машине.       Брок едва заметно кивнул и посмотрел на потолок, когда ему на лицо положили маску. Он дышал часто, но не тяжело.       Анестезиолог что-то покрутил на аппарате, и спустя несколько секунд Брок пошевелился и сдавленно проговорил:       –Чем-то пахнет.       –Может, краской?– спокойно спросил врач. Брок кивнул, и он продолжил:– Опять техники покрасили баллон перед операцией. Можешь терпеть?       Брок опять кивнул и перевёл взгляд на Баки. Врач воспользовался этим, чтобы снова что-то покрутить. Этот лёгкий запах краски чувствовал на расстоянии и Баки.       –Командир... я никогда тебе не делал больно... когда...– проговорил он одними губами, так сильно вцепившись в живую руку Баки, что та вот-вот должна была захрустеть.       –Никогда. Я помню, Брок.       –Не... уходи...– медленно и едва слышно. Взгляд Брока стекленел, дыхание стало более редким, рука потихоньку разжалась. Баки стоял там, пока анестезиолог выполнял какие-то свои манипуляции с аппаратом, не зная, стоит ли ему уйти прямо сейчас или ещё рано. Доктор Лоу мельком взглянул на Баки, будто проверяя, на месте ли он.       –Вам плохо?       –Нет.       –Тогда вам лучше уйти сейчас. На некоторые вещи лучше не смотреть.       –Ему не больно?       –Нет, он в наркозе,– по глазам врача над маской было понятно, что он спокойно улыбается.       –Он же сказал, что на него не действует...       –Действует на всех, поверьте. С ним всё будет хорошо. Идите, дайте нам работать.              Баки отдышался уже в приемном отделении, в комнате ожидания. Там было удивительно мало людей, и он, не желая никого замечать, стал лицом к стене, упёрся в неё ладонями, и закрыл глаза.       Это был какой-то кошмар. Брок Рамлоу называет его командиром. Сэм обрывает телефон. Сэм убьёт Рамлоу, как только увидит, Баки даже известны причины.       –Баки.       Инстинкт самосохранения у Шэрон был отменный, поэтому она сказала это, стоя поодаль.       Тогда из-за водоворота своих мыслей, в котором он буквально захлёбывался, Баки увидел, словно со стороны, что пальцами левой руки вгрызается в стену, как в мокрый песок. Штукатурка струилась сквозь пальцы. Он поспешно отнял руку, но продолжал стоять, вглядываясь в стену.       –Я не стану спрашивать, почему ты это сделал,– произнесла Шэрон,– потому что я видела его глаза.       –Да если бы и спросила, я не знаю ответа... Паучок говорил, что наш мозг принимает решения за нас. Сознание только выдумывает разумные причины.       –Похоже на правду.       –Что это за место?       –Госпиталь для военных, им раньше Щ.И.Т. владел, потом СтаркИндастриз, и никто пока не наложил на него руки,– Шэрон обвела взглядом помещение, будто проверяя, всё ли в порядке.– Это скрытное место, поверь. Никто не узнает, что Рамлоу здесь.       Баки молча кивнул. Он отлично её слышал, и совершенно точно под "никем" она имела в виду Сэма Уилсона. Шэрон откуда-то тоже знала, что новый Кэп захочет убить Рамлоу, лишь увидев его.              Анестезиолог посмотрел на Баки скептически – впервые, с того момента, как они ворвались со стонущим Рамлоу в приёмник. До того Баки не вызывал у него сомнений.       –Надеюсь, вы знаете, что мы имеем право разглашать информацию только близким родственникам,– заявил врач слегка снисходительно.       Баки посмотрел на него и почувствовал, как его черты лица рекалибруются, будто бионические, чтобы сказать ему: "Я приволок этого сукина сына сюда на своих руках, я его чёртов папочка после этого!"       –Но раз вы его командир,– пошёл доктор Лоу на попятный,– то я вам расскажу. Ран у него немного, всё больше от экспериментов и биопсий, и поверхностные, от цепей. Старый перелом левой руки, пришлось заново ломать и ставить пластину. Больше ничего серьёзного, кроме обезвоживания и истощения. Ещё хирурги нашли в районе лопатки чип под кожей, и удалили его. Он уже экстубирован, дышит сам, но пока сонный. Можете пройти к нему. Вы знаете, как он получил ожоги?       –Да, был в заварушке несколько лет назад. Чудом выжил.       –На нём хорошо заживают раны, так что странно даже, что остались ожоги...       Уши Баки заполнил звон, в котором потонул остаток фразы врача. Что-то это Баки напоминало... Что-то очень нехорошее.       Рамлоу выглядел обгоревшим стволом дерева на фоне белоснежной кровати, шрамы на коже, как кора. Головной конец был приподнят, Брок полусидел, склонив голову набок, словно Мадонна. От носа тянулись зелёные трубочки-веточки. В палате не пахло ничем, кроме антисептика.       Баки замер у кровати, впитывая образ умиротворённого Брока Рамлоу. Были ли у него родственники? Тот, о ком можно было заботиться? Кто-то, кто искал его, когда его объявили погибшим? Когда-то Баки знал ответ на этот вопрос, и он его не радовал.       Рамлоу не лгал, когда сказал, что никогда не делал Зимнему больно. Когда агента 17 поручали заботам Брока Рамлоу, тот вёл себя с ним, как хороший хозяин с любимым домашним животным. Мог тайком угостить чем-нибудь вкусным или позволить передохнуть вне плана, хлопал по плечу как друга, правда, с лёгкой опаской. Баки и под присягой не вспомнил бы, кто такой Рамлоу и как он был связан с Зимним Солдатом, а теперь вдруг воспоминания поднимали головы, одно за другим, тянули своих соседей из тьмы его обнулений...       –Командир?– Брок насилу открыл глаза и двинул только головой, будто боялся, что остальное тело ему не подчинится.       –Я здесь,– Баки подтянул стул к кровати, не глядя, потому что не мог оторваться от глаз Рамлоу. Сел рядом с ним.       –У меня ничего не болит,– на лице Брока было скорее удивление, чем облегчение.       –Я ведь обещал тебе.       –Командир, что будет дальше?– Брок задышал чаще, и Баки тоже. Он боялся этого вопроса. Вопросы, на которые у тебя нет ответа, страшнее всего.       –Ты вылечишься, тебя выпишут из больницы...       –Я не про то,– прохрипел Рамлоу.– Я преступник, командир. Я столько людей убил. Да и Рождерс... я ему такое сказал, что он меня придушить должен, как котёнка. Я не хочу в тюрьму. Мне бы пулю в лоб, командир.       –Ты можешь называть меня Баки, какой я тебе командир?– он поморщился.– Брок, Роджерс уже точно никому ничего не сделает. Пулю в лоб ты всегда получить успеешь, сначала мы за тебя поборемся. Лучше скажи, как ты выжил?       Рамлоу закрыл глаза, снова превращаясь в дерево, даже дыхание как будто задержал. Заговорил едва слышно, в голосе была горькая ирония:       –Мученики от Гидры попадают на Вормир.       Помолчав, он продолжил чуть быстрее:       –Кэп был там, с камнем души... Он что-то напортачил, прикончил Красного Черепа, в общем, не знаю. Я вернулся после того, как щелчок обратили. Обгоревший не на шутку, но живой, будто тот взрыв был лишь сном. И попался при попытке жить обычной жизнью. Одно из щупалец Гидры в меня вцепилось... Они хотели всё знать. Хотели создать нового агента... Командир, можно мне воды?       Баки снова поморщился и протянул ему стакан с трубочкой со стола. Брок взял трубочку искалеченными губами, всё так же не шевелясь, выпил пару глотков и с облегчением выдохнул.       У Баки назрел вопрос, ответа на который он боялся. Врач сказал, что на Рамлоу всё хорошо заживает. Значит ли это?..       –Они вводили тебе сыворотку,– констатировал он.       Брок кивнул.       –Командир, только не нужно экспериментов. Лучше пулю в лоб.       –Не будет больше экспериментов.       –Я там совсем один был. Никого из знакомых, – продолжал говорить Рамлоу, забывшись.– Я бы Роджерсу был рад. Там никто не хотел мне помочь. Я же никогда не был с тобой жестоким, Баки. Ты был такой несчастный, а они тебя обнулили... Я убивал своими руками, но чтобы так... живого человека, с душой... страшно...       Постепенно его голос затихал, пока не умолкнул совсем. Баки протянул руку и погладил его по жёстким волосам с чувством, будто собаку, которая понимает только прикосновение, а хочется сказать ей многое, и приходится вкладывать слова в свои руки. Брок позволил, глубоко вздохнул, успокоился.       Баки помнил, несмотря на обнуление: разъярённый Пирс, которому было дозволено с Солдатом абсолютно всё. Пирс, который не мог допустить, чтобы он вспомнил Стива. И Рамлоу, стоявший в этот момент поодаль и смотревший так, будто ему неудобно, будто это он сам без рубашки, дезориентированный и слегка повреждённый, сидит в кресле и несёт околесицу. Рамлоу, переминавшийся с ноги на ногу, будто под ним земля горит и ему нужно срочно сойти с этого места, и не смевший ступить и шага, потому что Пирс этого не позволял. Пока что.       Дверь тихонько открылась, и нет, это был не Сэм, а всего лишь медсестра. Сэм открыл бы дверь ударом ноги и, возможно, Баки бы даже не успел заслонить Рамлоу собой от пули.       –Можно?– проговорила медсестра.– Мне нужно взять кровь на анализ.       Баки уже собирался кивнуть, как Брок выдохнул:       –Нет.       Баки взглянул на него.       –Не бойся, Брок.       –Нет! Это опять какой-то эксперимент.       Рамлоу заметался по постели, и Баки встал, чтобы уступить медсестре место. Брок следил за ним глазами, перепуганный до смерти.       –Командир, не хочу.       Баки сел к нему на кровать с другой стороны, где на руке был гипс, тронул его пальцы бионической рукой, и Рамлоу отдёрнул руку, насколько можно – "не надо меня успокаивать". Баки склонился к нему и тихо прошептал:       –Тсс, всё хорошо, солдат.       Дикие глаза Рамлоу всё так же выражали страх, и Баки пришлось погладить его по голове. Брок закрыл глаза и задышал спокойнее, потёрся о его ладонь жёсткими волосами, будто кот. Баки бросил на медсестру короткий разрешающий взгляд, и Брок, доверившись его руке, даже не вздрогнул, когда девушка уколола его палец.       –Как ты?– осторожно спросил Баки.       –Хорошо,– проговорил Рамлоу и открыл глаза, посмотрел преданно и счастливо.       Тогда дверь и открылась с грохотом.       Баки даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто там стоит, тем более что крики медперсонала за спиной вошедшего выдавали, что он ворвался без спроса.       –Вам сюда нель...– услышал Баки, пока поворачивался.       –Солдат Сосулька,– процедил Сэм. Баки физически ощущал, как тяжело ему даётся этот юмор – на сжатой челюсти Сокола играли желваки, а костяшки на сжатых кулаках побледнели, вот-вот кожа лопнет.       Баки заметил перепуганную медсестру за плечом Сэма и обратился к ней, вставая:       –Всё в порядке,– потом перевёл взгляд на Сэма:– Я собирался обсудить это в более спокойной обстановке, Сэм.       Рамлоу, который до этого момента в ужасе смотрел на нового Капитана, повернулся на бок, на загипсованную руку, а здоровой поймал Баки за запястье. В его взгляде читалось "защити меня".       –Всё хорошо, Брок,– Баки улыбнулся ему и высвободился, а потом, не давая опомниться, снёс часто дышащего Сэма обратно в дверной проём, закрыл за ними дверь.       Сэм, судя по напряжённым мышцам, очень хотел сопротивляться, но Баки не позволил ему этого – затолкал его в ближайшую пустую палату. Встал, скрестив руки на груди и глядя в окно. В городе было темно, огни мерцали, как небо, упавшее на землю. На секунду показалось, что это всё от начала и до конца – сон.       –Баки,– сказал Сэм спокойно, хотя его голос дрожал от ярости,– ты спас жизнь ублюдку, который всегда служил на Гидру, из-за которого погибло много людей, из-за которого Стив оказался в опале... Зачем? Зачем?!       –Я... стоял там и решал, что мне делать,– Баки сглотнул.– Но, наверное, я принял решение до того, как стал примерять варианты. Я не мог не спасти его, Сэм. Если бы ты видел его...       –Пуля в лоб прекратила бы его страдания,– прорычал Сэм.       –Сэм,– голос Баки сорвался.– Ему было больно. Эти твари ставили над ним эксперименты, они говорили ему, что вводят анестезию, а на самом деле... просто резали его заживо, и говорили... что его наркоз не берёт... Сэм...       Баки понял, что больше не может говорить. Это было слишком, если произносить вслух. Будто слова разобьют тебе сердце, как только прозвучат. Он закрыл глаза, и тогда Сэм обнял его, прикоснулся губами к виску.       –Тише, любовь моя. Всё позади,– прошептал он на ухо.       –Я был там, я знаю, что это такое,– просипел Баки.       –Хорошо-хорошо, Бак. Я знаю. Прости меня. Ты... знал его? Раньше?       –Да, он меня... он обслуживал Зимнего Солдата время от времени,– проговорил Баки, отстраняясь.– Я даже бывал у него дома пару раз. Он был со мной... не то чтобы нежным, но справедливым, по крайней мере. Никогда не причинял боли сверх необходимого, по-человечески кормил, разговаривал как будто с равным, хотя я не особенно отвечал.       –Слово "обслуживал" звучит неприятно,– вставил Сэм.       –Согласен. К Зимнему относились как к роботу. Его нужно было выгуливать, кормить, мыть, залечивать раны. Рамлоу делал это без ненависти.       –У него есть кто-нибудь? Семья, дети?       Баки покачал головой:       –Брок Рамлоу не из таких, не семейный тип. С его работой это и понятно – тебе кажется, что ты неуязвим, пока у тебя нет привязанностей. Я только знаю, что он проституток заказывал из одного элитного агентства, но каждый раз разных.       –Что?– Сэм поднял бровь.– Просто интересно, откуда ты мог получить такую информацию.       –Зимнего посылали раскапывать информацию об агентах Гидры. Проверяли их подноготную, так сказать,– Баки опустил глаза, покачал головой.– Понимаю, у нас будут проблемы, когда о Рамлоу узнают. Я не думал, когда спасал его. Я только знал, что так нужно.       –Эй, Бак! Всё нормально,– Сэм потрепал его по плечу.– Мы с чем угодно справимся, обещаю. Чёрт тебя побери, Барнс, ты такой же, как Стив. Сама справедливость и прощение! Хотя будь Стив жив, он бы Рамлоу приговорил на месте за то, что он сказал. Ты знаешь, о чём я?       –Нет,– Баки посмотрел ему в глаза, нахмурившись. Брок тоже это упомянул.       –В Лагосе, перед тем, как взорвать себя и кучу мирных жителей, Рамлоу сказал Стиву, что ты его вспомнил. И об обнулении.       Баки закрыл глаза. Да, за такое можно было и умереть. И Рамлоу умер.       –К слову, ты уверен, что он больше не будет убивать людей? Что не сбежит отсюда, как сбежал из ожогового центра?– проговорил Сэм немного отрешённо.       –Он смотрит на меня, как на спасителя, и сделает так, как я скажу. Лаской можно любое живое существо приручить,– сказал Баки размеренно, чуть раскачиваясь и не открывая глаз. Он снова вспомнил, и эта картинка была перед его внутренним взором, будто всё это случилось только вчера, и не было никакого обнуления.       –Что?– Сэм тронул его за плечо.       –Я помню. В подвале Гидры, когда я вспомнил Стива, было много людей, Александр Пирс, техники, члены У.Д.А.Р.а. Там был Рамлоу, и он единственный, кто смотрел на меня с жалостью. А потом отвернулся, чтобы не видеть, как мне делают больно.       Сэм обнял его крепко-крепко, погладил по спине, тихонько прошептал:       –Ну, будет тебе. Я думал, ты не любишь, когда тебя жалеют.       Баки шепнул в ответ:       –Может, я просто притворялся?       

15.07.2019